Слово 14. Блаженного аввы Исаии плач и рыдание

1. Увы мне! Увы мне! ибо я еще не освободился от огня геенского. Те, кои влекут в оный людей, доселе во мне еще действуют, и все дела их дви­жутся в моем сердце. Те, кои усиливаются ввер­гнуть меня в пламень огненный, доселе производят свои действия в моем теле, и стараются произра­стить (в оном) свои плоды. Мне еще неизвестно, куда я переселюсь отсюда. Еще я не вступил на путь правый. Еще я не освободился от влияния властей воздушных, старающихся обладать мною ради худых дел моих! Еще я не узрел своего Избави­теля, который бы пришел ко мне освободить меня от них; но доселе злоба их действует во мне. Еще я не вижу, откуда могу иметь дерзновение пред Судьею! Еще я совершенно не знаю, приговор ли смерти должен быть произнесен о мне, или нет? Я еще не изъят из числа виновных! Преступник заключенный в темницу, не радуется. Тот, кто связан железными оковами, не может исполнять своей воли. —Не руководствует других тот, кто содер­жится в узах. Находящиеся в болезнях, не мо­жет быть спокойным. Не принимает пищи с наслаждением тот, на чьей шее тяготеет цепь. Он уже более не помышляет о том, каким бы обра­зом совершить новые злодеяния; но проводит жизнь в плаче и сетовании о тех преступлениях, в кои он впал, и за которые он мучится достойно.

2. Кто всегда размышляет о тех последних наказаниях, коим должен подвергнуться за грехи свои, того мысль не занята осуждением других; бо­лезнь мук пронзает его сердце; воображение казней не допускает его быть любопытным. Увы, размышление его всегда растворено горестью! Он не укрепляет других против уныния; нет у него попечения о пище. «Если (некоторые) оказывают ему милость: то он не ощущает от сей милости утешения по при­чине печали, и совершенного сознания себя грешным. Он с гневом (ничего) не отвечает тем, кои осыпают его укоризнами, с терпением переносит все обиды, и почитает себя достойным их; смех да­леко отстоит от него; с воздыханием и стенанием воспоминает он о том грозном судилище, пред коим должен предстать; если что слышит, не го­ворит, что это хорошо, или худо; тяжесть болезни извлекает из очей его множество слез. Если он происходит от благородных родителей, тем бо­лее печалится, потому что на суде к стыду своему подвергнется гораздо большему числу зрителей. Пред­ставляя это, он не разбирает, кто между людьми добр, кто зол; если вместе с ним влекут дру­гих узников, он не обращает на них внимания и не рассуждает с ними, что делать. «Кийждо бо свое бремя понесет» (Гал.6, 5). Когда ведут его на казнь, глаза его устремлены в землю и лице бы­вает мрачно; никто не дерзает защищать его ради страха мучений: он сам сознает себя достойным осуждения за сделанные им преступления.

3. И так доколе буду упиваться без вина, пре­небрегая тем, что предстоит мне. Ожесточение сердца моего иссушило очи мои. Упоением забот омрачена глава моя. Рассеянность сердца моего довела меня даже до забвения оного нарочного часа. Насилие тела побеждает меня, и боязнь расстроить оное понуждает меня уклоняться с (правого) пути. Я не имею друга, который бы сказал за меня слово; нет у меня ничего, чтобы я мог послать в дар оным гражданам. Слух о моих злых делах соделал то, что они меня не узнают. Когда их я умоляю, то они не слушают меня: ибо видят, что я еще не свободен от недугов моих. Беспрерывно уязвляет меня жало грехов моих, и бремя беззаконий моих тяготеет (надо мною). Не ужасаюсь, как долж­но, силы огня; а иначе я всячески старался бы, чтобы не быть ввергнутым в оный. Слышу, что мучение для меня неизбежно: ибо я не очистил сердце свое как должно. Язвы тела моего, казавшиеся исцеленными, вновь загнивают; но я не ищу врачевства для них. Закрываю бо раны от взоров человеческих; но и не могу терпеть, когда врач станет очищать их. Он хочет приложить горькие лекар­ства, но я нетерпелив.—Врач добр, не ищет от меня мзды; но я так ленив, что не хочу присту­пить к нему. Он сам приходит ко мне, чтобы исцелить меня, и видя что я употребляю пищу вред­ную для ран, убеждает меня, чтобы я отселе воз­держивался от нее; но сладость пищи обольщает мое сердце. Сколько раз ни ем, столько и раскаиваюсь в этом, но раскаяние мое неистинно. Он посылает мне то, что служит для моего выздоровления; но злой обычай не допускает меня принять это. Кратко сказать,—не знаю, что делать! Братия мои! все вы плачьте со мною, да превышающая силы мои помощь Божия низойдет на меня, да управляет мною и научает меня. Ибо Его есть царство, и слава, ныне всегда и во все веки веков. Аминь.