Введение

______________________________________________________________________

Первая научная картина мира была построена более 300 лет назад Исааком Ньютоном. Это теперь молодежь, которая впервые знакомится с этой картиной в школе, воспринимает ее как совер­шенно естественную и даже как единственно возможную. Совре­менникам Ньютона была ясна парадоксальность его концепции: абсолютное, не имеющее ни конца, ни края Пустое Пространство, в котором на огромных расстояниях друг от друга движутся звезды и планеты; столь же абсолютное Время, ход которого не зависит ни от чего и совершенно одинаков во всех уголках необъятной Все­ленной; сила тяготения, связывающая между собой все материаль­ные тела и действующая на любых расстояниях с бесконечно боль­шой скоростью, и притом совершенно неизвестно, по какой причи­не. Было от чего прийти в смущение пытливым умам!

В этой удивительной Вселенной не было места случайностям, все события были строго предопределены законом причинности. А у времени было еще одно странное свойство: из уравнений клас­сической механики следовало, что во Вселенной не изменится ничего, если оно вдруг начнет течь в противоположном направле­нии.

Однако несмотря на все эти странности, теория оказалась на редкость плодотворной при решении многих практических задач. А потому и сам удивительный образ Вселенной очень скоро стал казаться привычным и даже единственно возможным.

Эта классическая картина мироздания показалась удобной и гуманитариям. Адам Смит и Давид Рикардо, создавая политичес­кую экономию, взяли за основу идею Ньютона о введении в теорию инвариантов величин, которые не изменяются при выполнении над ними тех или иных операций. Так родилась трудовая теория стоимости, обобщенная позднее Карлом Марксом. Примерно в то

же время Томас Мальтус впервые применил метод математичес­кого моделирования для исследования проблемы народонаселе­ния.

Кризис механистического мировоззрения наступил на рубеже XIX и XX вв. Классическая теория не смогла объяснить ни резуль­татов опыта Майкельсона — Морли, которые безуспешно пыта­лись обнаружить эфир — тонкую светоносную материю, ни распре­деления энергии в спектре излучения абсолютно черного тела, ни механизма возникновения Х-лучей, открытых В. Рентгеном. По­требовалось гениальное прозрение А. Эйнштейна и Н. Бора, чтобы сделать следующий шаг в теории и снять эти проблемы. Оказалось, что свойства Вселенной значительно отличаются от классической модели на очень больших и на очень малых расстояниях, а также при скоростях, близких к скорости света.

Но если в области естественнонаучных дисциплин теоретичес­кая мысль сравнительно быстро отошла от классических представ­лений, то гуманитарии еще долго не могли этого сделать. Исследо­вание процессов социокультурной динамики по-прежнему сво­дилось к построению линейных, по преимуществу одномерных моделей, отвечающих принципу классического детерминизма. Так, Ленин, объявив себя единственным последовательным про­должателем дела Маркса, предложил теорию мировой социалис­тической революции, которая затем была преобразована в теоре­тическую модель построения социализма в одной отдельно взятой стране. Сталин довел идеи Ленина до практического завершения. Однако жизнь в конце концов полностью разошлась с теоретичес­кими наметками.

Немногим лучше обстояли дела и на Западе. Либеральная по­литика выродилась в отстаивание привилегий элиты с помощью демократической фразеологии. Глубокие экономические кризисы, которых не сумели предсказать теоретики, наносили сокруши­тельные удары по всей хозяйственной системе. Самым тяжелым испытанием для человечества в XX в. явились две разрушитель­ные мировые войны, о которых теория также мало что могла ска­зать.

Положение начало меняться только к концу XX в., когда Запад как будто нашел достойный ответ на вызов истории. Этим ответом стал новый виток научно-технической революции. На этом витке западная цивилизация одержала историческую победу над миро-

вой социалистической системой, которая не выдержала соревно­вания. На этом основании некоторые идеологи поспешили объ­явить о завершении хода истории. Идеи либерализма, демократии и рыночного хозяйства, по их словам, повсюду в мире победили отныне и навсегда.

Нет слов, успехи Запада впечатляют. Вопрос только в том, какую цену пришлось заплатить за эти достижения. А цена эта оказалась немалой: мир быстро движется к глобальной эволю­ционной катастрофе. И теоретики не могут пока предложить эффективных способов остановить это скатывание мира в про­пасть.

Вспомним: каждый раз, когда мы начинаем воспринимать собственное положение как критическое, это всегда оказывается привязанным к тому образу человеческого Космоса, к той кар­тине мироздания, которые сложились к данному моменту. Так было в XVIII в. Так складывались дела к началу XX в. То же самое повторилось в недавний период «холодной войны». Выход из кри­зиса, достойный ответ на очередной вызов истории, удавалось найти только внося значительные изменения как в модель челове­ческого Космоса, так и в научную парадигму в целом.

Нет оснований думать, что время современного кризиса явится в этом отношении каким-то исключением. Своеобразие нашей эпохи состоит только в исключительной глубине и масштабнос­ти современного кризиса, который, похоже, оказался самым тяжелым и самым опасным за всю историю человечества. Ныне речь идет о том, сохранится ли на Земле биологический вид Homo sapiens или его ждет исчезновение, подобно тому как 30 или 40 тыс. лет назад это произошло с его старшим братом — человеком из Неандерталя.

Эволюционный кризис усугубляется кризисом в развитии науки. Социально-экономические дисциплины оказались не в со­стоянии дать вполне адекватное теоретическое описание значи­тельно усложнившихся процессов жизни общества. Кризис физи­ки проявляется в двух аспектах — экспериментальном и идеологи­ческом. Огромные финансовые затраты, исчисляемые десятками миллиардов долларов, не привели ни к освоению управляемых термоядерных реакций, ни к крупному идеологическому прорыву в области физики высоких энергий. С первым из этих направлений связывали решение энергетической проблемы в общепланетном

масштабе, а со вторым — завершение создания фундаментальной физической теории. Ни одну из этих задач на этом пути решить не удалось.

Однако кризис науки отличается от любого другого тем, что, как правило, в нем самом уже содержится ответ на вопрос, что следует делать, куда двигаться дальше, чтобы найти выход из труд­ного положения. Проблема состоит в том, что современная реаль­ность представляется нам слишком сложной, запутанной, хаотич­ной. Есть простой выход: превратить эту проблему в принцип, поставив во главу угла исследование свойств самого хаоса.

Это именно то решение, которое предлагает Илья Пригожий. Классическая картина мира основана на принципе детерминизма, на отрицании роли случайностей. Законы природы, включая и закономерности социокультурной динамики, с этой точки зрения выражают определенность. Реальная Вселенная мало похожа на этот образ. Для нее характерны стохастичность, нелинейность, не­определенность, необратимость. Для эволюционирующей нели­нейной Вселенной спорным оказывается применение понятия стрелы времени. Вспомним высказывание Эйнштейна: «Время — это иллюзия».

В нелинейной Вселенной законы природы — и следовательно, социально-экономические закономерности — выражают не опре­деленность, а возможность и вероятность. Случайности в этой Вселенной играют фундаментальную роль, а ее наиболее характер­ным свойством являются процессы самоорганизации. Существу­ют предпосылки для значительного продвижения вперед и в облас­ти естествознания. Неблагополучие современной фундаменталь­ной физической теории проявляется в феноменологическом ха­рактере основных уравнений, в наличии сингулярности и расходимости. Между тем к настоящему времени в России достиг­нуты успехи в создании единой теории поля, задачу построения которой поставил еще А. Эйнштейн. Доктору физико-математи­ческих наук Г.И. Шилову удалось записать систему физических уравнений, описывающих свойства квантового вакуума и позволя­ющих определить суперпотенциал, включающий пять основных констант взаимодействия. Роль единого поля выполняет кручение пространства — торсионное поле.

Изложить полностью новую информацию, которая лежит в ос­нове этих представлений о нелинейной Вселенной, ее свойствах и

фундаментальных закономерностях и которая может быть исполь­зована для моделирования процессов социокультурной динамики и крупномасштабных цивилизационных трансформаций в одной книге, разумеется, невозможно. И тем не менее к решению именно этой задачи стремился автор, приступая к работе над этой книгой, в надежде на то, что хотя бы с какой-то частью этого круга новых научных идей смогут познакомиться читатели, которые возьмут на себя труд прочитать то, о чем говорится на ее страницах.

_____________________________________________________________________________