Основные приемы использования СМИ в международном, политическом и социальном конфликтах

Глобализация информационных процессов и всеохватность информационных потоков, стремительное развитие и увеличение объемов влияния аудиторий телекоммуникационных сетей озна­меновали собой конец XX в. Эти факторы дают основание утверж­дать, что на смену индустриальному обществу идет информацион­ное общество, для которого приоритетной является сфера массовых коммуникаций. Уже сейчас информационные технологии стали мощнейшей производственной силой. Сегодня 90% капитала пе­реходит от собственника к собственнику с помощью электронных коммуникаций, а потенциал некоторых информационных корпо­раций больший, чем у отдельных государств.

Немецкий философ Шпенглер еще в начале XX в. предусмат­ривал небывалое возрастание роли информации в жизни общества. Все будет решаться небольшим количеством людей, контролирую­щих эти газеты.

Коммуникационная сфера вообще и СМИ в частности всегда были активными участниками конфликтов. В этом контексте весь­ма символически выглядит факт, ставший 60 лет назад поводом для Второй мировой войны, — нападение на радиостанцию в Глей-вице. Историки отмечают, что Б. Муссолини, по мнению его же соратников, при планировании военных операций больше внима­ния уделял тому, какие заголовки появятся в газетах, чем воинской целесообразности. Однако во Второй мировой войне испытали по­ражение именно те государства, у которых достижения в инфор­мационно-пропагандистской сфере были наиболее убедительны­ми. Использование СМИ в то время имело сравнительно небольшое значение для военного успеха.

В наше же время даже возникновение таких понятий, как «ин­формационная война», «медиа-агрессия», «информационная без­опасность», свидетельствует не только о тесной связи масс-медиа с конфликтными ситуациями, но и о том, что в вооруженных конф­ликтах современности борьба на информационном поле не менее важна, чем непосредственно военные действия.

Если до недавнего времени война влияла большей частью на информационную сферу, то в последнее время наблюдается обрат­ная связь, причем как на макро, так и на микроуровне.

Перелом в информационно-воинской сфере относится ко вре­менам вьетнамской войны. Американские военные неоднократно утверждали, что причиной их поражения (во вьетнамской войне) стала не столько помощь СССР и мужество вьетнамцев, сколько негативная позиция «своей» прессы. Тогда же было признано не­обходимым наличие «информационно-психологического обеспе­чения боевых действий».

Посредством СМИ общественное мнение формировалось т.о., чтобы любые военные действия находили поддержку среди соб­ственного населения.

Методы практически не отличаются от обычных приемов public relations:

1) создание количественного и качественного преимущества собственной точки зрения в СМИ;

2) внедрение стойких ассоциаций, схем, мифов, которые отвечают интересам организатора информационной кампании.

Во внутренних, гражданских конфликтах бои за средства ком­муникации (в частности, телецентры) вообще имеют решающее значение, о чем свидетельствуют события последнего десятилетия XX столетия на постсоветском пространстве: бои за телецентр в Москве в октябре 1993 г., штурм вильнюсского телецентра в 1991 г. Кстати, основным методом внутриполитической борьбы в разви­тых государствах давно стали т.н. информационные войны. Это дает повод футурологам прогнозировать, что в будущем СМИ смогут заменить политические партии.

Глобализация информационной сферы приводит к власти не сверхдержавы, а транснациональные медиа-империи, которые создают реальность под себя и манипулируют сознанием масс на собственное усмотрение. Немало исследователей говорят об отрицательном влиянии масс-медиа (в особенности электронных) на реципиента.

Директор Института исследований психического здоровья Ми­чиганского университета Джеймс Дж. Миллер утверждает, что пе­ренасыщение человека информацией приводит к разбалансированию мыслительной деятельности и может быть связано с разнообразны­ми формами психических заболеваний. А философ Герберт Маркузе уделяет телевидению одну из главных ролей в навязывании челове­ку «ошибочных потребностей», в трансформации полноценной лич­ности в «одномерного человека». Сейчас стало реальностью, что телеви­дение уже является полностью самодовлеющим и уже политика становится его инструментом — медиа-структуры сами моделиру­ют политическую реальность.

Следует учитывать, в каких реалиях появился роман: россий­ская действительность создала весьма благоприятную почву для возникновения такой литературной выдумки. Выборы президента России в 1996 и 2000 гг. показали, насколько сильным является влияние электронных СМИ на реципиента. В 1996 г. больной, непопу­лярный из-за катастрофической экономической ситуации и факти­чески проигранной чеченской войны президент Ельцин, рейтинг которого в начале президентской кампании был очень низким (менее 8%), благодаря массированной агитации в СМИ сумел добиться переизбрания на второй срок. В 1999-2000 гг. теми же СМИ и тоже фактически на пустом месте был создан высокий рейтинг его преемника.

То, что именно СМИ сегодня играют ведущую роль в провоциро­вании и раздувании вооруженных и политических конфликтов, пони­мают и политические экстремисты. Например, лидер русской нацио­нал-большевистской партии Эдуард Лимонов (Савенко), размышляя над тем, как спровоцировать конфликт между Украиной и Россией из-за Крыма, планировал организовать массовые волнения, а потом показать журналистам несколько десятков трупов, выдав их за жертв украинских милицейских спецподразделений. «Теле- и фотосъемки от 50 до 100 трупов приведут к взрыву общественного мнения. Заго­ловки на манер "Украинский спецназ расстрелял 93 русских под­ростка, среди них девочка 13 лет" выведут из равновесия всю Россию». Далее Э. Лимонов подчеркивает: даже если со временем будет установлено, что эти трупы не имеют никакого отношения к инциденту «и станут опровергать первую страшную информацию, эффект от этого опровержения будет мизерный». Значительная роль отводится масс-медиа и в дальнейшем: предоставлять обществу «тревожную инфор­мацию» и тем самым привлекать к вооруженной борьбе тех, кто еще колеблется. Подытоживая свои раздумья, Э. Лимонов делает вывод: нельзя начинать вооруженный конфликт в регионе, «весьма далеком от магистральных путей СМИ. А СМИ сегодня как объекты внима­ния повстанцев значат намного больше, чем почта, вокзал и телеграф, вместе взятые, во времена Ленина».

Все это дает основания утверждать, что именно масс-медиа ста­новятся перспективной мишенью для «революционеров XXI в.». Эксперты утверждают, что если традиционный терроризм не угро­жал обществу как целостной системе, то высокотехнологический тер­роризм новой эпохи вполне может спровоцировать кризис государ­ства с развитой инфраструктурой информационного общества» (что, например, фактически произошло в США после известных терактов 11 сентября 2001 г.). Г. Маркузе, работы которого вдохновляли чле­нов европейских левацких террористических группировок, отмечал: «Отключение телевидения и других электронных СМИ могло бы дать толчок к началу того, к чему не смогли привести коренные противо­речия капитализма, — к полному разрушению системы. Поэтому в повестке дня сегодня стоят не вопросы психологии или эстетики, а информационная база господства».