Глава 17. Перед глазами плавал сладкий и приятный туман

POV David

Перед глазами плавал сладкий и приятный туман. Все-таки хорошей идеей было собрать всех сегодня здесь – вон как народ развлекается. Никогда не думал, что стилист со странноватой внешностью сможет так отжигать с миссис Кернер, что даже мы с Биллом обзавидовались, хотя подобный опыт за последний год мы обрели просто ого-го какой, но не потому, что нам так нравится шататься по ночным клубам, просто там все находятся в таком неадекватном состоянии, что абсолютно не обращают на нас внимания, и мы можем спокойно заниматься чем угодно, не боясь быть узнанными, замеченными или просто обласканными осуждающими взглядами. Но Жан с бабулей – это еще цветочки, потому что следующая картинка могла вынести мозг кому угодно, а папарацци продали бы за такое фото душу. Представьте себе на полу расстеленное полотно для твистера. Представили? А теперь представьте Анну Винтур и Карла Лагерфельда, завернувшихся в такую фигуру на этом полотне, что составитель «Камасутры» просто умер бы от зависти.

Все-таки праздник удался. Это я понял в тот момент, когда пьяно похихикивающий Билл уселся рядом со мной и прижался поближе. Здесь больше не надо было стесняться и бояться – здесь были только друзья. Бомонд и не очень, которые развлекались, как могли, и уже совершенно забыли про нас. Жаль только, что те, кого я так ждал, и те, кого я так хотел познакомить с моим мальчиком, так и не приехали. Очень жаль, но, может, оно и к лучшему.

- Билл, - тихонько зову мальчика, и он поднимает на меня совершенно трезвые глаза. Ну и правильно, мальчик мой, сегодня слишком важным день, чтобы закончить его в пьяном угаре. - Тебе нравится?

Он на пару мгновений задумывается, а потом его губы расплываются в улыбке, и он утвердительно кивает, а я вздыхаю с облегчением. Это его день и только его. И я не хочу, чтобы он хоть когда-нибудь в жизни стал одним из тех, для кого день рождения в тягость. Я постараюсь каждый такой день превратить в праздник, сделать особенным, я хочу сделать таким каждый день в его жизни.

- Дэвид, - шепот на ухо выводит меня из состояния задумчивости, - пошли подышим воздухом? - вопросительный взгляд и нервно сжимающиеся на моем запястье пальцы.

- Пойдем, - киваю. Если ты хочешь поговорить наедине, то мы поговорим наедине.

POV Bill

С наслаждением вдыхаю свежий ночной воздух и смотрю на огни Амстердама. Это один из тех немногих городов в Европе, который активно живет ночной жизнью, и один из тех немногих городов во всем мире, у которого ночная жизнь намного активнее дневной.

- Ты хотел поговорить? - на талию ложатся теплые руки, а ухо и щеку опаляет дыхание, вызывая в теле сладкую дрожь.

- Я хотел сказать спасибо, - разворачиваюсь, чтобы видеть его немного удивленные глаза.

- За что? - совсем непритворно удивляется и вскидывает брови, как будто его и правда не за что благодарить, но ведь есть за что. Он столько всего для меня сделал, начиная с цветов и шариков в Нью-Йорке и заканчивая тем, что он умудрился собрать всех наших друзей и знакомых здесь, в Амстердаме, в Хилтоне, в одном из банкетных залов, больше напоминающем ночной клуб, и организовал просто потрясающий вечер, а уж про то… про то, что произошло в лифте, я лучше промолчу, хотя молчать нет сил – внутри меня все просто разрывалось. Я не мог понять, да и сейчас не могу, что я чувствую вот так вот, с обручальным кольцом на пальце. Я никогда о таком даже не думал, но тогда в лифте… да почему тогда, ведь это было всего пять или шесть часов назад? В голове словно щелкнуло, и картинка стала целостной: Нидерланды – не только одна из моих любимых стран, но и одна из тех немногих, где можно заключать однополые браки, но…

- Он же будет совершенно недействителен в Нью-Йорке? - вопрос сорвался с губ прежде, чем я успел подумать, что мы говорили о чем-то другом.

- Что-что? - на его лице было такое изумление, что мне захотелось рассмеяться, но ситуация как-то не располагала – слишком важная и слишком романтичная для глупого хихиканья.

- Наш брак, - я совершенно смутился и начал путаться в собственных мыслях, не то что в словах…

- Ты про это? - Дэвид улыбнулся. - Но нам-то никто не может запретить его считать действительным.

- Ну да, - внутри меня бродили какие-то смутные сомнения.

- Ты сомневаешься? - пальцы обхватывают подбородок и поднимают мое лицо. Глаза в глаза – невозможно солгать, да я и не собирался, поэтому лишь кивнул и добавил:

- Но тогда зачем?

- Я же говорил тебе, что хочу, чтобы ты носил мою фамилию и знал, что я твой, только твой и больше ничей, а ты – мой.

Эти слова приятными волнами разливались по телу. Он просто хотел еще одно доказательство любви, хотя они нам давно не требовались – слишком сильной была связь, но если Дэвид хочет… Да и я сам хочу…

- Билл, если ты вдруг не хочешь, то ты скажи – я все пойму, - внимательный взгляд, спокойное лицо, а в глазах плещется тревога и страх. Я на пару секунд прикрыл глаза, прислушиваясь к себе. Хочу ли я? Хочу ли я прожить всю жизнь с этим человеком? Просыпаться с ним каждое утро, завтракать, обедать и ужинать, разговаривать, ходить в кино и гулять, отмечать день рождения и Рождество, заниматься сексом, делать ему минет, ругаться и ждать звонка? Ответ пришел незамедлительно. Сам по себе. Хочу. Хотел, хочу и буду хотеть всегда. Почему?

- Я люблю тебя, - срывается с губ совершенно невольно.

- Я тебя тоже люблю, очень сильно, - вдыхает мне почти в губы и нежно, едва ощутимо касается их своими губами.

- Я хочу, - улыбаюсь.

- Чего? - вскидывает бровь, заставляя меня вспыхнуть. Никак не могу привыкнуть к переменам его настроения: то спокойный, романтичный и чуть грустный, то невыносимый пошляк.

- Дурак, - щипаю его за бок, - я хочу, чтобы мы поженились.

- Я тоже этого хочу, - шепчет на ухо, почти касаясь губами мочки.

- И когда? - вопрос прозвучал немного грубо, но я был слишком взволнован.

- Я собирался завтра, если ты не против…

- Против, - резко вскидываю голову.

- Почему? - такое обиженное лицо, как у ребенка, ей-богу.

- Потому что я хочу сейчас. Ну их всех к черту, поехали жениться? - такого немного попахивающего безумием предложения я от себя даже и не ожидал.

- Сейчас? - на лице Йоста было такое изумление, что я не сдержался и хихикнул. - Но сейчас половина первого…

- Вот только не говори, что всесильный Дэвид Йост не сможет сделать так, чтобы нас поженили прямо сейчас. Ну, не сейчас, - делаю вид, что задумываюсь, - а минут через двадцать.

- А все? - глупый, раздражающий вопрос. Внутри меня всё уже горело от нетерпения.

- Что «все»? Тебе для этого нужен кто-то, кроме меня? - скрещиваю руки на груди и хмурюсь.

- Нет. Идем, - одной рукой хватает меня за руку и тянет на выход, а второй достает мобильный из кармана.

***

- Вильгельм Герман Кернер, согласны ли вы взять в мужья Дэвида Джонса Йоста? - грузный мужчина в костюме поднял на меня вопросительный взгляд.

- Да, - уверенно киваю и чувствую, как мою руку ободряюще сдавливает рука стоящего рядом Дэвида.

Он сумел сделать невозможное: в полночь выдернуть из постели сотрудников посольства, уговорить их приехать и провести церемонию, причем совершенно странную, где не было ни свидетелей, ни гостей, ни парадной одежды и цветов с шариками, ни голубей. Где были только мы, но нам большего и не надо.

- А вы, Дэвид Джонс Йост, согласны взять в законные мужья Вильгельма Германа Кернера?

Пальцы сжимаются еще сильнее, а тихое «Да» заставляет вздрогнуть по непонятной причине.

- Властью, данной мне двумя государствами, я объявляю вас законными супругами, - слишком торжественно и пафосно это прозвучало, но так волнительно и сладко, как, наверное, звучит каждый раз для стоящих здесь пар. - В знак любви и верности вы можете обменяться кольцами.

Я внутренне чертыхнулся: кажется, вот про это-то мы и забыли, но… Дэвид. Я улыбнулся, когда почувствовал, как его рука высвобождается из моей, и повернулся к нему лицом: на открытой загорелой протянутой мне ладони лежали два платиновых ободка – побольше и поменьше.

- Ничего не забыл, - произношу едва слышно с улыбкой и беру кольцо побольше чуть дрожащими пальцами и неловким движением одеваю его ему на палец.

- Все ради тебя, - на мой безымянный палец надевается второе кольцо (заказанное у Франсуа я предусмотрительно переодел на левую руку, потому что два кольца на безымянном пальце правой руки – красиво и значимо, а три – глупо).

- Вы можете поцеловать друг друга, - голос мужчины заставляет вздрогнуть. А я и забыл, что мы не одни.

Внутри все задрожало, когда он коснулся моих губ своими и прижал поближе к себе. Время остановилось, осталось только его тепло, губы, язык, пьянящая радость в крови и накатывающие волнами слабость и возбуждение.

Поцелуй становился все глубже и откровеннее, его руки поглаживали бедра, заставляя прижиматься все ближе и ближе к нему, но что-то настойчиво нам мешало. Покашливание. Дэвид с явной неохотой отстранился, а я недоуменно посмотрел на него: что такое и что не так? А он только ухмыльнулся и, наклонившись, шепнул на ухо:

- Знаешь, первая брачная ночь на ковре в зале бракосочетаний в посольстве – это круто, но вот тот мистер, что тут уже десять минуть кашляет и просто жаждет вручить нам свидетельство о заключении брака, явно этого не оценит, поэтому мы сейчас заберем эту бумажку… - мои щеки вспыхивают от этого многозначительного молчания и осознания того, что мы вот так вот откровенно при совершенно незнакомом человеке…

***

Спустя месяц. Четыре года и четыре месяца после отъезда из Джэксонвилла.

POV David

- Добрый день, мистер Йост, по какому вопросу вам понадобилась моя консультация? - напротив меня в кресле для посетителей сидел мой личный адвокат с весьма тривиальной фамилией Джонсон, но весьма нетривиальными способностями в юридических вопросах.

- Добрый день, я хотел бы составить завещание, - улыбаюсь и кидаю взгляд на стол, где уже лежат приготовленные стопкой документы, на смену которых Биллу понадобился целый месяц. Никогда не думал, что смена фамилии, вернее, появление второй фамилии может доставить столько проблем, ведь достаточно просто приписать дефис и одно слово – и ты не просто Кернер, а Кернер-Йост. Но все оказалось намного сложнее, тем более, что наш брак был не совсем действителен в Нью-Йорке. Тем не менее, изрядная доля нервов, времени и денег – и все наши пожелания были выполнены.

- Дэвид, у вас уже есть вариант завещания? - мужчина начался копаться в портфеле. - Или вы хотите что-то в нем изменить?

- Да, хочу, - киваю, - теперь основная доля наследства, то есть 70 процентов акций и все движимое и недвижимое имущество отходит ему.