Глава 7. - Журнал «Вог», приемная ответственного редактора Вильгельма Кернера

POV David

- Журнал «Вог», приемная ответственного редактора Вильгельма Кернера. Меня зовут Мари, здравствуйте, - бодро отрапортовал уже изученный за эти две недели женский голос.

- Добрый день, - откидываюсь на спинку кресла, - мистер Кернер вернулся из отпуска?

- Да, с сегодняшнего дня возобновляются все запланированные встречи, а также назначаются встречи взамен несостоявшихся. Вас соединить с мистером Кернером, или у вас была назначена встреча? - собеседница просто заваливала потоками информации. Да, из всего холдинга в «Вог» самый вышколенный персонал.

- Нет-нет, спасибо, - пробомотав отключаюсь. Мне нужен далеко не телефонный разговор и не деловая встреча через два месяца.

Значит приехал… Задумчиво кручу в руках телефон. Вот и настало время разговора, только что-то мне подсказывает, что тут два варианта развития событий: либо он умудрится исчезнуть так же, как и две недели назад, либо будет громкий и безобразный скандал с криками, битьем меня и прочим.

Смотрю на часы: 16:30. Если я правильно помню, то мой дорогой ответственный редактор покидал офис ровно в шесть, и в таком случае у меня есть полтора часа, чтобы добраться до редакции.

Со вздохом встаю и подхватываю со стула пиджак. Именно в такие моменты я жалел, что здание общего правления холдингом расположено отдельно. Хотя в противном случае начались бы возмущения: почему «Вог», а не «Эсквайр»? Или не книжное издательство? Или вообще не на полиграфическом заводе? Вот и пришлось заседать в отдельном здании, но, в принципе, в этом было много плюсов: мы не вмешивались в творческий процесс создания журналов/газет/книг, они не мешали делать из этого всего бизнес – вроде и одним делом занимаемся, но как-то слишком по-разному и слишком раздельно.

Сердце трепещет (о боже, как по-юношески это звучит!) то ли от волнения, то ли от страха, то ли от предвкушения… Чего? Встречи.

Две недели я не видел его. Это напоминало кошмар. Этот глупый разговор, после которого его телефон стал недоступен. Я до сих пор не совсем понимаю, что произошло. Он же спал, да и больше поцелуя ничего не было между нами. Я был не настолько пьян, чтобы забыть. Все объяснить мог только личный разговор, но Билл просто… исчез.

«Аппарат абонента выключен», «Извините, его нет на месте», трель звонка в пустой квартире и Ауди, так и оставшаяся на стоянке возле «Вог». Если бы не его очаровательная болтливая помощница, которая, купившись на сказку о двух поругавшихся друзьях (хотя почему на сказку, ведь все так и было, разве что мы не ругались, а на меня просто обиделись по неизвестным никому в мире причинам, практически послали и оставили в гордом одиночестве мучиться, пытаясь понять причины произошедшего), то я бы так и продолжался метаться по Нью-Йорку от безысходности, а так… Мне осталось только набирать по пять раз в сутки его номер и ждать, пока мистер Кернер соизволит прилететь из отпуска. 14 дней. Ровно 14 дней я не видел его. И это было… Вернее, это не было. Не было ничем. Просто жалкое влачение существования в ожидании чуда. Забавно звучит, но сейчас… Сейчас… Будет что-то очень интересное.

POV Bill

- До свидания, мистер Кернер, - помощница даже с места подскочила, провожая меня. Улыбается. Счастлива, что я наконец-то ухожу.

- До свидания, - нервно выдыхаю и со вздохом облегчения выхожу.

Это был адски тяжелый день. Мне пришлось разбирать весь поток текущих дел, что накопился за две недели, но Гавайи того стоили.

При воспоминании об отпуске на лице появляется легкая улыбка. Это было просто потрясающе. Я и не знал, что на Земле есть такие места. Рай. Именно так оно зовется в буклете. Солнце, море, песок, холодный ананасовый сок, от которого даже чуть болят зубы, и никаких проблем.

Бросаю взгляд на свое отражение в стеклянной двери. О да, я сегодня специально надел белую летнюю рубашку. С загаром это смотрится впечатляюще – Анна оценила, а уж мои редакционные девушки так вообще потеряли дар речи. Хотя скорее от ужаса перед карой, которую я должен был обрушить на их головы. Ведь если я в отпуске, это еще вовсе не значит, что всем им выдана приватная лицензия на двухнедельное безделье, разгильдяйство и расхлябанность, так что… Получили все. Много, долго и со вкусом, чтобы рабочий энтузиазм заиграл даже в самых потаенных местах. Наверное, им кажется, что я ловлю нереальный кайф от полуторачасового ора вперемешку с ехидными замечаниями, увещеваниями и их робким блеянием. Но вы не представляете, как это выматывает. Наверное, грузчик, разгрузив вагон с углем, чувствует себя менее уставшим, чем я после таких разборов полетов, поэтому я сейчас мечтал только об одном – домой, под горящий душ и с огромной пиццей и новым бестселлером от шведского детективиста в кровать.

Наконец-то двери лифта закрываются, скрывая меня от сотен взглядов, позволяя выдохнуть и прислонить уставшую спину к прохладной стене. Дом, пицца… Как сяду в машину, надо позвонить и заказать – как раз привезут к тому времени, когда я уже выберусь из душа… И двухлитровую бутылку колы, и плевать на все, я так устал…

Из размышлений меня вырывает насмешливое, такое ехидное и такое знакомое хмыканье. Глаза резко распахиваются, и взгляд встречается со взглядом льдисто-голубых глаз напротив. Внутри прокатывается волна холодной ярости. Я ждал тебя, Йост, не так рано, но я все равно готов. Я больше не тот, чтобы не суметь дать отпор. Я сильный. Тело поджимается как пружина, как тело зверя перед прыжком, а руки инстинктивно скрещиваются на груди.

Первым молчание нарушает он:

- Привет, Билл, - его голос прозвучал так неуверенно, что я едва не расхохотался.

Я промолчал. Ну уж нет, Йост, ты мне далеко не друг и даже не знакомый, твой статус в моем персональном рейтинге упал на один уровень с Каулитцем, если не ниже, потому что он хотя бы не притворялся моим другом, а сразу расставил все точки над «ё».

- Так и будешь молчать и сверкать глазами? Может, поговорим?

Я поджал губы, считая этажи. Еще пять, пять секунд, и все – на публике он ко мне не посмеет приставать.

Неожиданно он подался вперед, заставляя меня отскочить в другой угол.

- Билл, что происходит? Ты не хочешь объяснить все это?

- Что «все»? - не выдерживаю и сам удивляюсь вырвавшемуся из губ шипению.

- Странный звонок, претензии, исчезновение и то, как ты себя ведешь сейчас.

- Ах тебе объяснить? - если бы не дреды, три килограмма воска и лака, то у меня бы волосы дыбом встали от ярости. - А может, это ты мне объяснишь, - глаза сужаются в маленькие щелочки, - все?

- Что именно? - ох, как мы умеем очаровательно хлопать глазами, еще бы – за 38 лет грех не научиться.

- То, что произошло ночью. У меня дома. Тебе понравилось трахать мое бесчувственно тело? Да, Йост? - его фамилия буквально выплевывается. Боже, как я сейчас хотел воткнуть ему что-нибудь острое в то самое отверстие, в которое он запихнул свой член.

- Билл, ты бредишь? - он сделал шаг ближе, и я едва не сдержался, чтобы зашипеть.

POV David

Я недоуменно смотрел на мальчика, похожего на разъяренную кошку, зажатую в угол. С чего он вообще взял?

- Какой секс?

- Такой, когда одна старая мерзкая гейская свинья запихивает свой вонючий член в мой зад! - он орал так, что звенело в ушах.

- Я не знаю, с кем ты там и что делал, но я с тобой сексом не занимался! - тоже повышаю голос и, глядя ему в глаза, понимаю, что он не верит, что это правда не шутка, не розыгрыш. Билл верил в тот абсурд, что сейчас нес мне.

- Да ты сам мне по телефону признался! - нервно сглатывает и произносит чуть тише, значит возвращается в состояние, отдаленно напоминающее адекватное.

- Я признался в том, что целовал тебя, - выпаливаю прежде, чем подумал. Черт, Дэвид, тебе как будто 18, а не почти сорок.

- Вот! - на его лице появляется торжество. - Я же говорил.

- Но я не спал с тобой…

- Йост! - снова вскидывается. - В моей квартире был только ты, ты напоил меня, целовал и затащил в постель… - ему для полной картины не хватало только пальцы загибать.

- О боже, - начинаю хохотать, а лицо мальчишки вытягивается, - то, что я тебя целовал, еще не значит, что я тебя…

- Да ты с самого начала только этого и добивался! Ты просто ждал удобного момента, ты такой же мерзкий, грязный отвратительный, как все геи…

- Стоп! - командный рев, отработанный за многие и многие годы, действовал на всех. - Билл, где твоя логика? Ты же производишь впечатление адекватного человека, так подумай логически. Ничего не было. Если бы было, то были бы последствия. Ладно, выкинуть презерватив, смазку, поменять простыни и заново одеть тебя я мог. Ах да, еще я мог трахнуть тебя, не оставив ни одного засоса, синяка или царапины. Но зад бы у тебя все равно болел! Потому что после первого раза в пассиве очень болит, я тебе отвечаю, а размер у меня не маленький, можешь попробовать, - меня конкретно понесло.

- Я не… - с удовольствием наблюдаю за резко сникнувшим мальчишкой.

- Только не говори, что ты не девственник. Потому что ты сейчас ведешь себя именно как маленький неопытный, истеричный девственник, который свято уверен, что его честь поругана, хотя понятия не имеет, как это самое поругание происходит! - я вошел во вкус, наблюдая, как в его глазах вспыхивают искорки доверия…

- Но ты целовал меня, - почти шепотом, не отводя глаз.

- Да, - резко киваю и делаю шаг к нему, становясь вплотную, - и сейчас поцелую, - резко кладу руки на его талию и, притянув к себе, накрываю такие манящие, такие нежные губы своими.

Первые пару секунд не было никакой реакции – он просто не успел сообразить, что происходит, да и я сам не очень понимал, что творю, а потом… Сдавленное мычание сквозь сжатые губы, попытки укусить, кулачки, так больно молотящие по спине. Я даже был рад, что тут так мало места, потому что если бы ему хватило размаха, чтобы заехать в пах… О черт! С громким стоном сгибаюсь по полом, и мальчишка со всей дури отталкивает меня к противоположной стене.

- Старый козел! – выплевывает, и только тут замечает, что кнопка «Стоп» на панели за моей спиной приветливо мигает красным. - Включи лифт! - зло щурится.

Ну уж нет. Перевожу дыхание и снова резким движением бросаюсь к нему, в этот раз зажимая так, чтобы максимально ограничить подвижность извивающегося тела.

- Пусти! - он такой красивый, когда злой.

- Ни за что, - усмехаюсь.

- Почему? Неужели хочешь еще раз получить по яйцам? - как я люблю эту вскинутую левую выщипанную бровку, так хочется ее поцеловать.

- Потому что тебе тоже нравится, идиот, - усмехаюсь и снова целую его.

Пара попыток укусить, преодоление барьера из сжатых губ, и через пару минут я вздрогнул, почувствовав, что мне начинают отвечать, робко, неуверенно, неумело, едва заметно, но отвечать, а хрупкие руки в железной хватке моих ослабли. Я таял в волнах накатывающей слабости и нежности, как… Он оттолкнул меня во второй раз настолько резко, что я едва устоял на ногах.

Пока мой затуманенный поцелуем разум возвращался в адекватное состояние, мальчишка успел добраться до панели и включить лифт, тут же радостно ухнувший вниз. Через пару секунд его двери с привычном стуком распахнулись.

- Я тебя ненавижу, Йост, - сказал он и, звонко цокая каблуками, вылетел в холл. Это был словно плевок в лицо – столько злобы и ненависти отразилось на раскрасневшемся красивом лице.

Когда я вышел, он был уже у стеклянных дверей, ведущих на улицу.

- А я тебя люблю, Кернер! - эхо гулко отразило мой крик по огромному холлу.

Плевать, что все смотрят. Плевать, что мне 38, плевать, что у этого могут быть внушительные последствия. Главное, чтобы он услышал. А он услышал, хоть и не подал виду и невозмутимо вышел из здания. Он слышал. Он знает.