Снова санный след в торосах

Еще в 1948 году известный советский полярник и океанолог Николай Николаевич Зубов писал: "Безвозвратно минули дни, когда отважные люди на санях, запряженных собаками... устремлялись в неведомые им северные дали, умирали от цинги и переносили невероятные лишения, не достигнув желанной цели". Безвозвратно?

Конечно, цинга ушла в прошлое, да и неведомых далей тоже, согласитесь, теперь нет на Земле. Но остался полюс. Остались мужество, отвага и желание проверить себя в борьбе.

В 1964 году с Земли Элсмира (Канадский архипелаг) стартует к полюсу на собачьих упряжках норвежская экспедиция Бьерна Стайба. Спортивный термин "стартует" здесь как нельзя более уместен. Начальник экспедиции говорит: "Мы ставили перед собой прежде всего спортивные цели. Это здорово - показать себя способным преодолевать трудности в таких условиях, когда полагаешься только сам на себя. Каждый, отправляясь в наше путешествие, должен иметь мужество, ибо экспедиция может закончиться катастрофой".

Предполагалось, что норвежцы пройдут через американскую дрейфующую станцию "Арлис-2", достигнут полюса, а затем в зависимости от обстоятельств повернут либо к Шпицбергену, либо к Земле Франца-Иосифа, либо к Северной Земле.

Пожалуй, уже в этих "либо" можно было ощутить некоторую непродуманность плана, неподготовленность экспедиции.

Норвежцы молоды: Бьерну Стайбу 25 лет, самому младшему из них 19 лет, самому старшему 31 год.

Руал Амундсен говорил, что подбор людей в экспедицию - единственное дело, на которое не следует жалеть времени; он не брал в свои экспедиции людей моложе тридцати лет. И в этом, безусловно, есть определенный смысл: с годами приходит опыт, повышается выносливость, умение терпеть, когда невыносимо трудно. А главное, с годами уходит горячность, непримиримость к чужим недостаткам. В экспедициях очень важны два этих качества - умение терпеть и умение быть терпимым.

Норвежцы молоды, и этот "недостаток", возможно, и обусловил их поражение. Во всяком случае недостаток опыта, безусловно, сказался: перед началом экспедиции они только с самолета познакомились с дрейфующим льдом.

Неурядицы начались еще до старта - заболел корью радист Флеттум. Только он немного говорил по-русски и должен был обеспечивать радиосвязь в советском секторе Арктики. Из-за его болезни вышли с задержкой - 19 марта. Их встретили нагромождения торосов, пятидесятиградусный мороз с ветром...

Стайб очень гордился сделанными по заказу нартами - точнее, это была комбинация нарт и каноэ. Перед началом экспедиции их испытывали, сталкивая с двумя центнерами груза по заснеженному скальному склону. Нарты прекрасно выдерживали это испытание. Но при температуре минус 50 градусов они буквально рассыпались.

Пришлось возвращаться.

В это время скончался от сердечного приступа базовый радист экспедиции Торстен Робью - герой Сопротивления в годы войны, участник знаменитого плавания Тура Хейердала на "Кон-Тики". Врача в экспедиции не было. Помощь Робью безуспешно пытался оказать двадцатилетний брат Бьерна - Терье Стайб, который перед началом экспедиции получил минимальную медицинскую подготовку.

Вновь отправились в путь 29 марта. К полюсу шли шесть человек, еще четверо сопровождали их, помогая на первых порах. Новые нарты, наспех сколоченные из досок, были тяжелыми и громоздкими. В торосах груз приходилось перевозить в два приема. За семь дней, несмотря на предельное напряжение, удалось пройти только 65 километров.

13 апреля Стайб радировал: "Я и мои товарищи не в состоянии совершить весь переход... Мы завязли в глубоком рыхлом снегу, и, может быть, нам придется провести лето на какой-нибудь станции и лишь затем продолжить путь".

Впрочем, планы Стайба постоянно менялись. 30 апреля он сообщал: "Экспедиция не только дойдет до американской станции, но и достигнет Северного полюса до начала весенней распутицы". А уже через неделю - 8 мая - норвежцы закончили поход на станции "Арлис-2", пройдя около 400 километров. Покорить полюс им не удалось.

Неудачная экспедиция Стайба еще раз подтвердила, что Арктика осталась прежней. И по-прежнему покорение полюса требует предельного напряжения сил. Условно можно назвать санной и американо-канадскую экспедицию Ральфа Плейстеда. Условно потому, что сани буксировали "сноумобили" - снегоходы. У нас их часто называют мотонартами.

В 1967 году первая попытка Плейстеда тоже была неудачной. По припайному льду пролива Нансена снегоходы шли превосходно - 50 миль в сутки. Но в торосистых дрейфующих льдах за 38 дней удалось пройти всего 265 миль - половину пути. Здесь путешествие пришлось прекратить.

Плейстед сделал необходимые выводы и, взяв более мощные машины (по 16 лошадиных сил), в 1968 году повторил попытку. На этот раз они стартовали с маленького островка Уорд-Хант.

"Езда в первый день оказалась такой тяжелой,- писал Плейстед,- что нам удалось выдержать всего лишь четыре с половиной часа. Многочисленные гряды торосов достигали 40 футов высоты при ширине до 125 футов. Это самое худшее, что поджидает человека вблизи берега. Мы были вынуждены продираться через эти торосы, фактически прорубая дорогу во льду топорами и длинными пешнями. Затем нам нужно было засыпать ямы, чтобы выровнять поверхность льда для дальнейшего продвижения".

Через три дня им уже пришлось просить, чтобы самолет сбросил горючее. На восьмой день, когда они были всего в 40 милях от базового лагеря, началась сильнейшая пурга - скорость ветра превышала 25 метров в секунду. Пурга не позволяла им двигаться в течение недели.

Пройдя пояс прибрежных торосов, экспедиция смогла увеличить скорость. Теперь гряды торосов путешественники старались по возможности объезжать, главным препятствием стали разводья.

"Мы были вынуждены пересекать по тонкому льду множество только что замерзших разводьев - от восьми до десяти раз в день,- писал Плейстед. - Часто в то время, когда мы проносились через разводья, лед ломался. Только инерция "сноумобиля" позволяла продолжать движение. Если бы двигатели заглохли, мы бы провалились".

"Сноумобили" показали себя надежными машинами, если не считать, что в очень холодные дни постоянно лопались приводные ремни.

Сорок три дня понадобилось экспедиции, чтобы пройти 474 мили от острова Уорд-Хант до полюса. Судя по спидометрам, они прошли 830 миль.

Экспедиция Плейстеда носила отчасти рекламный характер. Испытывались, скорее, возможности машин, а не возможности людей. Каких-либо научных наблюдений экспедиция вовсе не проводила.

Совсем другую задачу поставил английский полярный исследователь Уолли Херберт. "Я был твердо убежден,- писал он,- что, пройдя пешком через вершину планеты, мы узнаем больше об окружающей природе, чем если бы мы летели, плыли под водой или разместились в теплых лабораториях на льду".

Несомненно, тесный контакт с природой дает естествоиспытателю свои преимущества. Трое из четверых участников экспедиции Херберта имели большой полярный опыт и профессиональные знания, которые позволили провести уникальные наблюдения, недоступные в других условиях.

"Я не люблю, когда нашу экспедицию причисляют просто к приключениям,- писал Уолли Херберт.- Мои спутники проделали титаническую научную работу. Специалисты были поражены, когда ознакомились с ее объемом. Мы ведь ни на день не прерывали наблюдений, как бы трудно ни приходилось. К тому же мы фиксировали каждый свой шаг, каждую минуту бодрствования и сна. Приключение? Да! Но приключение ради науки..."

На четырех упряжках, в каждую из которых было запряжено по десять собак, они вышли в путь 21 февраля 1968 года с мыса Барроу на Аляске. Как обычно, первые десятки километров были самыми трудными. В море Бофорта их встретили взломанные льды. Подвижки льда, торошения не раз ставили экспедицию в критическое положение.

"Тускло освещенный северным сиянием надвигающийся ледяной вал напоминал обвалившуюся алебастровую стену,- рассказывает Уолли Херберт.- У ее основания бурлило черное море. Когда громадные глыбы соскальзывали вниз и тяжело ударялись о ледяное поле, мы ощущали глухие толчки. Шум становился все громче, а силуэт ледяного вала все выше... Мы чувствовали теперь запах моря. В отчаянной спешке мы побросали груз на нарты и привязали его. В одно мгновение собаки были запряжены, и под громкие крики и проклятия вереница нарт двинулась к усеянному торосами, исковерканному ледяному полю, простиравшемуся к югу от нас... Позади я ощущал близость ледового вала, слышал, как он с хрустом перемалывал маленькую полосу гладкого льда, где только что стоял наш лагерь... Шесть часов подряд мы вели отчаянную борьбу за жизнь: осыпая собак ругательствами, мы подталкивали нарты при встрече с невидимыми препятствиями (полярная ночь) и в бесплодной попытке стремились удалиться на такое расстояние, чтобы только не слышать страшного грохота".

Экспедицию Уолли Херберта поддерживали самолеты. Они вели ледовую разведку, помогая прокладывать путь в нагромождениях торосов, регулярно сбрасывали продовольствие для людей и собак.

В июне началась весенняя распутица. "Мы пытались помогать собакам, которые проваливались в мокрый снег и лужи талой воды, и в конце концов нам приходилось вытаскивать их оттуда одну за другой,- писал Херберт.- Мы сдвоили упряжки, и сами вчетвером тащили сани за постромки, спотыкаясь и надсаживая глотки до хрипоты. К этому времени поверхность плавающих льдин превратилась в настоящий мерцающий лабиринт озерков талой воды и разводий. Местами трещины попадались через каждые 15 ярдов. Со дня на день озерки становились глубже, и собаки все менее охотно прокладывали себе путь через них". 4 июля, пройдя от мыса Барроу 1130 километров, экспедиция разбила летний лагерь, достигнув точки с координатами 81°33' северной широты и 165°29' западной долготы. Здесь они жили два месяца, проводя разнообразные научные наблюдения по заранее составленным программам.

С начала зимы - 4 сентября - они возобновили движение к полюсу. Но уже через четыре дня Аллан Джилл при падении серьезно повредил спину.

- Сильное растяжение связок, смещение диска в позвоночнике,- поставил диагноз врач.

Казалось, больного нужно немедленно эвакуировать, на этом настаивал и лондонский комитет экспедиции. Но против этого возражал сам Джилл. Он мечтал о полюсе и не хотел расставаться с товарищами.

"Джилл готов скорее рискнуть своим здоровьем, чем согласиться на эвакуацию, вероятно совершенно ненужную. Он готов заниматься зимой той частью нашей научной программы, которую можно выполнить сидя... Он, несомненно, будет здесь более счастлив, чем в любом другом месте, и принесет экспедиции значительную пользу, поддерживая своим примером ее моральный дух и помогая в выполнении научной программы".

Херберт взял на себя немалую ответственность, решительно воспротивившись эвакуации Джилла. Двигаться больной не мог, и Херберт решил разбить теперь уже зимний лагерь. Самолеты сбросили сюда около 28 тонн различных грузов, в том числе сборный домик с керосиновой печкой, большое количество горючего, продовольствия и корма для собак.

В зимнем лагере вновь проводились метеорологические и гляциологические наблюдения, гравитационные и магнитные измерения и другие работы. В частности, проводились испытания различных видов одежды, во время которых регистрировались показания многочисленных датчиков, укрепленных на теле.

В общей сложности в летнем и зимнем лагерях они провели семь с половиной месяцев. Льдина за это время приблизилась к полюсу на 420 километров. Джилл вполне поправился, и 24 февраля 1969 года они вновь уложили нарты и запрягли собак. 5 апреля они достигли полюса, а 10 июля - берегов Шпицбергена.

Экспедиция Уолли Херберта впервые пересекла Северный Ледовитый океан, причем по длинной его оси - более трех тысяч километров...

Уже после путешествия Наоми Уэмуры вершину планеты покорила советская научно-спортивная экспедиция, организованная газетой "Комсомольская правда". Она впервые достигла Северного полюса от берегов нашей Родины, от берегов Евразийского материка, впервые - без мотонарт, без собачьих упряжек.

На лыжах, с рюкзаками за спиной! Когда подготовка экспедиции только начиналась, специалисты единодушно считали, что двигаться день за днем с рюкзаками по 60 килограммов совершенно невозможно. Это противоречило всем специально разработанным нормам. Но именно с таким весом проходили тренировки. Правда, во время похода к полюсу вес рюкзаков был несколько меньше - помогла авиация, которая четыре раза сбрасывала продукты. Впрочем, и три пуда, согласитесь, немало.

Экспедиция "Комсомольской правды", которую возглавлял Дмитрий Шпаро, готовилась к покорению полюса семь лет. Спортивные тренировки включали в себя занятия со штангой, изнуряющие кроссовые пробеги, специальные лыжные тренировки с рюкзаками. Можно сказать уверенно, что каждый из участников экспедиции пробежал за время подготовки не менее восьми-десяти тысяч километров.

В 1972 году Дмитрий Шпаро и его товарищи пересекли на лыжах пролив Лонга, отделяющий остров Врангеля от материка, а в 1976 году прошли от острова Врангеля до дрейфующей станции "СП-23". Все это позволило накопить необходимый опыт передвижения по дрейфующим льдам.

В полюсной экспедиции участвовало семь человек: Дмитрий Шпаро - начальник, Юрий Хмелевский - научный руководитель, штурман, Владимир Леденев - завхоз, Владимир Рахманов - штурман, Вадим Давыдов - врач, и два радиста - Анатолий Мельников и Василий Шишкарев.

Наверное, как и Уолли Херберт, Дмитрий Шпаро, если бы его спросили о задачах экспедиции, мог бы ответить:

- Приключение? Да! Но приключение ради науки!

Главным экспериментом экспедиции был переход - изучение влияния на человеческий организм экстремальных климатических условий и экстремальных физических нагрузок.

Конечно, в лабораторных условиях можно смоделировать любой климат. Конечно, можно предложить испытуемым любые физические нагрузки. Но все-таки лабораторный эксперимент никогда не даст ответа на многие вопросы, которые волнуют медиков и психологов.

Реальную опасность, реальный риск, которые самым существенным образом влияют на самочувствие и поведение человека, смоделировать нельзя.

Вспомните слова Бомбара: "...вас убил не голод, вас убила не жажда!...вы умерли от страха".

Эта проблема - специалисты называют ее "проблемой выживания" - в наше время стала как нельзя более актуальной.

В 1976 году в издательстве "Наука" (серия "Проблемы космической биологии") была опубликована книга В. Г. Воловича "Жизнеобеспечение экипажей летательных аппаратов после вынужденного приземления или приводнения". В приложенный список литературы Волович включил около 1200 (!) книг и статей. Уже одно это свидетельствует об огромном внимании к проблеме выживания.

"Опыт подсказывает,- пишет Волович,- что люди способны переносить самые суровые природные условия в течение длительного времени. Однако человек, непривычный к этим условиям, попадающий в них впервые, случайно, в результате сложившихся обстоятельств (авария самолета, гибель корабля и т. п.), оказывается в значительно меньшей степени приспособленным к жизни в незнакомой среде... Поэтому чем жестче условия внешней среды, тем короче оказываются сроки автономного существования, тем большего напряжения требует борьба с природой, тем строже должны выполняться правила поведения, тем дороже цена, которой оплачивается каждая ошибка".

Можно сказать, что все пройденные маршруты (и, в первую очередь, полюсный переход) были своеобразными экспериментами по проблеме выживания. Экспериментами, которые проводились в экстремально сложных условиях, в условиях реального риска...

Вот только один из эпизодов, о котором рассказывает Дмитрий Шпаро:

"Шишкарев... был впереди. Я шел за ним, и то и дело мы переговаривались, выбирая дорогу... Передо мной было разводье, забитое смерзшейся кашею, и я размышлял, как сделать очередной шаг. Василий Шишкарев впереди, Леденев слева, рядом. Неожиданно на окружающей нас мрачной картине я почувствовал какой-то новый, почти неуловимый мазок. Тревожно сосредотачиваясь, я понял: нет Василия, и тут увидел его голову над серой гущей воды. Больших обломков рядом с ним не было - только взвесь из снега и льда.

- Василий в воде! - крикнул я Леденеву, скинул рюкзак и бросил на него перчатки.

Василий плыл саженками. Что за саженки! Вынуть руку из этого месива и погрузить ее снова было очень трудно. "Вот где нужна сила рук",- подумал я на бегу.

Василий подплыл к краю льдины. Его пальцы распухли, но он как-то ухватился за ледяной скол. Вот он подтягивается и... срывается. Снова скрюченные пальцы тянутся вверх, с рукавов анорака течет вода, ногти от напряжения белеют. Он снова срывается.

Я упал на живот и схватил Василия за руку. Подскочил Леденев, и мы вместе вытащили его...

- Лыжи утонули, - выдавил из себя Василий... Кругом плыл лед. Шишкарев стоял насквозь мокрый, мороз был тридцать.

- Надо пройти. Сможешь? - спросил я Василия, костюм которого превратился в белый жестяной панцирь.

- Мне не холодно,- последовал ответ...

Прошло не более трех минут, и снова путь преградила чуть смерзшаяся каша - разводье шириной 10 метров. Быстро наметили путь. С полуметрового обрыва надо было спуститься на небольшой кусок льда. Под Леденевым эта ровная площадка "поехала". Следующим шел Хмелевский. Мельников крикнул:

- Юра, осторожно, лед шевелится!

Я стоял впереди. Наблюдая за переправой, я думал, что теперь нас сковывает излишняя осторожность, которая может стоить жизни насквозь мокрому Шишкареву. Перестраховка нам не нужна. Мы продвигались так хорошо, и надо идти по-прежнему: быстро, смело.

- Давай, Юра, тут крепко,- не удержался я.

На Юре ушанка, и, наверное, он не слышал ни Мельникова, ни меня. Он наступил на льдину, она перевернулась, он ухнул в воду.

Хмелевский не нес лыж и лыжных палок, и, возможно, поэтому он успел схватиться рукой за край льдины. Мельников навалился всей тяжестью на руку Хмелевского, прижав ее ко льду... С помощью Рахманова Юра освободился от лямок рюкзака. На льдину вытащили рюкзак, потом Юру..."

Всё, о чем рассказано выше, случилось в самый первый день, в самые первые часы полюсного маршрута - вблизи острова Генриетты.

Надо сказать, что этот маленький островок в архипелаге Де-Лонга был выбран местом старта отнюдь не случайно. Остров Рудольфа (самый северный в архипелаге Земли Франца-Иосифа) и мыс Арктический на Северной Земле лежат почти на 500 километров ближе к полюсу, чем остров Генриетты. Но к северу от Земли Франца-Иосифа, от Северной Земли иногда образуется незамерзающая заприпайная полынья, ширина которой может достигать десятков километров. Черная, парящая на морозе вода, снежура, мелкобитый лед... Трудно, опасно идти на лыжах, и трудно, опасно плыть на резиновой лодке... Полынья у острова Генриетты значительно уже, однако и здесь, как видел читатель, участникам экспедиции пришлось нелегко.

Казалось, что остров Генриетты как место старта имеет и еще одно преимущество. По многолетним данным можно было ожидать, что дрейф в этом районе и на всем пути к полюсу будет попутным. Это позволило бы "выиграть" около двухсот километров. Однако год, к сожалению, выдался аномальным. День за днем дрейф льдов оставался встречным, он поглощал километры, с трудом завоеванные лыжниками.

- Вверх по эскалатору, который движется вниз,- пошутил кто-то из участников экспедиции.

Нелегким был путь к вершине планеты...

Для современных санных экспедиций характерно сочетание "старинных" способов передвижения и, вместе с тем, последних достижений науки и техники - новейшего снаряжения, оборудования. Современные экспедиции немыслимы без радиосвязи, а Уэмура, как увидит читатель, даже определял свои координаты с помощью... космического спутника!

Радиоснаряжение и система связи экспедиции "Комсомольской правды" были разработаны группой участников экспедиции под руководством талантливого радиоинженера, неоднократного чемпиона Советского Союза по радиоспорту Леонида Михайловича Лабутина. Экспериментальная радиостанция "Ледовая-1" весила всего 2,2 килограмма и на всем пути к полюсу позволяла поддерживать устойчивую связь с базами экспедиции, которые располагались на острове Котельном и на дрейфующей станции "СП-24". Мало того, прямо с полюса было проведено 1024 радиоразговора, а всего за время перехода радисты экспедиции установили более 12 тысяч радиосвязей с коротковолновиками 150 стран.

...31 мая 1979 года отважная семерка советских у лыжников водрузила флаг нашей Родины на вершине планеты! Весь маршрут - около полутора тысяч километров - был пройден за 76 дней. Средняя скорость лыжников - 19 километров в сутки - оказалась выше скорости многих санных экспедиций!..

Удивительной, колдовской притягательной силой обладает в общем-то ничем не приметная точка пересечения меридианов. То и дело мелькают в газетах новые сообщения ТАСС.

"Комсомольская правда", 3 марта 1981 года. "Четверо канадцев отправились в поход к Северному полюсу. Цель - первыми достичь полюса без собачьих упряжек и других видов транспорта и без пополнений продовольствия, горючего и т. д., сбрасываемых с самолета. Они планируют в течение 70 дней пройти пешком расстояние в 750 километров. Продукты питания, горючее и все прочее снаряжение они везут на санях". "Известия", 10 марта 1981 года: "Неудачей закончилась очередная попытка добраться пешком до Серверного полюса. Арктика встретила отважных исследователей ураганными ветрами и сильными морозами. Канадцы за два дня прошли всего пять километров. На третий день серьезно заболел один из членов экспедиции. Это заставило их отказаться от заветной цели".

Победы, поражения... Но вновь и вновь стартуют экспедиции.

10 апреля 1982 года точки Северного полюса достигли на мотонартах англичане - сэр Рэналф Файннес и Чарльз Бертон.

Год оказался аномально теплым, температура поднималась до минус шести градусов. "Повсюду образовались узкие полоски воды, которые покрыты тонким слоем льда и запорошены снегом,- сообщал в марте сэр Рэналф.- Не заметив, я въехал на один из таких участков. Мои мотонарты затонули, но мне удалось выбраться на лед".

Позднее, уже достигнув вершины планеты, начальник экспедиции радировал:

"Что я ощущал, когда мы дошли до Северного полюса? Чувство облегчения? Да. Радостное возбуждение? Нет. Чувства неуверенности и тревоги, с которыми я живу, не уменьшились, и, я боюсь, не исчезнут до тех пор, пока мы окончательно не выберемся из этого богом забытого места... Я считаю Северный Ледовитый океан самым пугающим местом из всех, где мне приходилось путешествовать".

Сэру Рэналфу можно верить. Английская экспедиция за три года обогнула по Гринвичскому меридиану весь Земной шар! 83 тысячи километров!

Может быть, у читателя возникнет вопрос - зачем это нужно?

Зачем это нужно? Наверное, этот вопрос задают всегда. Задают тем, кто идет к полюсу, кто поднимается на горную вершину, кто на яхте или на лодке пересекает океан.

Фрэнсис Чичестер, первый в мире мореплаватель, совершивший путешествие вокруг света в одиночку писал: "После... морского путешествия, подобного этому, один из первых вопросов, который мне зададут, будет такой: зачем я отправился в путешествие? В и последние годы я давал не менее двадцати разных ответов на него..."

Английский альпинист Меллори, который первым бросил вызов Эвересту, на аналогичный вопрос ответил просто: "Потому что он - Эверест - существует!"

Аллан Джилл, уже известный читателю, отшучивался: "Я лично иду, чтобы избавиться от глупых людей, которые спрашивают: "Зачем ты идешь?""

Но вот что интересно: когда Чичестер завершил свое кругосветное плавание, его встречали тысячи людей. Английская королева возвела Чичестера в рыцарское звание, коснувшись его плеча кончиком золотого меча, принадлежавшего когда-то адмиралу Дрейку. Имя его английский народ поставил рядом с именами прославленных мореплавателей - Джеймса Кука, адмирала Нельсона. А скромная яхта "Джипси Мот IV",, на которой Чичестер обошел вокруг света, стала национальной реликвией.

Зачем ты идешь?

Англичанин Уолли Херберт ответил: "Я верю, что одной из черт развития цивилизации является дух приключений - потребность человека ответить на вызов. Презирать или принижать это качество - значит, игнорировать врожденное чувство любознательности, которое заряжает человека энергией".

"Я хочу бросить вызов пределам человеческой выносливости",- словно вторит Херберту японец Наоми Уэмура...

А. Шумилов