Значение мотива и цели при квалификации некоторых преступлений

Цель и мотив в общем учении о составе преступления - факультативные признаки субъективной стороны преступления, становятся обязательными, когда они названы в конкретной норме УК РФ либо их наличие вытекает из юридической природы конкретного состава (ст. ст. 158, 161). В таких случаях они участвуют в процессе квалификации.

Законодательная основа квалификации по признакам цели и мотива - указание на них в диспозиции конкретной нормы Особенной части УК РФ в качестве признака основного состава либо квалифицированного или привилегированного.

Указание на цели и мотивы преступления содержатся и в Общей части УК (ч. 4 ст. 35, ст. ст. 41, 61, 63, 64). Однако в ряде случаев (ст. ст. 61, 63, 64) они не имеют отношения к квалификации преступлений.

Ошибка и ее роль для определения преступлений. В теории уголовного права ошибка рассматривается как заблуждение лица касательно юридических и фактических признаков совершённого.

Ошибка - это неправильное (ложное) представление лица о действительных фактических или юридических обстоятельствах, относящихся к совершаемому лицом общественно опасному деянию.

Различают фактическую и юридическую ошибки: фактическая ошибка - это неверное представление лица о фактических обстоятельствах содеянного. Однако для уголовной ответственности имеют значение не любые фактические ошибки, а лишь относящиеся к элементам состава преступления. В зависимости от предмета неправильной оценки различают ошибки: в объекте, в характере действия или бездействия, тяжести последствий, в развитии причинной связи, в обстоятельствах, отягчающих или смягчающих ответственность.

Ошибка в объекте заключается в неправильном представлении о тех общественных отношениях, на которые посягает виновный. Так, он полагает, будто бы он причиняет вред одному объекту, тогда как в действительности вред терпит другой объект. Действие в этом случае квалифицируется по направленности умысла. Ошибки в предмете посягательства или личности потерпевшего на квалификацию не влияют.

Ошибка в характере совершенного деяния может выражаться в двух вариантах: лицо полагает, что совершает общественно опасное деяние, однако его поведение общественно опасным по существу не является. Так, желая дать яд и отравить таким образом своего недруга субъект дает ему на самом деле безвредный порошок, заблуждаясь на счет его свойств. Такие действия квалифицируются как покушение. Во втором случае, лицо не считает свои действия противозаконными в силу того, что не сознает их общественно опасного характера. Такого рода ошибка исключает возможность привлечения к ответственности за умышленное преступление, но возможность неосторожного причинения вреда не исключается. Решение этого вопроса зависит от того, могло ли данное лицо или должно ли оно было сознавать возможность наступления общественно опасных последствий.

Ошибка в тяжести последствий предполагает неправильное представление лица относительно их количественной или, что имеет место реже, качественной характеристики.

Если законодатель не дифференцирует ответственность в зависимости от тяжести последствий, то такая ошибка на квалификацию не влияет. Если же дифференцирует, то ответственность определяется по направленности умысла.

Ошибка в развитии причинной связи означает неправильное представление субъекта причинной связи между его деянием и наступившем в результате этого общественно опасным последствием. Ошибка в развитии причинной связи не влияет на квалификацию, если в результате преступных действий наступает такое общественно опасное последствие, которое охватывалось умыслом виновного.

В тех же случаях, когда ошибка в развитии причинной связи исключает умысел, наступившие общественно опасные последствия могут быть вменены в вину при условии, что виновный мог и должен был их предвидеть как результат своих действий.

Ошибка в обстоятельствах, отягчающих или смягчающих ответственность, может заключаться либо в ошибочных представлениях о наличии таких обстоятельств, тогда как они отсутствуют, либо в представлении об отсутствии таких обстоятельств, тогда как они фактически имеются. Ответственность в этих случаях определяется содержанием умысла.

Юридическая ошибка предполагает: а) ошибочную оценку виновным деяния в качестве противоправного, тогда как как закон не считает его таковым; б) некорректную оценку виновным деяния как не имеющего характер преступного, тогда как по закону оно является преступлением.

При первичном анализе ошибки лицо не может привлекаться к ответственности, поскольку оно не совершило опасного для общества деяния; при втором – некорректная оценка не оказывает воздействия на положительное решение проблемы привлечения к ответственности и на определение, поскольку незнание закона не является причиной освобождения от ответственности за совершение общественно опасного деяния.

Итак, уголовная ответственность заблуждающегося лица наступает в соответствии с оценкой содеянного не лицом, совершившим деяние, а законодателем.

Юридическая ошибка может иметь место либо в случаях, когда лицо оценивает как преступное, хотя закон его таковым не признает (ответственность исключается, так как отсутствуют такие признаки, как противоправность и общественная опасность), либо в случаях, когда деяние оценивается виновным как правомерное, хотя в действительности оно является преступлением (так как незнание закона от ответственности не освобождает) либо будет нести ответственность за причиненный ущерб.

Юридическая ошибка может выразиться и в неправильном представлении лица о юридических последствиях его общественно опасного деяния и такая ошибка на квалификацию не влияет.

Свое отношение к цели и мотиву Пленум Верховного Суда РФ высказывает, естественно, в тех случаях, когда они становятся для конкретного состава преступления обязательными, т.е. когда о них сказано в диспозиции нормы закона либо, когда их обязательное установление обусловлено иными законодательными признаками правонарушения.

Для квалификации некоторых преступлений цели и мотивы совершения преступления приобретают первостепенное значение. В Постановлении от 27 января 1999 г. N 1[20] подчеркивается, что установление наряду с другими признаками состава преступления мотивов и целей причинения смерти другому лицу необходимо для правильной правовой оценки содеянного и назначения справедливого наказания. Они должны быть выяснены по каждому конкретному делу об убийстве (п. 1).

В этом Постановлении содержится весьма подробное описание целей, с которыми могут совершаться отдельные квалифицированные виды убийств, и раскрывается их содержание. Например:

- по смыслу закона, квалификация по п. "к" ч. 2 ст. 105 УК (убийство определенного лица с целью скрыть другое преступление или облегчить его совершение) исключает возможность квалификации этого же убийства, помимо указанного пункта, по какому-либо другому пункту ч. 2 статьи, предусматривающему иную цель или мотив убийства. Поэтому, если установлено, что убийство потерпевшего совершено, например, из корыстных или из хулиганских побуждений, оно не может одновременно квалифицироваться по п. "к" ч. 2 ст. 105 (п. 13).

Цель преступления в ряде случаев помогает также установить, совершено ли оконченное преступление либо покушение на него. Так, в Постановлении от 15 июня 2004 г. N 11[21] разъяснено, что при решении вопроса о том, является ли содеянное оконченным преступлением либо покушением на него, следует выяснять, действовало ли лицо с целью совершить изнасилование или насильственные действия сексуального характера, а также было ли примененное насилие средством достижения указанной цели, которая не была осуществлена по не зависящим от него причинам. При этом необходимо отличать покушение на изнасилование от насильственных действий сексуального характера, а также покушение на преступления, предусмотренные ст. ст. 131 и 132 УК, от оконченных преступлений, подпадающих под иные статьи УК РФ об ответственности за преступления против здоровья, чести и достоинства личности (п. 5).

Не менее важны разъяснения, которые помогают правоприменителю установить наличие цели. Например, применительно к ч. 2 ст. 146 УК о наличии у лица цели сбыта могут свидетельствовать нахождение изъятых контрафактных экземпляров в торговых местах, пунктах проката, на складах; их количество (п. 6 Постановления от 26 апреля 2007 г. N 14).

Особенно ценны характеристики целей в тех случаях, когда закон не называет их в диспозиции нормы, но из ее содержания следует, что они есть:

- целью преступлений, предусмотренных ст. ст. 198, 199 УК, является полная или частичная неуплата налогов (п. 8 Постановления от 28 декабря 2006 г. N 64[22]);

- ст. 209 УК не говорит о конкретных целях нападений, осуществляемых вооруженной бандой. Но из характеристики нападений при бандитизме (непосредственное завладение имуществом, деньгами или иными ценностями гражданина либо организации; убийство, изнасилование, вымогательство, уничтожение либо повреждение чужого имущества и т.д. (п. 12 Постановления от 17 января 1997 г. N 1[23])) следует, что целью бандитских нападений может быть совершение любого из названных и им подобных преступлений;

- склонение к потреблению наркотических средств или психотропных веществ (ст. 230 УК) совершается с целью принуждения к потреблению их лицом, на которое оказывается воздействие (п. 27 Постановления от 15 июня 2006 г. N 14[24]);

- целью организации притона для потребления наркотических средств или психотропных веществ (ст. 232 УК) является последующее использование этого помещения для потребления наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов несколькими лицами (там же, п. 32).

В некоторых ситуациях цель поведения лица даже в случаях, например, злоупотребления должностными полномочиями, превышения должностных полномочий может приводить к юридически значимым положительным решениям. Так, в Постановлении от 16 октября 2009 г. N 19 отмечается, что действия должностного лица, содержащие признаки преступлений, предусмотренных ст. 285 или ст. 286 УК, совершенные для устранения опасности, угрожающей личности, интересам общества или государства, и если эта опасность не могла быть устранена иными средствами, не могут быть признаны преступными при условии, что не было допущено превышения пределов крайней необходимости (ст. 39 УК) (п. 13).

Мотив так же, как и цель, выполняет различную роль в составе преступления. Однако в отличие от цели вне зависимости от того, указан он в качестве обязательного признака состава или нет, в соответствии со ст. 73 УПК РФ он всегда подлежит установлению.

В УК много норм, в которых названы мотивы совершения преступления. Однако упоминание о конкретных мотивах совершения преступления и раскрытие их содержания в постановлениях встречаются очень редко. Например, в Постановлении от 27 января 1999 г. N 1 разъяснено, как мотив совершения убийства влияет на квалификацию преступления, и раскрыто его содержание.

- под ч. 1 ст. 105 УК подпадает убийство, совершенное без квалифицирующих признаков, указанных в ч. 2 статьи, и без смягчающих обстоятельств, предусмотренных ст. ст. 106, 107 и 108 УК (например, в ссоре или драке при отсутствии хулиганских побуждений; из ревности; по мотивам мести, зависти, неприязни, ненависти, возникшим на почве личных отношений) (п. 4);

- убийство из хулиганских побуждений (п. "и" ч. 2 ст. 105 УК) - это убийство, совершенное на почве явного неуважения к обществу и общепринятым нормам морали, когда поведение виновного является открытым вызовом общественному порядку и обусловлено желанием противопоставить себя окружающим, продемонстрировать пренебрежительное к ним отношение (например, умышленное причинение смерти без видимого повода или с использованием незначительного повода как предлога для убийства) (п. 12).

Полагаем, что это разъяснение может быть использовано для понимания хулиганских побуждений при совершении иных преступлений, конечно, с учетом специфики их законодательной формулировки. Подтверждением этому служит положение, содержащееся в Постановлении от 15 ноября 2007 г. N 45: уголовно наказуемые деяния, совершенные из хулиганских побуждений, - это умышленные действия, направленные против личности человека или его имущества, которые совершаются без какого-либо повода или с использованием незначительного повода (п. 12).

Следует отметить, что в постановлениях (равно как и в тексте УК) понятия "мотив" и "цель" подчас не различаются и наполняются идентичным содержанием (см. п. 28 Постановления от 27 декабря 2007 г. N 51). Вряд ли это правильно, ибо они являются разными признаками субъективной стороны преступления и каждый из них выполняет свою роль при квалификации преступлений.

Основным термином, обусловленным правоприменительной практикой органов внутренних дел и центральной стадией использования уголовного закона, считается квалификация преступлений, рассматриваемая как определение и юридическое оформление точного соответствия между признаками осуществлённого деяния и признаками содержания преступления, определённого уголовно-правовым положением.

Значение квалификации трудно переоценить. Основываясь на содержании преступления как причине ответственности уголовного характера, она осуществляет функцию разделения преступлений как от нормативного поведения, так и от проступков, в том числе аналогичных правонарушений между собой. Корректная квалификация является предпосылкой соблюдения законности при закрытии уголовных производств, так как определение положения, подлежащего использованию, применяется в ходе квалификации.

Огромное значение в разрешении данных задач придаётся субъективной стороне, в частности мотиву и цели. По информации Р.И. Михеева, А.И. Рарога, прочих ученых и авторов разных лет практически каждая третья судебная ошибка регулярно обусловлена некорректным определением формы вины, а в. случаях некорректного определения ошибки судебных органов обусловлены определёнными признаками субъективной стороны преступления.

С помощью своих свойств социально-правового характера, осуществляемых функциях уголовно-правового характера, вина, мотив и цель, являясь субъективными причинами для ответственности уголовного характера, оказывают значительную поддержку в отделении преступлений от других деяний антиобщественной направленности, способствуют разделению общеуголовных и воинских преступлений, а последние – между собой.

Вывод о данном значении субъективной стороны в определении преступлений отвечает нормам соответствующего законодательства и подтверждается итогами многочисленных исследований.

Для установления преступности деяния обязательно его дополнение общественной опасности прочими признаками, которые способны в каждом конкретном случае в полном объёме охарактеризовать конкретную форму девиантного поведения, опираясь на подобный комплексный принцип криминализации, как полнота состава.

К разряду подобных признаков вместе с прочими относят вину, мотив и цель. Отталкиваясь от своей важной социально-правовой роли, они обязаны оказать значительную поддержку в разделении воинских преступлений и почих форм девиантного поведения.

Оказывая влияние на природу деяния, создающего угрозу для общества, изучаемые признаки могут, во-первых, увеличивать ее до уровня преступления и одновременно являться одними из субъективных причин ответственности уголовного характера за ряд воинских правонарушений.

Во-вторых, вина, мотив и цель имеют обратное свойство – уменьшать опасность для общества деяний, сводя ее в некоторых случаях до характера, свойственного проступку, и таким образом в том числе разделяют воинские преступления от прочих деяний, осуществляемых военнослужащими.

В-третьих, признаки субъективной стороны, определяя личность правонарушителя, в том числе оказывают воздействие на опасность содеянного для общества, зависящую не только от уровня опасности деяния, но и от иных показателей, например, от сведений о субъекте и состава субъективной стороны. При этом, как справедливо отмечается в литературе, важнейшую роль для перевода деятельности из преступления в проступок этот фактор и имеет только случае, если по факту деятельность или бездействие не заключает в себе большую опасность для общества.

Преступления данных разделяются по многим признакам объективной и субъективной стороны. Не преувеличивая уровень значимости субъективной стороны, укажем на их место в данном процессе.

Трудность в разделении преступления и проступка появляется, например, в ходе анализа ряда пограничных случаев.

В частности, в рамках уголовного дела Боровика и прочих было определено, что данный военнослужащий вместе с двумя сослуживцами осуществил криминальное оставление службы и, находясь вне части, отказался исполнить приказ командира взвода старшего лейтенанта Степанова о незамедлительном возвращении на службу, ушел на частную квартиру, где организовал коллективное распитие спиртных напитков. Приговором военного суда Боровик был признан виновным и осужден за самовольное оставление части и групповое невыполнение приказа.

При определением надзора военного суда округа обвинение его в части невыполнения приказа офицера Степанова из приговора было некорректно убрано и дело в данной части производством было завершено в связи с отсутствием в данных действиях Боровика состава неповиновения.