Дэниел Гоулман

прекращение. Гораздо более действенной оказывалась следу­ющая методика: сначала люди успокаивались, а потом встре­чались лицом к лицу с тем, кто вызвал их гнев, чтобы уже в бо­лее конструктивной или убедительной манере разрешить спор. Мне довелось однажды услышать ответ тибетского учителя Гогь-яма Трунгпы, когда его спросили, как лучше всего справиться с гневом: «Не подавляйте его. Но и не руководствуйтесь им».

Успокоение тревоги: ну что, беспокоимся?

О Господи! С глушителем, кажется, дело швах... Боюсь, придется отогнать машину в мастерскую!.. Но я не могу по­зволить себе такие расходы... Или надо будет залезать в день­ги, отложенные на колледж Джимми... Что, если мне не хва­тит денег оплатить его обучение?.. Как некстати эти плохие оценки в табеле на прошлой неделе... А вдруг он станет хуже учиться и не сможет поступить в колледж?.. Тут еще этот чер­тов глушитель... совсем не фурычит!

Вот примерно так тревожный разум без конца прокручива­ет все тот же сценарий низкопробной мелодрамы: один комп­лект забот тянет за собой следующий, а тот цепляется за пре­дыдущий. Приведенный выше пример принадлежит Элизабет Раумер и Томасу Борковцу, психологам из Университета штата Пенсильвания, которые, долгое время занимаясь изучением беспокойства, составляющего суть всяческой тревожности, воз­высили его от проблем невротиков до науки. Разумеется, ника­ких помех не возникает, когда человеком владеет беспокой­ство; в процессе обдумывания проблемы — то есть использо­вания конструктивного мышления, которое может выглядеть как озабоченность, — часто приходит ее решение. В самом деле, в основе тревоги лежит определенная реакция, а именно бдительность в отношении потенциальной опасности, которая, без сомнения, играла чрезвычайно важную роль с точки зре­ния выживания в процессе эволюции. Когда страх включает эмоциональный мозг, часть возникающей в результате тревоги фиксирует внимание на непосредственной угрозе, заставляя ум