Беглецы 7 страница

Его чувства вскоре превратились в спортивный интерес, щедро приправленный ненавистью оскорбленного мужчины. Он уже не хотел завоевать ее, скорее отомстить за годы мучений. Так продолжалось и по сей день. Счет менялся с переменным успехом, но Беатрис неизменно опережала его.

***

Небольшие потери требовали пополнения кадров. В Канаде Беатрис вывела из строя Халишера, да так, что тот до сих пор не оклемался. Ронни рвался в бой, но Рэйвен запретил ему высовываться из больницы до тех пор, пока тот окончательно не поправится. Хрупкое человеческое тело нужно привести в норму, прежде чем возвращаться к работе.

Взамен себя тот прислал Стива. У парня были мозги, и Рэйвен считал его настоящей находкой: далеко не каждый из его команды мог этим похвастаться. Поэтому именно ему он доверил Торнтона.

После инструктажа он отпустил ребят и вернулся в свою спальню, где временно устроил Беатрис. Рэйвен ослабил галстук, устроился рядом с мирно спящей бестией, закрыл глаза, а проснулся от болезненного тычка в бок. Взгляд Беатрис красноречиво говорил о том, что она не понимает, почему их с Торнтоном пригласили в гости.

«Вальтер полон сюрпризов, дорогая», – мысленно ответил он, поморщился и ответил:

– Позвони Кроу и узнай. Приказ пришел с самого верха.

Наблюдая, как меняется выражение ее лица, Рэйвен заметно повеселел. Ответ Беатрис не понравился, и она не собиралась это скрывать. Ее ни о чем не предупредили, и это приятно грело душу.

«Не все игры идут по твоим правилам, дорогая».

– Тебе уже рассказали, что ты помогал мне подружиться с профессором, зайчик?

Рэйвен догадывался, что скрывается за ее бравадой. Страх, неуверенность – да неужели?! Выходит, все эти годы он прожил не зря. Стоило даже побегать за ней по миру и посмотреть на развлечения с профессором, только чтобы увидеть растерянность на ее лице.

– Надо уметь достойно проигрывать, дорогая. Подозреваю, Торнтон с трудом выдержал твой темперамент. Еще чуть-чуть – и ты бы мальчика загоняла.

– Какой ты злой, – ухмыльнулась она, – пригласил бы несколько симпатичных девочек. Говорят, это помогает.

– Я ждал тебя, – оскалился Рэйвен и притянул Беатрис к себе. – Когда перейдем от слов к делу?

– Когда ты перестанешь трепать языком, – она положила руки ему на плечи и откровенно потерлась бедрами о его пах, – и приведешь в движение… иной орган.

Своему языку Рэйвен нашел другое применение. Беатрис не переставала горячить его кровь, и он завелся от одной лишь мысли о предстоящем сексе. Они целовались яростно, как соскучившиеся по ласкам друг друга любовники. Словно до сих пор оставались измененными, не заботились о хрупкости собственных тел.

Рэйвен не помнил, как они избавились от одежды. Он опрокинул ее на спину, нависая сверху, продолжая покрывать совершенное тело страстными поцелуями: шею, грудь, живот. Спустился ниже, приподнимая и разводя ее бедра. Беатрис выгибалась навстречу ему и не сдерживала стонов. Рэйвен довел ее почти до изнеможения, прежде чем сменить язык на «иной орган». Резкие рваные движения, исцарапанная спина, следы его пальцев на ее нежной коже и крики удовольствия – такой была их общая страсть. Рэйвен почти рычал, последний раз толкаясь в дрожащее в судорогах оргазма тело Беатрис.

Они молча лежали рядом, приходя в себя. Стоило упускать ее из виду, чтобы каждая встреча была именно такой. Иногда Рэйвену казалось, что именно поэтому их секс такой дикий и потрясающий. Что ни говори, а измененным быть куда интереснее. Рэйвен помнил их зажигательные марафоны, которые могли затянуться на сутки.

– Лень одеваться, – Беатрис села на кровати и обхватила колени. Она задумчиво посмотрела на разбросанную одежду, потянулась и поднялась.

– Останься, – попросил он, подсознательно надеясь, что она согласится.

Беатрис усмехнулась, проводя кончиками пальцев по его запястью.

– На второй раунд – вполне. Для остального могу порекомендовать плюшевого мишку.

– Когда буду готов – позову, – процедил Рэйвен со странной смесью разочарования и облегчения.

– Стареешь, – насмешливо отозвалась она, собирая с пола одежду.

Рэйвен не ответил на ее колкость: настроение у него было не для словесных поединков. Не стесняясь наготы, Беатрис вышла из спальни, а он закрыл глаза, чувствуя, что его снова клонит в сон. Возможно, именно таких отношений ему и хотелось: чтобы она оставалась язвительной и насмешливой, чтобы не прекращалась их страсть-противостояние. Беатрис любила выигрывать, но в этой партии ей придется признать свое поражение. Признать и смириться с тем, что Рэйвен, которого она никогда ни во что не ставила, ее обошел.

Секс с Рэйвеном был потрясающим, но Беатрис не испытала того кайфа, который ловила от него раньше. Фарс с Торнтоном затянулся. В планы Беатрис не входило настолько сближаться с Сэтом: он был ее работой и билетом Люка в жизнь, а с привязанностями к мужчинам она покончила много лет назад. Первое время Беатрис пыталась успокоить себя тем, что скоро все закончится, а потом все вышло из-под контроля. Чем сильнее она этому сопротивлялась, тем сильнее становилось влечение к Сэту.

Стоя в душевой кабине, она задумчиво смотрела на стекающие по стеклу капли воды. Кроу отказался сообщить ей о причинах спешки. Короткое: «Он нужен ему на месте», – стало единственным объяснением. Оставалось ждать личной встречи и играть свою роль. От последнего Беатрис выворачивало наизнанку.

Ощущение неправильности происходящего не покидало, тревога становилась сильнее. Хотелось, чтобы рядом был кто-то, к кому можно обратиться за советом или просто положить голову на плечо, забыть обо всех проблемах. Увы, Сильвен не появлялся слишком давно. Она сама его прогнала.

Звонок застал Беатрис в постели. Она как раз завернулась в одеяло – ближе к ночи сильно похолодало – и проваливалась в сон. Сквозь полудрему она дотянулась до мобильного.

– Люк просил передать, чтобы вы не встречались с Вальтером, – незнакомый голос.

Сон как рукой сняло. Она села на постели.

– Кто вы?

– Я сильно рискую, набрав ваш номер. Он просил напомнить вам слова: «Я буду жить в твоей памяти». Он умер, Беатрис.

Близ города Орийак, Франция. Начало XIX в.

Сильвен работал на того, кто называл себя Дарианом. Об этом существе было мало что известно. Большинство считали его легендой, которую как маску используют многие сильные измененные, но именно с разрешения Дариана разрушили филиал Ордена в Зальцбурге. Ради спасения Авелин: измененной, что была рождена. Дочь представляла для Древнего интерес и отныне была под его защитой. Сильвен говорил, что Беатрис придется встретиться с Ним, как только тот сочтет нужным, и долго ждать не пришлось.

Дожидаясь Сильвена у дороги, Беатрис по-настоящему волновалась. В назначенное время рядом остановился экипаж, и он подал ей руку, помогая устроиться рядом. От его улыбки у Беатрис сердце всегда билось чаще, но сегодня она была слишком напряжена.

– Ты все-таки решила не брать с собой Авелин? Ему она бы понравилась.

– Не сомневаюсь, – сухо бросила Беатрис, поправляя платье.

Когда речь заходила о дочери, ее романтические чувства к Сильвену отступали. Он относился Авелин, как к неодушевленной диковинке.

– Это обыкновенный ужин, Беатрис. Дариан хочет познакомиться с тобой, – он взял ее руку в свои ладони.

– О да! Однажды он познакомился с тобой, и ты до сей поры не избавился от этого древнего сокровища, – парировала Беатрис. – Я бы не хотела иметь с ним ничего общего.

Она отвернулась, давая понять, что разговор окончен.

Экипаж остановился у небольшого одноэтажного дома. Из окон струился свет, доносилась приглушенная мелодия: кто-то играл на рояле. Сильвен молча подал ей руку и проводил к дверям, где их уже встречала милая улыбчивая женщина с густыми волосами с проседью, которые она на ходу убирала под чепец.

– Пожалуйста, проходите в столовую, – служанка взяла плащ Сильвена и накидку Беатрис, – вы очень красивая пара!

В словах женщины прозвучало искреннее восхищение.

– Благодарю, – равнодушно отозвался он, и Беатрис ощутила тонкий привкус горечи осознания, что они с Сильвеном всего лишь попутчики.

– Ты сегодня прекрасно выглядишь, – он склонился к ней, легко касаясь пальцами щеки. – Несмотря на то, что готова меня покусать за этот ужин.

– Когда ты милый, мне становится страшно.

– Это мое обычное состояние.

Они шли по коридору, и музыка лилась из каждого камня вместе с ощущением силы. Беатрис показалось, что у нее кружится голова от неизведанной яркой энергии, подобной которой она ранее не встречала. Когда они устроились за столом, Беатрис осознала, как сильно нервничает. Покусать? Да она загрызть его готова!

Беатрис принялась разглядывать комнату. Шкаф с посудой, часы, стол, кружевные салфетки, начищенные приборы. Она неосознанно схватила вилку и слишком сильно сжала ее в руке – так, что та погнулась.

Музыка стихла, и в воцарившейся тишине тиканье часов казалось зловещим. Беатрис в отчаянии взглянула на Сильвена в поисках поддержки, но он поднялся из-за стола. Вошедший мужчина не напоминал того, кто прожил тысячи лет и тем более чудовище. Он выглядел как музыкант, которого застали в самом сердце творческого процесса: высокий, длинные темные волосы взлохмачены, синий камзол – под цвет глаз – расстегнут, белая рубашка оттеняет смуглую кожу.

– Добрый вечер, Беатрис. И вам, Сильвен, – он прошел в комнату и устроился во главе стола.

Беатрис не могла отвести от него взгляд и даже забыла ответить на приветствие. От Дариана веяло силой и опасностью. Она понимала, что коснулась лишь тонкой грани его истинного могущества: это впечатляло и опьяняло, настораживало и восхищало, обжигало и завораживало.

– Красивая музыка. Неужели вы автор? – Сильвен поймал взгляд Беатрис и ободряюще улыбнулся.

– Да, у меня было время до вашего прихода, – тот кивнул, расстилая салфетку, – а вам понравилось, Беатрис?

– Очень. Даже вилку погнула от прилива чувств. Видите?

Беатрис показала ему сломанный столовый прибор.

– Мне бы хотелось, чтобы моя музыка созидала, а не разрушала, – Дариан улыбнулся, и от этой улыбки у нее мурашки побежали по коже. Она не понимала, как можно быть одновременно таким притягательным и пугающим.

– Прошу, – он махнул рукой, принимаясь за еду.

За ужином Беатрис немного расслабилась. Напряжение, сковывающее по рукам и ногам, отпустило. Сильвен ухаживал за ней, словно оберегал, и она позволила себе положиться на него. Позволила, потому что его поддержка была для нее бесценна, особенно когда Дариан завел разговор про Авелин.

– Меня очень интересует ваша дочь, Беатрис. Она необычная девочка, Сильвен вам наверняка объяснил.

Дариан посмотрел на нее, а Беатрис неосознанно вцепилась в руку Сильвена.

– Да.

– Вот и замечательно, – Дариан улыбнулся располагающей и светлой улыбкой. – Сильвен рассказывал о вас, как об очень интересной женщине. Я предлагаю вам шагнуть за грань того, что известно и доступно многим. Работать со мной.

Искушение было велико. За такими, как Дариан, идут, не останавливаясь и не задумываясь. Она и сама прикусила язык, чтобы не сказать: «Да». Беатрис понимала, что не успеет и опомниться, как эта бездна поглотит без остатка. Его цели станут ее, ее жизнь сойдется в точку на Его Идеях. Тогда будет уже слишком поздно.

– Интересное предложение, – ответила Беатрис, стараясь придать своему голосу больше уверенности.

Ощущение, что Дариан видит ее насквозь, не покидало. Вынужденная подбирать слова, что для нее было крайне тяжело, и играть в игры, навязанные Древним, Беатрис окончательно растерялась. Чутье подсказывало бежать отсюда как можно дальше и как можно скорее.

– Беатрис больше беспокоит, как ее выбор повлияет на судьбу дочери, – уточнил Сильвен.

– На судьбу Авелин это никак не повлияет. А на вашу жизнь, Беатрис – вполне.

Он рассеянно посмотрел в сторону, потом поднялся.

– Прошу меня извинить, я хочу закончить сонату. Беатрис, приятно было познакомиться, – Дариан легко коснулся губами ее руки, – не затягивайте с решением.

После его ухода она выдохнула и повернулась к Сильвену.

– Он же понял, что я не хочу на него работать? Что теперь будет? – в ужасе пробормотала Беатрис.

Сильвен привлек ее к себе, обнял – и страх отступил. Его сила согревала и качала, как на волнах, разрывая нити отчаяния и даруя уверенность и спокойствие. Убаюканная его теплом Беатрис смотрела на Сильвена. Смотрела, будто видела впервые, запоминая каждую черту: точеный профиль, красивый изгиб губ, глаза, которые лучились удивительным, мягким светом.

– Помоги нам исчезнуть, – попросила Беатрис, – я никогда больше тебя не побеспокою. Я не хочу, чтобы этот монстр знал, где моя дочь.

– Если бы все было так просто, – с сожалением покачал головой Сильвен, но потом ласково провел пальцами по ее щеке. – Я подумаю, что можно сделать.

Беатрис потянулась за короткой лаской и уткнулась лицом ему в плечо.

– Я люблю тебя, – быстро прошептала она, опасаясь, что передумает. Долгие годы она не позволяла себе даже думать о своем чувстве, а несказанные слова жгли сердце. Ответа Беатрис не ждала, зная, что его не последует.

Россия. Начало XIX в.

После встречи с Дарианом Сильвен надолго пропал, и Беатрис взяла дело в свои руки. Если он не будет знать о том, где они, так даже лучше. Она выбрала Россию: потеряться в ней оказалось гораздо проще, чем в Европе. Поначалу Беатрис волновалась, что их обнаружат, но прошло полгода – и ничего не случилось.

Как и Авелин, ее тяготила невозможность путешествовать по миру, но Беатрис была готова выжидать столько, сколько потребуется: пока она окончательно не уверится в том, что Дариан их не преследует. На одном месте они долго не задерживались, перебираясь вдоль Волги из одного купеческого городка в другой.

Беатрис не нравилось оставлять Авелин одну, но в ту ночь она решила прогуляться в лесу в одиночестве. Вернувшись домой к рассвету, дочь она не застала. Та любила бродить вдоль реки, и, погруженная в свои мысли, могла уйти достаточно далеко. Беатрис наверняка пошла бы ее встречать, если бы не опасность быть застигнутой восходом на полпути. Солнце почти не причиняло Авелин вреда, а для нее такая прогулка могла обернуться серьезными неприятностями.

Беатрис устроилась у окна и напряженно вглядывалась в отступающую темноту, обнажавшую неприглядность окраин уездного города. Мусорные кучи, выбоины в мостовых и покосившиеся крыши щербатых одноэтажных домов. Рассвет обещал быть серым: небо затянули тучи, а петухи, вопящие на разные голоса по всей улице, скорее усыпляли. Беатрис сама не заметила, как задремала.

Проснулась она от резкой боли в руке: в раскрытое окно лился обжигающий солнечный свет. Беатрис метнулась в сторону, глядя на покрасневшую воспаленную кожу. Ожог таял на глазах.

– Авелин, это очень мило с твоей стороны, – беззлобно бросила она, – могла бы разбудить или задернуть шторы.

Ответом ей было молчание: дочь до сих пор не вернулась. После прошедшего ливня запах свежести смешивался с вонью городских нечистот, туч на небе почти не осталось. Поморщившись от яркого света, Беатрис захлопнула ставни и прислонилась к ним спиной.

Боль вернулась: пульсируя в затягивающемся ожоге и от него расползаясь по руке, а затем и по всему телу. Беатрис задохнулась от нахлынувших ощущений, будто огонь пожирал ее изнутри, а кожа плавилась. Она услышала собственные крики и рухнула на пол. Ей казалось, что обожженные жаром огня, забитые сажей легкие с трудом раскрываются навстречу воздуху. В попытках спасти себя от неведомой напасти Беатрис царапала пол ногтями, а когда все прекратилось, почувствовала странную пустоту. Пустоту и холод.

– Авелин, – прохрипела она, поднялась и пошатнулась – подобно калеке, лишившемуся трости, схватила плотную накидку с капюшоном и вышла из дома.

День был в самом разгаре, повсюду сновали горожане. Кто спешил на центральную ярмарку, кто домой, нагруженный корзинами покупок. Иные шли на гулянье, иные – со службы в церкви. Беатрис вспомнила, что сегодня воскресенье, но суета вокруг сейчас меньше всего напоминала ей жизнь. Она прижималась к стенам домов, в спасительную тень. Плотная ткань защищала от солнечного света. Прохожие шарахались в стороны и крестились, но Беатрис не обращала на них внимания: все мысли и чувства сошлись на Авелин. Она должна ее найти. Найти и убедиться, что с ней все в порядке.

Беатрис не знала, сколько бродила в лесу, кутаясь в накидку и окликая дочь. У реки ей встретилась ребятня, устроившая купанье. Едва взглянув на ее лицо, мальчишки подхватили одежду и бросились наутек с криками:

– Ведьма! Ведьма!

Домой она вернулась далеко за полдень, села за стол и облокотилась на него, не снимая накидки. Беатрис смотрела прямо перед собой, теребя кружевные салфетки, которые вязала Авелин. Она понимала, что первая разумная мысль о том, что произошло, ее убьет.

Его появление она почувствовала не сразу: старшие умели скрывать свое присутствие.

– Беатрис.

Она равнодушно обернулась на его голос, внутри все похолодело. Вот, значит, как объяснялось исчезновение Авелин. Он все-таки разыскал их по приказу Дариана.

– Где моя дочь? – резко спросила она, но скрыть страх не получилось.

– Беатрис, я шел по вашему следу, – в его голосе звучала искренняя боль. – Но не успел.

Сильвен протянул ей серебряный крестик, который Беатрис подарила Авелин в детстве. Она всегда забавлялась на тему сказок о вреде, который тот якобы способен причинить измененным.

– Слишком поздно.

Беатрис взяла крестик. Опаленный, покрытый сажей. Она никогда не была религиозна, ей просто понравилось украшение ручной работы, что продавалось на церковном дворе. Тонкий и невесомый, красивый и изящный, как сама Авелин.

– Где она? – Беатрис поднялась и вцепилась в ворот его камзола, ткань жалобно треснула. – Говори, что с ней, а не изображай раненого в зад лебедя, Сильвен!

– Ее больше нет, Беатрис, – мягко ответил он. – Авелин мертва.

– Нет! – она разжала руки и с силой оттолкнула его. – Ты врешь, чертов французишка! Этого не может быть!

Беатрис попятилась назад, не в силах существовать в одном разуме с таким знанием, и в мире, где больше нет ее. Пролетела через комнату и сени, распахнула дверь и очутилась под полуденным июльским солнцем. Бросилась вперед – в надежде, что он не догонит. Людей, попадавшихся ей на пути, она швыряла в стороны, как кукол. Слезы, бегущие по щекам, разъедали обожженную кожу. Она от души сожалела, что солнце не может мгновенно испепелить ее, как в легендах, что ходят по земле. Тогда все закончилось бы гораздо быстрее. К счастью, рано или поздно оно ее убьет.

Непослушные пальцы запутались в завязках накидки, которую она пыталась сбросить. Беатрис с силой рванула ее, сдирая с себя вместе с куском платья. Солнце уже начало свое дело, и доведет его до конца. Кожа расцветала язвами ожогов, полыхала болью. Сколько времени ей понадобится, чтобы умереть?!

Беатрис почувствовала, как Сильвен схватил ее, и в мгновение ока она очутилась под защитой навеса торговых рядов. Она кричала, вырывалась, но он был несравнимо сильнее. Если бы Сильвен не приказал ей жить, она бы повторила попытку на следующий день, но его внушению противиться не могла. Он увез ее и оставался рядом до тех пор, пока решимость Беатрис покончить с жизнью не сменилась полубезумным безразличием. Все в мире напоминало ей об Авелин, и это было совершенно невыносимо.

Санкт-Петербург, Россия. Май 2013 г.

В трубке щелкнуло, но Беатрис по-прежнему сжимала мобильный в руке, глядя в одну точку. С появлением Люка она начала оживать. Рядом с ним она менялась, все больше приближаясь к той, кого считала безвозвратно ушедшей. Она помогла ему выжить на улицах Нью-Йорка, но он помог ей не меньше. Беатрис согласилась на это только ради него. Ничто другое не заставило бы ее снова окунуться в мир измененных, из которого она была так счастлива вырваться. Сэт действительно мог создать этот долбаный вирус, который позволил бы Люку выкарабкаться и жить долго.

Теперь картина неожиданного появления Рэйвена прояснилась. После смерти Люка для Вальтера она стала неуправляемой обузой. Он предпочел избежать осложнений и сразу натравил на нее Кроу. Скоро они окажутся в научно-исследовательском центре Вальтера, где ей придется плясать под его дудку.

Ничто не мешало ей просто встать, одеться и «подышать свежим воздухом». Пленницей Беатрис не была, так что могла просто выйти за порог этого дома и навсегда забыть обо всем. Сменить имя, начать новую жизнь. Но оставался еще Сэт. Торнтон – смертельное оружие. Если он однажды сотворил Чуму измененных, то и второй раз с него станется. Вальтер убьет его, как только получит вирус. Старый хрыч предпочел действовать за ее спиной, даже не сообщив об ухудшениях в состоянии Люка. Она услышала о его смерти из уст незнакомца, хотя могла бы быть рядом с ним. Вальтер об этом сильно пожалеет.

Додумать Беатрис не успела: стремительно и бесшумно распахнулась дверь, и в комнату шагнула женщина в черном облегающем костюме и маске.

– Тебя нелегко найти, Беатрис.

Этот голос она узнала бы и через пару веков, несмотря на то, что они давно не общались. На то были причины, но сейчас Беатрис не хотела о них вспоминать.

Авелин могла вытащить Сэта без особых усилий. Грех не воспользоваться такой возможностью.

– Начнем с третьего этажа и пойдем вниз, – Беатрис поспешно одевалась, – мне нужно вывести отсюда одного парня.

– Что?! – Авелин утратила дар речи, потом шумно выдохнула. – Беатрис!

– Много лет как.

– Во что ты ввязалась?

– Поговорим об этом, когда выйдем из дома.

– Ты ничуть не изменилась. Я думала, что у тебя брачные игры со старым знакомым.

– Некоторым думать вредно. Пошли.

Авелин бесшумно скользнула в коридор и Беатрис последовала за ней.

– Наверху будет охрана, но не сомневаюсь, что ты справишься.

– Справлюсь, – огрызнулась та. – Кто он?

Беатрис пожала плечами и кивнула в сторону лестницы.

– У нас тут черепаший марафон или мы жаждем популярности? Судя по твоему наряду, ты надеешься остаться незамеченной.

Авелин скрипнула зубами, но промолчала. Она во время Чумы даже не чихнула. Беатрис посчитала бы это везением, но на деле все обстояло гораздо серьезнее. Авелин с рождения была кем-то иным. Не совсем измененная, но уже и не человек. Новая раса.

Беатрис уже почти забыла, каково это – двигаться бесшумно, стремительно, точно. Охранника Авелин вырубила быстрым ударом.

– Девять-один-один, – Беатрис кивнула Сэту. – Держимся за ней, особенно если начнут стрелять.

К счастью, обошлось. Коридоры были чисты, у дверей лежали двое охранников.

– Спят, – коротко пояснила Авелин, – еще четверо у ворот. Камеры не работают.

Люди Рэйвена не готовились к нападению и оказались беззащитны перед измененной. По ее милости завтра ему предстоит неприятный разговор с Кроу. В другой ситуации Беатрис объяснила бы Джордану, почему так поступила, но сейчас не было времени.

– Ты всегда так в гости ходишь? – спросила она у Авелин.

– Я с трудом нашла тебя, бегала по всему миру, вместо того чтобы просто позвонить и услышать: «Привет, как дела? Буду рада с тобой встретиться». Я не хотела знакомиться с твоими любовниками, зато собиралась вытащить тебя из этого дома за волосы, Беатрис. Я очень зла!

Беатрис фыркнула. От нее не укрылось, как изменилось лицо Сэта при упоминании «любовников». Устроившись на заднем сиденье «Опель Астра», она ощутила навалившуюся усталость. Сэт напряженно вглядывался в темную маску Авелин через зеркало заднего вида, а Беатрис положила голову ему на плечо. Закрыла глаза и провалилась в глубокий сон.

***

Москва, Россия. Май 2013 г.

Они поменяли машину и съехали с трассы. «Тойота» шла мягко, но Беатрис постоянно просыпалась. Сэт прижался к двери, позволив ей лечь на заднем сиденье. У Авелин хватило мозгов не пытаться уйти в Финляндию. Именно этот путь Беатрис перекрыла бы в первую очередь. У Рэйвена такие ресурсы вряд ли были, а у Кроу вполне.

Проснувшись окончательно, она не стала открывать глаза, слушая разговор между Сэтом и Авелин.

– Во что Беатрис ввязалась? Кто вы такой?

– Вы не знаете? – осторожно поинтересовался Сэт.

– Мы с Беатрис давно не виделись. Сейчас мне нужна ее помощь, чтобы найти одного человека. Так что вы здесь делаете?

Похоже, Авелин загадочным образом потеряла связь с Сильвеном. Мир перевернулся.

– Я не хочу об этом говорить.

– У вас есть выбор?

– Есть, – Беатрис потянулась и села рядом с Сэтом, облокотившись на спинку сиденья. Он провел рукой по ее волосам, и Авелин прищурилась. Она избавилась от маскарадного костюма, и сейчас их внешнее сходство сложно было не заметить. В прошлом их принимали за сестер. Единственное, что Авелин унаследовала от отца – глаза. Темные, как ночь.

– Нам нужно поговорить, Беатрис.

– Я не знаю, где Сильвен. И не переживаю из-за этого.

– Не о нем, – невесело улыбнулась Авелин. – У меня серьезные проблемы. Я снимала квартиру в Нью-Йорке, в моем доме произошел взрыв, и я засветилась.

Засветилась? Не очень-то похоже на Авелин. Сильвен учил ее быть осторожной.

– Об этом поговорим потом. Как вы потерялись?

– Сильвен исчез. Я пыталась с ним связаться, но тщетно. Надеялась, он поможет мне, ты же знаешь, он…

– Совершенство, – прозвучало издевательски и резко. – Снова хочешь исчезнуть с лица земли?

– Он может заставить исчезнуть тех, кто открыл на меня охоту, – Авелин криво усмехнулась.

Оставшийся путь в машине царило напряженное молчание. Они приехали в Москву к полудню, проторчали в пробках несколько часов, пока добрались до Новогиреево. Двухкомнатная квартира с евроремонтом в одной из панельных девятиэтажек выходила окнами во двор и не была примечательна ничем, кроме развешанных по стенам фотографий в стиле ню.

Беатрис первая отправилась в душ. Хотела побыть одна и подумать. Авелин не обратилась бы к ней, если бы могла справиться сама. Значит, ей заинтересовались серьезные люди. Люди ли? Бывшие измененные трепетно отнеслись к потере сил и влияния. За века многие из них нажили приличное состояние, и у любого была возможность снарядить погоню за Авелин. Чутье подсказывало Беатрис, что все не так просто, и особенно странным казалось исчезновение Сильвена.

Сэт дожидался ее в спальне. В его взгляде она прочла немой вопрос про Авелин, но промолчала. Не была уверена, что готова говорить об этом. Он протянул ей руку, и Беатрис легко сжала его пальцы, устраиваясь на подлокотнике кресла.

– Расскажи мне, что тебя беспокоит.

– С чего начать?

– Начни сначала. У нас ведь есть время?

– Люк умер, – Беатрис передернуло, но она все же заставила себя продолжить, время для скорби у нее еще будет, – а меня не было рядом.

– Тогда тебе пришлось бы сдать меня, – тихо произнес Сэт.

– По всей видимости, я паршивая мать. Настолько паршивая, что моя дочь предпочла умереть для меня на долгие годы.

Сэт промолчал. То ли ожидал продолжения, то ли ее откровения ему были не нужны.

– Ты сам спросил, – добавила Беатрис, будто оправдываясь.

– Я не специалист в области правильных отношений, – тепло улыбнулся он, – но если она пришла к тебе, значит доверяет. Полагаю, это хороший знак.

– Возможно. По крайней мере, ты избежал знакомства с Вальтером. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы он до тебя не добрался. Не скажу, что будет просто, но…

Он притянул ее к себе, устраивая на коленях, и поцеловал.

– Мне повезло встретить тебя.

Полотенце соскользнуло на пол, Беатрис подалась к нему, прижимаясь всем телом. Наконец-то она избавилась от чертовой тени Вальтера между ними!

***

Глядя на спящего рядом мужчину, Беатрис думала о странных ростках близости, что пробивались на самом дне ее души. Одержимость Сильвеном, всепоглощающая страсть к Дмитрию, забавное приключение с Рэйвеном – ничто из этого не шло в сравнение с тем, что она испытывала сейчас. Робкое, неуверенное и хрупкое чувство, отдаленно напоминающее нежность.

Беатрис уже и не мечтала, что такое возможно, но думать об этом сейчас казалось непозволительной роскошью. Кроу так просто не отвяжется, а значит, у них серьезные проблемы. Не меньше ее беспокоили и неизвестные преследователи Авелин.

Осторожно, чтобы не разбудить Сэта, она поднялась, оделась и вышла в гостиную. Настало время поговорить с Авелин. Они не виделись очень давно, и Беатрис тщетно пыталась найти хотя бы отзвуки былых чувств. Привычка «не вскрывать саркофаг» стала ее сутью: из-под корки застывшей магмы, давшей трещину, неосторожным словом можно освободить самую настоящую лаву и устроить извержение.

Заметив ее, Авелин коротко кивнула и вернулась к изучению карты, лежавшей на журнальном столике.

– Могу предложить кофе или заказать ужин.

– Мило с твоей стороны. Что ты хочешь от меня?

– Я хочу исчезнуть. Дело не только и не столько во мне. Есть один человек…

Беатрис удивленно изогнула бровь. Авелин была одиночкой, следуя первому и основному правилу Сильвена: не впускать в свою жизнь никого, кто может стать твоей слабостью. Поэтому ее забота о загадочном человеке сейчас казалась невероятной.