января

Телефон Дина, который валялся на диване, глухо завибрировал. Я дернулся и огляделся. Винчестер спал мертвым сном. Я решил его не будить, а сам потянулся к телефону, который валялся на полу, рядом с Винчестером, отвечая на вызов.

- Дин, прости меня, пожалуйста, я могу все объяснить, - залепетал женский голос, который прерывался всхлипами.

- Лиза? – неуверенно спросил я, пытаясь быть негромким.

- А ты кто? – девушка на мгновенье затихла. - Замечательно, - громкий всхлип и гудки.

Пф, больно надо. Никогда не понимал девушек. Какие-то они… сложные. Инопланетянки чертовы.

Я обернулся на Дина, который что-то пробормотал сквозь сон и перевернулся на другую сторону. Хорошо. Спи, Дин.
Я встал и, немного пошатываясь, дошел до кухни, где тяжело рухнул на стул.

Телефон, который я сжимал в руке, снова завибрировал. Я глянул на экран, чего не сделал в прошлый раз.

«Сэмми».

Я усмехнулся и нажал на зеленую трубку, прижимая телефон к уху.

- Дин, где тебя черти носят? – начал тираду младший из Винчестеров.

- Привет, Сэм. Это Кас, - с улыбкой сказал я, вставая и ставя чайник нагреваться.

На том конце провода резко выдохнули, словно он готовился уже ругаться, а я его так сильно обломал.

- Кас? – неуверенно спросил Винчестер-младший.

- Да. Помнишь… - я хотел описать себя, чтобы он вспомнил, но Сэм перебил меня.

- Помню, нас Дин знакомил. Привет, Кас. А… что телефон Дина делает у тебя? – аккуратно поинтересовался парень.

- То же, что и его пьяная тушка у меня дома, - пробурчал я, прижимая телефон плечом к уху. Я пытался не разлить кипяток, от которого валил пар.

- Он опять напился? – жалобно выдохнул Сэм. – Что у него случилось?

Я закусил губу, не зная, можно и нужно ли рассказывать младшему брату Дина о Лизе.

- Не знаю, я просто случайно нашел его в парке, - пробормотал я, делая маленький глоток.

- Мне его забрать? – я слышал в тоне Винчестера, что он надеется на отрицательный ответ.

- Не надо, пусть выспится. А потом он все равно домой придет, День Рождения все-таки, - пробормотал я, косясь на шкафчик, где стоял подарок. Вообще, я хотел его еще упаковать. Но не думаю, что успею.

- Кстати, передашь ему, что я побежал в торговый центр, хорошо? Ну, когда он проснется, - усмехнулся Сэм.

- Конечно, - я даже кивнул, хоть он и не мог увидеть меня.

- Спасибо, Кас. Ты хороший друг, - гудки.

- Ага. Друг, - хрипло засмеялся я, кладя телефон Дина на стол. – Всего лишь друг.
___

Я не знал, как украсить обычную коричневую коробку. Поэтому я, вооружившись черным маркером и поставив коробку на стол, думал, что же сделать.

Я нерешительно начал писать на верхней части коробки, то есть той, которая смотрела в потолок.

Я не знал, откуда эти слова, я просто продолжал писать, стараясь не допустить ошибок. Я писал много слов, переходя на крайние стенки, исписывая и их тоже. Много-много слов, а смысл один. Я благодарен Дину, что он появился в моей жизни.

Я не знал, как он отреагирует на это, не знал ничего. Но я продолжал писать, расписывать и дописывать.

Бессмысленные слова, которые ничего собой не представляли. В непонятном порядке они толпились друг за другом.

Когда на коробке не осталось свободного места для букв, я успокоился и отложил маркер. Дин заворочался на полу, что-то бормоча. Я поспешил пока убрать подарок. Мне хотелось вручить это вечером. Не знаю, почему, просто так захотелось.

- Голова… - пробормотал Дин, жмурясь, словно от яркого света.

Я усмехнулся и набрал в стакан воды. Затем достал таблетку, которой меня "лечил" брат.

- На, выпей, - сказал я, наклонившись.

- Кас? – неуверенно спросил Дин, забирая таблетку, закидывая ее в рот и запивая водой.

- Да, Кас, - кивнул я. – С Днем Рождения, придурок, - с легкой улыбкой сказал я.

- О. Уже? – удивился Винчестер, чем заставил меня улыбнуться еще шире. – Спасибо, - он улыбнулся, но сразу зашипел от боли. – Ничего, если я тут полежу немного?

- Лежи сколько влезет, - улыбнулся я, вставая. – Я сейчас вернусь, - предупредил я, собираясь подняться к брату. Я не слышал, как он вернулся, поэтому надеялся, что Гейб еще спит.

Но в моей комнате никого не было. Нетронутая постель, закрытые шторы… здесь никого не было с того момента, как я ушел за Дином.

Я вернулся вниз, заглянул в ванную, посмотрел во дворе. Гейба словно вообще здесь не было. Я достал телефон, быстро набирая старшего брата.

- Алло, - устало выдохнули в трубку практически сразу после первого гудка.

- Ты где? – я грыз ногти, ходя по кухне туда обратно.

- Я тебе попозже позвоню и все расскажу. Ты поел? – он был очень уставшим. Но я знал, что бессмысленно спрашивать, где он. Если не сказал сразу, то скажет только тогда, когда сам захочет.

- Нет, не поел, - пробурчал я.

- Тогда привези мне еды, - недовольно сказал Габриэль, прервавшись на долгий зевок.

- Куда? – спросил, оглядываясь на Дина, который все еще валялся на полу.

- Городская больница святого Петра, - немного замявшись, пробормотал мне брат.

- Что? – опешив, спросил я. – Что ты делаешь в больнице? Ты в порядке? – я занервничал, чувствуя, что внутри меня колотит.

- Я в порядке, успокойся, тигр, - устало пробормотал Гейб. Я словно видел, как он потирает переносицу, ненадолго закрыв глаза.

- Тогда что ты там делаешь? – я все равно переживал, но дрожь внутри меня утихла.

- Привези мне еды, и я все объясню, - поставил условие мой брат. По голосу можно было понять, что он слишком устал и не был настроен на какие-либо колкости и шутки.

- Чего тебе привезти-то? – неуверенно спросил я, вернувшись на кухню. Я подошел к холодильнику и заглянул, пытаясь отыскать что-нибудь съедобное на пустых полочках.

- Да что угодно. Я жрать хочу. Все, давай, позвонишь, как подъедешь, - торопливо пробормотал Гейб. Похоже, ему сейчас срочно нужно было куда-то. Я оглянулся на Дина, который опять дрых на полу.

Что с ним делать? Оставить? Или разбудить? Несколько секунд я сосредоточенно думал, что же мне делать. Ничего умнее не придумав, я быстро написал пару предложений на клочке бумаге и положил на диван.

«Дин.

Если ты проснулся, а меня нет, то не уходи никуда, пожалуйста. Делай, что захочешь, но дождись меня. Пожалуйста.

Если все-таки тебе куда-то нужно спешить, то под ковриком у двери есть ключ. Туда же его и положишь».

Сделав это, я поспешил в коридор. Но потом, словно вспомнив что-то, я вернулся к Дину и накрыл его одеялом. Хоть у нас пол был с подогревом, думаю, так будет лучше.

Теперь я со спокойной душой убрался из дома, спеша в ближайший супермаркет.
___

- Издеваешься? – с усталым раздражением спросил Гейб, глядя на меня.

- Другого не было, - я пожал плечами, не понимая, что ему не нравится.

- Хочешь сказать, что кроме яблок ничего и нигде не было? – подкинув и поймав яблоко, усмехнулся мой брат. – Ладно. Сойдет, - он откусил большой кусок, громко чавкая.

- Не за что, - пробурчал я, присаживаясь рядом, на соседнее кресло.

- Ага. Чего так долго? – прожевывая сочную мякоть, пробурчал Габриэль.

- Все думал, какого черта ты здесь делаешь, - подразнил я. – Серьезно, что произошло? – я оглянулся на почти пустые коридоры. Только медсестры снуют из кабинета в палату, из палаты в кабинет.

- Чувак, это долгая история, - невнятно пробурчал Гейб, смакуя зеленым яблоком.

- Я не спешу, - ответил я, краем сознания вспоминая о Дине. Не спешу, совсем нет.

- Ладно, - согласился мой брат, громко сглотнув. – Меня вчера задержали на работе. Одного мальчика усыновляли, а какой-то женщины там не было, и мне пришлось развлекать людишек, пока она не появилась. Эта пара могла спокойно уйти домой и прийти завтра, но нет, они сидели до последнего. В общем, вышел я из здания поздно. Когда шел домой, стал свидетелем аварии. Большо-о-ой аварии. Девушка на легковушке столкнулась с грузовиком. Вообще, я там проходил случайно. Просто решил подольше прогуляться. Не знаю, что именно произошло, но сразу после столкновения прогремел взрыв и все загорелось. Больше пламя пришлось на грузовик. Я кинулся туда, но что-то жидкое и горящее было всюду. Я без понятия, что там перевозил этот грузовик, но было… жарко. В общем, я вызвал все службы, те приехали вовремя, все погасили, девушку и водителя грузовой машины вытащили и увезли в больницу. Меня сначала задержала полиция, чтобы опросить, но это было быстро, и меня сразу же успели забрать на скорой. То есть, я единственный, кто остался на месте происшествия. Девушка сейчас в реанимации, а мужчина, который был за рулем грузовика, скончался. У нее не было никаких, абсолютно никаких документов с собой. То есть личность пока не определена. Как мне кажется, она была очень красива… - с огромным сожалением, выдохнул Габриэль. Все это время я сидел молча, внимательно вслушиваясь в каждое слово.

- Была? – тихо спросил я, сглотнув. Я понимал, о чем он, но мне нужно было услышать это.

- Огонь, - Гейб смотрел в одну точку, и мне показалось, что он вспоминал случившееся.

- Что говорят врачи? – я не мог говорить громче. Словно это было запрещено.

- Надежды очень мало. Ее почти нет. Слишком много ожогов и до сих пор неизвестно, кто она, - горько ответил брат, грустно улыбнувшись. Или оскалившись.

- Охренеть, - все, что я мог сказать. – А тебе тут нужно оставаться? – неуверенно спросил я.

- Нет. Но я не уйду, пока не узнаю, как она. Они там что-то суетятся, пытаются что-то сделать. Бегают туда-сюда. А я просто хочу знать… - Гейб сглотнул и отвернулся.

- Габриэль… - выдохнул я, поняв, о чем именно он думает. Я никогда не называл его полным именем, может только в очень редких случаях. Он содрогнулся и повернулся ко мне.

- Я хочу знать, успел ли я в этот раз, - одна крохотная слезинка все-таки оставила мокрую соленую дорожку на поросшей щетиной щеке. – Понимаешь? Я должен знать!

- Гейб, успокойся, ты ни в чем не виноват, - я все-таки поддался желанию обнять брата. Я присел на корточки перед братом, глядя в золотистые глаза.

- Ты не понимаешь! Если бы я… - я обнял этого "ребенка" за шею, не давая договорить до конца.

Я понимал. Я все прекрасно понимал. В тот вечер, что перевернул все, Габриэль должен был быть вместе с родителями в машине. Но ему позвонил один знакомый и попросил помочь с какой-то мелочной проблемой. И Гейб ушел, а родители поехали домой. Я тогда был дома один. И мой брат не говорил этого, но я знал, что он считает себя виноватым. Что он бы успел предупредить. Что он бы все исправил.

- Они были бы живы, - прошептал Габриэль мне в плечо. Он очень редко показывал свои эмоции. Чаще всего Гейб прятал всю боль и горечь за улыбкой. За глупыми шутками, за смехом.

- Ты ни в чем не виноват. Уже ничего не исправить, Гейб, пойми, ты не виноват ни в чем, - я, наверное, уже говорил, что не умею успокаивать. Я не умею подбирать тех слов, что должны помочь справиться. Или успокоить.
Гейб только крепче смял мою куртку в пальцах.

Мы так стояли… не знаю, сколько. Просто стояли. Как два предмета интерьера. Всем не было дела до двух разбитых парней, которые искали утешения друг в друге. Может, тем лучше? Кто сможет помочь? Кто решится?

- Хватит соплей, - громко шмыгнув носом и глубоко вздохнув, Габриэль отстранился от меня.

- Посидишь тут? – мой голос дрожал.

- Да, иди, куда тебе там нужно, - пробормотал он, отвернувшись и вытирая слезы кулаком.

- Я сейчас вернусь, - тихо сказал я, срываясь с места и быстро уходя с этого этажа, из этого здания. В ближайшую кондитерскую. Я знал, что Гейб любил больше всего. И я обязан был дать ему это. Если честно, я специально купил ему яблок. Но сейчас… я знал, что должен сделать все, что могу.

Минут двадцать я носился по улицам, в поисках свежей выпечки. Я хотел принести ему булочек, кексов, пирога - чего угодно.

Все-таки я нашел то, что искал. Накупив пакет сладостей, я вернулся в больницу, на то самое место. Но моего брата там не было. Я прошелся по этажу, заглядывая в открытые кабинеты. Не обнаружив Габриэля, я решился позвонить.

- Эй, где ты? – быстро сказал я, как только гудки прекратились.

- Сиди на месте, - все, что услышал я. И снова гудки.

Я, ругнувшись про себя, вернулся к тем креслам у стены, где мы были.

Мой брат вернулся спустя несколько десятков минут. Точнее, он вышел из кабинета неподалеку.

- Что там? – я вскочил, внимательно всматриваясь в немного опухшие глаза брата.

- Состояние стабильно тяжелое, - ответил он, присаживаясь рядом.

- Что это значит? – мне нужно был конкретный ответ, чтобы знать, что с той девушкой.

- Ни лучше, ни хуже. Пока занимаются определением личности, - пробормотал Гейб, не глядя на меня.

- Вот. Поешь, - я взял пакет с соседнего кресла и протянул брату. – Оставайся, сколько посчитаешь нужным – тащить домой я тебя не буду, - я грустно улыбнулся.

- Спасибо, я попозже поем. Езжай домой, - Габриэль ответил мне такой же улыбкой. – Спасибо.

- Не за что. С ней будет все в порядке, - улыбнулся я, вставая с места. – Я поеду, а то у меня Дин в гостиной валяется, - я развернулся, но сразу же был остановлен братом.

- Что? – с удивлением спросил он.

- Длинная история, - усмехнулся я.

- Только не на диване, - жалобно попросил Гейб.

- Придурок, - я слабо пихнул его в плечо.

- Беги, - с улыбкой сказал Габриэль. – Влюбленный идиот, - прошептал он, когда я свернул к лестнице, что вела вниз.
___

- Дин? Ты еще здесь? – крикнул я, входя в дом. Дверь была не заперта, так что я мог предполагать, что Винчестер в доме.

- А где мне еще быть? – ответил мне парень, который сидел на диване.

- Давно проснулся? – с улыбкой спросил я, ставя пакет с продуктами, что я купил на обратном пути, на пол.

- Минут десять назад. Я вчерашнее смутно помню. Расскажешь, что я уже натворил? – попросил Дин, когда я присел рядом.

- Ты напился, - тоном, каким обычно говорят «Дорогой, я беременна», поведал я.

- Ну, это я уже понял, когда полез обниматься к ножке стола, - хохотнул Дин. – А поподробнее?

- Что ты помнишь?

- Ну… Мудака того, Лизу – шлюху, бар. Потом… кажется, я был в парке. Потом пришел ты. Размыто помню, как завалился на что-то мягкое и теплое… Это ведь был не ты? – с надеждой поинтересовался Дин, глянув на меня.

Я засмеялся.

- Нет, то был диван, - успокоил я.

- О, хорошо. Еще помню, что, кажется, ударился боком. Словно упал на что-то твердое, - заерзав на месте, пожаловался одноклассник.

- Ты на пол упал, - добавил я, все еще улыбаясь. – В принципе, все так и было. В целом… - уклончиво пробормотал я.

- А еще я обнимал что-то теплое, - быстро сказал Дин, словно стесняясь или смущаясь этого. – То был ты?

Я задумался, что ответить. В принципе, в этом нет ничего криминального, ведь так? Тем более, он был пьян.

- Да, то был я, - кивнул я.

- Ты мягкий, - я повернулся к Дину и увидел довольную улыбку. – Как игрушка.

- Я рад, - улыбнулся я и откинулся на диван, расслабляясь. – Кстати, с Днем Рождения, - вспомнил я, повернув голову к Винчестеру, который повторил мои движения. – Еще раз.

- Спасибо, - счастливо улыбнулся он.

- Так ты правда не сожалеешь по поводу Лизы? – я не хотел этого спрашивать. Это как мысль, которую ты не успел остановить. Оно вырвалось, а этого уже не вернешь.

- Наверное, так и есть. Мне… никак, - Дин развел руками и сложил их за головой. – Просто теперь у меня девушки нет. А раньше она была. И все. Ну, и секс теперь нерегулярный, - хрипло засмеялся он, закрывая глаза.

- О. Это хорошо. Что ты не переживаешь, - невнятно пробормотал я, тоже закрывая глаза.

- Зато у меня есть ты.

Это было… так приятно. Так тепло. И я решил не отвечать. Испорчу только. Пусть эта теплота продолжает разливаться у меня в груди, пусть мысли продолжают цвести надеждой. Пусть. Ведь никому от этого не хуже?

Мне захотелось рисовать. Почему-то возникшая картинка перед глазами была… довольно странной. Человеческие ребра. Сквозь них рвутся наружу бутоны цветов. Они распускают свои нежно-розовые лепестки. Не такие розовые, какими бывают безделушки для девочек, а именно… как же объяснить. Это было красиво. Очень.

- Что мы будем сегодня делать? – тихо спросил Дин.

- Не знаю. Чего ты хочешь? – я улыбался, даже не имея повода для улыбки. Я просто смотрел сквозь закрытые глаза на потолок. Словно пытаясь увидеть звезды. Сквозь тонкую кожу век, сквозь каменный потолок, сквозь крышу, сквозь слои атмосферы…

И я видел звезды. И был потерян в них.

- Хочу, чтобы рядом был ты и Сэм, - я повернул голову к другу и подтвердил свои догадки. Он был серьезен, он не улыбался.

- Кстати, я чуть не забыл, - я встал с дивана, действительно, вспомнив несколько вещей. Я достал из пакета пластиковую коробку с куском вишневого пирога. – На. Вот. Поешь, - я положил сладость на колени Винчестера.

- Черт, чувак, я тебя обожаю, - лицо Дина озарилось таким счастьем, словно все его мечты сбылись. Я и не знал, что мои близкие так сильно зависят от сладкого. Видимо, для этого его и придумали.

- А еще тебе звонили Сэм и… Лиза. Твой брат предупредил, что поехал в супермаркет, а чего хотела Лиза, я так и не понял, - я слабо улыбнулся, заметив, что упоминание о бывшей девушке, никак не отразилось на эмоциях Дина.

- Отлично, а то у нас дома в холодильнике мышь повесилась, - довольно сказал парень, откусывая небольшой кусочек. – Будешь?

- Нет, спасибо. Приятного аппетита, - с улыбкой сказал я, снова отходя к пакету, чтобы расставить продукты по полочкам.

- Ты прелесть! – крикнул он мне в спину, судя по звукам, облизывая пальцы.

Я не ответил. Я всего лишь улыбался холодильнику.

- Алло, - услышал я сзади голос Винчестера. Похоже, ему кто-то позвонил. Я встал у дивана, держа в руках чашку чая. Я хотел его предложить Дину, чтобы он не ел пирог в сухомятку, но сейчас мне нужно было дождаться, пока он поговорит.

- Хэй, Сэмми, успокойся. Тише, дыши, успокойся. Молодец. А теперь спокойно объясни, что произошло, - меня насторожил голос Дина и доносящиеся из трубки крики младшего из братьев.

- Как? – испуганно переспросил Винчестер. – Когда?

- Дин, что произошло? – тихо спросил я, но он только шикнул на меня.

- Конечно, езжай. Я скоро подъеду, - парень торопливо засунул телефон в карман помятых джинсов и вскочил с дивана.

- Дин, что случилось? – громче спросил я, замечая, как тот бегает взглядом по комнате в поисках верхней одежды и обуви.

- Джессика в больнице, - рявкнул Винчестер, заприметив куртку. Он кинулся к двери. Я поспешил поставить кружку и тоже начал одеваться. Я не спрашивал подробностей, я и так понял, что случилось.

Та самая девушка без документов.

- Ты со мной? – с сомнением спросил Дин, когда мы оба были одеты и стояли в прихожей дома.

- Куда угодно, - ляпнул, не подумав.

Ай, плевать. Сейчас мне правда было плевать. Какая разница? Девушка брата моего друга попала в большую беду, куда замешан и мой брат тоже. Не время следить за словами.

- Буду иметь в виду, - с нервной улыбкой быстро проговорил Дин.

Когда я закрыл дверь, мы поспешили в сторону больницы.

- Сэм уже там? – немного запыхавшись, спросил я.

- Едет. Я не знаю всех подробностей. Джесс в больнице, а Сэм спешит к ней – это все, что я успел понять.

- Мой брат был на месте происшествия. Он вызвал скорую и пожарных, - пробормотал я, чувствуя, как першит в горле.

- Что? – Дин даже остановился от неожиданности.

- Идем! – рявкнул я, потащив его за рукав. – Он случайно оказался на том месте. Гейб сейчас тоже в больнице, провел там всю ночь. Как раз к нему я ездил утром, - быстро объяснял я.

- Мир тесен, - все, что он ответил. Мы практически бежали, тяжело дыша. – Так что там произошло? Авария?

- Да, машина Джесс и грузовик.

- У Джессики нет машины. У ее родителей есть, - заметил Дин.

- Замечательно, - фыркнул я, торопясь к дверям больницы, где был совсем недавно. – Да иди же ты быстрее! – крикнул я, перескакивая через несколько ступенек сразу.

Дин лишь пробормотал что-то невнятное, но стал идти быстрей.

- Вон они, - пробормотал я, ускоряя шаг. У знакомого кабинета стояли женщина и мужчина, тревожно поглядывая по сторонам. Мой брат так же сидел в кресле и настороженно смотрел на родителей девушки.

- Что, как? – спросил я, обращаясь к брату. Я сел рядом, в то время как Дин, похоже, что-то обсуждал с семейством Мур.

- Не знаю. Это, как я понимаю, родители девушки. И как я понял, то девушка брата твоего Дина, - мне казалось, что Гейб чем-то расстроен. Хотя, скорее всего, он просто устал.

- Да, девушку зовут Джессика. А Сэм скоро подойдет. А вот и он. Легок на помине… - пробормотал я, замечая, как высокий парень выскакивает на этот этаж с лестницы и оглядывается по сторонам. Заметив нас, он спешит сюда.

Следующие полчаса прошли довольно... странно. Мы все перезнакомились, успели рассказать немного о себе.

Родители Джессики и Сэм поблагодарили Гейба. Сказали, что если бы не он, то неизвестно, как бы все сложилось.
Я успел узнать, что произошло за день до этого.

Оказывается, вчера утром Джесс и Сэм немного повздорили из-за какой-то мелочи. Как сказали Том и Аманда (родители девушки), весь день Джессика ходила с красными, опухшими глазами, ничего не ела и вообще была словно в воду опущенная. Под вечер она сказала, что ушла гулять. Как выяснилось, она взяла их машину и, видимо, хотела поехать к Сэму. Но не доехала. Родители волновались, но ждали ее до утра. Все-таки кровь бурлит и прочее. Черт возьми, кажется, впервые забота и волнение родителей было бы к месту.

Утром, когда их дочь не отвечала на звонки, они обзвонили всех ее друзей и знакомых, но никто не знал, где она. Затем, совсем отчаявшись, они позвонили в полицию. Там рассказали об аварии.

А младший Винчестер рассказал, что пытался весь день до нее дозвониться, но та не брала трубку. А когда Сэм был в супермаркете, ему позвонила Аманда и сказала о Джессике.

Сейчас же мы небольшой группой стояли у палаты и молча ждали. Никто ничего не говорил. Никто не знал, что говорить. И есть ли смысл.

Сэм нервно ходил по коридору и грыз ногти. Судя по его взгляду, его мысли очень далеко от нас. Я мог понять его, я, черт возьми, понимал его. Я знал, что любое лишнее слово или жест только разозлят его. Последняя капля и парень взорвется. И я не хотел быть этой каплей. Я не хотел взрыва.

Дин стоял, прислонившись к стене, и о чем-то сосредоточенно думал. Замечательный День Рождения, подумал я.

Супруги Мур стояли в сторонке и нервно заламывали пальцы, словно пытались чем-то себя занять. Представляю, как же они переживают.

А мой брат сидел, похоже, задремав. Его голова периодически заваливалась или вниз, или к плечу. Но он сразу резко вздрагивал, протирал глаза и пытался не уснуть.

- Хэй, - тихо позвал я, дотронувшись до его колена. Тот дернулся и посмотрел на меня, сонно моргая. Золотистый цвет радужки терялся в обилии мельчайших рек воспаленных капилляров.

- Может, поедешь домой? – неуверенно предположил я. Я даже боялся думать, сколько он уже не спит.

- Нет, не нужно, - попытался усмехнуться он, но прервался на громкий зевок.

- Ничего плохого не случится, если ты поспишь, - тихо прошептал я.

- Да, Габриэль, Вы многое для нас сделали. Мы очень благодарны Вам, но нельзя губить так здоровье, - меня поддержал Том, с сочувствием глядя на моего брата. – Сейчас Вы ничего не можете сделать…

- Хорошо, - немного подумав, согласился Гейб. Он резко встал, но покачнулся и еле удержался на своих двух. – Воу… - выдохнул мой брат, присаживаясь.

- Ладно, пойдем, - пробормотал я, вставая и протягивая Габриэлю руку. Я перехватил его где-то у локтя.

- Дин, я взял твою машину. Отвези его, а? Я должен этому парню, - тихий голос Сэма донесся до моих ушей.

- Поехали, - буркнул Винчестер, направляясь к лестнице.
___

- С ней ведь все будет в порядке? – тихо спросил я, сидя на пассажирское сидении.

- Иначе и быть не может, - одними губами шепнул Дин, безотрывно следя на дорогой.

Я мысленно согласился и обернулся к брату. До дома оставался только один поворот, а Гейба сморило сразу, как он уселся в машину.

- Ты же придешь вечером? – тихо спросил Винчестер, не глядя на меня. Я вернулся в прежнее положение, поглядывая на Дина.

- Конечно.

- Спасибо, - закусив губу, поблагодарил парень. Я снова не стал отвечать, считая это лишним. Это я должен его благодарить, что я знаю его. А прийти вечером к нему и помочь хоть как-то отметить День Рождения – наименьшее, что я могу сделать.

- Поможешь? – спросил я у друга, выходя из машины и открывая заднюю дверцу.

- Полагаю, будить его бессмысленно? – усмехнулся Дин, когда я, взяв брата за правую руку, потянул на себя.

- Правильно полагаешь, - прохрипел я, перехватывая брата поперек тела.

Под смех Дина и мои оханья мы кое-как смогли поставить спящего Габриэля на ноги. А ему хоть бы хны. Его лохматая голова болталась из стороны в сторону, как у мертвой птицы на базаре. С трудом мы смогли дотащить его до дома, а затем и до дивана.

- Что дальше? – неуверенно спросил я, наблюдая, как мой брат обнимает руками и ногами скомканное одеяло.

- В больницу? Или посидим немного? – хм, кто у кого спрашивает?

- Узнай у Сэма, нужны мы там или нет, - посоветовал я, проходя на кухню.

Почему-то я чувствовал себя дико усталым. Словно я не спал несколько дней, постоянно работая или делая что-то тяжелое. Причем ощущения были как моральными, так и физическими. Я устал. От всего.

Все как-то быстро и сразу. Джессика попала в аварию, Мэг куда-то пропала, Гейб сильно переживает за, практически, постороннего человека, Сэм весь на взводе. И Дин, который все равно остается со мной. Который не уходит.

А еще Кроули, черт возьми. Интересно, где он? Прячется? Его нашли? Что с ним? И самый главный вопрос – сдержит ли он обещание? Не то, чтобы мне этого хотелось, совсем нет. Просто… Это будто кто-то решает за тебя. То есть от меня ничего не зависит. И то, что Дин все узнает, будет не моим решением. Но это определенно как-то повлияет. Ведь так? Я сам не могу ничего предпринять. Я не хочу портить сам. А если испортит кто-то посторонний…

Я чувствую себя отвратительно. Словно попросил кого-то убить человека, чтобы не марать руки. Словно подстроил все это.

Ненавижу это. Ненавижу сердце, которое ломает ребра.

Плевать. Я все расскажу Дину. Завтра. Да. Обязательно, я соберусь и все расскажу ему. Все-все.

Нет. Естественно, я ничего не смогу ему рассказать. Но… че-е-ерт. Как же это все сложно, плохо и ужасно.

- Нет, мы пока не нужны, - буркнул Дин, присаживаясь на соседний стул.

- Хорошо, - просто выдохнул я. – Будешь торт? – со слабой улыбкой спросил я, поворачиваясь к другу.

- У тебя есть торт? – удивился Дин. – Хоть пироги я люблю больше, но да, я бы не отказался от торта, - с улыбкой проговорил Винчестер, смотря на меня, когда я достал из холодильника коробку.

- Свечки ставить? – лениво спросил я, снимая крышку и ставя кремовое безобразие перед другом.

- А можешь?

Боже, вы бы видели эти глаза. Ребенок. Черт возьми, ребенок! Эти детские глаза с наивными искорками счастья. И любовь. Много любви.

- Могу, а ты…? – удивленно начал я. Если честно, я предложил просто так. Ну, парню девятнадцать лет… А вот оно как. Самое смешное, что свечи у меня были. Я их купил просто потому, что была акция. Если купить упаковку праздничных свечей, то набор колпаков в подарок. Вы спросите, зачем мне колпаки? А я не отвечу, ибо придурок.

- Хочу. Правда хочу.

Я хочу видеть эту улыбку каждый день. Каждый гребанный день своей никчемной жизни. Эта чертова улыбка может свести с ума. Или я уже сумасшедший? В любом случае, мне это нравится.

Я с улыбкой душевнобольного достал свечи с полки и аккуратно всунул в крем ровно девятнадцать штук. Раз уж сходим с ума, почему не сойти окончательно и бесповоротно? Так же я взял два голубых колпака (какие попались) и нацепил на наши взрослые и умные головушки.

- Мы идиоты, - счастливо буркнул Дин, с салютом в глазах глядя на то, как я спичкой поджигаю торчащие фитиля. Я еле сдерживался, чтобы громко не засмеяться, потому что это было абсурдно. Хотя, Дин казался счастливым.

- У тебя есть фотик? – вдруг спросил Винчестер.

Я не стал ничего говорить или комментировать, лишь молча пошел к себе в комнату, чтобы взять фотоаппарат. Я проходил мимо зеркала, но не рискнул посмотреть туда. Тогда мой смех услышали бы даже инопланетяне.

Вернувшись на кухню, я увидел, как Дин закрывает жалюзи. Темнее стало, но не намного. Ну и плевать, и так круто.

- Вот, - я помахал простым фотиком, понимая, что это самое глупое, что я делал за всю свою жизнь.

- Иди ко мне, придурок, - засмеялся Дин, протягивая ко мне руку и обнимая за шею. Фактически, моя щека была прижата к его. Я отвел руку с фотоаппаратом, улыбнулся и нажал на кнопку.

- Так. Загадывай желание, - пробормотал Дин, жмурясь, чем окончательно превратился в ребенка.

В милого, взрослого ребенка.

- Я? Это твой торт, твой праздник! – запротестовал я, надеясь, что он не будет заставлять меня.

Дин приоткрыл один глаз и вопросительно на меня посмотрел. Потом открыл и второй, теперь уже как-то даже сердито взирая на меня.

- Мой торт, мой праздник, мой ты. И я хочу, чтобы ты загадал желание и задул эти чертовы свечи вместе со мной, - строго сказал Винчестер, забирая у меня фотоаппарат. Нажав несколько кнопочек, он поставил его на стол так, чтобы глаз объектива смотрел на нас.

- Иди сюда, - пробормотал Винчестер, снова притягивая меня к себе. – Загадал?

Я даже не стал думать. Я знал, чего я хочу. Я кивнул и нервно сглотнул.

- Не вздумай моргнуть, - предупредил Дин, нажимая на кнопку спуска и вздыхая побольше воздуха. Красная лампочка ярко мигала, отсчитывая секунды.

- Раз. Два. Три, - я резко выдохнул воздух, сосредоточенно думая только об одном.

Лишь об одном. То, что меня мучает уже столько времени. То, что остается сокровенной тайной. То… что только мое.
___

- Так, чувак, я поеду домой, - довольно пробормотал Винчестер, делая отрыжку.

- Фу, Дин, - я сморщился.

- Пф, - криво усмехнулся парень. – Может, ты сразу поедешь со мной? – неуверенно предположил он, оборачиваясь ко мне. Голубой колпак смешно сдвинулся набекрень, а лицо выражало крайнюю степень удовлетворения.

- Ты езжай, а я примерно через полчасика буду, - улыбнулся я, вставая и ставя тарелки в раковину. Мы заранее оставили несколько приличных кусков торта для моего брата, который просто не простил бы нас, если бы мы не поделились. Тарелочку с кусками я спрятал в холодильник, ведь неизвестно, когда он проснется.

- Ты же не кинешь меня?

Я обернулся, чтобы внимательно посмотреть на Дина. Это длилось от силы всего лишь несколько секунд. И за это время я успел, кажется, ощутить все эмоции, которые подвластны человеку. Я словно разбился и собрался, расплескался, чтобы стечь в море.

Ребенок. Мой взрослый наивный ребенок.

Словно маленький мальчик спросил у родителей «Вы меня любите? Вы всегда будете рядом?».

И хочется рыдать, чтобы не закричать. Хочется рвать, чтобы не убить. Ведь ребенку это важно, ведь ему это нужно.

И вот передо мной сидит мой взрослый ребенок с глазами невинного котенка.

- Конечно нет, Дин. Как я могу бросить тебя? – добродушно улыбнулся я, захлебываясь зеленой нежностью.

- Спасибо, - все, что нужно для спасения. От жизни. – Ладно, я поехал. Надеюсь, Сэм вернется из больницы. Если нет, то нас будет только двое, - криво усмехнулся Дин, натягивая куртку.

- Прости, - зачем-то обронил я, стоя у стены и сложив руки перед грудью.

- За что? – удивился он, даже перестав обуваться.

- Просто прости, - я пожал плечами, переводя взгляд на собственные черные носки в зеленую полоску.

- Тогда просто заткнись, - буркнул Дин, улыбнувшись.

- Позвони, как будешь дома, - я готов откусить себе язык. Просто захотелось это сказать, и я сказал.

Винчестер лишь удивленно поднял бровь, с подозрением глядя на меня.

- Э-э-э… хорошо, - криво усмехнулся он. – Ты же не долго, правда?

- Успокойся и вали домой. Мы так прощаемся, словно не увидимся около месяца, хотя мы снова будем рядом через полчаса, - быстро проговорил я, замечая, как паутинка счастливых улыбок покрывает кожу вокруг зеленых глаз.

- Хорошо. Я ушел, - решительно выдохнул он, поворачивая ручку, но не открывая дверь. – Спасибо, Кас.

И он ушел. Я закрыл за ним дверь и пошел к шкафу, где лежал подарок Дина. Я услышал шум мотора Импалы. Уехал. Слава Богу. Теперь я могу дышать.

Я сел за стол, поставив перед собой коробку. Я упорно заставлял себя не читать эти надписи. Но не мог. Мне было немного страшно и интересно узнать, что я пишу почти в приступе одержимости.

Первое, что бросилось в глаза «Привет, Дин», а также другие более мелкие записи.

«С Днем Рождения! Всего тебе наилучшего. Хочу, чтобы ты нашел свое счастье. Заведешь семью и детишек. Фу, старик, уже 19 лет. У тебя очень красивые глаза. Я удивляюсь тебе каждый день. Ты необычен. Никогда не скажу этого вслух. Я рад, что мы друзья. Мой единственный. Друг. Приятель. Брат. Семья. Надеюсь, это будет долгой смертью. Ты моя смерть. У тебя есть родинка за ухом. Мне нравятся твои веснушки».

И было еще достаточно много разных слов и фраз. Было желание просто взять все и перечеркнуть. Слишком ласково, слишком тесно для нас, для друзей. Но я не сделал этого. Я буду жалеть, буду биться о стенки сознания, но не сделаю.

Телефон жалко завибрировал, оповещая о новом входящем сообщении.

Дин: «Я дома. Приходи, у меня есть гора вредной еды».

Я улыбнулся телефону, перечитывая эти простые строки.

Я люблю Дина Винчестера. Это чувство иногда могло ослабнуть, потухнуть, но как только это чудо снова появлялось рядом… я сгорал изнутри.

Это что-то волшебное, пенящееся и щекочущее изнутри и снаружи. Это… просто человек. Который сломал меня, чтобы дать новые крылья.
___

Я постучал три раза, неудобно придерживая одной рукой подарок. Коробка то и дело пыталась выскользнуть, но каждый раз уверенным движением коленки, я спасал ее от смерти.

Дин не отвечал. Я громко постучал, наконец, услышав где-то в глубине квартиры какой-то шум.

- Входи! – хриплый голос Дина заставил меня нервно вздохнуть. Что-то не так, черт возьми, что-то не так!

Я неуверенно повернул ручку и потянул дверь на себя. Тепло ударило в лицо. Я неуверенно вошел, закрывая за собой дверь.

Вдруг я услышал, как какой-то голос говорит все громче и громче. Очень знакомый голос. Словно увеличивали громкость на телевизоре. Наконец я мог разобрать слова. Свои собственные слова.

«…Хотя, я почти уверен, что Дин сломал во мне этот рычажок. Хрясть, и система зависла на Дине Винчестере. Теперь я перегреюсь, взорвусь и умру. Да. Я умру. А еще я очень сильно запутался. В голове мысли переплетаются, я хватаюсь за каждую, но ни одну не могу поймать и распутать…»

Звук оборвался. Моя жизнь оборвалась. Я едва не уронил коробку. Словно робот, я нагнулся и поставил подарок на пол. Разогнувшись, я увидел Дина, который нечитабельным взглядом смотрел на меня, прожигая насквозь. Он стоял, прислонившись к стене.

- Поговорим?

Тишина. Звенящая, зовущая, утопающая. Я дышу? Время идет?

Удар. Кровь к лицу и рукам. Вздох.

Удар. Кулаки сжать до боли. Резкий выдох до головокружения.

Удар. Ненавижу слушать свое сердце.

- Поговорим?

Как гром в ясную погоду. Как известие о смерти дорогого человека, когда все стало только налаживаться. К такому никогда не привыкнешь.

- О чем? – дрожащим голосом спросил я, понимая, что… ничего не понимая. Ни одной мысли, ни одного слова в голове, все перемешалось. Знаете, если смешать все цвета акварели, то выйдет темно-грязный цвет. Так вот, в моей голове смешалась такая жижа. Из собственных мыслей, желаний и мечтаний.

- Подумай хорошенько, Кас, - он сердит. Я уверен в этом, хоть слух говорит кое-что другое. Расстроен? Опечален? Без понятия.

- Хорошо. Давай говорить, - обреченно выдохнул я, расслабляя руки. Пальцы нервно дернулись.

Винчестер выжидающе смотрел на меня, смерив тяжелым взглядом. Словно мать отчитывает дочь за легкомысленность.
Затем что-то глухо рыкнув, он ушел с коридора, похоже, уйдя на кухню.

- Не стой там, как придурок какой-то, - спустя несколько секунд раздалось оттуда.

Я вздрогнул, словно избавился от наваждения. Я механическими движениями разулся и стянул куртку, повесив ее на крючок. Коробка так и осталась стоять у двери. Пусть стоит, не думаю, что сейчас подходящее время.

Я аккуратно заглянул на кухню. Дин тут же сорвался с места, проходя мимо меня. Я непонимающе оглянулся, услышав щелчок замка.

Дин закрыл меня в собственной квартире.

Тихая паника прокралась в мою голову. Что он собирается сделать? Убить меня? Избить? Я не понимаю.

- Мы должны уже давно поговорить, - спокойно сказал он, вставая у подоконника и сплетая руки перед грудью. – Так это правда? – первый ход.

Я молчал. Я не мог этого признать. Все рушилось прямо перед моими глазами, а я не мог это остановить. Это ломало укрепления и шаткие стены, все рассыпалось. А я лишь молчаливый зритель. Я всего лишь человек.

- Это правда, Кас?

Я не мог смотреть на него. Я сидел за столом, а прямо передо мной был он. Такой Великий и Невероятный для моего мира. Для меня. И сейчас мой смысл меня ломает все изнутри. Бьет ногами внутренности, царапает стенки черепа. Бейся, ломай, может, выкарабкаешься из этого жалкого человека. Может, он отпустит. Выпустит.

- Что именно?

Я не могу. Я не могу, Дин, какой же ты неправильно невозможный. Я так люблю тебя, до безобразия, до сумасшествия. До немого стука сердца.

- Что ты меня любишь.

Можно кричать так, чтобы никто не заметил. Можно плакать так, чтобы никто не слышал. А я могу, оказывается, умирать так, чтобы не умереть. Я могу ломать так, чтобы никто не жалел. Я могу прятать так, чтобы все забыли.

- Кас, скажи.

Зачем ты давишь меня? Ты раздавил меня с жутким хрустом и не сходишь с мокрого пятна. Ты растираешь подошвой, чтобы наверняка. Чтобы совсем. Не нужно, Дин, умоляю, не убивай меня. Не насилуй мою душу.

- Да.

Пулеметной очередью по тому, что внутри.

Я не хотел врать или убегать, не думаю, что есть смысл. Смысла нет ни в чем. Мы его придумали, чтобы оправдать самих себя.

Я сказал правду, чтобы решить все. Мне надоело прятаться. Я хочу освобождения. Я хочу спасения.

Мне не нужно было смотреть на Винчестера, чтобы видеть его взгляд. Мне не требовалось видеть его глаза, чтобы знать, что все разбито. И никакой супер-клей не поможет.

- И что ты предлагаешь делать?

Усталость. Он устал. От чего он может устать?! Черт возьми, мне нужно объяснений, мне нужно чувствовать. Я не хочу замять это все и тянуть до следующей остановки. Я устал. Мы все устали.

- Не знаю. А что ты хочешь делать?

Это игра, похожая на войну. Каждое слово, как выстрел. Пока неизвестны потери.

- Разобраться.

Похоже на мир. Напоминает шанс разойтись не врагами. Хочется и манит. Я так хочу, чтобы все закончилось. Чтобы стало понятно и просто, чтобы забыть обо всем хотя бы на время. Мне надоело. Я хочу спать. Я хочу…

- Так давай разбираться. Мне надоело все это тянуть в одиночку, - пробурчал я, нервно покусывая губу изнутри и заламывая пальцы.

Я слишком слаб, чтобы терпеть дальше. Я уже готов потерять друга, лишь бы все закончилось. Мне надоела моя любовь, которая никому не нужна. Это стало не даром, не счастьем, а грязью. Это омерзительная слизь оплетает меня. А сейчас я пачкаю этим Дина.

- Давай тогда, делись своими переживаниями, изливай душу мне, а не чертовому видео! – голос постепенно повышался. Как и напряжение.

Эти слова были просто вымочены в сарказме. Теперь они висели на бельевой прищепке, истекая иронией.

- Что ты хочешь услышать? – процедил я, поднимая взгляд на Дина, который тяжело дышал.

- Правду.

Твердо, как булыжник. Я тоже хотел правды. Только моя правда не та, что нужна Винчестеру.

- Хорошо.

Я встал, чтобы легче было дышать. Я смотрел только на Дина, чтобы труднее было говорить. Я знал, что сейчас все изменится, как если бы мы стали ходить по потолку и кушать чужие ногти. Но уже отступать некуда, сейчас должно все решиться.

- Я не знаю, когда это произошло. Когда именно. Я не знаю, сколько это уже тянется. Кажется, что всю жизнь. Я уже сомневаюсь во всем в мире, кроме этого. Я из-за тебя утратил веру. Я не могу прожить дня, чтобы не думать о тебе. Я не могу поверить, что это именно ты. Я не могу. Понимаешь? Я устал! – я рычал, медленно повышая голос. Я не знал, что говорю и зачем, я понимал только то, что вот он, мой момент, мой шанс, когда можно не контролировать свои мысли. Когда можно не жалеть о сказанном. Когда можно все.

- Так почему ты раньше этого не сказал?! - он взорвался. Короткий салют, как подготовка перед чем-то грандиозным.

- А надо было? Чтобы ты перестал со мной разговаривать?! Чтобы я, черт возьми, потерял единственного друга за всю свою жизнь?! – я плевался от злости, глядя в эти потемневшие глаза. В эти все равно горячо любимые глаза.

- Лучше было все прятать и записывать на видео?! – Дин кипел, бурлил, выплескивал желчь.

Сейчас мы все выбрасывали. И нейтрализовали яд обоих.

- Да, так лучше. Так было лучше. Откуда оно у тебя? – я выдохнул, как после бега. Я не знаю, как именно мы должны ругаться. Я предпочел бы, чтобы он избил меня, и мы больше не общались. Я бы мог и дальше тихо любить его, не крича об этом. Но нет. Все вышло вот так. И нужно что-то решать. Нужно что-то предпринимать.

- Подарили, - язвительно процедил Дин, кидая мне на стол конверт, который достал из заднего кармана джинсов.
Конверт был без марок, вообще без ничего. Только аккуратная подпись, которая красовалась ровно посередине конверта.

«С Днем Рождения!»

Я скрипнул зубами. Кроули не был обделен оригинальностью. Значит ли, что Мэг не успела? Только сейчас я вспомнил о моей птице.

- Полагаю, это не от тебя, так? – я не слышал ожидаемой ненависти. И меня это… напрягало. Почему все идет не так, как я планирую? Не понимаю этого. Никогда не понимал.

Он еще спрашивает… Естественно это не от меня. Стал бы я…

- Не от меня, - я покачал головой, не глядя на Винчестера. – Прости.

Снова эти глупые извинения. Это во мне гниет, я не могу это выцарапать. Это нельзя просто собрать в кучку и вынести в совке. Это часть меня. Это я.

- Как твои… слова, - Дин нервно дернул руками, отрываясь от подоконника и присаживаясь напротив меня, - попали к неизвестно кому? А вследствии, ко мне?

- Тебя только это волнует? – изумился я, глянув на Винчестера.

Смерть от рук Жизни. Моя сладкая гибель. Всего лишь человек.

- Меня многое сейчас волнует, - воспротивился парень. – Ты можешь нормально объяснить?

Нормально?! Уважаемый Дин Винчестер, Вы, видно, забываетесь, с кем разговариваете. В моей жизни все ненормально, все! Из-за Вас, о Великая Любовь. Я перестал быть человеком, впустив Вас в мое сердце. Я умер, чтобы жить Вами.

- Что тебе не понятно? – я сердился. Это было видно по суженым зрачкам, желвакам под кожей и вспотевшим ладоням, в которые больно впивались ногти.

Мне начинала нравиться наша игра. Мне были интересны действия Дина. Временная жизнь.

- Как давно ты… - он старается подбирать слова. Поверь, это уже лишнее. Мы же здесь по душам говорить пытаемся. Называй вещи своими словами, Дин, не бойся. Говори.

- Что? – подтолкнул я, зная, что заставлю его это сказать. Более того, говорить. Много.

- Влюблен в меня, - на выдохе.

- Люблю тебя, - поправил я. – Довольно давно.

Почему было так легко? Не знаю. Мне не страшно. Страшнее, чем скрывать все это, не может быть. Смысл бороться за жизнь, когда давно мертв?

- Насколько давно? – напоминает допрос. Если честно, я не уверен, что все идет правильно. Учитывая, что «правильность» в моей жизни вообще несуществующее слово.

- Достаточно. Еще вопросы? – не я это затеял.

- Зачем тебе это? – спустя какое-то мгновенье спросил Дин.

Я не выдержал и нервно прыснул. Потом еще один смешок. Через несколько секунд я уже истерически смеялся, чувствуя, как это разрывает душу.

- Зачем? – я на мгновенье успокоился, чтобы вопросительно посмотреть на парня. Словно удостовериться, серьезно ли он. Видно, серьезно. – Это самый тупой вопрос, какой ты когда-либо ставил.

- Нет, я серьезно, зачем тебе это?

Надо же, этот придурок и правда не понимает. Он серьезно интересуется… этим. Есть миллион вопросов, которые можно задать влюбленному в тебя другу, а он ищет причину?! Любовь зла…

- Дин. Ты любишь Сэма? – я знал, что это глупо сравнивать. Они семья. А мы кто? Мы никто.

- Причем тут это?! Речь о тебе, а не обо мне!

- Ты любишь Сэма или нет? – жестко потребовал я.

- Ну, люблю.

- Зачем? – давай, Дин, отвечай, это ведь так просто. Это же элементарно объяснить причину любви. Это же такая простая вещь. Это когда слишком.

- Он моя семья, - Винчестер пожал плечами.

- А ты моя семья, - буду говорить на языке Дина.

- Твоя семья – твой брат, - его уверенность спускается закрученным смерчем в сточную трубу.

- Значит, ты часть моей семьи. Ты часть моего мира, понимаешь? – я опирался кулаками в стол. – Я не просил этого! Думаешь, мне нравится тихо умирать, зная, что никогда даже не посмею тебе сказать об этом?! - злость и гнев в прах разнесли клетку.

- Какого черта, Кас?! Мы друзья! Слышишь, друзья! Мы должны дружить, ругаться, помогать друг другу, но никак не любить! Не той любовью, которой живешь ты, никак не этой! – Дин стукнул по столу и развернулся к окну, взъерошив свои короткие волосы.

- И что мне делать?

Я не слышал себя. То был не я. То какой-то сломленный, уставший от жизни человек. Душа без оболочки. Вселенная без человека.

Обреченность. Признание вины. Принятие любого приговора.

- Я не знаю, - он резко выдохнул, снова оборачиваясь ко мне. – Я не понимаю. Как? Это… это неправильно, Кас! Ладно, пусть ты… гей, - он выплюнул это слово, словно какое-то оскорбление. – Ты мой друг, я принял это. Но… как ты мог? Как меня можно полюбить?!

- Я не был геем, пока не встретил тебя, - тихо пробормотал я, проматывая его слова в голове. – Это ты сломал меня! Это ты сам заставил себя любить! – я шипел и кричал, как вода, пролившаяся на раскаленную сковородку.

- Что? – тупо переспросил Винчестер, внимательно въедаясь в мое лицо.

- Я не был геем. Если хорошо подумать, то я и не гей толком. Меня парни как не интересовали, так и не интересуют сейчас, - признался я. Чего уж там, мне уже не хотелось что-то утаивать.

- И что же это? Тебя заклинило только на мне? – зло засмеявшись, спросил Дин.

- Да.

Несколько секунд Винчестер смотрел на меня, словно пытался понять. Проверить. Может, я вру? Может, блефую? А я выдержал. Мне нечего скрывать.

- Это больная любовь, Кас, - устало пробормотал Дин, подходя к шкафчикам с посудой. – Это, черт возьми, болезнь! – стремительным движением стеклянная дверца покрывается мелкой паутинкой.

- Дин! – я кинулся к нему, увидев кровь на кулаке.

- Уйди от меня!

Я оторопел, застыв в нескольких шагах. Винчестер вытер кровь о рубашку, не глядя на меня.

- Дин.

- Не трогай меня, - прошептал он, выходя с кухни.

Я остался стоять, продолжая глядеть в одну точку.

Эти слова как кипятком ошпарили сознание. Как лезвием по чувствам. Словно я прокаженный. Словно я могу заразить его своей любовью-болезнью. Ему противно.

Все вокруг стало туманиться от слез. Я моргнул и больно сглотнул. Словно колючий ком прошелся по пищеводу.
Я медленно пошел в сторону коридора. Дернул дверь.

- Выпусти меня, - прохрипел я, еще раз жалко дернув запертую дверь.

Дин ничего не ответил. Ничего, кроме тишины не наполняло эту квартиру.

- Выпусти меня! – крикнул я, отчаянно дергая дверь.

Слезы прыснули из глаз, а я продолжал дергать ручку. Словно, когда я выйду из этой квартиры, все пройдет. Может, все проблемы останутся здесь, с этим чертовым Дином.

- Кас, - Винчестер позвал меня. Голос был… тихим. Не злым, не кричащим. А тихим.

- Дин, выпусти меня. Пожалуйста. Отпусти меня! – я кричал, тупо тарабаня в дверь, зная, что никто не ответит.

- Кас! - этот голос. Боже, я только нашел спасение, осталось только открыть дверь, но нет! Этот чертов голос снова зовет меня в пропасть, зная, что я не посмею ослушаться.

- Отпусти меня, Дин… - я скулил, опустившись на колени у двери. Я сполз, продолжая стучать.

Не знаю, сколько это длилось. Не знаю, как соседи еще не вызвали полицию. Ничего не знаю. Я выпал из времени и реальности.

Я стучал в такт своему сердцу. Может, пытаясь развлечь себя? Может, чтобы успокоить? Или для того, чтобы мое сердце услышал Дин?

Я быстро устал. Когда я последний раз ударил в дверь, моя рука жалко упала на пол. Я рухнул, как полностью сломанный шкаф.

Я хотел умереть. Прямо сейчас. Чтобы не так больно было вырывать из себя Дина, мать его, Винчестера. Чтобы стать глухим и не услышать его. Чтобы стать слепым и не видеть.

- Кас.

Только имя. Других слов нет. Только одно слово, три буквы и вся жизнь не вопреки, а во имя всего.

- Дин, - устало выдохнул я, опираясь лопатками о холодную дверь.

- Не сиди там, иди сюда, - попросил Винчестер, появляясь в дверном проеме. Его лицо выражало сожаление и стыд. Как у нашкодившего котенка.

- Зачем? Чтобы услышать, что я болен? – прошипел я, вставая на ноги. – Выпусти меня.

- Ты не уйдешь отсюда, пока мы не поговорим, - строго сказал Дин.

- Это удержание в неволе, - пробормотал я, понимая, что из этой квартиры мне просто так не удастся выйти.

- Мне плевать. Хочешь, подай на меня в суд.

И он ушел. А я все еще сижу на холодном полу. Один. Больной и одинокий.

Ладно. Я встану. Мы поговорим. Покричим. Может, подеремся. И я уйду. Оставлю часть себя, но уйду.
Я молча прошел в просторную комнату, где когда-то познакомился с Джессикой и Сэмом. Мысль о девушке больно ударила воспоминаниями.

- Сэм звонил? – неуверенно спросил я, когда тишина отсчитывала седьмую минуту.

- Да. Он останется там на ночь. Сказал, чтобы я не беспокоился. А твой что?

Все хорошо. Мы не кричим, мы друзья, мы обычные люди.

- Не знаю, наверное, спит еще, - я пожал плечами, вспоминая тот громкий храп, что звенел на весь дом.

- Хороший чувак.

Я засмеялся.

- Не то слово…

Мне было неловко. Очень неловко. Я боялся снова заводить ту тему, хотя именно этого я хотел и ждал. Нельзя сейчас все комкать до следующего момента. Нужно сейчас. Резко и больно разорвать все мечты и смыть в унитаз. Ожидание путает.

- Кас, почему? Как это произошло? – тихо. Слишком тихо, чтобы не пугать.

- А как это происходит, Дин? – я криво усмехнулся, чувствуя, как челюсть сводит. Старые друзья после многолетней ссоры. Никак иначе. – Ты тот, кого можно любить. Ну, я и полюбил, - я пожал плечами, словно рассказывая нечто само собой разумеющееся.

- Как в фильме?

- Как в жизни.

- Я не хотел тебя обидеть, - тихо пробормотал Дин, через четыре секунды тишины и гляделок глаза в глаза.

- Я знаю, Дин. Я знаю, - выдохнул я, автоматически стирая жестким ластиком его слова в моей памяти. – На самом деле, ты в какой-то степени прав. Это болезнь. Это больная любовь. А я больной.

- Я знал это. Уже достаточно давно. Точнее, думал, догадывался и надеялся на собственную ошибку. Прости.

- Объясни, - я застыл, глядя на Дина. Пожалуйста, не вздумай пятиться после своих слов. Объясни мне!

- Кас, я ведь не настолько тупой, - Винчестер виновато пожал плечами. – Такие мысли были, но достаточно редко.

- Почему ты мне не сказал? Почему не спросил?! Почему, черт возьми, ты мне ничего не сказал?! – я не знаю, что именно взбесило меня. То, что он мне не сказал? Или то, что я прокололся?

- А что я должен был сказать, Кас?! – Дин не остался в долгу. – «Хэй, мой лучший друг, а ты случаем не дрочишь на меня?!»

Слова подействовали получше красной краски в лицо. Я смутился, отводя взгляд.

- О, нет, Кас, только не это… - выдохнул Дин, похоже, уходя в сторону балкона.

- Дин! – позвал я, глядя на темный силуэт на фоне ночного неба. Он стоял, опустив голову вниз. Я рухнул на диван, закрывая лицо ладонями. Когда я успел докатиться до этого?

Я понимал, что действительно болен. Дином. Моя любовь – больная. Которая приносит только разочарование и разрушение. Она ненастоящая. Фейк, подделка, некачественная замена.

Нет. Я не верю. Я люблю искренне и здраво. Может, это не то, во что я верил ранее, но это не болезнь, сто процентов. Это дар, проклятье, что угодно. Но не болезнь. Я должен защищать ее.

- Что мы делаем, Дин?! – крикнул я, замечая, как дернулись его плечи. Затем Дин вернулся в комнату.

- Что? – он был зол и разочарован. Мною. Рвать, так с корнем.

- Мы все ломаем. Сейчас, - четко сказал я, вставая.

- Что ломаем? – повезло мне влюбиться в идиота.

- Дружбу. Наши отношения. Нас. Мы все это время могли нормально дружить. А сейчас что? Что изменилось?! – я кричал. Я сорву голос, однозначно.

- Все изменилось, Кас! Все!

- Теперь ты уверен. Теперь ты знаешь наверняка. И все! Все остальное остается прежним! – это было так просто. Я предлагал все оставить как есть. Ничего не менять. Хотя легче было вскрыть вены.

- О да, отлично иметь друга, который влюблен в тебя… - пробормотал Дин, сжимая двумя пальцами переносицу.

- Почему ты мне не сказал, что догадывался? – четко и громко спросил я тоном, который требует ответа.

- Я не мог. Ты дорог мне, слишком дорог, чтобы я ругался с тобой.

Моего удивления хватило бы, чтобы наполнить море. И озерко. Небольшое.

- Так что мы сейчас тогда делаем?! – я взорвался. Я не мог. Это тот шанс, когда можно выпустить всех своих псов. И плевать на то, кого они загрызут. – Слишком дорог?! Дин! Да как ты можешь?! Ты своими словами то и делаешь, что давишь меня, бьешь и терзаешь! Твои слова, твои жесты, твои взгляды, ты правда не понимаешь, что ты со мной делаешь?! – я ходил по комнате, озвучивая свои мысли. – Зачем ты держишь меня, Дин? - спокойнее спросил я, останавливаясь и глядя на Винчестера.

Просто ответь мне, Дин. Просто скажи это. Скажи!

Пару секунд или минут мы смотрели друг на друга. Я тяжело дышал, но ждал своего ответа. Просто объясни мне это.

- Ты нужен мне.

На выдохе. Или на вздохе. Это не очень-то и важно. Я нужен Дину. Просто… нужен. Я задыхался, кажется, своим сердцем. Оно сильно билось в горле, где-то чуть выше ключиц.

- Зачем? – я должен был спросить.

- Просто… нужен и все. Мне без тебя плохо, - тихо, словно боясь. Не знаю, чего.

- Мне больно находиться рядом с тобой, Дин. Ты убиваешь меня, - кажется, слезы лились все это время. Мое лицо было соленым и мокрым, а я даже не заметил.

- И что ты будешь делать? Кас, пойми, я не держу тебя рядом. Я… не отпускаю тебя, - рассудительно говорил Дин. – Я, наверное, эгоист. Я не знаю, что мне делать, Кас. Я слишком запутался и мне страшно.

Эти слова, кажется, одними из самых честных, что сегодня звучало. Я понимал Дина. Я сам разрывался на множество сторон, словно меня тянули различные варианты. Я запутался в себе. Запутался в Дине. И я не понимал, что нам дальше делать.

- Проблема в том… - тихо проговорил я, больно разлепляя губы, - что я люблю тебя. И… - я боялся своих слов. – Я умираю рядом с тобой.

- Кас… - перебил Дин, но я поднял руку, чтобы он замолчал.

- Но… - каждое слово давалось слишком больно. Я их вытаскивал из себя, как иголки из кожи. Но я хотел договорить, чтобы Дин все понял. – Я не могу без тебя, - я развел руками, словно говорил «Я виноват, да, прости, но я не могу измениться».

- Кас… - все, что мог вымолвить Винчестер.

- Дин, я ведь не прошу ответного. Я даже думать об этом не могу. Я просто прошу… не дай мне умереть в одиночку, - я знал, что вряд ли Дин поймет мои слова, но мне так было проще. – Я гибну и с тобой, и без тебя, - я снова пожал плечами, скорее неосознанно.

- Ты же понимаешь, что я никогда не смогу полюбить тебя, так, как любишь ты? – тихо и аккуратно прошептал Дин, глядя мне в глаза.

- Знаю, - одними губами ответил я. – Я и не надеюсь на это.

- Что теперь? – устало выдохнул он. – Что мне… нам делать?

- Ничего. Как и раньше. Мы друзья, - я выдавил подобие улыбки. – Теперь ты выпустишь меня?

- Неа. Ты будешь спать у меня в комнате, а я буду здесь, - спокойно сказал Дин. – А сейчас мы будем поглощать в неограниченных количествах вредную пищу.

Я попытался улыбнуться, но это не выходило. Челюсть защемило.

Дин достал откуда-то пакеты, которые были наполненными всякой дрянью, которую я пытался не употреблять. Но… это же Дин.

И действительно, все было как раньше. Почти. Мы поедали бургеры и чипсы, смотря какой-то фильм по телевизору.

Я ничего не понимал, не слышал, просто делая вид. Мы молчали, даже не пытаясь это исправить. Было по-своему уютно, но и была такая тяжесть… очень страшная. Словно что-то произошло, что-то ужасное.

Мы разошлись по разным комнатам к утру. Я рухнул на кровать Дина, даже не глядя на саму комнату. Я рыдал в подушку, зная, что Винчестер не услышит. Он, наверное, уже давно спит. Я захлебывался, тонул, я просто умирал. Я кричал. Я звал. Но так, чтобы никто не услышал.

Я не знаю, что будет дальше. Черт, я даже не знаю, что будет завтра. Это пугало до чертиков.

Я знал только то, что как раньше уже не будет. Что-то будет не так. Что-то изменится.

А сердце продолжало бешено ломать всего меня изнутри, выдавливая слезы и немые крики о помощи.

Когда я уходил, Дин все-таки увидел подарок. Обрадовался, когда открывал, совсем как ребенок. Или я просто плохо различаю его эмоции. Иногда мне казалось, что я не знаю этого человека. А иногда - что не найдется того, кто знает его лучше, чем я.

Я чувствовал эту неловкость и напряженность, но было плевать. Словно мы только что пережили апокалипсис. Так зачем зря кидать друг в друга бомбы? Я пытался не замечать этого потупленного взгляда, этих нервных движений, когда он дернулся было обнять меня, но вовремя остановился. Дин просто закусил губу, сжал пальцы в кулак и завел его за голову. Краткое «спасибо» и «до встречи».

Ну, раз так, значит так. До встречи, мой друг.

Хотя, как по мне, лучше бы мы ругались. Это всегда лучше молчания и неловких взглядов. Мне хотелось ненавидеть его, признаю. Мне хотелось чувствовать что угодно, только не эту убийственную верность и желание кидаться под пули, лишь бы он остался цел.

Но, увы. Припомню когда-то сказанную фразу. И снова прошу за нее прощения. Судьба – сука, не иначе.

Но все сложилось так, как сложилось. И я все равно любил Дина, несмотря на то, каким мудаком он был.
Я принял его. Я не мог его оставить.

Я знал, что это будет больно, сложно и всегда будет желание повеситься. Но я ведь мог оставаться с Дином. Все остальное не так уж и важно.

Было больно. Почти постоянно. Иногда боль затихала, когда я не видел Дина несколько дней. Хоть бывало это и редко, но я чувствовал себя… как после очень долгой встряски. Я останавливался, вздыхал, выдыхал и снова улыбался Дину.

Я должен был улыбаться. Он ведь мой друг.

На самом деле, было не так уж и сложно контролировать себя. То есть… бороться с желанием обнять его или поцеловать. Не зря же я учился этому столько времени...

Было больно каждый раз вспоминать его слова.

«Ты же понимаешь, что я никогда не смогу полюбить тебя, так, как любишь ты?»

Конечно, Дин, я все понимаю. Я принял это. Но все равно больно. И будет больно. А я продолжал играть.

Все так сложно. Я потерялся.

Все завертелось в неподвижном вихре, если такое возможно. Случилось слишком много всего, что просто заставляет остановиться и оглядеться по сторонам. И я остановился.

Сердце болезненно сжимается, когда воспоминания болью бьют по сознанию.

Когда меня забирали на опознание, я думал, что все оказалось чудовищной ошибкой. Этого не могло произойти. Такое просто напросто невозможно.

Мэг. О, моя дикая птица, как я привык тебя называть. Этого не должно было произойти.

Несчастный случай. Убийство. Я не знаю, как это можно назвать. Это то, от чего я думал, что сойду с ума.

Тебя убил Кроули. Ты выследила его, видимо, чтобы «все исправить». В этот же момент, когда он обернулся к тебе, налетел патруль. Его задержали, а ты на несколько секунд потерялась в пространстве. Этого хватило, чтобы он добрался до тебя, вырвавшись всего на мгновенье. Никто не успел забрать у него нож.
Так объясняет произошедшее полиция.

Я помню, что долго не мог поверить в это. Даже когда стоял в морге и смотрел на тебя. Такую умиротворенную и спокойную. И бледнее, чем обычно.

Это было на третьи сутки после Дня Рождения Дина.

На третьи сутки, как он все узнал. На третий день, как ты не успела.

Зачем все это? Все было напрасно, зачем ты только полезла?! Это было бессмысленно.

Я не прощу этого, наверное, никогда. Не тебе, конечно же, самому себе. Это целиком и полностью моя вина.
Мою домашнюю птицу подстрелили, когда я дал ей взлететь.

Кроули посадили на пятнадцать лет.

А я потерял Мэг.

Я не плакал, когда стоял около тебя, когда ты лежала в гробу. Честно. Там были еще люди, но я не видел их лиц. Не хотел увидеть. Я видел только тебя.

Я представил, что ты спишь. Что ты устала и решила прилечь ненадолго.

Я пытался всячески обмануть себя, но… не выходило.

На тебе было белое платье. Такой контраст с твоими почти черными волосами. Твои щеки отпустил румянец, а ресницы не подрагивали.

Твоя душа отпустила тело.

Я не дышал, когда ехал в Импале. Да, Дин сам предложил помощь. Со всем.

Я сидел на переднем сидении, прислонившись лбом к боковому стеклу. Вокруг все было серым и невзрачным. Я чувствовал себя до такой степени мертвым, что казалось, что это меня должны были там закопать. Никак не тебя - такую вечно живую и настоящую. Я знал, что дальше будет только хуже. Я знал, черт возьми, все это. Но я так устал терять близких.

Я не хочу этого. Всего этого. Где я ошибся, оступился, что сейчас все так ужасно?

- Кас… - тихо позвал Дин, когда мы остановились у моего дома.

До сих пор помню, какая обеспокоенность скулила в его глазах.

- Спасибо. Езжай домой, - попросил тогда я, выходя из машины и направляясь к своему дому.

Я спокойно поднялся к себе в комнату и лег на кровать, обернувшись к стене. Я до сих пор не плакал.

Мне было… никак. Я до сих пор не понимаю, что то было за чувство. Просто… все никак.

А Дин тогда не уехал. Поскольку дверь я за собой не закрыл, он осмелился пойти за мной.

- Можно? – неуверенно спросил Дин, просовывая голову в щель приоткрытой двери.

Я ничего не ответил. Я продолжал рассматривать странные обои перед собой. Я только сейчас увидел, насколько они глупые. Насколько они… показывают меня. Их даже описать трудно. Обычные обои, на обычной стене, у обычного человека.

- Кас, мне очень жаль, - до сих пор помню, что его горечь была настоящей. Искренней. Я не обернулся. Я лишь съежился и закрыл глаза.

Я не мог плакать.

Тогда Дин лег возле меня и обнял. И нет больше слов.

А через полторы недели на нас упало еще одно горе. Джессика. Бедная Джессика.

Врачи сделали все, что могли. Так сказали в больнице. Ее се