Г-же Фернан Дрейфус

15 апреля 1916 г.

Меня снова гнетет тоска, дорогая моя крестная. Все ей спо­собствует: погода, перемена службы, недостаток сна.

Кажется, я Вам писал, что мне было здесь очень хорошо бла­годаря начальнику парка лейтенанту Блоку. Меня рекомендовал ему один капитан из числа моих друзей, поэтому он весьма до­брожелательно отнесся к такому неопытному солдату, как я. Но вот в прошлую среду лейтенант от нас ушел. Дальнейшее не заставило себя ждать: вполне по-военному или, вернее, вполне по-человечески, меня немедленно вышвырнули за дверь. В среду я колесил по району с 7 утра до 20 вечера под ужасающим дождем. Моя меховая куртка промокла насквозь, одежду и белье хоть выжми. На следующее утро меня известили, что посы­лают в X... довольно близко от фронта. Нас неплохо разместили в замке, т. е., понятно, в риге замка. Но у нас есть крова­ти, без «приятных» запахов, воздух, прекрасный парк кругом. Перед тем как лечь спать, мы любуемся фейерверком. Нас убаю­кивает канонада и завывание дьявольского механизма, предназна­ченного для освещения операционной. Дневная служба тяжела — более или менее,— но самое утомительное — это частые ночные

дежурства. Каждые 3—4 дня водители должны дежурить в качестве санитаров. Я выразил опасение, что окажусь недоста­точно выносливым для этой работы; тогда меня приставили к машине; это легче, но дежурить приходится чаще, каждые 2 дня. Я задаю себе вопрос, долго ли я смогу недосыпать по но­чам и водить машину днем. К тому же я чувствую себя еще дальше от всех. Вот уже 3 дня, как не получаю писем.

Ваше милое письмо я получил в момент отъезда и прочитал его в пути. Спасибо, тысячу раз спасибо за то, что Вы заботи­тесь о моей бедной маме. Среди всех моих невзгод я думаю только об этом. Я поставил ее в известность о моем тепереш­нем положении; я даже писал ей, что мы были недалеко от мес­та боев — таким образом она видит, что я от нее ничего не скрываю; но я не пишу ей об опасностях, которым подвергаюсь.

Напишу Вам более подробно. Сегодня очень тороплюсь. Сей­час заберут почту.

Сердечный привет всем; примите уверения, дорогая крестная, в почтительной дружбе преданного Вам крестника

Мориса Равеля

Понятно, что Равелю нужно было рассказать о себе, довериться дру­гу. Он сделает это в длинном письме к Марно.