Эмоциональный интеллект

специальная подготовка для реализации этих программ. Да и некоторые дети тоже окажут сопротивление этим нововведени­ям, особенно в тех пределах, в которых эти занятия расходятся с их насущными интересами, или из-за того, что воспримут их как назойливые посягательства на их частную жизнь. Вдобавок ко всему возникает дилемма: как сохранить высокое качество та­ких программ и помешать ловким дельцам на рынке образова­ния проталкивать непрофессионально составленные програм­мы по эмоциональной компетентности, которые повторяют ка­тастрофические ошибки, например, непродуманной политики в отношении наркотиков или беременности подростков.

Так зачем же нам, с учетом всего этого, пытаться что-то из­менить?

Меняет ли дело эмоциональная грамотность?

С некоторых пор всех учителей мучает один и тот же кош­мар: однажды утром Тим Шрайвер развернул местную газету и прочел о том, что на одной изулицНью-ХейвенавЛамона, его любимца среди бывших учеников, было произведено девять выстрелов и что он доставлен в больницу в критическом состо­янии. «Ламон был одним из школьных лидеров: огромного ро­ста — шесть футов и два дюйма, страшно популярный полуза­щитник и всегда улыбался, — говорит о нем Шрайвер. — В то время Ламон с удовольствием ходил в «клуб лидеров», которым я тогда заведовал, и мы там, помню, обменивались разными идеями по известной модели решения проблем».

Эта модель представляет собой четырехэтапный метод «Си­туация, варианты, следствия, решение»: скажи, что за ситуа­ция сложилась и какие чувства она у тебя вызывает, обдумай свои варианты решения этой проблемы и их возможные послед­ствия, выбери решение и реализуй его — версия метода «свето­фора» для взрослых. Ламон, добавил Шрайвер, любил прово­дить «мозговые атаки» на воображаемые, но потенциально дей­ственные способы справляться с неотложными дилеммами, которые ставит жизнь средней школы, такими как проблемы с подружками и способы избежать драки.