Комментарий к части

Один из читателей - Наташка Джек - подсказала одну подходящую песню к главе. Placebo – Protege Moi. Спасибо

Не будьте равнодушны, ибо равнодушие смертоносно для души человека.
М. Горький

- Кастиэль.

Я замер, понимая, что сейчас будет что-то плохое. Я обернулся и заметил темный силуэт своего брата, который спокойно сидел на диване.

- Да? – хриплым голосом спросил я.

- Что за херня, Кас? – Гейб встал и подошел ко мне. Его внимательный взгляд я мог рассмотреть даже в темноте.

- Давай я тебе потом все объясню? – предпринял я слабую попытку, хоть и понимал, что это не прокатит.

- Потом?! – Габриэль рывком притянул меня за воротник помятой рубашки, которая была немного мокрой из-за снега, проникшего под куртку. – Кас, что с тобой происходит? Тебя обижают в школе? Мучают кошмары? Учителя пристают?! – с издевкой шипел Гейб, пытаясь рассмотреть что-то в моих глазах. – Где ты шлялся?

- Гейб, отвали, а? – лениво прохрипел я, пытаясь убрать руки брата, но хватка того была железной.

- Ты не понимаешь, что я переживаю? – чуть мягче. – Почему ты не взял с собой телефон и пришел только под утро? Кас, что происходит?

Я чувствовал только усталость от слов брата. Мне хотелось завалиться на кровать и уснуть. И не проснуться. В голове все смешалось в бешеном вихре рвоты.

- Гейб, мне очень плохо, дай мне поспать, - пробурчал я, вырывая свою рубашку из его рук. Я пытался не обращать внимания на взгляд брата, который ничего кроме презрения и капли ненависти не выражал.

- Если такое повторится, я буду вынужден предпринимать меры. Имей в виду, - тихо и серьезно сказал Гейб мне в спину. Я неопределенно хмыкнул, но не остановился. Я успею пожалеть об этом потом, не сейчас, мне и так есть о чем жалеть. Слишком много за раз.

Я зашел в комнату, понимая, что ненавижу себя.

И ненавижу Дина. Его слишком много, он смотрит на меня со стен. Смотрит и улыбается. Грустит. Злится. Слишком много Дина.

Я, немного пошатываясь, прошел по комнате, подходя к кровати. Под подушкой остался мой телефон. Я взял его, глянув на время. Пять сорок четыре. И около двадцати пропущенных вызовов. Я листал вниз, надеясь увидеть чье-то имя, кроме Габриэля. Горло болезненно сжалось, когда на экране появилось имя «Дин». Четыре пропущенных, около трех часов назад. Я медленно перевел взгляд на яркие зеленые глаза, которые улыбались мне со стены. Чего терять уж? Если что, то скажу, что напился в хлам и позвонил просто поболтать.

Нажав на зеленую трубку, я прижал телефон к уху, до боли прикусывая губу.

Возьми трубку, возьми трубку, возьми трубку!

- Кас? – хриплое до дрожи.

- Ты звонил? – я закашлялся, чувствуя, что голова ужасно болит. То ли от того, что неизвестно сколько провалялся неизвестно где, то ли от того, что в моем желудке была война. Между чем и чем я не хочу знать.

- Да, а ты где шлялся? – Дин хотел показаться серьезным или грубым, но волнение выглядывало из-за угла, аккуратно подглядывая.

- Ох, какая разница... Тебе что-то нужно было? – я почувствовал усталость. Впервые я чувствовал себя так, когда разговариваю с Дином. Или я просто настолько вымотан? Я закрыл глаза и потер переносицу.

- Ага, ты, - тихо, кончиками пальцев по коже. – Да я просто хотел узнать, в порядке ли ты. Ну, мало ли на крышу полез, захотел полетать… - Дин горько засмеялся, но я слышал, что ему не все равно.

- Все в порядке, Дин. Не волнуйся, - легко соврал я, падая на подушку. Я даже не обращал внимания на противоречивое поведение Винчестера, мне просто было лень.

- Кас… - как шелест травы.

- Дин, все в порядке, - устало отмахнулся я, понимая, что то чувство, которое усыпляет меня – равнодушие. Ну, я, кажется, все еще любил Дина. Просто… немного устал от этого. Устал от боли. Мне хотелось тепла, простого человеческого тепла. Увы, тепло нужно было только определенного сорта, вида и оттенка.

- Честно? – надежда на освобождение от лишних слов. Дин Винчестер никогда не любил объяснять свои действия словами.

- Конечно, - я улыбнулся, глядя в потолок.

Я все еще прижимал теплый телефон к уху, слушая чужую тишину. Так уютно. Эти телефонные помехи напоминали треск углей в камине. А эта тишина была теплой темнотой, которая обнимала нас с Дином, но не отдавала огню. Я закрыл глаза, согреваясь.

- Кас? – шепот пожелтевших страниц старой книги.

- Дин, – с тенью улыбки отозвался я, понимая, что готов продать душу, чтобы этот момент растянулся как можно дольше.

- Тебе тоже тепло? – сладко-кислый привкус надежды в хриплом голосе.

- Да, - счастливо прошептал я.

Никакие наркотики мне не нужны. Мой наркотик шепчет мне в трубку, щекоча ухо. Только мой передоз не будет смертельным.

- Ты мне не ответил, - тихо шепнул Дин.

- Влюблен ли я в тебя? – конечно я сразу понял, о чем он. Я засмеялся, понимая, что это рвет меня изнутри, прямо сейчас, прямо здесь. – Да, Дин.

- Влюблен? – неуверенно и как-то испуганно переспросил Винчестер. Я знал, сейчас что-то произойдет. Или потеряю друга, или приобрету любовника.

- Люблю, - выдохнул я, вместе с воздухом выдыхая часть души. Интересно, она передается по телефонной связи? В любом случае, я знаю, куда эта часть полетела.

- Честно? – Дин улыбался. Черт возьми, этот гаденыш улыбался. Как бы я хотел быть сейчас рядом с ним. Видеть эту улыбку и слушать его сердце.

- Нет, я пошутил, - съехидничал я, переворачиваясь на бок и зажимая телефон между ухом и подушкой.

- Кас, - Дин глубоко вдохнул, и я понял, что сейчас будет.

- Все в порядке, я знаю, что ты любишь Лизу, эти разговоры, твои взгляды, твои слова – ничего не значат, я знаю, Дин, знаю, - зажмурившись, протараторил я.

- Но…

- Но что нам делать? Что мне делать? То же, что и все эти, кажется, полтора года. Или год, - я пожал плечами.

Если честно, мне казалось, что это сон. У себя во снах я часто признавался Дину, и это было так просто, так легко, словно я управлял сном. Иногда, правда, бывало такое, что Дин злился на меня и кричал, но такое было редко. Чаще всего он улыбался, он был счастлив услышать это. Но сейчас ведь не сон. Сейчас ведь реальность. Но мне было необычайно легко говорить это, обсуждать это, словно мои сны натренировали меня.

- Сколько? – немного растерянно переспросил Дин.

Я засмеялся. Горько так, с усталостью.

- Дин, я влюблен в тебя слишком давно, чтобы сейчас что-то скрывать. Да, черт возьми, я люблю тебя почти с того самого момента, когда ты появился в нашем классе. Сначала я этого не понимал. Но потом… словно лопатой по затылку, - я накрыл глаза ладонью, вспоминая те непонятные, пугающие чувства.

- Ты придурок, - нервно выдохнул Дин. Ну, хотя бы не кричит.

- Знаю, - кивнул я, устало улыбаясь.

- Нет, я не об этом. Людям такие новости вот так просто не говорят. У тебя такой тон, словно ты мне просто напоминаешь об этом. И знаешь, я как бы… в шоке, - Дин подбирал каждое слово, просто не в силах говорить ровно и спокойно.

- Ну, прости? – спросил я, сразу заливаясь хриплым смехом. Голова кружилась и какой-то непонятный писк пронзительно терзал мой мозг.

- Придурок ты, Кас. Ну, тогда я тоже кое-что скажу, - Дин решительно вздохнул. – Я не путал тебя с Лизой, - быстро на одном дыхании, чтобы не передумать.

- Я знаю, Дин, - усмехнулся я счастливо, дождавшись подтверждения.

Слегка волнительное молчание повисло, нарушаемое только хрипами телефонной связи.

- Что дальше? – неуверенно спросил я, пытаясь говорить шепотом.

- Как что? Ты проснешься, - зевнул Винчестер.

- Да? – безнадежно спросил я, когда все мои надежды и воскресшие мечты рухнули, поднимаясь облаком пыли.

- А ты что думал? Все будет так просто? – насмехаясь, поинтересовался Винчестер. – Ты думал, что просто признаешься мне, и мы станем парочкой геев? – Дин издевался, но так, словно его заставляли. Так, словно просто показать кому-то, что вот он такой, что он может так. Но сам он в это не верил. Или это мне так казалось.

- С тобой никогда не будет просто, - криво усмехнулся я, зная, что вообще весь этот разговор напрасен. Все напрасно.

- Это точно. Только объясни мне и самому себе – что ты такого во мне нашел? – тихо, спокойно, словно мы с настоящим Дином и правда сейчас разговариваем по телефону. Словно это не сон.

- Можно я буду обращаться к тебе «сон»? – неуверенно спросил я, надеясь, что у меня удастся поговорить с собственным подсознанием.

- Можно, - усмехнулся «Дин» в телефон.

- Но я все равно не буду – это глупо, - криво усмехнулся я. – Дин. Дин замечательный, - хрипло прошептал я, пробуя свои слова на вкус.

- И ты готов всегда любить меня, даже если я никогда не отвечу взаимностью? – с насмешкой спросил голос ненастоящего Винчестера. Я покачал головой.

- Не тебя. Дина. Ты это я, а себя я никогда не смогу полюбить. Но да. Я думаю, что я буду любить Дина еще очень долго. Я не знаю точно, но на данный момент я так думаю, - я повернул голову и посмотрел на часы. 05:69. Ох, уж эти сны…

- А не больно? – с интересом спросил «Дин». Я начал замечать, что голос уже не его. Похож, да, но не он. Кто-то знакомый, но я никак не могу вспомнить, кто это. Крутится в голове назойливой мухой, а поймать не могу.

- Больно, - усмехнулся я. – Очень больно. Но я люблю его, - просто сказал я, даже пожав плечами. – Люблю, и это не лечится.

- Как СПИД? – с интересом спросил сон.

- Что? – опешил я, не поняв.

- Ну, не лечится, как СПИД? И оно скоро убьет тебя? – голос становился каким-то детским. Таким же назойливым и неугомонным.

- Не знаю, - устало выдохнул я. – Глупо было бы сравнивать любовь со СПИДом, но, возможно…

- Послушаем Элвиса, - быстро сказало подсознание, и в трубку раздался мелодичный голос Короля.

Oh my love my darling

I've hungered for your touch

A long lonely time

Я держал кого-то за руку. Мы шли по какой-то тропинке, поросшей зеленой, свежей травой. Крепкая ладонь держала меня, от чего становилось тепло и уютно. И казалось, что этот человек – ручной огонь. Не обжигающий, не убивающий, а согревающий и дарящий тепло. Свой. Ручной. Мне кажется, этот огонь был бы неоново-зеленого цвета. Его языки дикими танцами поднимались бы к небу, жадно поглощая кислород.

And time goes by so slowly

And time can do so much

Are you still mine

С этими языками мы поднимаемся в небо. Огонь смешно щекочет пятки, но не успевает облизать так, чтобы было больно. Крылья, крепкие, сильные крылья несут нас наверх. Или вниз? Это море? Или небо? Где Солнце?

I need your love

I need your love

God speed your love to me *

Мои крылья отрывают с дикой болью, и я падаю. Но не успеваю упасть, сильные руки подхватывают меня за руки.

Человек смеется, и я смеюсь вместе с ним. Вокруг нас небесное море или морское небо – черт его поймет. Мы кричим, наслаждаясь, что можем кричать. Я чувствую ветер, я чувствую воду, все вокруг меня – во мне. А этот человек… это мой человек.

Мне хотелось опуститься на землю, но я не смел попросить об этом. Я хотел понять, что это за человек, но не осмеливался. Его лицо оставалось невидимым для меня, хотя я был уверен, что давно понял, кто это. Элвис продолжал петь в моей голове, его голос был чем-то волшебным и неземным.

Элвис не умер. Он просто улетел домой.**

Хотелось бы верить…

When I find myself in times of trouble

Mother Mary comes to me

Speaking words of wisdom

Let it be. ***

Мы едем на велосипедах на пустом шоссе. Солнца нет, ничего нет, только дорога и морское небо.

- Битлз? – усмехнулся я, спрашивая у самого себя.

- Эта музыка вечна, - горячим шепотом прошептало в голове, заливаясь звонким смехом.

Не могу не согласиться.

Мы ехали. Просто куда-то и откуда-то. Крыльев не было, но я их чувствовал. Этот «кто-то» ехал позади меня – я не видел его, но я знал, что он не отстает.

Я засмеялся. Какая ирония – я не умею кататься на велосипеде. Я вообще ничего не умею.

Небесное море кричало спокойствием. Было так тихо, что барабанные перепонки разрывались. В такой тишине люди сходят с ума…

There's such a sad look

Deep in your eyes.

A kind of pale jewel

Open and closed

Within your eyes.

I'll place the sky

Within your eyes. ****

Красивый, глубокий голос зазвучал в голове. Мы тонули.

Голос, такой мелодичный, боже мой, он напоминал что-то мерцающее, волшебное. Такое, во что верят только дети, потому что взрослые слишком глупы. Волшебство, которое бывает только на Новый Год. Блестит. Все блестит. Это море кричит ослепительными вспышками отражений солнечных лучей. Так, что слепит глаза.
Мы тонем.

Я держу чью-то теплую руку, медленно погружаясь под воду. Мимо меня проплыл самолет, а из его турбин вырастали длинные дороги белой пены. Я улыбнулся, и несколько пузырьков спасительного воздуха покинули меня. Они, смешно дергаясь, поплыли куда-то вниз. Под нами был свет, а воздух поднимался в зияющую глубину.

Heaven, I'm in heaven

And my heart beats so that I can hardly speak

And I seem to find the happiness I seek

When we're out together dancing cheek to cheek

Heaven, I'm in heaven

And the cares that hung around me through the week

Seem to vanish like a gambler's lucky streak

When we're out together dancing (swinging) cheek to cheek *****

Томный, хрустящий голос Луи Армстронга заставил кожу покрыться мурашками. Оно текло внутри, нежно покусывая каждую частичку организма.

Мы в каком-то баре. Здесь пахнет дымом, но от него не задыхаешься. Блюз наполнил это заведение до краев, заставляя вязнуть в нем. Красивая смерть.

Меня обнимал тот самый человек. Я мало представляю, как можно танцевать под эту песню, которую можно слушать и умирать с блаженной улыбкой. Но мы танцевали. Медленно, быстро, страстно, обнимали друг друга, а я даже не понимал, кто это. Нет, понимал. Но не знал. Вокруг меня струились парочки влюбленных парней и девушек. Молодые юноши, одетые в старомодные, но не менее шикарные, костюмы кружили в танце своих восхитительных спутниц. Я не видел их лиц, но у многих была красная помада. Не знаю, как это понял. У них были красивые, блестящие волосы, закрученные в замысловатые волны. Атласные платья выгодно подчеркивали их точеные фигуры. На достаточно высоких каблуках лакированных туфель они скользили, словно были босиком. Удивительные существа.

The warden threw a party in the county jail.

The prison band was there and they began to wail.

The band was jumpin' and the joint began to swing.

You should've heard those knocked out jailbirds sing.

Let's rock, everybody, let's rock.

Everybody in the whole cell block

was dancin' to the Jailhouse Rock.

Spider Murphy played the tenor saxophone,

Little Joe was blowin' on the slide trombone.

The drummer boy from Illinois went crash, boom, bang,

the whole rhythm section was the Purple Gang.

Let's rock, everybody, let's rock.

Everybody in the whole cell block

was dancin' to the Jailhouse Rock. ******

Музыка плавно сменилась. Знакомый голос начал заставлять конечности двигаться в танце, которого ты не знаешь.

Люди вокруг изменились, точнее, нет, сменилась одежда. Задорные платья, немного смешные костюмы и цветастые рубашки. Люди лихо вертелись в зажигательном танце, четко отбивая ритм песни, слушая которую просто нереально усидеть. И я плясал. Меня вертел в танце тот самый человек, лица которого я не видел.

Я смеялся, наслаждаясь тем, как музыка заполняет меня от кончиков пальцев до кончиков волос. Я задыхался смехом, мои движения были похожи на приступ эпилепсии, но мне было плевать. Я непонятно где, рядом со мной непонятно кто – все идеально.

- Хочешь вернуться? – тихо шепнул на ухо этот самый человек.

Я прижался к нему.

- Нет, - так же тихо шепнул я в ответ, понимая, что не вру. Я не хочу в реальность. Я хочу быть здесь всегда. Музыка… она вечна.

- Тогда мы будем здесь столько, сколько ты сам захочешь, хорошо? – звучало так, словно его правда волнует мое мнение. Пусть будет так.

- Хорошо, - тепло улыбнулся я, чувствуя, как кто-то меняет песню, и мы снова перемещаемся куда-то в чей-то другой мир.