Введение

Обычно люди вверяют заботы о важнейших правоположениях, регулирующих их повседневную жизнь, собственному здравому смыслу или отдают на откуп тем, чьим интересам противоречит появление хороших законов, поскольку они уже в силу своей природы направлены на достижение всеобщего блага и препятствуют усилиям тех немногих, которые стремятся сосредоточить в своих руках всю полноту власти и богатства, оставляя большинству бессилие и нищету. Поэтому-то, лишь совершив множество ошибок в важнейших вопросах, касающихся жизни и свободы, лишь испив до дна чашу страданий и зла, отчаявшиеся люди берутся за исправление того беспорядка, который их угнетает, и начинают постепенно осознавать самые простые истины. Эти истины обыденный ум не в силах воспринять по причине их простоты, ибо не привык анализировать явления, а способен усваивать лишь общие впечатления, да и то скорее по сложившейся привычке, чем по здравому размышлению.

Вчитываясь в историю, мы убеждаемся, что законы, хотя они по существу не что иное как договоры свободных людей или по крайней мере должны быть таковыми, служат в основном инструментом выполнения желаний ничтожного меньшинства или же удовлетворения случайной и преходящей потребности. Но никогда еще законы не были результатом объективного исследования человеческой природы, что позволило бы сконцентрировать с их помощью усилия большинства людей для достижения единой цели и рассматривать эту цель исключительно как наивысшее счастье для максимально большего числа людей. Счастливы те немногие нации, которые, не дожидаясь, пока неспешный ход человеческой истории и связанные с ним перемены в отношениях людей повлекут за собой постепенный поворот от зла, дошедшего до крайнего предела, к добру, сами ускорили этот поворот, насаждая хорошие законы. И философ, который отважился бросить людям из глубины своего полутемного и уединенного кабинета первые и долго не дающие всходов семена полезной истины, заслуживает людской признательности.

Ныне уже известно, какими должны быть истинные отношения между государем и его подданными, равно как и между различными нациями. Торговля оживилась под влиянием мудрых истин, распространившихся повсеместно благодаря печатному слову, и между нациями ведется молчаливая война трудолюбиий, самая гуманная и наиболее достойная разумных людей. Таковы плоды этого просвещенного века. Однако лишь немногие исследователи осудили жестокость наказаний и неупорядоченность уголовного судопроизводства, т.е. той части законодательства, которая играет исключительно важную роль практически во всех европейских государствах, но и поныне остается там беспризорной. Очень немногие также, опираясь на общие принципы, пытались пробить толщу вековых заблуждений, чтобы с помощью света познанных истин, по крайней мере, сдерживать все менее управляемый произвол власти, которая до сих пор являла собой пример ничем не ограниченной холодной жестокости. Стоны обессиленных, принесенных в жертву бессердечному невежеству и лишенному чувства сострадания богатству, варварские пытки, применяемые с ничем не оправданной суровостью, чудовищность которых еще более возрастает в связи с недоказанностью или химеричностью предъявляемых обвинений, убогость и ужасы тюрем, усиленные неизвестностью - этим беспощадным палачом несчастных заключенных, - должны были бы заставить содрогнуться сановных чиновников, в чьей власти манипулировать общественным мнением.

Бессмертный президент Монтескье лишь бегло коснулся этой темы. Истина неделима, и это заставило меня проследовать по пути, освященному гением великого человека. Но мыслящие люди, для которых я пишу, сумеют отличить мою поступь от его. Я был бы счастлив, если бы сумел добиться, как и он, глубокой признательности скромных и смиренных последователей разума и вызвать в них тот сладостный трепет, который охватывает утонченные души, откликнувшиеся на призыв защитить интересы человечества.