А. Б. Синельников, Д. Ф.Децнер

ОТНОШЕНИЯ МЕЖДУ ПОКОЛЕНИЯМИ В АМЕРИКАНСКИХ И РОССИЙСКИХ СЕМЬЯХ¹

Сравнительное исследование отношений между поколениями в двух огромных, с общим населением свыше полмиллиарда че­ловек, странах, в каждой из которых наблюдается значительное этническое многообразие с соответствующим многообразием ис­тории и культур, — нелегкая задача. Она осложняется и тем, что сами понятия семьи и поколения трактуются неоднозначно.

В обеих странах существует традиционное понимание семьи как домохозяйства, т.е. группы совместно проживающих лиц, объе­диненных родством или свойством и общим бюджетом. Это опре­деление с некоторыми вариациями применяется при проведении переписей населения. При этом выявляются весьма значительные различия между СССР и США. Так, по данным всесоюзного вы­борочного социально-демографического обследования населения, в Советском Союзе в 1985 году среди всех семей с брачными пара­ми 22,8 %, т.е. каждая четвертая семья, проживали вместе с роди­телями и (или) другими родственниками одного из супругов [рас­считано по: Вестн. статистики. — 1986. — № 8. — С. 73]. В США в том же году лишь 1,5% супружеских пар не имели собственного домо­хозяйства и проживали с другой семьей [Statistical Abstract of United States, 1986, - P. 39-45].

Иными словами, в США практически все супружеские пары проживают отдельно от родителей и родственников, т. е. образуют нуклеарные семьи, а в России, хотя этот тип семьи тоже состав­ляет большинство, такое преобладание сложилось за счет пар с большим брачным стажем, которые успели отделиться от родите­лей или у которых родителей уже нет в живых. Что касается соб­ственно молодых семей, то большинство из них начинают свою супружескую жизнь в родительском доме и проводят там в среднем

¹ Синельников А. Б., Децнер Д.Ф. Отношения между поколениями в американс­ких и российских семьях // Семья на пороге третьего тысячелетия. — М.: Ин-т социологии РАН, 1995. - С. 108- 128.

несколько лет. Даже среди пар с брачным стажем свыше де­сяти лет каждая пятая еще продолжает жить вместе с родителя­ми...

Различие в положении дел де-факто определило и различный подход российских и американских ученых к этой проблеме. В Рос­сии проведено немало исследований, посвященных взаимоотно­шениям внутри сложных семей (о них речь пойдет ниже). В США проблема семей, в которых три и более поколений живут под одной крышей, не является актуальной, поскольку их число нич­тожно мало. Однако в американской литературе довольно много внимания уделяется так называемым современным модифициро­ванным расширенным семьям. Члены этих семей, в отличие от сложных семей традиционного типа, проживают в разных местах, но поддерживают между собой тесные отношения, оказывают друг другу моральную и материальную взаимопомощь. Из-за увеличе­ния продолжительности жизни такие семьи нередко состоят уже не из трех, а из четырех и порой даже пяти поколений. Кстати, само понятие поколения, помимо своей обычной «генетической» интерпретации (дети, родители, прародители), толкуется в обеих странах как стадия развития индивида или этапы эволюции в жиз­ненном цикле семьи. В этой концепции, основанной на предполо­жении, что индивиды и семьи претерпевают определенные изме­нения приблизительно в одном и том же возрасте, каждый чело­век рассматривается как член большой возрастной группы, впи­санной в социальную структуру: молодежь, среднее и старшее по­коления. Многие социологические работы в обеих странах посвя­щены различным этапам жизненного цикла.

Отметим также, что в российской литературе отношения меж­ду поколениями изучались не только в случае совместного, но и в случае раздельного их проживания, при этом нередко использует­ся такое понятие, как «семейная группа»... довольно близкое аме­риканскому термину «модифицированная расширенная семья».

Чтобы лучше понять, в чем заключается и чем обусловлено сходство и различие между семейными традициями в обеих стра­нах, обратимся к истории.

Заселение Северной Америки продолжалось три века — с на­чала XVII до начала XX столетия. Первые группы иммигрантов прибыли из Англии, позднее — из других стран Западной, а так­же Южной и Восточной Европы. Более двух веков африканцы вво­зились как рабы, жители Мексики и других центральноамерикан­ских государств эксплуатировались и вытеснялись, коренные пле­мена американских индейцев загонялись в резервации.

Среди тех, кто прибыл на этот континент добровольно, боль­шинство составляли молодые мужчины и женщины, покинувшие своих родителей и родственников на родине. В странах Северной и Западной Европы, которые на протяжении большей части периода колонизации поставляли основную массу эмигрантов, тради­ции нуклеарной семьи были испокон веков чрезвычайно сильны. В США они получили дальнейшее развитие. Прибывшие сюда со­здавали на новой родине свои нуклеарные семьи и сами обзаво­дились детьми, которые, став взрослыми, нередко также оставля­ли родителей и отправлялись осваивать новые территории на за­паде, куда постоянно передвигалась граница.

Молодежь толкало на запад не только стремление получить зе­мельный участок, но и желание стать независимыми от родителей. Массовые внешние и внутренние миграции населения, нередко приводившие к разрыву межпоколенных связей, сильно повлияли на формирование американских психологии и культуры, в которых чрезвычайно важное место заняло чувство индивидуализма.

Россия в этом отношении отчасти похожа на Америку. Еще В.О.Ключевский писал, что русская история — в значительной мере история внутренней колонизации, беспрерывного освоения новых свободных земель. Недаром Сибирь называли «Русской Аме­рикой». Тогда же, когда и в США (в основном до начала XX в.), на новые малообжитые земли (расположенные за Уралом, вдоль северного побережья Черного моря и в некоторых других регио­нах страны) переселялись, как правило, одинокие молодые люди и молодые супружеские пары, отделившиеся от родителей. В ос­новном это была вольная колонизация. Крепостного права в Си­бири никогда не было. Что же касается ссыльных, то в дореволю­ционный период они составляли лишь очень малую часть среди всех переселенцев в эти регионы. <...>

Так же, как и в США, переселенцы искали свободные земли, стремились к личной свободе и независимости. Имели место сход­ные демографические процессы: преобладание мужчин и нехват­ка женщин среди мигрантов, особенно в первый период колони­зации, «увод» чужих жен, несмотря на то что в прошлом веке в России, да и в старой Америке, получить развод было очень не­просто. Таким случаям способствовала и слабость местной адми­нистрации в обширных малозаселенных регионах. Видимо, боль­шей степенью независимости и личной свободы жителей Сибири объясняется тот факт, что среди них гораздо чаще, чем в евро­пейской части России, в XVIII— XIX вв. браки заключались без согласия на то родителей жениха и невесты. Молодые пары стре­мились жить отдельно, но все же считалось, что один из женатых детей (чаще всего младший сын, но иногда и одна из замужних дочерей) должен жить со стариками до самой их смерти и забо­титься о них. Такая мораль существовала и в Европейской России. Однако примерно к середине прошлого [XIX — далее везде] века в Сибири уже появились признаки «сыновнего эгоизма» — неже­лание взрослых детей, имеющих свои семьи, заботиться о пожи­лых родителях. <...>

Столыпинская аграрная реформа, направленная не только на разрушение традиционной крестьянской общины, но и на разде­ление патриархальных многопоколенных сложных семей, а также на усиление колонизации малонаселенных территорий, вела, по сути, к «фермеризации» и «американизации» крестьянских семей. Однако, как известно, реформа не состоялась...

француз Алексис де Токвиль, посетивший Соединенные Шта­ты в 30-е годы прошлого века, был одним из первых, кто в своей классической книге «Демократия в Америке» четко определил влия­ние индивидуализма на социальные и политические институты... Он отметил присущее американцам стремление замыкаться в уз­ком кругу семьи и друзей и обособляться не только от предше­ствующего, но и от последующего поколения, т. е. от взрослых детей. Впоследствии его наблюдения были подтверждены некото­рыми учеными в ряде книг и статей.

Рассматривая социальную и географическую мобильность на­селения Соединенных Штатов, логично сделать вывод о культе индивидуализма. Уверенность в себе, тяга к автономии и незави­симости действительно были необходимы для того, чтобы засе­лить и модернизировать целый континент в течение двух веков, тем не менее, вряд ли можно утверждать, что эти свойства связаны с семейной жизнью, с долговременными отношениями поколений и с интересами большой общины.

Во всяком случае, другая научная модель общества, основан­ная на эмпирических исследованиях, проведенных за последние два десятилетия (особенно науками о семье и развитии человека, а также геронтологией), показывает: несмотря на усиление тен­денции к индивидуализму, связь между поколениями в семье ос­талась очень сильной. Хотя широко распространились урбаниза­ция и другие формы модернизации, хотя значительно повысился уровень экономического развития страны, но все же и сегодня изолированная нуклеарная семья, описанная Токвилем и часто принимаемая за модель семьи в США, — это скорее миф, чем реальность.

Вместо новой семейной, якобы чисто нуклеарной структуры возникла модифицированная расширенная семья, в которой ее отдельные члены и входящие в нее нуклеарные семьи тесно свя­заны друг с другом... В этой структуре, хорошо приспособленной к условиям современного индивидуалистического общества и не требующей проживания одним домохозяйством, существуют ус­тойчивые связи и обмен помощью между прямыми родственни­ками из разных поколений. <...>

Как уже говорилось, для современной Америки довольно ти­пична семья из четырех и даже пяти поколений. Вот пример. «Мат-Риарх» — 90-летняя вдова живет одна, но пользуется помощью нескольких поколений своей семьи. Поблизости от нее проживает ее 70-летний сын с женой, недавно отпраздновавшие золотую свадьбу. С одной стороны, они заботятся о престарелой матери, с другой — у них пятеро детей, пятнадцать внуков и пять правнуков. Из-за географической мобильности младшего поколения и отсут­ствия предписанных норм отношения в семье по количеству и качеству контактов между поколениями и характеру обмена по­мощью могут быть самыми разнообразными и изменяться со вре­менем. Члены семьи переезжают, женятся, разводятся, вновь же­нятся, и все это придает современным межпоколенным отноше­ниям большое многообразие.

Итак, миф об изоляции поколений в США не подтверждается фактами, кроме того, мифом оказалось и предположение о срав­нительно недавнем происхождении этой изоляции (если пони­мать под ней просто формальную территориальную нуклеаризацию семей).

Согласно всем имеющимся данным, нуклеарные семьи преоб­ладали в Америке всегда [Hereven Т., 1982]. <...> По России тоже нет данных, на основании которых можно было бы сделать вы­вод, что в какую-либо эпоху, в каком-либо регионе нуклеарные семьи составляли меньшинство. Правда, и в Америке, и в старой России это были большие нуклеарные семьи, особенно в сель­ской местности.

Типичная американская фермерская семья прошлого века имела четверых или пятерых детей. Продолжительность жизни в то время была невелика, старости достигали немногие. В 1800 г. только 2 % населения было старше 65 лет, в 1900 г. — 4 %.

Большинство семей состояло только из родителей и детей. Есть исторические документы, свидетельствующие о том, что люди, достигшие старости, пользовались большим уважением в семьях и в обществе, поскольку долголетие было явлением редким. <...> Три поколения всегда поддерживали между собой тесные отно­шения, даже если и проживали раздельно. Отметим, однако, что высокий процент нуклеарных семей и соответственно низкий — семей расширенного типа может быть результатом не только ма­лой продолжительности жизни, но и высокой рождаемости. Когда в семьях много детей и один из них остается жить с родителями, другой переходит в семью родителей мужа или жены, а остальные образуют нуклеарные семьи, то, конечно, последние будут со­ставлять большинство.

По переписи 1979 г., нуклеарные семьи в России составляли 80,3 % брачных пар, семей с двумя и более брачными парами было лишь 4,2 %, а семей типа «пустого гнезда», т.е. таких, из которых ушли все дети, было 19 %. Кстати, в целом по СССР, несмотря на чрезвычайное разнообразие этнического состава населения и на большие различия стереотипов межпоколенных отношений у раз­ных народов, эти показатели были близки к аналогичным по России. В 1979 г. нуклеарные семьи составляли 79 %, семьи с двумя и более брачными парами — лишь 5,1 %, в то время как семей типа «пустого гнезда» было в 3,5 раза больше — 17,7 % [рассчитано по: ЦСУ СССР, 1984, с. 252-260, 356]. <...>

В России один из наиболее распространенных путей обособле­ния молодежи от родителей до брака — миграция, особенно из села в город. При этом в последнее время молодые женщины чаще уезжают из села в город и реже возвращаются обратно, чем их ровесники-мужчины. В результате в городах женщин в возрасте 20 — 24 года стало несколько больше, чем мужчин, в сельской же местности мужчин больше, чем женщин, вплоть до возрастной группы 40 — 44 года включительно [Госкомстат СССР, 1990, с. 8].

Другое последствие такой миграции — концентрация именно в селах огромного числа «пустых гнезд», оставленных детьми, уехав­шими в города. Так, по нашим расчетам, в 1979 г. среди сельского населения СССР в целом 77,7 % всех семей с брачными парами были нуклеарными и лишь 5,3 % составляли семьи из двух и более пар, тогда как «пустых гнезд» насчитывалось в 3,8 раза больше — 20,3 %. Еще контрастнее положение дел было в российских селах: 80,8 % нуклеарных семей, 3,1 % семей из двух и более пар и почти в восемь раз больше — 23,5 % «пустых гнезд» [рассчитано по: ЦСУ СССР, 1984, с. 252-254, 356].

В США ситуацию можно назвать скорее даже противополож­ной. Основным местом концентрации «пустых гнезд» и одиноких пожилых людей, покинутых своими детьми, стали большие города. Это было вызвано бурным развитием так называемых субурбов — пригородов, где строились коттеджи, предназначенные для семей с детьми, тогда как жилье для пожилых людей — квартиры мень­шие по размеру и более доступные по цене сосредоточивались в больших городах. В результате возникла возрастная территориаль­ная сегрегация: страна разделилась на «молодежные» и «стариков­ские» города и районы. Правда, субурбы можно считать «моло­дежными» лишь условно, поскольку здесь в основном проживают люди 30—40 лет и старше с детьми дошкольного и школьного возраста. Молодежными же скорее можно назвать университет­ские города. Как бы то ни было, но сам по себе факт территори­альной возрастной сегрегации, безусловно, разобщает поколения.

Способствует этому также система социальных институтов и учреждений, рассчитанных на однородные группы: детские сады, школы, колледжи, университеты. Люди привыкают общаться боль­ше с ровесниками, которые не приходятся им родственниками, чем с представителями других поколений в своей же семье. Кста­ти, такая ситуация характерна не только для США, но здесь бла­годаря тому, что соседи чаще всего приблизительно одного возраста, подобная сегрегация четко прослеживается и в соседском общении. В результате контактов преимущественно с ровесниками, начиная с раннего детства и кончая старостью, у каждого поколения формируются свои специфические интересы, отлич­ные от интересов других поколений.

Неудивительно в связи со сказанным, что отношения непо­средственно между поколениями в одной семье все более уступают отношениям между поколениями, образующими составные части населения и находящимися на разных этапах жизненного цикла. Лица среднего возраста, принадлежащие к специализированным социальным институтам (например, работники школ или систе­мы социального обеспечения), принимают на себя заботу о детях и стариках, а остальные представители этого же среднего работа­ющего поколения платят налоги и отчисления, чтобы финанси­ровать такую деятельность. Иначе говоря, забота о детях и особен­но о стариках отчасти переходит от среднего поколения в рамках отдельных семей к профессионалам. Причем речь идет не только и даже не столько о детях-сиротах и совершенно одиноких стари­ках, сколько о самых обычных детях, имеющих родителей, и ста­риках, имеющих детей. Такая тенденция отчетливо проявляется во всем мире и всюду ведет к ослаблению внутрисемейных меж­поколенных связей. В США, однако, эти процессы зашли гораздо дальше, хотя, разумеется, нельзя утверждать, что заботу о детях и стариках американцы полностью переложили на плечи общества.

То, что нуклеарный тип семей преобладал в США на протяже­нии всей истории страны, отнюдь не свидетельствует об одиноче­стве стариков. Даже процент супружеских пар, не имеющих свое­го домохозяйства, несколько десятилетий тому назад был все-таки заметно выше, чем в настоящее время. В 1910 г. он составлял 5,4 %, в 1940 г. — 6,8 %, в 1947 — 8,7 %, что в шесть раз выше доли сложных семей в современной Америке. Совместное существова­ние трех и более поколений под одной крышей стало в США редким явлением лишь в 50-е годы, когда этот показатель опус­тился ниже 5 %. <...>

...Статистические данные разрушают многие стереотипы, бы­тующие не только среди населения, но и среди ученых. Неверно представление о том, что удел типичного пожилого американца — дом престарелых, куда его вынуждают уйти собственные дети, не желающие о нем заботиться. В заведениях подобного рода живут лишь около 5 % американских стариков. Многие из них не имеют детей или вообще близких родственников. <...>

Вопрос об одиночестве гораздо острее стоит для тех, у кого нет супруга или кто по каким-либо причинам проживает отдель­но от своей «половины» (например, если брак фактически рас­пался, но развод не оформлен). Мы пересчитали долю пожилых людей, проживающих с кем-либо еще кроме супруга по отноше­нию именно к общей численности не состоящих в браке или жи­вущих отдельно от супруга. Показатель оказался равным 28,6%

для мужчин и 35,4% для женщин. Цифры, как видим, довольно значительные.

Конечно, эти люди живут вместе не только с детьми, но и с внуками, племянниками, братьями, сестрами и другими родствен­никами. Вполне возможно, что у некоторых из них еще живы престарелые родители: 65-летняя женщина может жить со своей 85-летней матерью. В современных условиях это не редкость. В США в 1986 г. 29,2 млн. человек (12,1 %) населения были старше 65 лет, в том числе 2,8 млн. (1,2%) — старше 85 лет [рассчитано по: Ар­хангельский В.Н., 1989, с. 321], В СССР же в 1989 г. эти цифры составляли соответственно 25,7 млн. (9%) и 1,8 млн.(0,6%) [рас­считано по: Госкомстат СССР, 1990, с. 27].

Все переписи населения СССР показывают, что среди слож­ных семей преобладают семьи не с двумя и более брачными пара­ми, а состоящие из одной брачной пары плюс один из родителей мужа или жены и (или) другие их родственники, также не состо­ящие в браке. В тех случаях, когда старшее поколение представле­но не супружеской парой, а лишь одним из родителей, стремле­ние поколений (особенно старшего) к обособлению проявляется не столь сильно. Бывает и так, что после смерти одного из пожи­лых родителей другой вновь объединяется с семьей сына или до­чери либо начинает чаще, чем раньше, встречаться с ними.

По данным общенационального выборочного исследования, про­веденного в 1975 г., среди пожилых американцев (старше 65 лет) 21 % были бездетны, 20 % имели только сына или дочь, у боль­шинства же (59 %) было двое и более детей. Если рассматривать только тех, кто имеет детей, то среди них 18 % проживали в од­ном домохозяйстве вместе с кем-то из детей, 34 % жили от них на расстоянии не более 10 минут езды на автомобиле, 21 % — на расстоянии 11 — 30 минут и лишь 27 % жили дальше. Соответственно и встречи с детьми были достаточно частыми: 53 % респондентов сообщили, что виделись с кем-то из детей накануне или в самый день опроса, 24 % — за 2 —7 дней до опроса, 12 % — в последний раз встречались с детьми за 8 — 30 дней до опроса и лишь 11 % ответили, что ни разу не видели никого из своих детей в течение Целого месяца, предшествующего проведению исследования. <...>

...Одно из исследований на юго-востоке США показало, что почти половина пожилых родителей встречаются с детьми раз в месяц по каким-либо утилитарным соображениям, связанным с оказанием взаимопомощи, а две трети видятся с детьми несколь­ко раз в месяц просто ради общения. <...>

Таким образом, миф об изоляции старшего поколения в Аме­рике не подтверждается фактами. Напротив, несмотря на очень высокую миграционную подвижность американцев, особенно мо­лодежи и среднего поколения, частые переезды в другие города и Даже другие штаты в поисках работы, как правило, один из детей не уезжает далеко от своих пожилых родителей и общается с ними достаточно часто. <...>

По данным представительного выборочного исследования, про­веденного Госкомстатом СССР в 1989 г. и охватившего 50 тысяч молодых семей, в которых оба супруга моложе 30 лет и состоят в первом браке, лишь 9,6 % пар хотят жить вместе с родителями (по обоюдному мнению супругов). Это свидетельствует о том, что все вышеописанные различия в уровне нуклеаризации семей в России и США объясняются отнюдь не более тесными родственными свя­зями или большей привязанностью взрослых женатых людей к сво­им родителям в России, а почти исключительно нехваткой жилья. Однако, по тем же данным, доля семей, в которых оба супруга хотят жить не только отдельно, но и далеко от родителей (что, несомненно, указывает на натянутые отношения с последними, но вовсе не на полный разрыв с ними) еще ниже — 7,9%. Доля семей, у которых разорваны связи со старшим поколением, долж­на быть меньше этой небольшой цифры, и исключение их из числа семейных групп не могло сильно повлиять на итоги исследования.

Подавляющее большинство молодых семей (63,2 %) предпо­читают жить отдельно, но поблизости от родителей. Это явно го­ворит об их установке на поддержание тесных отношений со стар­шим поколением. Довольно значительна доля тех (19,3 %), кто-либо дал иные ответы, либо вообще не ответил, что, по-видимому, объясняется расхождением мнений мужа и жены, по­скольку на этот вопрос надо было отвечать согласно обоюдному мнению супругов [Статистический пресс-бюллетень Госкомстата СССР, 1990, № 18, с. 39].

Важный момент во взаимоотношениях между родителями и взрослыми детьми — характер и интенсивность помощи, которую они оказывают друг другу. Какая это помощь — материальная, в домашнем хозяйстве, в воспитании внуков, в уходе за больными? И кто кому больше помогает — родители взрослым женатым де­тям или, напротив, дети родителям?

Этим вопросам был посвящен ряд социологических исследо­ваний в обеих странах. Строго говоря, однозначного ответа на них не получено. Баланс взаимопомощи зависит от этапа жизненного цикла. Одно дело, когда супругам в молодых семьях по 25 — 30 лет и они имеют маленьких детей, а старшее поколение отнюдь еще не старое (по 55 — 60 лет) и, в свою очередь, у многих из них живы престарелые родители, которые чрезвычайно нуждаются в помощи. Другое дело, когда дети взрослеют, их социальный ста­тус повышается, внуки идут в школу, родители выходят на пен­сию, а самое старое поколение уходит из жизни. <...>

Представляет интерес и вопрос о мотивации родительской по­мощи взрослым детям. По данным одного из исследований, про­веденных в США... три четверти родителей полагают, что они продолжают исполнять родительские роли по отношению к взрос­лым детям, но, с другой стороны, столько же респондентов от­метили, что уже не нуждаются в таких ролях. Они наслаждаются тем, что необходимы своим детям, испытывают удовлетворение оттого, что те их любят и обращаются к ним за советами, однако полагают, что хотя родительство по-прежнему представляет для _них большую ценность, рассчитывать на детей как на главный источник собственной жизненной активности уже не следует.

В американских условиях помощь родителей взрослым детям часто связана с какими-то неприятностями в жизни последних: болезнью, потерей работы, разводом. В таких случаях дети даже могут временно вернуться в родительский дом.

В российских и бывших советских условиях помощь обычно но­сит постоянный характер и многими рассматривается как норма поведения.

Так, по данным... опроса В.Шапиро, 7% работающих и 10% неработающих пенсионеров придерживаются мнения, что «не сле­дует помогать детям, так как они взрослые, самостоятельные люди». Именно такую установку стереотипы российского мышления при­писывают американцам: для самих же россиян она, как видим, нетипична. В действительности американцы придерживаются ско­рее следующего правила: не надо помогать детям, жизнь которых протекает нормально, но, если они испытывают затруднения, по­мощь необходима.

Эта точка зрения весьма популярна и среди пожилых людей России. Так, 33 % работающих и 29 % неработающих пенсионеров считают: «следует помогать детям только в тех случаях, когда они никак не могут обойтись без помощи». Однако 53 % работающих и 49 % неработающих убеждены, что «нужно помогать детям всем, чем можешь, и при любых обстоятельствах, так как это долг ро­дителей» [Шапиро В.Д., 1980].

Отметим, что между последними позициями в конкретных ус­ловиях принципиальной разницы нет. Если для американца ситуа­цию, при которой дети никак не могут обойтись без родитель­ской помощи, действительно можно назвать экстремальной (тя­желая болезнь, потеря работы, развод), то россиянину, наряду с такими крайними ситуациями, помогать зачастую приходится в нормальной ситуации, когда дети здоровы, работают, имеют впол­не благополучную семью, но их заработка просто не хватает для более или менее сносного существования. Поскольку такое поло­жение типично для молодой российской семьи, дети практиче­ски почти всегда нуждаются в материальной помощи. То же мож­но сказать о помощи в воспитании внуков. Недостаток средств не позволяет матери сидеть дома с ребенком, а отдавать его в дет­ский сад или ясли семья не хочет или не может. В результате он остается только на родителей молодой пары. Одиюиз мифов о взаимной отчужденности поколений в Аме­рике — представление о том, что там не существует почти никаких отношений между дедушками и бабушками, с одной стороны, и внуками — с другой. Действительно, для США не характерна си­туация, довольно типичная для нашей страны, когда дед или ба­бушка полностью принимают на себя родительские роли (за исклю­чением неполных семей). У американцев не принято, чтобы роди­тели отправляли детей к дедушке и бабушке на все время летних школьных каникул и при этом не ехали вместе с ними сами. Но это не означает, что большинству американских прародителей нет никакого дела до собственных внуков или, наоборот, что боль­шая часть внуков не встречаются с дедушками и бабушками.

Американские социологи и геронтологи условно выделяют три группы прародителей. Первую составляют так называемые компа­ньоны (companionate grandparents). Они живут поблизости от вну­ков и часто навещают их, берут на себя ответственность за детей, когда родители временно отсутствуют, но неохотно соглашаются исполнять дисциплинарные и властные родительские функции, предпочитая быть старшими друзьями, вместе посещать места от­дыха, рассказывать истории из прошлого и поддерживать преем­ственность в семейных отношениях. Большинство американских прародителей принадлежит именно к этой категории. <...>

Другой тип можно назвать «отдаленными» прародителями (remote grandparents), поскольку они живут на значительном расстоянии от внуков, что затрудняет регулярные встречи. В таких случаях об­щение, как правило, ограничивается частыми телефонными раз­говорами, перепиской. Некоторые из дедушек и бабушек живут неподалеку от одного из своих детей и его семьи и поддерживают с ней компаньонские отношения, с другими же детьми и внука­ми, живущими далеко, контакты не столь тесные.

Третий тип — прародители, «вовлеченные» в воспитание вну­ков (involved grandparents), в повседневную жизнь младшего по­коления, выполняющие многие родительские роли. Обычно они заменяют отсутствующих мать и отца, которые чрезмерно заняты на работе, ежедневно помогают больным или поддерживают раз­веденных, нуждающихся в помощи.

Приведенная классификация справедлива и применительно к России. Наиболее распространенным, как и в США, можно, ско­рее всего, назвать второй тип. Вместе с тем есть основания предпо­лагать, что третий тип на сегодня является более массовым. И хотя точных цифр на этот счет нет, к подобному выводу приводят два обстоятельства. Во-первых, в России очень много сложных семей, особенно среди молодых пар с маленькими детьми, которые не отделились еще от старшего поколения. Во-вторых, почти все рос­сийские матери, имеющие детей старше трех лет, работают вне дома. <...>

Есть все основания полагать, что в будущем отношения между поколениями в России еще больше приблизятся к американскому типу, который, кстати, не очень отличается от европейского. Чего же конкретно следует ожидать?

Согласно одной точке зрения, модифицированная расширен­ная семья (или семейная группа) приспособлена к реалиям совре­менной жизни и имеет перспективы в будущем. Согласно другой, нуклеаризация семьи, равно как и снижение рождаемости и проч­ности брака (а эти тенденции сейчас свойственны всем экономи­чески развитым и даже не очень развитым странам), — одно из проявлений кризиса семьи как социального института. Глубинная причина такого кризиса — тенденция к индивидуализму, предпоч­тение личных интересов интересам других членов семьи. В частно­сти, это проявляется и в нежелании взрослых заботиться о преста­релых родителях и тем более жить с ними, и в нежелании родите­лей иметь слишком много детей, которые ограничивают личную свободу отца и особенно матери, причем понятие «слишком» не­редко относится даже ко второму ребенку. Наконец, индивидуа­лизм в современной семье проявляется и в виде разводов, не спро­воцированных негативным поведением другого супруга (пьянством, грубостью, леностью, неверностью и другими нарушениями эле­ментарных правил семейной жизни), причем такие разводы неред­ко одобряются окружающими. По данным проведенного нами ис­следования, в России 39 % мужчин и 31 % женщин считают отсут­ствие любви к мужу или жене уважительной причиной для разво­да, даже если во всем остальном семейная жизнь протекает благо­получно [Синельников А. Б., 1989]. Это тоже подтверждает, что все больше людей ставят личные интересы выше интересов семьи.

Две противоречивые тенденции — индивидуализм и фамилизм в условиях, когда традиционные экономические связи между чле­нами семьи ослабевают, могут не противоречить друг другу, ког­да между членами семьи существуют хорошие эмоциональные от­ношения, удовлетворяющие всех. Это — лучшая основа для со­временной семьи, но основа очень уж ненадежная, противоречи­вая, особенно для таких долговременных отношений в ней, как межпоколенные. Построение внутрисемейных «дружеских» связей не всегда «срабатывает» даже в супружеском общении, т. е. между людьми, которые, подобно друзьям, принадлежат к одному по­колению. Что же касается отношений с детьми, интересы кото­рых отличны хотя бы из-за разности возраста и которые сызмаль­ства были ориентированы на общение преимущественно со свер­стниками, то здесь встает вопрос — для многих ли семей реальны такие отношения, тем более долговременные?

Представляется, что тенденции развития отношений между по­колениями в обеих странах могут принять нежелательный для общества характер. Если общество хочет избежать этого, оно должно выработать такие новые социальные нормы, регулирующие отно­шения, которые были бы приспособлены к современным услови­ям и направлены на сохранение семьи как основы общества в любой социальной системе.

Д Филд

СОЦИАЛЬНЫЕ СВЯЗИ В СТАРОСТИ: