Мэоническая Космология

Глобальные проблемы, поставившие человечество на грань вы­живания, стимулировали возрождение интереса к идеям космизма и космической философии, которые на протяжении нескольких десятилетий в конце XIX — начале XX вв. активно развивались в трудах русских мыслителей. В последние годы эти идеи получи­ли новое развитие в работах М. Хагемайстера, В.В. Казютинского, Э. Ласло, А.Д. Урсула, К. Вейклэма, а также и в моих. Не останавливаясь на социокультурных и антропологических аспек­тах этих проблем, перейдем непосредственно к той их стороне, которая связана с представлением о Вселенной как целостной сис­теме, что нашло отражение в принципах, рассмотренных в гл. 5.6-5.9 и 4.8-4.12. Такой подход позволит нам найти более полнораз­мерный отклик на фундаментальные идеи космизма, единства че­ловека и Космоса и неизбежности космического будущего челове­ка, своевременно встретить исторический вызов, обусловленный традиционной практикой ориентации на антропоцентрические технологии, и определить соответствующие коррективы, которые следовало бы внести в концепцию и стратегию перехода к устой­чивому будущему.

Эрвин Ласло почти поэтическим чутьем угадывал эти тонкие нюансы космизма, когда выбирал название для своей книги — «Шепчущий пруд». В центре его внимания было некое поле, кото­рое связывает во Вселенной все со всем — тихий шелест в косми­ческой запруде. Это поле, разъясняет он, играет главную роль во Вселенной, хотя у него и нет соответствующего названия. Физи­ческий термин «квантовый вакуум» звучит слишком технологич­но. Другой вариант — холистическое поле нулевой вакуумной точки — лучше по смыслу, но чересчур громоздкий. Думается, чтобы подобрать подходящий термин, лучше всего обратиться к наследию античных философов, которым и раньше приходилось выручать ученых нашего времени. А потому я полагаю, что наибо­лее подходящим понятием, которое могло бы легко войти в науч­ную практику, был бы мэон — термин, который использовался в ч. 4. А когда в первых главах ч. 5 мы убедились, что линии вечных антагонистов Платона и Демокрита в настоящее время практичес­ки слились, стало ясно, что он может вполне заменить физика-

листский термин «квантовый вакуум», который не очень-то удо­бен, когда мы применяем его в области биологии и психофизики.

После этих кратких пояснений перейдем к анализу тех коррек­тив, которые следует внести в привычную картину Вселенной на основании достижений мэонологии (физики квантового вакуума). Из уравнений теории физического вакуума Г. Шипова следует, что их решения носят триплетный характер, описывая «тройной по­ртрет» любого материального объекта. Например, гравитирующая звезда характеризуется триплетом метрик, которые определяют движения со скоростями досветовой, световой и сверхсветовой. Этому соответствуют три «портрета» звезды — брадионный, люксонный и тахионный. Удаленный от этой звезды наблюдатель за­регистрирует сигналы от этих «портретов» в разные моменты.

Эксперименты по регистрации тахионного изображения звез­ды впервые провел русский астроном Николай Козырев (Пулков­ская обсерватория) [55]. Ко времени проведения эксперимента звезда, сигнал от которой хотел зафиксировать Козырев, смести­лась из той точки на траектории своего движения, в которой она была видна с Земли, на некоторое расстояние вперед. Но световой сигнал о ее новом положении достигнет Земли лишь годы спустя. Однако Козырев, вычислив действительное местоположение звез­ды в момент эксперимента, навел свой телескоп именно на него. Чтобы устранить электромагнитные помехи, он закрыл зрачок рефлектора непрозрачной крышкой. Тем не менее датчик-резис­тор, включенный в мостик Уинстона, который был установлен в фокальной плоскости телескопа, зарегистрировал сигнал. Разуме­ется, природа этого сигнала не была световой.

Опыт Козырева в то время не был оценен и принят научной общественностью. Недавно, однако, эти эксперименты были по­вторены М.М. Лаврентьевым (Новосибирск) и А.Ф. Пугачем (Киев) [59]. В обеих сериях экспериментов, которые выполнялись независимо друг от друга, были получены позитивные результаты, подтверждавшие сделанное Козыревым открытие.

Открытие Н.А. Козырева не единственный пример приема из космоса сигналов аномального происхождения. В 1987 г. наблюда­лась вспышка сверхновой звезды в созвездии Лебедя. Приборы, регистрирующие потоки нейтрино, и цилиндры Вебера, реагирую­щие на сильные гравитационные волны, зафиксировали эту вспышку практически одновременно. Между тем если скорость гравитационных волн должна совпадать со скоростью света, то

скорость потоков нейтрино значительно меньше. Был, таким обрат зом, зарегистрирован ранний предвестник этого потока. Можно думать, что он также связан с квантово-вакуумным информацион­ным каналом.

Недавно по предложению Ю. Баурова этот вопрос был иссле­дован в Государственном астрономическом институте имени Штернберга (Москва). К стандартному кварцевому гравиметру был приставлен магнит. В результате прибор помимо изменений гравитационного поля, вызванного лунными и солнечными при­ливами, стал мерить новую силу. Импульсы этой силы в 15 раз превосходили влияние лунных приливов, причем их направление указывало на космологический векторный потенциал. Все эти экспериментальные результаты позволяют с большой степенью до­стоверности утверждать, что в природе действительно существует квантово-вакуумный канал связи, обеспечивающий практически мгновенную передачу информации на космические расстояния.

К этому следует добавить, что, проводя свой опыт, Козырев внес в него еще более «безумное» дополнение. Он предположил, что можно зарегистрировать также сигнал от фантомного изобра­жения звезды, т.е. от той точки на ее траектории, которая опережа­ет ее фактическое положение в данный момент на расстояние, разделяющее ее фактический и люксонный «портреты». Иными словами, Козырев попытался получить информацию из будущего — из той точки, где звезде еще только предстоит оказаться несколько лет спустя. И снова получил положительный результат!

Нет сомнений, это весьма парадоксальный результат. Но вспомним о теореме Герока: если объект наблюдения и наблюда­тель находятся в системах с разной метрикой, то результат наблюдения воспринимается как нарушение причинно-следственных связей. С точки зрения мэонологии в этом нет ничего удивитель­ного. Разумеется, эффект Козырева-Пугача-Лаврентьева нуждает­ся в дополнительных экспериментальных исследованиях и в об­стоятельном теоретическом осмыслении. Но уже сейчас ясно, что открытие Козырева следует сопоставить с теоретическим предска­занием о том, что скорость торсионных излучений превосходит скорость света в10⁹ раз.

Недостаточно пока исследованные проявления свойств кванто­вого вакуума оказывают значительное влияние и на другие физи­ческие процессы, протекающие во Вселенной. Из теории кванто­вого вакуума Ю.А. Баурова следует, что вероятность бета-распада

радиоактивных элементов должна быть пропорциональна суммар­ному векторному потенциалу A_s. Величина A_s определяется космо­логическим векторным магнитным потенциалом и его суммирова­нием с векторными потенциалами магнитных диполей Земли и Солнца, а также с магнитными полями, специально созданными в лабораторных условиях. Оценивая значения этих величин, не­трудно показать, что следует ожидать отклонения частоты распа­дов от невозмущенного значения на уровне 0,1%, что вполне доступно для регистрации.

Чтобы правильно рассчитать вероятную гистограмму откло­нений, следовало учесть временной ход всех величин с учетом их относительной ориентации, сезонного и суточного враще­ния Земли, цикличности солнечной активности, от которой за­висит дипольный момент Солнца, и ряда других межпланетных факторов.

В 1996-1999 гг. в Объединенном институте ядерных исследова­ний (Дубна, Россия) Ю.А. Бауровым, Ю.Г. Соболевым, В.Ф. Кушнируком, Е.А. Кузнецовым и А.А. Конрадовым были проведены три серии таких опытов. Последний цикл экспериментальных наблю­дений за скоростью бета-распада продолжался пять месяцев. Ис­следовалось изменение скорости бета-распада цезия-137 и кобаль-та-60. Обнаружены четкие 24-часовые и 27-суточные колебания. Первая компонента осцилляции связывается, очевидно, с суточ­ным вращением Земли, а вторая — с влиянием Солнца (синодичес­кий период Солнца 27 суток).

Взаимодействие космологического векторного потенциала с собственным векторным потенциалом Солнца отражается также на частоте и распределении вспышек по солнечному диску. Можно показать, что в результате этого взаимодействия солнечные вспышки должны быть распределены по поверхности Солнца ани­зотропно, причем максимум этой анизотропии должен совпадать с направлением космологического потенциала. Статистическая обработка результатов наблюдения за солнечной активностью, проведенная А.А. Ефимовым и А.А. Шпитальной (Пулковская обсерватория) совместно с Ю.А. Бауровым, подтвердила этот теоре­тический прогноз.

Можно, таким образом, утверждать, что мы располагаем доста­точно большим объемом экспериментальной информации, кото­рая подтверждает выводы теории квантово-вакуумных закономер­ностей для космологии. Если к этому добавить принципы универ-

сального эволюционизма и семантического давления, о которых шла речь в ч. 4, то станет ясно, что именно квантовый вакуум — мэон — является той фундаментальной первоосновой, которая оп­ределяет динамику и взаимосвязь основных процессов, протекаю­щих во Вселенной как целостной самоорганизующейся системе.

Для тех читателей, которые достаточно хорошо усвоили ту ин­формацию, изложению который были посвящены ч. 1 и 4 нашей книги, должно быть ясно, что последнее утверждение отражает истину, но не всю истину. Последовательно применяя к проблемам космологии синергетические принципы, надо вспомнить о концеп­ции троичности. Поэтому, признавая фундаментальную роль мэона и информационного торсионного поля в материальной Все­ленной, нельзя не заметить, что это лишь два элемента космологической триады, о третьем элементе пока не сказано ничего.

Казалось бы, легче всего принять в качестве этого третьего элемента Сознание. Однако предельно скромная роль, которую со всей очевидностью играет в нашей почти необъятной Вселенной единственный известный нам носитель сознания — человек, — не позволяет нам сделать этот шаг. Конечно, можно было бы принять и другое, столь же очевидное решение, признав, что в данном слу­чае следует говорить о Господе Боге. Но у нас нет возможности сделать и этот шаг, так как при этом мы нарушим те функциональ­ные принципы научности, о которых шла речь в гл. 4.5 и 5.6 и которые мы приняли в качестве методологической основы нашего исследования. Выберем поэтому третий вариант решения вопроса, который 400 лет назад предложил Джордано Бруно, и обратимся к анализу проблемы SETI — Search of the Extraterrestrial Intelligence, поиска внеземного разума.

И здесь нас сразу поджидает крупная методологическая труд­ность: поиски каких-либо техногенных признаков наличия в про­сторах Вселенной других космических цивилизаций, продолжав­шиеся несколько десятилетий, не дали решительно никаких результатов. Упорное молчание наших разумных братьев по космосу получило название астрологического парадокса. Было предло­жено много гипотез, объясняющих факт безмолвия неба, и боль­шинство из них настраивало обитателей Земли на невеселые мысли о собственной грядущей судьбе.

Говорили о закономерной неизбежности гибели цивилизаций в планетарных ядерных войнах, вследствие экологических и кос­мических катастроф, эпидемий, духовного вырождения, о краткос-

ти срока техногенного существования и даже о самом феномене сознания как гибельном приобретении, неотвратимо ведущем в эволюционный тупик, подобно клыкам саблезубого тигра и рогам гигантского оленя (И.С. Шкловский) [152]. Все эти сценарии, разумеется, возможны и для земной цивилизации, но мы не будем на них останавливаться, так как они не ведут к решению проблемы космологической триады. Для этого интересны такие сценарии самоорганизованной эволюции, которые позволяют говорить о длительных сроках устойчивого развития, имеющего обязатель­ную космическую компоненту.

Чтобы конкретизировать такой подход, обратимся к научной информации о фундаментальной роли квантово-вакуумных зако­номерностей в эволюции Вселенной. Естественно предположить, что космические цивилизации, вставшие на путь устойчивого раз­вития, овладели этими закономерностями и научились создавать на их основе эффективные технологии, используемые в интересах своей креативной и адаптивно-адаптирующей деятельности. Но тогда возникает прежний вопрос: почему они молчат?

Попробуем встать на минуту в положение этих высокообразо­ванных инопланетян и поставим другой вопрос: а какой канал связи лучше всего выбрать для эффективного обмена информа­цией со своими космическими соседями? Наши современные специалисты в области физико-технических дисциплин ответили бы в один голос: только радиоволны, причем сантиметрового или миллиметрового диапазона! И были бы правы — со своей точки зрения.

Инопланетяне могли бы на это возразить: у вашего предложе­ния есть, по крайней мере, два крупных недостатка. Во-первых, для передачи радиосигналов на межзвездные расстояния потребуются источники энергии почти космических масштабов. А во-вторых, ценность взаимообмена информацией многократно снижается из-за огромного лага по времени, обусловленного тем, что скорость передачи сигналов не может превышать световую. Кто решится послать сигнал, отклик на который придет через сотни, а может, и через тысячи лет? За эти годы и сама цивилизация, пославшая сигнал, и даже ее базовой тезаурус изменятся настолько, что цен­ность ответа будет, скорее всего, близка к нулю. Проблема общего тезауруса, без которого любой диалог утрачивает всякий смысл, является третьим негативным фактором, заставляющим отказать­ся от использования радиоволнового канала связи. Вряд ли можно

надеяться создать сколько-нибудь полезный для обмена информа­цией словарь смыслов, тезаурус, если скорость его собственного обновления будет наверняка много больше скорости обмена ин­формацией.

Все эти возражения против использования радиоволн наверня­ка хорошо известны нашим далеким инопланетянам. Тем более, как мы предположили, они в достаточной мере разобрались в тех возможностях, которые им может предоставить физика квантово­го вакуума. Они наверняка давно овладели средствами квантово-вакуумной космической связи — малоэнергоемкими и гиперсвето­выми.

Почему же мы до сих пор не зарегистрировали сообщений из космоса, идущих на этих волнах? По той же самой причине, по которой наши предки сто лет назад не могли ни слушать радио­передач, ни смотреть телепрограмм — необходимая для этого техника отсутствовала. А у нас сегодня сделаны лишь первые, хотя и очень обнадеживающие, шаги по созданию соответствующих систем.

Теперь поставим себя снова на место наших космических бра­тьев по разуму, которые по техническим возможностям далеко обогнали нас. Естественно предположить, что между ними уста­новлены оперативно действующие коммутационные каналы. А по­тому вследствие межзвездного разделения интеллектуального труда они достигли еще большего социокультурного и техничес­кого прогресса и создали нечто вроде информационного космичес­кого Великого Кольца, о котором мечтал русский писатель-фан­таст Иван Ефремов.

Назовем коллективный интеллект этого могучего межзвездно­го, а может, и межгалактического союза высокоразвитых цивили­заций Конструктором, или Космическим Субъектом. Именно ему можно приписать функции третьего элемента космологичес­кой триады, которого нам недоставало до сих пор. Нельзя исклю­чить, что этому Конструктору окажется по силам — в точном соот­ветствии с принципом коэволюции природы и интеллекта — уп­равлять космическими процессами, быть может, вплоть до мас­штабов Вселенной в целом. Не провоцирует ли нас на это предположение та формулировка антропного принципа, которую дал смелый Брендон Картер: «Cogito, ergo mundus tails est» — «Ямыслю, следовательно, Вселенная такова, какая она есть»?

И тогда возникает законный вопрос: а не следует ли отождест­вить нашего Конструктора с Богом? На этот вопрос надо сразу и категорически дать отрицательный ответ. Вспомним определение Бога, которое дали философ Б. Рассел и богослов Ф. Коплстон: «Бог есть верховное личное существо, отличное от мира и являю­щееся его творцом» [113]. Из пяти требований, содержащихся в этом определении, наш Конструктор отвечает лишь некоторым, да и то лишь отчасти. А потому у нас нет никаких оснований отожде­ствлять его с Богом. Более того, опираясь на очень общий принцип универсального эволюционизма, можно утверждать, что по типу своей креативной и адаптивно-адаптирующей деятельности и, сле­довательно, по базовым этическим принципам этот Конструктор не может качественно отличаться от нас с вами.

И следовательно, если наша гипотеза о Конструкторе и Вели­ком Кольце верна, то центральной целью космической деятельнос­ти человечества должен стать поиск способов достаточно опера­тивно установить связь с этим космическим Кольцом, а затем стать его полноправным участником. Физика квантового вакуума пред­лагает для решения этой задачи подходящие технические средства.

Глава 5.12