Профессор ненормативной лексики

В автосервисе проблему Ленарда поняли очень быстро, и служебная машина вместе со специалистами довезла его прямо до дома. Механики на месте перемонтировали резину, получили деньги и вежливо попрощались.

«Злоумышленники» немного ошиблись в расчётах, они не учли стоимости доставки Ленарда до места, и он потратил на сорок долларов больше.

Но тут же у него промелькнула мысль: «Ты оценил свою жизнь в сорок долларов плюс полтора часа посиделок в баре? Совсем недорого!»

Какой-то хриплый голос громко хихикнул: «По такой цене готов приобрести десяточек «жмуриков», и даже землекоп будет бесплатно!»

Со скамеечки поднялась фигура в тёмном капюшоне и направилась в его сторону. Ленарда прошиб холодный пот, и он пулей залетел домой, захлопнув наглухо дверь.

Он целовал крестик и бормотал молитву Божьей Матери, надеясь на чудо, которое спасёт его грешную душу от коварного Дьявола.

Вероятно, молитва помогла, потому что фигура поднялась на его лестничную площадку, остановилась, тяжело дыша, но не стала ломиться в его двери. Посопев несколько минут возле самого глазка, она поднялась выше, где ключом открыла дверь и спрятала мобильник в карман.

Ленард не знал, что сосед сверху работает распорядителем в какой-то фирме ритуальных услуг.

* * * * *

Скоро Ленард успокоился, и даже позабыл об этом наваждении.

Мысли перенесли его на родину, в Злату Прагу. Он любил пройтись по Карлову мосту, свернуть на Вацлавскую площадь и присесть за столик, где всегда можно выпить пару бокалов самого лучшего в мире пива.

Куранты на башне XIV века отсчитывали время семь веков подряд, а механические фигуры рассказывали туристам о смысле жизни и смерти.

После окончания гимназии он немного поработал на мебельной фабрике, и её руководство направило его учиться в Москву.

Жил он на Таганке, часто посещал знаменитый театр рядом, и очень любил пройтись по Москве пешком.

Часы на фасаде кукольного театра Образцова моложе пражских, и фигур там немногим побольше. Каждый час куклы открывают дверцы, и то заяц барабанит, то ухает сова, а в одиннадцать свои жилища открывают все вместе.

По выходным сюда стягивалась толпа, которая с нетерпением ждала боя курантов.

«Даже нищие приходят посмотреть на это чудо! Поистине, загадочна русская душа!»

И правда, многие зрители были одеты в лохмотья и держали в руках полиэтиленовые пакеты со всем своим имуществом. В Праге тоже полно бомжей, но часы на башне их никогда не интересовали.

При звоне часов толпа прекращала смотреть священнодействие, все дружно кричали: «Одиннадцать!» и срывались в одном направлении, обгоняя друг друга.

Исчерпывающий ответ он получил от своего соседа по общежитию, пана Валерия:

– Часы свои бомжи давно пропили, во времени «со вчерашнего» с трудом ориентируются, а карнавал в полном составе начинается ровно в одиннадцать. Именно тогда в Москве открываются винно-водочные магазины!

* * * * *

Валерий помогал Ленарду выучить русский язык во всей его красоте и многообразии.

У него было хобби: ненормативная лексика. Он был не просто матершинником, а гроссмейстером этого дела, и его интересовали не только сами ругательства, но и всё, что с этим связано: их происхождение, миграция из языка в язык, аналоги, и так далее. Он мог часами рассказывать о происхождении слов «кретин», «дурак», «подонок» и многих других.

Собирал он и неологизмы, и даже готовил к изданию словарь, в котором изменение одной или пары букв или их перестановка придавали словосочетанию или фразе совсем другой смысл: «гашишник на посту», «хренометраж времени», «отрыгной талон», «пердоплата». Фиксировал он и замечательные опечатки: «гавнокомандующий», «распой среди бела дня», «запердельный режим».

Ленард предложил дополнить словарь новым разделом: забавными совпадениями в других языках.

Разумеется, первым словом в нём было «урода», которое на польском и чешском означает «красота». Из болгарского туда попали «Яйца на очи» (яичница-глазунья) и «Дедо Мраз» (Дед Мороз). Ленард подарил ему такие перлы, как «Херня» (биллиардная), «Питомец» (придурок), «Пирделка» (девушка) и некоторые другие. Особое удовольствие Валерию доставил рекламный лозунг «Кока-колы» «Совершенное творение», которое по-чешски звучит так: «Доконали твари!», а за такие шедевры, как «Позор на пса!» (осторожно, злая собака!) и «Срана служба» (скорая помощь), Валерий поставил ему бутылку.

Ругательства и проклятия существуют во многих языках. В русском они обычно касаются интимных органов и их отношений. Сравнение человека с каким-то животным типа собаки, крокодила или змеи – тоже оскорбление, но гораздо меньшее по силе эмоций.

Ленард же пояснил, что на их языке половые отношения в разной форме не имеют особой эмоциональной окраски. «Я имел с твоей мамой половой контакт» означает у них всего-навсего: «Я готов тебя усыновить» или «Я мог бы быть твоим отцом!», зато сравнение твоего собеседника с таким полезным животным, как корова (курва), может навлечь большие неприятности.

Валерий читал ему поэмы Баркова, озорные стишки Лермонтова и Есенина, а иногда его тянуло на монологи, и он риторически вопрошал:

– Почему это эротические произведения «Декамерон» и «Золотой Осёл» признаются «классикой мировой литературы», а на «Луку Мудищева» льют грязь? Мопассана и Арсан издают миллионными тиражами, «Эдичку» тоже опубликовали, а на Баркова наложили запрет?

Матерился Валерий постоянно, и один раз Ленард тайком записал его обыденную речь на магнитофон. Через пару дней, во время застолья, он прокрутил эту запись с приложением стенографической справки: за 87 секунд Валерий произнес 62 слова, из которых 48 было матерных. Тот расхохотался и послал его в задницу, но следующая стенограмма содержала всего 27 матов на 64 слова. Ззатем его лексикон закрепился всего на десяти матах в минуту.

* * * * *

Недавно Валерий был у него в гостях. Хотя оба закончили экономический факультет, Валерий работал теперь в области филологии, и он стал заведующим кафедры славянских языков в одном из гуманитарных институтов. Его докторская диссертация называлась «История и эволюция обсцентной лексики славянских народов».

Он издал свой словарик, и тот разошёлся огромным тиражом. Валерий подарил Ленарду авторский экземпляр с дарственной надписью.

И первое, что Валерий произнёс, войдя в его квартиру:

– Ну ты (непечатно) и живёшь! Я уееееею!

Но после того за все дни, что гостил, не сказал ни одного подобного слова, даже в церкви!

Вздох глубокий, руки шире!

Дамиано опять что-то задумал, и как всегда, необычное.

– Интересно, чем сейчас придётся заниматься? – недовольно спросил я.

– Приходите в кафе, узнаете.

Он потягивал кофе на уже привычном месте:

– Вам предстоит командировка.

– И куда теперь?

– В «мёртвую зону».

– Куда-куда?

– Есть такой город.

Я бывал там пару раз, помогая в переездах в «чистилище».

Весь город, населённый преимущественно русскими, держался на единственной фабрике по производству керамики. Но она не выдержала конкуренции с испанцами в период смены экономической формации, и все остались без работы.

В поисках лучшего молодёжь дружно рванула за границу. Некоторым из оставшихся повезло: они нашли работу в столице и ездили на электричке туда и обратно каждый день по два часа. Потом прогрессивное государство разобрало железную дорогу, чтобы рельсы не сдавали на металлолом, и дорога стала занимать ещё больше.

Остальные стремительно скатывались на дно: за пятьсот долларов можно было купить трёхкомнатную квартиру. Скоро туда начали выселять и тех, кто потерял жильё в других местах. Жильцы, обосновавшись в новых апартаментах, быстро проедали все накопления, а обещанных рабочих мест так и не появлялось. Сначала продавали электроплиты, за ними следовали радиаторы. Потом продавалось всё, что хоть кто-то покупал за ящик водки, за пять бутылок, за одну.

Скоро появились пятиэтажки без единого жильца. Парламентарии и журналисты попытались вякнуть о проблеме, но их быстро затуркали. Правительство было озабочено соблюдением прав человека в сопредельных странах, финансировало тамошних диссидентов и участвовало в военных операциях за тысячи километров от своих границ, а на борьбу с безработицей и нищетой в своём государстве средств не оставалось.

* * * * *

– Завтра в 11 часов я должен видеть Вас здесь, – он протянул входной билет в ближайший спортзал. – Купите спортивную форму и кимоно!

На входе меня остановил удивлённый охранник:

– Сегодня наш центр не работает, всё зарезервировано для VIP-персон!

– Не для меня ли, случайно?

Я протянул именной билет, и он, как вышколеннный швейцар, пропустил без комментариев. Дамиано был уже там и лениво разминался на тренажёре. Зал был пуст. Неужели Дамиано выкупил его для нас двоих?

Он как будто прочёл мои мысли:

– Именно так! Сегодня Вам предстоит наверстать всё, что упустили за десять лет. Выпейте! – и протянул какую-то бутылочку.

– Это допинг?

– Нет, «стрихнин».

Напиток оказался мерзопакостным, вышиб лавину пота со лба, и меня чуть не стошнило. Но через минуту я почувствовал какую-то эйфорию: всё тело пылало и пело, а в мышцах ощущалась удивительная лёгкость.

Я ничего не видел, но скоро, словно в полусне, начали появляться отдельные детали: окровавленные тела людей и лошадей, отрубленные головы и руки, лужи крови. Несколько десятков воинов в каких-то экзотических одеяниях потрясали длинными копьями и мечами, и чему-то радовались.

Чем это он меня напичкал? ЛСД или мескалином?

– Видите периметр? Лёгким бегом, марш! Вперёд, пока не скажу «Афины!»

– «Al fino»? До конца?

– Нет, «Афины». Avanti! Всего-то двести сорок два круга!

* * * * *

Сначала было даже весело, но кайф проходил, и я устал с непривычки. На семидесятом круге крикнул:

– Может, хватит на первый раз?

– Avanti!

Девяностый, девяносто пятый, сто первый круг.

– Avanti, Фиддипид[***]!

Впереди пыльная дорога со следами колёс и кучками лошадиного навоза.

Сто пятый, сто пятнадцатый, сто сороковой.

– Ты должен, Фиддипид, ты можешь!

Я не удивился, что он называл меня чужим именем: так делают зомбирование, во многих сектах адептам дают новые имена, а наркотик помогает им достичь экстаза.

«Потом он выдаст чистые документы, сделает пластику на лице и пошлёт меня подрывать Акрополь, а это – тренировка, чтобы я смог убегать от греческих полицейских. Но те поднимут в воздух вертолёты и просто пристрелят меня сверху».

ЭТО КОНЕЦ БЕСПЛАТНОГО ОЗНАКОМИТЕЛЬНОГО ФРАГМЕНТА.

Если Вас заинтересовало это произведение, и Вы хотите прочитать его полностью, свяжитесь с автором по электронной почте: michailrotar@yandex.ru

[*]У комаров кровью питаются только самки, самцы её не пьют.

*Во избежание бегства «на Запад» советских моряков в увольнение отпускали только группами, не менее трёх человек, они не имели права рассоединяться. Они резко выделялись этим от моряков из других стран, поэтому их называли «русскими тройками»

[‡]Посол, представитель Папы Римского в других государствах.

[§]Первая строка «Божественной комедии» Данте Алигьери.

* Бездомные, самовольно занимающие пустующие жилища.

*Эта история не слизана с Интернета и не украдена у другого писателя, она реально произошла лет тридцать назад, когда автор сам работал на радиозаводе.

* Отрывок из песни Высоцкого «Пародия на плохой детектив»

*Синусоида, по определению, не может быть квадратной.

* Фиддипид – греческий воин, известивший жителей Афин об одержанной победе над персами вблизи города Марафон. Именно в его честь проводят марафонские забеги.