2015-06-26
307
Твой самодовольный вид антипатичен и докучлив. Более того – он провоцирует насмешки и, что всего хуже, сводит на нет твое апостольское служение.
Не забывай: и посредственность может гордиться своей "ученостью".
Твое безграничное самомнение, твоя напускная важность – всего лишь плоды твоей неопытности.
– Ты уж, пожалуйста, исправляйся. А то, сделаешь карьеру и займешь руководящие посты – это бывает сплошь и рядом, – а если ты не удостоверишься в своей никчемности, то откажешься прислушиваться к мудрым советам. – И страшно подумать, сколько вреда причинит твоя бестолковость.
Секуляризм, нейтральность… Старые мифы, вечно их омолаживают.
Ты что же, думаешь, что веру можно вот так, запросто оставить за дверями университета, учреждения, клуба или парламента – как пальто в передней?
Береги отпущенное тебе время. – Помни об участи проклятой Господом смоковницы. Она тоже зеленела, тоже действовала, как ты.
– Не пытайся себя оправдать. – Смоковнице не помогло и то, что время плодоношения еще не наступило, когда Господь искал на ней смоквы.
– И осталась она навегда бесплодной.
Те, кто работает ради денег, вечно спешат, дорожа каждой минутой. Они говорят, что время – деньги. Для нас, работающих на ниве душ человеческих, время – это слитки славы Господней!
Как можешь ты, целыми днями бездельничая, считать себя христианином? – Или забыл, как Христос трудился в Назарете?
Ты говоришь: "Когда мы пребываем в праздности, все соблазны так и набрасываются на нас – словно только того и ждут". Верно, ведь сама праздность является грехом!
– Работающий ради Христа не должен иметь ни одной свободной минуты; отдых – не безделье, а возможность переключиться на то, что требует меньших усилий.
Муж с апостольской душой, пребывающий в праздности… Не понимаю.
Исполни свой повседневный труд для Господа – и ты его освятишь.
Путь› Образование› Глава 16
Как чистосердечно ты смеялся, когда я посоветовал тебе доверить свою молодость под покровительство Святого Архангела Рафаила! – Чтобы он привел тебя, как юного Товия, к праведной супружеской жизни с доброй, прекрасной и богатой женой, – добавил я, шутя.
И как задумался ты над советом препоручить себя заботе другого юноши, Иоанна-апостола – на тот случай, если Господь потребует от тебя большего.
"Необходимы честность и верность долгу в отношении больного; спокойная, трезвая объективность, далекая от истерики, – только она может быть полезна в наших условиях. В отличие от родных и близких, врач не может позволить себе бесполезных слез. Представьте себе поле боя, санчасть, забитую ранеными, которых некому и некуда вывозить – а их все больше! – и толпы рыдающих над каждой койкой. Прямо хоть в плен сдавайся!" Эти строки военного врача я выписал для тебя, сетующего на то, что с тобой круто обращаются и что тебе недостает той нежности и сочувствия, которые ты в избытке вкушал у себя дома.
Я не ожидаю чудес – вполне достаточно тех, о которых сказано в Писании. – Вот, чего я жду от тебя: исполняй свой долг и отзывайся на благодать Божию.
Ты разочарован. Подавлен. Люди только что преподали тебе урок! – Они рассчитывали, что ты в них не нуждаешься и говорили, что готовы отдать тебе последнюю рубаху… Но как только поняли, что тебе и впрямь нужна конкретная помощь – их дружба обернулась безразличием. Даже копейки не пожертвовали!
– А ты привыкай надеяться только на Бога. И еще на тех, кто близок с тобою ради Него.
О, если бы ты решил служить Богу с таким же упорством, с каким служишь своему честолюбию, чувственности, мирской суете!…
Если хочешь быть лидером, – прими решение: стать последним среди братьев и первым среди других.
Стоит ли обижаться, если кто-то кому-то ближе по сходству профессии, характера, привычек, или потому что давно знают друг друга?
– И все же среди своих не должно быть особенной дружбы, даже намек на то, что она есть.
Скажу прямо: самое тонкое лакомство в животе у свиньи превратится – в лучшем случае! – в свинину.
Будем же ангелами, способными облагораживать и очищать всякую воспринятую мысль. – По крайней мере, будем людьми, способными превращать поглощенную пищу хотя бы в мускулы – благородные и красивые. Или, может быть, в сильный мозг, способный познавать Бога и Ему поклоняться.
Только не будем скотами – этого добра и без нас хватает!
Скучаешь? Это оттого, что страсти твои бодрствуют, а дух – спит.
Любовь Иисуса заставит тебя уступать во многом, достойно… и во многом, тоже достойно – быть неуступчивым.
Ты ведь не злой по натуре, а кажешься злым. Это элементарная глупость. А глупость – повод к соблазну, и хуже, чем злоба.
Когда человек, дурно выполняющий свои профессиональные обязанности, прикрывается религиозным рвением, – хочется шепнуть ему на ухо: "Пожалуйста… христианствуй поменьше…"
Где бы ты ни трудился – ты имеешь права и обязанности.
– Если ты, ссылаясь на потребности своего апостольского служения, уклоняешься от исполнения профессионального долга, то – сколько бы ни было у тебя оправданий, – ты сворачиваешь с апостольского пути, ты теряешь профессиональный престиж, который как раз и является твоим силком ловца человеков.
Мне нравится твое апостольское кредо: "Трудиться неустанно".
К чему такая спешка? – Только не говори мне, что это бурная деятельность. – Я вижу лишь суету, не более.
Распущенность. – Ты позволяешь своим чувствам утолять свою жажду из первой попавшейся лужи. – Потому так рассеян и невнимателен; страсти кипят, а воля спит.
– Вернись к обязательному плану своей жизни, который обяжет тебя жить по-христиански. В противном случае, ничего стоящего ты не создашь.
Ты жалуешься: "Эта среда… очень на меня влияет!" – Отвечу: "Разумеется. Именно поэтому нужна хорошая школа, чтобы носить с собой повсюду свою собственную среду, и вполне естественно задавать свой тон обществу, в котором живем".
– Если примете мои советы, вскоре почувствуете свое влияние, как почувствовади апостолы, потрясенные первыми чудесами, которые они творили во имя Христа.
Но как обрести нашу подготовку, как сохранить наш дух? – Держись конкретных правил, которые твой наставник дал тебе, объяснил и научил их любить. Держись их, и станешь апостолом.
Не будь пессимистом. – Разве ты не знаешь, что все к лучшему?
– Вера твоя неизбежно приведет тебя к оптимизму.
Естественность. Пусть ваша жизнь, жизнь рыцарей веры и жен благочестия – соль земли и свет миру – протекает естественно, без странностей и причуд. Носите в себе всегда дух простоты христианской.
"А не покажется ли моя простота неестественной в среде язычников или людей, далеких от христианства?" – спрашиваешь ты меня.
– Отвечу: "Разумеется, твоя жизнь столкнется с их жизнью. – В этом столкновении, когда вера твоя подтверждается делами, – и проявляется естественность, которую я жду от тебя".
Они говорят, что в тебе слишком силен esprit de corps, "корпоративный дух". Не переживай. Им что, нужен инструмент, который разваливается как только к нему прикоснешься?
Даря тебе Житие Иисуса, Господа нашего, я написал: "Ищи Христа. Обрети Христа. Возлюби Христа".
– Вот три важнейших поступка. Решился ли ты хотя бы на первый?
Не удивительно, что тебя не слушают. Ведь ты призван начальствовать – а дух твой слабеет.
Здесь у тебя в мыслях путаница. – Спешу пояснить, чтобы ты понял: у дьявола довольно противная внешность. Он прекрасно об этом знает и не идет в открытую, а делает все, чтобы мы не видели его рога.
– Поэтому и прячется часто за симпатичными масками благородства или даже духовности!
Господь говорит: "Новую заповедь даю вам: любите друг друга… по тому узнают, что вы – Мои ученики".
– И Павел говорит: "Носите бремена друг друга, и таким образом исполните закон Христов".
– Мне добавить нечего.
Не забывай, сынок, что в этом мире есть только одно зло, которого тебе должно бояться и избегать с помощью благодати Божией. Это – грех.
Путь› План Твоей Святости› Глава 17
Вот три опоры, поддерживающие храм святости ради Христа Господа:
Святая неуступчивость, святое принуждение и святое бесстыдство.
Одно дело – святое бесстыдство, другое – житейская наглость.
Святое бесстыдство присуще духовному детству. Ребенка ничто не гнетет. Он открыт всему миру во всех своих слабостях – и это его не страшит.
Бесстыдство, вдохновленное Богом, дает нам легко и спокойно пройти стезями хвалы и хулы…, восторгов и насмешек…, чести и порицания…, здоровья и болезни…, богатства и бедности…, красоты и убожества…
Ну, как?
Смейся над тем, что смешно. – Презирай пустые толки. Научись видеть Бога в себе и во всем, что тебя окружает. – Так ты достигнешь святого бесстыдства, в котором нуждаешься – странно, не правда ли? – чтобы обрести обаяние христианского рыцаря.
Если ты обрел святое бесстыдство – важно ли тебе, что сказали, или что скажут?
Пойми: стремящийся сделать как лучше никогда не бывает смешным.
Человек… вроде бы порядочный, но уступчивый, рано или поздно отдаст на смерть Иисуса.
Человек, идущий на уступки в вопросах чести или Веры, не имеет ни чести ни Веры. Где торжествует такая уступчивость – там нет обладания истиной.
Один Божий человек, закаленный в борьбе, рассуждал так: "Почему я не уступаю? Да потому, что уверен в истинности моих убеждений! А вы вот уступчивы… Не кажется ли вам, что дважды два – это три с половиной? Неужели нет? И вы не уступите в таком пустяке? Даже по дружбе?..
– Вот видите? Вы стали неуступчивы – совсем как я. Это потому, что впервые в жизни вы уверены в своей правоте".
Святая неуступчивость – одно, нетерпимость – совсем другое.
В вопросах веры и нравственности – будь тверд по сути, но мягок по форме. – Стальная палица в чехле из ваты.
Будь неуступчив – но не упрям.
Неуступчивость – но не просто неуступчивость. Мы говорим: "святая неуступчивость".
Помни, что есть и "святое принуждение".
Если кто-то пытается покончить с собой – мы делаем все возможное, чтобы спасти его земную жизнь. Если надо – то действуем силой, не останавливаемся перед принуждением. И все нам рукоплещут, и все нас за это хвалят. – Так неужели мы не решимся на принуждение – на святое принуждение, – чтобы спасти Жизнь (с большой буквы!) многих и многих людей, самым глупым образом убивающих свою душу?
Сколько преступлений совершается под видом справедливости! Вот если бы ты торговал оружием и кто-то захотел купить у тебя винтовку, чтобы застрелить твою мать – что бы ты сделал? То-то! А ведь цену давали справедливую.
– Ученые, дипломаты, журналисты, политики! Задумайтесь.
Бог и дерзновение! Дерзновенный – не безумен. Дерзновенный – не дерзок.
Не проси у Господа прощения только за свои грехи. Не люби Его только своим сердцем…
Возмести все обиды, которые Ему причинили и причиняют, и еще причинят. Люби Его силой всех сердец, Его возлюбивших.
Дерзай! – Скажи, что любишь Его безумней, чем Мария Магдалина и обе Терезы… Более, чем Августин, Доминик и Франциск… Более, чем Игнатий Лойола и Франциск Ксаверий…
Будь еще дерзновенней – когда тебе что-нибудь нужно, подумай: "Да будет воля Твоя… ", но скажи: "Иисус, я хочу вот этого…" Ибо так просят дети.
Ты потерпел неудачу? – Такого с нами никогда не случается! Ведь ты возложил всю надежду на Бога и по-человечески сделал все, что мог…
Значит, сейчас – именно сейчас и именно в этом деле, – твой успех заключается в неудаче. Поблагодари Господа – и снова за дело!
Разве ты потерпел поражение? – Ты же сам знаешь, что этого быть не может.
Нет, не поражение: ты приобрел опыт. – Вперед!
Да, это – поражение, это – беда… Ты утратил наш дух. Посмотри на дело духовным взглядом – и ты поймешь, что нет никакой разницы между поражением и победой. Ведь все и всегда заканчивается успехом.
Не смешивай прав, которые тебе дает твоя работа со своими личными правами. – От первых нельзя отказаться.
Святоша похож на святого не более, чем ханжа – на истинно набожного. Это – карикатура.
Вряд ли имеет какую-нибудь ценность наша кажущаяся христианская добродетель, если в ней нет обычных человеческих добродетелей.
– Это все равно, что разгуливать в нижнем белье нацепив на грудь бриллиантовую брошь.
Твоя добродетель… – да не будет она добродетелью "звонкой".
Нередко лже-апостолы приносят много добра народу – даже против своей воли, в силу учения Христова, которое они проповедуют, но сами не следуют ему.
Но даже это добро не искупает реального зла: они убивают души тех, кто мог бы стать лидером, апостолом, но не вынес лицемерия и с отвращением бежал от этих наставников.
Вот почему лже-апостолам, не стремящимся к праведной жизни, нельзя становиться в первые ряды, нельзя учить других, нельзя возглавлять группы.
Пусть пламя твоей Любви не будет болотным огоньком – этим призраком огня, который не греет и не способен воспламенить то, к чему прикасается.
Non serviam! – "Я не буду служить Тебе!"… Это взрыв древнего бунта, это крик Сатаны, принесший слишком много горьких плодов. – Неужели тебе не хочется, каждый день повторять: "Serviam! Буду служить Тебе, буду предан Тебе!" – в молитвах и делах, куда более плодотворных, чем те бунтарские вопли?
Жаль, конечно: "Божий человек" и развращенный! Но куда хуже, "Божий человек" – теплохладный!
Оставь, не думай о том, что мир зовет поражением или победой. – Победитель так часто оказывается побежденным!
Sine me nihil potestis facere! – "Без Меня не можете делать ничего". Вот он, новый свет для очей моих – вечный свет Евангелия!
– Я делаю глупости? Не удивительно.
– Надо ввести Иисуса во все свои начинания. – Вот когда не будет глупостей в "моих"… нет, в "наших с Тобой делах"!
Путь› Любовь Божия› Глава 18
Нет другой любви, кроме Любви!
Люби… и увидишь, как обретут величие самые смиренные дела твои, да и самые малые.
Ребенок. – Больной. – Тебе не хочется писать всегда эти слова с большой буквы?
Ведь для души, исполненной любви, дети и больные – это Он.
Мало, мало одной жизни, которую мы отдаем Богу!
Друг – это сокровище. – У тебя есть Друг. А где сокровище, там и сердце.
Иисус – твой Друг, самый близкий. – С таким же человеческим сердцем, как у тебя. – Со взором, преисполненным любви – Он ведь плакал по Лазарю…
– И тебя Он любит так же, как Лазаря.
Господи, я Тебя люблю, только… научи меня любить!
Наказать, любя… Вот она, тайна, позволяющая придать духовное значение заслуженному наказанию.
По любви к Богу, терпящему обиды, да будет наказание – искуплением. По любви к ближнему, Бога ради – да не будет никогда наказание местью, но только спасительным лекарством.
Господи! Знать, как Ты любишь меня, и не обезуметь от счастья…
Все наши идеалы – во Христе. Ведь Он – и Бог, и Царь, и Любовь.
Господи, дай мне уравновешенность и меру во всем… кроме Любви!
Если Любовь, и даже любовь земная, так утешает нас здесь, внизу – какой же будет Любовь на Небесах?
Все, что делается по Любви, обретает красоту и величие.
Иисус, помоги мне быть последним во всем… и первым в Любви!
Не страшись Справедливости Божией. – В Боге Справедливость прекрасна, как и Милосердие. И то и другое – свидетельства Его Любви.
Вообрази все самое дивное, самое прекрасное на земле… все, что увлекает разум и услаждает сердце… все, что является усладой чувств и плоти…
И этот мир, и другие, сверкающие в ночи, и все мироздание, и реализация всех, даже самых фантастических желаний – ничто и меньше, чем ничто пред Ним, пред этим бесценным Сокровищем, пред моим и твоим Богом, – умалившимся до раба в яслях, в которых возжелал родиться, в мастерской Иосифа, в Страстях и позорной смерти… перед безумием Любви Святой Евхаристии.
Живи Любовью – и не узнаешь поражения. Даже многократно поверженный – все равно одержишь победы при Лепанто9 и Лас Навас10 твоей души.
Дай сердцу излиться в Любви и благодарности, думая о том, что благодать Божия ежедневно вызволяет тебя из сетей, расставленных врагом.
Timor Domini sanctus – "Страх Господень чист" – страх ребенка перед Отцом, а не раба перед хозяином. Ведь Отец твой Небесный – не тиран.
Любовь-страдание. – Ибо Он благ. – Ибо Он Друг, отдавший за тебя Жизнь Свою. – Ибо все, что есть в тебе хорошего, принадлежит Ему. – Ибо ты оскорблял Его так часто, а Он… Он тебя простил. Он! – тебя!!!
– Плачь, сынок. Плачь от Любви.
Вот если бы какой-нибудь человек умер, спасая меня от смерти!…
– Умер Бог. А я – равнодушен…
Безумец! Тебе нет равного в любви! – Ты думал, что кроме тебя в архиерейской часовне никого нет? – Я видел, как ты целуешь каждую чашу и каждый дискос, только что освященные – чтобы Он, впервые снисходя в них в Евхаристии, нашел следы уст твоих…
Не забывай, что Страдание – пробный камень Любви.
Путь› Милосердие› Глава 19
Окончив свою работу, возьмись за чужую, помоги твоему брату Христа ради – да так незаметно, так деликатно и просто, чтобы он даже не заметил, что ты делаешь больше положенного.
– Вот это и впрямь чуткость, достойная сына Божия!
Тебе больно, когда люди к тебе немилосердны. – Но как должно быть больно Господу, когда ты к Нему немилосерден?…
Не позволяй себе думать плохо о ком-либо – даже если его слова и поступки дают повод для осуждения.
Не осуждай никого. Не можешь похвалить – промолчи.
Никогда не отзывайся плохо о брате своем – даже если он пред тобой виновен. – Сначала помолись перед алтарем, а потом облегчи сердце в беседе с твоим духовным отцом.
И больше – ни с кем.
Страсть к злословию – дурная страсть, она пятнает одежды апостола. – Она противна милосердию, подтачивает силы, лишает мира, отдаляет от Бога.
Если сам ты столь немощен – почему удивляешься чужой немощи?
Множество людей тратят время (все, без остатка) на сплетни, пересуды, снова сплетни. Видя все это, я понимаю, сколь нужнее, сколь предпочтительнее молчание. – И понимаю, Господи, почему Ты требуешь отчета за всякое праздное слово.
Легче сказать, чем сделать. – А ты, имея острый, как бритва, язык, на который лучше не попадаться – попробовал ли ты хотя бы раз сделать "хорошо" то, что другие, по твоим словам, делают очень плохо?
Это зовется злословием, словоблудием, страстью к пересудам, болтливостью, наушничеством… клеветой? подлостью?
Если "восстановить справедливость" пытается тот, кто к этому не призван – то в результате не выйдет ничего, кроме сплетен.
Несправедливость "справедливых" – как это ранит Господа, сколько душ смущает… и сколько душ освящает страданием!
Не будем судить. Каждый живет своим умом – как правило, ограниченным, – и смотрит на мир своими глазами – как правило, затуманенными самолюбием и пристрастием.
Кроме того, многие видят мир, как современные художники-агностики – субъективно и прихотливо: наметят что-то двумя штрихами, а потом утверждают, что это – ваше лицо, ваши слова, ваши дела.
Как ненадежны твои суждения, человек! – Укрепляй и очищай их молитвой.
Старайся сразу прощать тем, кто тебя обижает. Ведь как бы тебя ни обидели – Господь простил тебе больше.
Злословишь? – Значит, утрачиваешь христианский дух. Если не научишься удерживать язык – то придется тебе оставить служение. Каждое злое слово приближает тебя к выходу.
Выслушай обе стороны. – Даже люди, почитающие себя благочестивыми, легко забывают об этом элементарном правиле благоразумия.
Можешь ли ты предвидеть заранее тот вред, который причинит камень, если ты бросишь его с завязанными глазами?
Точно так же, ты даже представить себе не можешь, сколько вреда причиняют людям простые слова – казалось бы, легкие, как пух, – которые ты бросаешь, надвинув на глаза повязку легкомыслия или гнева.
Осудить, разрушить – дело нетрудное. Любой подручный каменщика в состоянии проломить стену прекрасного собора.
Созидать – вот работа, которая нуждается в мастерах.
Не порицай того, кто выше тебя. – Он опытнее, он лучше знает, какое решение надо принять. У него – беспристрастные и мудрые советники. А главное – он наделен особой благодатью от Бога. Сам Господь просвещает и поддерживает его. Неужели ты этого не видишь?
Холодное себялюбие мира сего – вот что научит тебя ценить любовь твоих братьев.
Твое милосердие… увы, показное. Издали – привлекаешь, излучаешь свет. Но вблизи – отталкиваешь, свет не греет. – Грустно, конечно…
Frater qui adiuvatur a fratre quasi civitas firma – "Брат, которому помогает брат, тверд, как город, обнесенный стеною".
Подумай об этом и решись пребывать в любви с братьями твоими – как я всегда тебе советовал.
Вижу, что ты не живешь по совету Господа – в любви с братьями. Хотя я постоянно говорю о том. Что ж, напомню тебе слова Святого Апостола Иоанна: Filioli mei, non diligamus verbo neque lingua, sed opere et veritate – "Дети мои, станем любить не словом…, но делом и истиною".
Сила милосердия! – Если ты живешь в любви с братьями, то ваши слабости становятся силой – ибо вы поддерживаете друг друга, и свой долг выполняете твердо. Например, карточный домик стоит, – потому что карты, друг друга поддерживая, опираются друг на друга.
Милосердие состоит не столько в том, чтобы отдавать, сколько в том, чтобы понимать. – Старайся понять ближнего, оправдать его слабости (это всегда возможно). Особенно – если ты призван о нем судить.
Знаешь ли, что его душа в опасности? – Даже издали, своей жизнью в единении с Богом, ты можешь ему помочь. Не мешкай, смелее, – и за дело!
Ты заботишься о братьях – это хорошо. Забота – прямое доказательство любви. – Только следи, чтобы твоя забота не выродилась в беспокойство.
Ты пишешь: "Люди, как правило, щедры на обещания, но как только речь заходит о деньгах…" Бесконечные разговоры, грандиозные планы, шумный энтузиазм и красивые слова… Когда же приходит время помочь, принести жертву – многие спешат удалиться в тень. А если все-таки раскошелятся – сколько шуму! Приемы, балы, телепередачи и списки пожертвований в газетах…
