Кодификация законов эпохи Просвещения

Очевидным последствием идеологии естественного права было то, что людям следовало делать, чтобы они могли использовать законодательство в качестве инструмента изменения общества. Тот факт, что институты общества плохо работали, означало только то, что они не соответст­вовали требованию своего времени или не были достаточно приспособлены к свободной и разумной природе человека. И эпоху Просвещения полагали, что не составит большого труда создать идеально правильные законы посредством рационального анализа и методов естественного права и к тому же думали, что идеальная кодификация может быть совершена настолько полно, что судья в любой ситуации смог бы открыть сборник законов, чтобы увидеть необходи­мое ему предписание. Философы Просвещения, в частности Вольтер, особенно заостряли эту точку зрения на законода­тельство в качестве инструмента изменения общества.

Вольтер заявил: "Если вы хотите иметь хорошие законы, тогда сожгите старые и напишите новые". Особенно типич­ным было то, что тогда стремились привлечь к этой законо­дательной работе просвещенные слои населения посредством представления законопроектов "на суд общественности". В этом состояла большая разница между образом действий просвещенных деспотов и аналогичными мероприятиями во время и после Великой Французской революции. Выразите­лями воззрений просвещенных деспотов на общество были физиократы, которые в своих воззрениях на государственное право принципиально зависели как от просвещенного абсо­лютизма, так и от свободы печати. Идея заключалась в том, что для того, чтобы хорошо управлять своим королевством, монарх должен знать пороки и недостатки общества, кото­рые общественная критика смогла бы обнаружить. С другой стороны, подданным также было необходимо дать возмож­ность высказаться по законопроекту. Идея, таким образом, была совершенно простой и состояла в том, чтобы поддан­ные могли заниматься критикой с рациональной точки зре­ния, которую философы на троне, как думалось, должны были бы принимать во внимание. Однако это не предпола­гало, что сам монарх, институты, поддерживающие его власть, и предпринятые им действия могут подвергаться подобной критике.

Такое положение говорило само за себя, так как при подобных ограничениях было одинаково плохо как со свобо­дой печати, так и с возможностью народа обсуждать законо­проекты. Дело пошло немного лучше, когда законопроекты Французской революции были поставлены на обсуждение, причем в других странах последовали этому примеру. Идея, однако, состояла в другом, а именно в том, чтобы просвещен­ные сограждане и прежде всего les lumieres (просвещенные ге­нии) смогли бы оказать помощь государственной власти в предоставлении информации о недостатках общества и о том, каким образом они могут быть устранены. Это было обусловлено распространенным в то время поклонением выдающейся личности, в данном случае перед великими мыслителями - философскими гениями. В истории Европы ни до, ни после той эпохи не давалась оценка такого столь большого и непосредственно практического влияния лич­ности на условия законодательной работы.

С середины XVIII в. в ряде европейских стран стали изда­ваться специальные законы, основывающиеся на требовании реформ естественно-правового характера эпохи Просвещения. Особенно это касалось уголовного права и ранее упоминав­шегося предложения Беккариа, которое было воспринято мно­гими странами. В Австрии этот процесс получил форму гума­нитарной реакции. Иосиф II, который был человеком средних способностей и довольно односторонним правителем, исполь-

зовал совершенно бесцельным образом некоторые из идей Беккариа о тяжести каторжной работы в качестве более эффективного средства устрашения, чем смертная казнь.