Дэниел Гоулман

магическое. Подобно амулету, который предохраняет от како­го-то ожидаемого зла, беспокойство якобы помогает предот­вратить опасность, которая его и вызывает.

Как «работает» беспокойство

Она приехала в Лос-Анджелес со Среднего Запада рабо­тать по найму у одного издателя. Но издательство вскоре пе­рекупил другой владелец, и она осталась не у дел. Приняв решение пуститься в свободное плавание в качестве внештат­ного журналиста — очень, кстати сказать, нестабильная об­ласть рынка труда, — она быстро поняла, что ей либо при­дется сутками пахать не разгибаясь, либо нечем будет пла­тить за квартиру. Она узнала, что значит нормировать теле­фонные звонки, и впервые в жизни осталась без медицинской страховки. Отсутствие источника постоянного дохода было для нее особенно мучительным, и, естественно, сразу же об­наружив у себя катастрофическое ухудшение здоровья, она уверилась, что каждый приступ головной боли свидетельству­ет об опухоли в головном мозге, и вдобавок постоянно пред­ставляла, как погибает в автомобильной аварии, стоит толь­ко ей отъехать от дома. Ее все чаще стали одолевать мучи­тельные фантазии, а голова была набита тревожными мыс­лями. Но при всем этом она, по ее словам, воспринимала свои волнения как нечто привычное.

Борковец открыл еще одну неожиданную пользу от беспо­койства. Пока люди погружены в беспокойные мысли, они, по-видимому, не обращают внимания на субъективное чувство тревоги, возбуждаемое этими мыслями, — учащенное сердце­биение, капельки пота, лихорадочный озноб — и по мере про­должения беспокойства оно, похоже, действительно отчасти подавляет эту тревожность, по крайней мере на это указывает частота сердечных сокращений. События развиваются, веро­ятно, так: человек, склонный к беспокойству, обращает вни­мание на что-то, вызывающее в воображении образ некоей по­тенциальной угрозы или опасности; эта представленная катас­трофа, в свою очередь, запускает слабый приступ тревоги. Затем жертва беспокойства углубляется в длинную вереницу мучи-

Эмоциональный интеллект

тельных мыслей, каждая из которых подбрасывает еще один повод для беспокойства; и пока эта цепь беспокойных мыслей продолжает приковывать к себе внимание, сосредоточивание на этих самых мыслях отвлекает ум от исходного образа катас­трофы, который запустил тревожность. Как установил Борко-вец, образы являются более мощными спусковыми механиз­мами для физиологически обусловленной тревожности, чем мысли, поэтому погруженность в мысли, за исключением мыс­ленных образов всяческих бедствий, частично облегчает пере­живание тревоги. И до такой же степени усиливается беспо­койство, как половинчатое средство против той самой тревож­ности, которую оно вызвало.

Но и хроническое беспокойство обречено на провал, по­скольку оно принимает вид шаблонных закоснелых идей, а не творческих озарений, которые действительно подвигают к раз­решению проблемы. Эта косность обнаруживается не только в явном содержании тревожной мысли, которое более или менее просто повторяет снова и снова ту же самую идею. Но на уров­не нервной системы, по-видимому, имеет место кортикальная ригидность*, дефицит способности эмоционального мозга гиб­ко реагировать на изменяющиеся обстоятельства. Короче го­воря, хроническое беспокойство действует несколькими по­следовательными способами: оно до некоторой степени успо­каивает тревогу, но никогда не решает проблему.

Единственное, что хронически беспокойные личности не могут сделать, это последовать совету, который им чаще всего подают: «Просто перестаньте беспокоиться» (а тем паче «Не беспокойтесь и будьте счастливыми»). Поскольку проявления хронического беспокойства, видимо, представляют собой пе­риоды слабой активности миндалевидного тела, они возника­ют сами по себе. И стоит им только возникнуть, как они — в силу самой своей природы — сохраняются. Но, проделав огром­ную экспериментальную работу, Борковец нашел несколько простых мер, которые помогут даже самым неисправимым бес­покойным личностям контролировать эту привычку.

* Ригидность — состояние, при котором снижена приспособляе­мость, переключаемость психических процессов к меняющимся требо­ваниям среды.