Глава двадцать пятая

Фил сделал несколько шагов вперёд, подходя ко мне, отчего лампочка позади него среагировала на движение и загорелась. Если до этого я только и делала, что отступала, дабы мы не оказались слишком близко друг к другу, то сейчас почему-то стояла на месте как вкопанная. Даже когда парень остановился буквально на расстоянии половины вытянутой руки от меня, что вообще-то очень близко, я не отошла.

Всё это время мой мозг пытался воспринять и переварить только что полученную информацию. Если честно, поначалу мне вообще показалось, будто я ослышалась, а потом, когда пришло осознание того, что это всё взаправду, я даже забеспокоилась. Уж не заболел ли Гардинер? Потому что мне слабо верится в возможность данного развития событий при других обстоятельствах. И, тем не менее, он каким-то странным образом намекнул мне на то, что я ему нравлюсь. Я же правильно поняла? Чёрт, в подобных ситуациях люди всегда чувствуют себя настолько неуверенно?!

- Итак, я жду ответ, - каким-то странным тоном произнёс Фил, а уже в следующий миг я заметила, что он улыбается. – Что ты будешь делать теперь?

Я всё так же молчала. А что мне сказать? Странно, но я чуть ли не впервые действительно не знаю, как реагировать на подобное «признание». Да и вообще, это ерунда, а не!..

- Ладно, пожалуй, я слишком много от тебя хочу, - сказал парень, даже не дав мне додумать. Хотя откуда ему, собственно, знать, как и что я думаю? – Извини. Наверное, это было слегка не к месту, да?

Эти слова меня удивили. Точнее, не столько слова, сколько тон, которым они были произнесены. Гардинер вроде как извинялся, но со стороны это выглядело так, будто он издевается надо мной. И мне не показалось!

Тем не менее, Фил, сказав, что на улице холодает и нам пора вернуться в дом, развернулся, направившись к двери. Если честно, очень сложно передать мои чувства в тот момент, так как это был такой разрыв шаблона, что мысли просто не желали собираться в кучу! Это что за чертовщина происходит?! Буквально минуту назад говорил одно, а теперь вот так поступает! Да кто же так делает?!

Не осознавая, что именно творю, я подалась вперёд, намереваясь затормозить Фила, чтобы выяснить всё раз и навсегда, как вдруг услышала короткий смешок, после чего шатен резко развернулся, а я буквально угодила в его объятия, больно ударившись носом о его грудь. Потом я зачем-то схватилась руками за куртку парня, так что со стороны могло показаться, будто меня что-то испугало, а теперь я изо всех сил прижимаюсь к этому человеку, чтобы он меня успокоил. Да уж…

- Так легко угадать, что ты будешь делать, - со смехом сказал Гардинер. – Если раньше ты всё время заставала меня врасплох, то теперь я, кажется, научился понимать, что творится в твоей голове.

- А я вот нет! – злобно процедила я, слегка отстраняясь от него, но всё же позволяя парню и дальше обнимать себя. Да, я хитра. Даже если мы ссоримся, он должен обнимать меня. Именно «должен», я не ошиблась. – Что бы ты ни делал, что бы ни говорил, мне очень сложно понять ход твоих мыслей! Говоря одно, ты можешь подразумевать совсем другое… Да проще кота превратить в канарейку, чем предугадать твои действия!

- Кота в канарейку?.. – удивлённо спросил Фил, но я перебила его, даже не став слушать то, что он мог сказать дальше.

- Вот видишь! – готова поклясться, что со стороны я выгляжу обиженным ребёнком, во всяком случае, тон у меня подходящий. – Даже сейчас! Не на этом ты должен был акцентировать внимание!

Я надулась, потупив взгляд. Чёрт возьми, что я творю?.. Вроде бы немного шампанского выпила, а веду себя так, словно уже давно навеселе. Конечно, это весьма удобная отговорка – если что, я всегда могу сказать, будто перебрала немного (одним бокалом шампанского), но стыдно-то всё равно будет! Ох, в такие моменты так хочется заткнуть самой себе рот… Никогда так себя не вела, даже в детстве, так почему же сейчас моё поведение кажется мне настолько глупым?

- Прости-прости, - спокойно произнёс Гардинер, чем автоматически определил себя на роль папочки в нашем комедийном дуэте, где я исполняла роль капризного ребёнка. – Пожалуй, я сам не до конца могу предугадать, какой фортель ты выкинешь в следующий момент.

Я вздохнула.

- Не ты один. Иногда я сама в шоке от того, что творю. Как сейчас, к примеру. Я даже осознать не успела, как бросилась догонять тебя…

На какую-то секунду воцарилось молчание. Фил, по всей видимости, просто не знал, что сказать, а я не знала, какой фразой можно было бы дополнить предыдущую реплику. А ещё мне почему-то показалось, что я произнесла то, чего говорить не следовало… Странное такое ощущение.

- Ты говоришь, что не можешь понять меня, - вдруг подал голос парень. – И что конкретно тебе непонятно?

- Всё. С самого начала и до конца. Прекрати говорить загадками, скажи прямо.

Я посмотрела Гардинеру в глаза, абсолютно не веря в то, что сейчас он всё же возьмёт и скажет что-то наподобие «Ты мне нравишься». Пусть я примерно понимала, к чему ведёт этот разговор, это всё равно казалось чем-то настолько нереальным и невозможным… Подумать только, это началось четыре месяца назад. Четыре месяца назад я решилась на этот глупый спор, суть которого заключалась в том, что я должна была влюбить Фила в себя.

Да уж, а кажется, что прошло гораздо больше времени… И столько всего произошло. Хоть влюбить в себя бабника должна была я, кажется, раньше попалась на крючок тоже я. Наверное, именно поэтому сейчас мне кажется, что Гардинер не может признаться мне. За всё это время я, на самом деле, толком ничего не сделала – только злила его и навязывалась. И, тем не менее, мы всё же стали настолько близки, что сейчас стоим здесь…

- Эй, молодёжь, - послышался из-за моей спины чей-то незнакомый голос, поэтому я резко обернулась, чтобы посмотреть на того, кто, как назло, прервал нас в такой момент. Увидев перед собой явно подвыпившего мужчину лет сорока-пятидесяти, я лишь хмыкнула, думая, что же ему могло понадобиться от нас в такое время. Не успев спросить, мы услышали, как он сказал: - С Новым Годом вас! Вы простите, у вас тут, наверное, это… ну, романтика, да? – он засмеялся. – Хотите, я вам моментик романтичней сделаю?

Мы с Филом переглянулись, после чего, словно по команде, оба посмотрели на того человека, но так ничего и не ответили, лишь молча ждали продолжения. Не знаю, что творилось в голове у Гардинера, но я просто не знала, что сказать, поэтому и молчала.

- Хорошо, сейчас всё будет, - по-своему воспринял наше молчание тот человек и, указав пальцем в небо, добавил: - Смотрите туда. Смотрите внимательно, скоро шоу будет.

После этого он подмигнул нам и направился восвояси. Какое-то время я провожала его взглядом, после чего, заметив, как незнакомец скрылся за поворотом, сказала:

- Вот так и встречай Новый Год вдали от суеты. Люди и здесь смогут найти нас в самый неподходящий момент.

- Неподходящий? – с издёвкой произнёс Фил. – Разве? А мне этот мужчинка показался очень даже милым человеком.

Я скрипнула зубами.

- Может, догонишь его и обнимешь так же, как меня? Он же такой милый! – и зачем я это сказала?..

- Эй, он не настолько милый, а я не настолько пьяный.

- Ты же немного выпил, - заметила я, повернувшись к парню лицом. - И вообще, староват он для тебя.

- Вот и я о том же. И вообще, какого хрена мы об этом говорим?!

Я засмеялась. Выражение лица Гардинера в этот момент надо было видеть – широко раскрытые глаза, при этом нахмуренные брови и поджатые губы. Выглядело так, словно я только что сказала ему самую ужасную вещь, какую он когда-либо слышал. Думаю, примерно так в глазах Фила оно и выглядело.

Только я собралась ответить ему, как послышался шум с той стороны, откуда пришёл тот человек. Посмотрев туда, я заметила множество ярких огней, сменявших друг друга, рассеивавшихся по небу маленькими шариками, которые через несколько секунд после своего появления начинали падать и постепенно затухали.

- Фейерверк, - восторженно произнесла я, глядя на это. – Сто лет его не видела.

- Серьёзно? – спросил Фил. – Мне казалось, ты должна частенько его видеть.

- Почему? Разве мы каждый день устраиваем у себя вечеринки и запускаем фейерверки?

Гардинер хихикнул.

- Нет. Знаешь, если подумать, я тоже не помню, когда в последний раз видел его вживую, а не по телевизору. Значит, это и есть тот самый сюрприз от того мужчины.

- Выходит, что так, - сказала я, после чего, блаженно улыбнувшись, облокотилась о Фила. Не знаю, зачем мне это понадобилось, но почему-то так захотелось это сделать.

Если подумать, я видела фейерверк недавно, только по телевизору, как и Гардинер. А когда наблюдаешь за этим вживую, чувства абсолютно другие. Тем более, когда рядом оказывается человек, который тебе нравится.

Сейчас мы с парнем стояли, прижавшись друг к другу, и вместе наблюдали за тем, что творилось в небе, и мне совсем не хотелось, чтобы это когда-нибудь кончалось. Не хотелось продолжать тот разговор, не хотелось вообще ничего, кроме продления этого момента на столько, на сколько это было вообще возможно.

- Знаешь, - подала голос я, абсолютно не отдавая себе отчёт по поводу того, что говорю, - сейчас мне действительно хорошо. Как бы мелодраматично это ни звучало, мне просто нравится стоять вот так. С тобой. А что насчёт тебя?

Я посмотрела Филу в глаза, так как в этот момент фейерверк прекратился, но судя по голосам, которые мы слышали откуда-то издалека, планировался второй заход. Парень тоже посмотрел на меня, после чего улыбнулся и сказал:

- Ты испортила мой триумф. А я так надеялся, что это прозвучит не настолько банально.

- Ты о чём? – удивилась я. Разве я только что не разоткровенничалась, сказав ему довольно приятную вещь?

- Я удивлён, что ты до сих пор не поняла, - с насмешкой выдал Гардинер. – Ты такая умная, когда не надо, а в нужные моменты тормозишь. Конечно, мне нравится стоять здесь с тобой, иначе я бы не вышел, согласна?

- Ну, наверное, - пробубнила я, отводя взгляд в сторону. – Тебя же сложно понять. Мало ли, вдруг ты в очередной раз решил поиздеваться надо мной?

Опять короткий смешок.

- Сейчас я не издеваюсь, Кэтрин. Я действительно думаю о том же, о чём говорю. Ты…

И в этот момент я резко высвободилась из его объятий, игнорируя вновь начавшийся фейерверк, после чего внимательно взглянула на изумлённого парня, сказав:

- Что бы ты сейчас ни говорил, лучше не делай этого, если не уверен в этом на все сто процентов! Сейчас просто момент такой, да ещё я наговорила тебе кучу ненужных вещей про спор…

Дура ли я? Полнейшая. Но мне действительно не хотелось слышать что-либо обнадёживающее, а потом разочароваться. Момент действительно подходящий. А Фил бабник. Был, во всяком случае. Если только это не ошибочные сведенья, ведь в последнее время открылось столько шокирующих сторон его жизни, что удивляться, казалось бы, уже нечему. И всё же, что бы ни произошло между нами до этого, роль «одной из многих» или «тех, кто был отвергнут» меня не устраивала.

- К твоему сведенью, Кэтрин, - в голосе Фила я услышала нотки раздражения. Кажется, моя глупость его достала. Меня, в принципе тоже. – Я никогда не говорю того, в чём не уверен на все сто процентов. Поэтому, дорогуша, не могла бы ты сделать мне одолжение и замолчать хотя бы на пять грёбанных секунд, чтобы я мог закончить то, о чём мы говорили ещё в самом начале?!

Я сглотнула, а потом замолчала, кивнув. Продолжая смотреть в глаза шатена, я всё же заметила, как выражение его лица постепенно смягчилось, после чего он кивнул и, подойдя ближе, снова обнял меня, сказав:

- Не знаю, о чём ты думаешь, но всё же скажу. Если ты в себе не уверена, не стоит проецировать это на других. Ты мне нравишься. Не знаю и не хочу знать, когда это началось, но так уж получилось. Это то, в чём я уверен на все сто процентов.

- Но…

- И чтобы у тебя не осталось сомнений, в каком смысле ты мне нравишься, - перебил меня Фил, - я скажу ещё кое-что. Был ли это всего лишь спор, была ли это всего-навсего игра, ты выиграла. Ты влюбила меня в себя за отведённое тебе время, потому что случилось это не сегодня и даже не вчера. Теперь, я надеюсь, тебе всё ясно?

- Не смей говорить, что для меня это была всего лишь игра! – громко сказала я, опять отстраняясь. – Уж у кого, а у тебя таких подозрений не должно было быть! Ты же давно заметил, что ты мне нравишься, я же права? Да по твоему лицу вижу, что права!

- Именно, - без тени стеснения сказал Гардинер. – Наверное, я понял всё это примерно в одно и то же время.

- И молчал?! – только и выдала я.

- А ты хотела, чтобы я прибежал к тебе с букетом цветов и пел серенаду под балконом? – со смехом спросил парень. – А, плевать, что ты хотела. Только теперь никаких поцелуев с какими-то Эйтанами. Я очень ревнивый, ясно тебе?

И почему-то только в этот момент моё сердце будто пропустило удар. Если до этого, несмотря на мою лёгкую (или не совсем) истерику я оставалась более-менее спокойной, то именно теперь наконец-то появился эффект от слов Фила. Как-то я упустила тот момент, когда он сказал «Ты мне нравишься», а теперь…

Чёрт возьми, он действительно сказал это! И я даже не сплю! Не сплю же? Ушам своим не верю! Может, я всё-таки довела себя и сошла с ума?

- Фил, - сказала я после минуты затишья. – Сейчас я пойду к себе в комнату и лягу спать. А утром… Не знаю я, что будет утром, но сейчас мне определённо лучше пойти к себе!

Я глянула не него исподлобья, чувствуя, как начинают гореть мои уши. Нет, мне абсолютно точно нужно побыть сейчас наедине со своими мыслями, иначе как ляпну какую-нибудь глупость… А это же я. Я ляпну.

Хоть сначала Гардинер удивился, но потом всё же вновь улыбнулся, ответив:

- Как скажешь. В любом случае, твоя реакция говорит сама за себя.

Чёрт, он всё понял.

- Что же, спокойной ночи, - коротко бросила я, после чего решила быстро зайти в дом, но так легко сделать это мне не удалось.

Когда я обходила шатена, вдруг почувствовала, как его холодная ладонь вдруг обхватила мою, несильно сжимая. Я остановилась, после чего опять повернулась к Филу, который сказал:

- Дай хоть проводить тебя до двери, мадемуазель.

- Тебе бы лучше вернуться позже, иначе остальные поймут, что мы были вместе.

- А то они не поняли этого, когда я ушёл. И вообще, нашла, чего стесняться. Идём уже, я, в отличие от некоторых, грелкой работал, а не грелся сам.

Я чертыхнулась, но всё же пошла за ним, а парень всё то время не отпускал мою руку. Никогда бы не подумала, но идти рядом и держаться за руки так… приятно. Раньше мне казалось это глупой прихотью парочек, которые всё время так и норовят показать окружающим, какая у них большая и светлая любовь, но в данный момент, когда я сама оказалась на месте тех девушек, что прежде видела идущих под руку со своими парнями, поняла, как это здорово. Особенно если учитывать, что мои руки были ледяными, а Гардинер согревал меня своим теплом.

Однако, как бы приятно это ни было, только я оказалась внутри, тут же отпустила Фила. Пытаясь казаться абсолютно спокойной, я пожелала ему и всем, кого увидела по пути в спальню, спокойной ночи, после чего буквально влетела в комнату, где, к счастью, не было Лили, закрыв за собой дверь. Какое-то время постояв в кромешной тьме, прислонившись спиной к деревянной стене, я вздохнула, а потом нащупала рукой выключатель, но зажглась всего лишь одна лампочка, наверное, другая перегорела, так что здесь всё ещё царил полумрак. В любой другой ситуации я бы тут же поспешила сообщить об этом остальным, но сейчас мне было плевать. К тому же, видеть пока что никого не хотелось.

На подгибающихся ногах я подошла к своей кровати, после чего рухнула на неё, зарываясь лицом в подушку, сворачиваясь клубочком. В тот момент было сложно понять, что вообще со мной происходит, – я дрожала так, словно меня лихорадило, сердце билось так сильно, будто я только что километровый забег пробежала, а мысли всё никак не могли собраться в кучу. Мне удалось оставаться спокойной при Гардинере и остальных, но теперь, когда никто меня не видел, я могла позволить себе расслабиться.

Хм… Расслабиться? Да какое, к чёрту, расслабиться, когда я даже думать нормально не могу?! В голове такая каша, что кажется, будто всё произошедшее никак со мной не связано. Надо успокоиться… Успокоиться, Кэтрин. Ну же!

Душ. Вот какое слово яркими буквами вдруг появилось перед моими глазами. Да, надо сходить в душ – это поможет мне успокоиться. Если не успокоиться, то хотя бы позволит немного охладить голову, что уже неплохо, учитывая, что мне казалось, будто всё тело горит.

Подорвавшись с кровати, я схватила первое попавшееся полотенце с полки, после чего поспешила в ванную и, сняв с себя всю ненужную одежду, беспощадно обдавала своё тело потоком ледяной воды, попутно пытаясь собраться с мыслями. Прокручивая ту ситуацию в своей голове раз за разом, я всё никак не могла поверить в то, что это действительно произошло. Фил сказал, что я ему нравлюсь. Я ответила взаимностью. Чёрт, мы сделали это! Спустя столько времени, после всего, через что прошли!..

И почему мне, несмотря ни на что, кажется, будто всё произошло слишком быстро?.. Так оно постоянно и бывает? Ты долго идёшь к этому, пытаешься сперва скрывать свои чувства, а потом донести их до объекта обожания, а в итоге, всё, что получаешь, - это несколько слов, произнесение которых не занимает больше двух секунд. Нет, я никогда не была особо романтичным человеком, я всегда была идиоткой. Наверное, поэтому сейчас чувствую нечто подобное. Знаю же, что для Гардинера сказать это было равносильно подвигу, а всё равно…

Я внезапно громко чихнула, причём с такой силой, что чуть не поскользнулась. Поняв, что лучше мне дальше не истязать себя и не принимать ледяной душ, я выключила воду, после чего вылезла оттуда, принявшись обтираться полотенцем. Натянув на себя пижаму, приготовилась было выйти из ванной и пойти в комнату, где планировала продолжить мозговой штурм, как вдруг прямо на выходе уткнулась лицом в чью-то грудь. Мне повезло – в мужскую. И не повезло одновременно – это был мой отец.

- Ох, это ты тут была, - сказал Роберт, отстраняясь. – А я уже полчаса тут под дверью выплясываю, думал уже выламывать.

- Из-звини… - с трудом выдала я, заметив, что у меня буквально зуб на зуб не попадает. Вот чёрт, перестаралась с душем…

- Бог ты мой! – воскликнул мужчина, а его глаза расширились то ли от удивления, то ли от гнева. Когда Роберт подвыпивший, я не очень хорошо понимаю его эмоции, ведь они так путаются. – Дочка, да у тебя губы синие! Что ты там делала?

Он взял мою руку в свои, после чего, заявив, что я холоднее айсберга, начал отчитывать за то, что всякой дурью забиваю свою голову. Не отпуская моей руки, папа потянул меня в комнату, а потом, самолично расстелив постель, чуть ли не силком затолкал меня в кровать, заботливо накрывая одеялом, продолжая ворчать по поводу того, что я, наверное, самая глупая дочурка в мире.

- И чтобы даже не думала вставать до утра, даже если с тебя океан пота натечёт! – заявил он на выходе из комнаты. – Ишь, чего удумала – с душем играется! Завтра утром обязательно расскажешь мне, что это за дурацкие эксперименты! Боюсь, если ты сделаешь это сейчас, то я либо усну, либо ничего не запомню…

- Ты сейчас расскажешь маме? – спросила я, не без удовольствия укутываясь в это теплейшее одеяло, а также мысленно благодаря Роберта за то, что своими разговорами так успешно отвлекает меня.

- Я хочу наказать тебя, а не убить, - фыркнув, сказал тот. – Нет, я не буду говорить об этом Люси. Но! – тут он угрожающе ткнул в мою сторону указательным пальцем. – Завтра я придумаю, что ты должна сделать за это. Только ты не окочурься до утра, хорошо, дочурка?

- Уж постараюсь, - с улыбкой ответила ему. Пьяный папочка – смешной папочка. Сейчас мужчина так забавно выглядел с порозовевшими щеками, а ещё у него так мило заплетался язык. Не люблю, когда кто-либо напивается, но мой отец от этого всегда выглядит смешно.

- Отличненько, - он улыбнулся во все тридцать два, после чего, пожелав мне спокойной ночи, вышел из комнаты, забыв выключить и без того тусклый свет.

Вновь оставшись наедине со своими мыслями, я вдруг обнаружила, что их у меня нет. Как-то это странно звучит, но, тем не менее, так оно и было. То ли это случилось благодаря душу, то ли благодаря Роберту, то ли благодаря обоим, но я, кажется, успокоилась. Моя голова была поразительно пустой, что не могло не радовать, учитывая, в каком состоянии я была ещё не так давно. Как же быстро менялось настроение, несмотря на то, что ощущение какого-то трепета не покидало. И всё же, это лучше, чем если бы я продолжала издеваться над собой и дальше.

Вздохнув, я уставилась в потолок, думая, чем же занять себя, раз уж получилось немного успокоиться. Спать-то не хотелось, учитывая, что проснулась я вечером, а сейчас… Кстати, который час?

Привстав на локтях, я посмотрела время на будильнике, который стоял на прикроватной тумбочке, и увидела, что только час ночи. Далеко не радужная картина – я могла бы ещё очень долго веселиться с остальными. Ну и ладно, мне и самой есть, чем заняться! Да?.. Ах, точно!

Я совершенно позабыла о том, что хотела посмотреть, какие именно подарки получила, а теперь, вспомнив, подорвалась с кровати и, схватив свёртки, лежавшие на комоде, вернулась на своё место. Усевшись напротив горки коробочек, упакованных в разноцветную бумагу, я довольно потёрла руки, захихикав. Небось, выглядела я в тот момент, словно маньяк, но ничего не могу поделать со своей любовью к подаркам. Эта черта осталась со мной с детства и, кажется, никогда не покинет, ну и ладно. Гораздо приятнее предвкушать сюрприз, нежели с постной миной разворачивать блестящие упаковки и лишь делать вид, будто тебе приятно.

Схватив первый попавшийся под руку небольшой свёрток, я посмотрела, от кого он. На прикреплённой к нему небольшой записке была надпись: «С Новым Годом, Кэтти! Генри». Я скрипнула зубами от злости, потому что Генри должен был прекрасно знать, что я не люблю, когда меня называют именно Кэтти. Даже когда Алекс называл меня Китти-Кэт, мне не было так неприятно, как сейчас. Ну да ладно, я ещё вколочу эту информацию в блондинистую голову парня.

Распечатав упаковку, я заметила там напульсники. Этот подарок меня немного озадачил, но позже я подумала, что это вполне в духе парня, который ушёл в спорт с головой, особенно в последнее время. А напульсники, кстати, ничего так – белые с синими полосами по бокам, цвет очень похож на цвет моих глаз. Но что мне больше всего понравилось, так это вышитые буквы «К.М.» прямо посредине. Надо же, Генри даже об этом позаботился. Помнится, я как-то говорила, что хочу напульсники, только времени купить их всё не было. Никогда бы не подумала, что внешне грубый человек, несмотря на свой живой характер, может быть отчасти сентиментальным. Тем не менее, мне почему-то стало до жути приятно.

Остальные подарки тоже не подкачали, а я вдруг подумала, что мои друзья могли бы и не подписываться, – я могла отгадать, кто из них и что мне подарил, и без подписи, потому что каждый подарок отчасти соответствовал характеру подарившего. От Лили мне досталась мягкая игрушка-лошадка, у которой на боку был небольшой рюкзачок, в котором я обнаружила сладости. Дженни презентовала мне подставку для ручек, которая также была в форме головы лошади, а ещё крутилась и открывала рот, в который можно было класть всякие бумажки. Довольно практично и, признаться, симпатично. Могу поспорить на что угодно – Лили была рядом, когда брюнетка выбирала мне подарок, иначе подобному внешнему виду невозможно найти объяснения. Майк подарил мне записную книжку, на которой было нарисовано моё лицо, причём наверняка им самим. Книжечка была небольшой, у неё была обыкновенная картонная обложка белого цвета, но благодаря цветному рисунку парня смотрелась очень даже красиво и мило. Это натолкнуло меня на мысль, что мы действительно очень хорошо подружились, потому что в этом году каждый подошёл к выбору подарка со всей ответственностью.

От моих родителей я получила электронную рамку для фотографий, куда они уже загрузили множество моих детских (и компрометирующих) снимков. Примерно полчаса ушло у меня на то, чтобы посмотреть их все, а также решить, что никому из посторонних лучше не видеть этого. Никогда. Поэтому я спрятала рамку обратно в упаковку, которую положила в тумбочку. От греха подальше. Наверное, мама с папой сделали это специально, ведь обычно они дарили более дорогостоящий подарок на Рождество, а на Новый Год я получала что-нибудь чисто символически, но в этот раз всё было наоборот, поскольку двадцать четвёртого декабря я получила платье для Сосисочки. Именно поэтому я сомневалась, кому конкретно подарили подарок – мне или ей. Вот остальные родители дарили мне чисто символические подарки – блокноты, ручки, от семьи Майка мне досталась чашка. Прозаично, но полезно – я на днях разбила свою.

Последним по порядку, но отнюдь не по значимости стал сюрприз от Гардинера. Ирония судьбы какая-то, ведь я так хотела откопать его среди той груды подарков как можно скорее, а он в самом конце оказался. Но предвкушение того стоило. Надеюсь.

По какой-то причине к моему горлу подкатил комок, так что я сглотнула, прежде чем взяла обыкновенную зелёную упаковку в руки. На ней, в отличие от остальных, не было никакого рисунка или ещё чего-нибудь, она даже не блестела. Обычная матовая упаковка. Зато отличается от остальных, Фил и тут оказался уникален, будь он неладен. Но не в этом суть. Аккуратно распечатав подарок, который, кстати, не был упакован в коробку, а просто замотан в обёртку, я чуть ли не захохотала в голос, заметив шарф. Шарф! Точно такой же подарок я сделала парню, даже цвет похож, только на том, что подарила я, не было никаких узоров, а здесь вязка была разная. Вот уж воистину – у идиотов мысли сходятся.

Тихонько хихикая, я развернула этот шарф, чтобы примерить (сама не знаю, зачем мне понадобилось это), как вдруг краем глаза заметила какую-то блестяшку, рухнувшую на кровать. Отложив шарфик в сторону, принялась искать её, как вдруг увидела на своём одеяле небольшой серебряный браслет. Не знаю, как долго я просидела в ступоре, прежде чем потянулась к нему рукой, но поначалу я действительно обалдела. Это нечестно, Гардинер! Никто не дарит на Новый Год дорогие подарки, где ты был в Рождество?! И всё же…

Стоило взять браслет в руки, как я обнаружила, что они трясутся. Поднеся украшение поближе к глазам, я принялась рассматривать его. Обычная серебряная цепочка, которая способна несколько раз обогнуть моё запястье, больше ничего. Это в очередной раз напомнило мне, что Фил не из тех, кто будет изощряться, выбирая подарок, но хватило же ему ума для того, чтобы завернуть браслет в шарф и сделать своего рода сюрприз. Проблема лишь в одном – я не ношу украшения. Подаренный Робертом кулон не считается – это святое. В остальном же предпочитаю не навешивать на себя множество висюлек, которые только мешаются.

Но с этим браслетом всё было по-другому, точно как с кулоном от папы. Почему-то мне захотелось надеть его, причём прямо сейчас. Помимо того, что было приятно, я испытывала ещё что-то такое, чего даже передать не могла. Такое со мной было впервые, поэтому, не зная, как реагировать, я лишь положила браслет на тумбочку, продолжая смотреть на него. В голове промелькнула шальная мысль, что было бы неплохо, если бы Гардинер сам надел его мне на руку. Не идиотка ли я?.. Не хочу даже думать об этом, учитывая, что мы совсем недавно вместе. Да, я предпочитаю не заморачиваться по поводу того, что он мне не предложил конкретно встречаться, не замуж же, в конце концов, позвал.

Внезапно дверь в комнату открылась, так что мне пришлось отвлечься от своих мыслей, потому что на пороге появилась Лили, которая теперь удивлённо смотрела на меня.

- Ты разве не должна сейчас спать? – спросила она, закрывая за собой дверь. – Твой папа сказал, что лично уложил тебя, причём давно.

Я бросила взгляд на часы и увидела, что уже без пятнадцати три. Кажется, я немного засиделась.

- Что-то не спится, - натянуто улыбнувшись, ответила я, сопроводив свои слова чихом.

- Будь здорова, - сказала подруга, открывая комод и выуживая оттуда свою пижаму. После она обошла меня и принялась переодеваться, велев не подсматривать, из-за чего я лишь закатила глаза. Пока переодевалась, шатенка сказала: - Оно и немудрено, что у тебя бессонница, и так спала чересчур долго. Мы все так удивились, когда Фил сказал, куда ты пошла. Кстати, о птичках, - тут я почувствовала, как подруга бухнулась на кровать рядом со мной и обняла за плечи. – О чём это вы так мило болтали во дворе? Даже обжимались там, голубки. Ну?

- Ты видела?! – чересчур громко спросила я, отчего прикрыла свой рот рукой, хотя было уже слишком поздно.

- Я бы и не заметила, если бы не мама Гардинера. Она просто так от счастья светилась, стоя у окна, что я не выдержала и подошла. Мы решили пока никому не говорить, но… Чёрт, вы такие милашки.

Мне показалось, что я сейчас со стыда сгорю. Уши и щёки начали гореть, поэтому хотелось спрятаться, но от Лили не укроешься. И почему именно она должна была видеть это?!

- Я не… Давай мы поговорим об этом завтра, сейчас мне что-то не хочется рассказывать.

- Если ты так хочешь, - спокойно ответила девушка, отстраняясь. – Хотя мне и так всё понятно.

Она вдруг захихикала, отчего я ощутила ещё большую неловкость, чем до этого. Наверное, надо было мне жить в комнате одной, потому что сейчас от моей соседки одни лишь проблемы.

- Ух ты! – вдруг воскликнула она. – Так ты распечатала подарки! Ну, что тебе подарили, а?

Настроение у Лили было отменное, чего не скажешь обо мне, поэтому я громко крикнула:

- Ничего интересного! - а потом пожелала ей спокойной ночи и, спихнув все подарки под тумбочку, попутно заворачивая браслет в шарф, который аккуратно положила на самый верх, накрылась одеялом с головы до ног, желая, чтобы подруга вошла в моё положение и прекратила расспрашивать обо всём.

- Кэтрин, не злись, - тихонько сказала она, принявшись поглаживать меня по плечу, что я могла ощутить даже сквозь одеяло. – Я не хотела тебя обидеть.

- Я и не обиделась, - буркнула в ответ. – Давай мы обсудим всё утром, хорошо?

- Ладно, - вздохнув, сказала шатенка, после чего встала с моей кровати. – Спокойной ночи. Ты права, поговорить можно и потом.

Однако потом у нас сделать этого не получилось. С трудом уснув на несколько часиков ночью, проснулась я с ужасной головной болью и заложенным носом. Глаза слезились, так что картинка расплывалась. Сколько бы я ни тёрла их кулаками, ничего не помогало – слёзы текли и текли. Меня знобило, а ноги были ватными, так что у меня с трудом получилось встать с постели. Лили всё ещё спала, а мне не хотелось беспокоить её, поэтому я сама пошла вниз, чтобы попить. В горле пересохло, словно во рту уже дня три ни капли не было, я так ждала момента, когда получится наконец-то выпить хотя бы стаканчик водички…

С горем пополам спустившись на первый этаж, я зашла в кухню, где увидела высокую светловолосую женщину – маму Дженни, которая внешне была явно куда больше похожа на отца, - и, поздоровавшись, принялась наливать воду из графина в чашку. Элизабет ничего не ответила, внимательно глядя на меня, а после того, как я наконец-то наполнила чашку, расплескав половину содержимого графина на столик, так как руки у меня дрожали, спросила:

- Ты плохо себя чувствуешь?

Я покачала головой, что-то пробормотав, но, развернувшись, вдруг заметила, что мир вокруг меня как-то неестественно покачнулся, после чего ощутила приятную лёгкость в своём теле, а перед глазами осталась лишь тьма. Звуки и всё остальное на время будто перестали существовать, а первым, что я ощутила, придя в себя, стало неприятное болезненное покалывание в районе виска, которое впоследствии переросло в настоящую боль. Но я, если честно, плоховато помню детали того, что произошло потом.

Если память меня не подводит, то мама Дженни тут же позвала кого-то на помощь, так что меня быстро перенесли наверх, вот только не в мою комнату, что я поняла немного позже. А до этого вокруг меня то и дело сновали люди, чаще всех мельтешило лицо моей мамы. Не то чтобы я сильно ударилась головой или ещё что-то в этом духе, просто мне было слишком плохо, поэтому и события плохо отпечатались в моей голове. Отчётливо я помню лишь момент, когда Роберт сидел возле моей кровати и говорил, что скоро вернётся с лекарством, а Люси в этот момент сидела рядом и поглаживала мою голову, сетуя на свою недальновидность, ведь она якобы могла догадаться взять медикаменты. Я же только и делала, что отвечала «Мне уже лучше» на любые вопросы, касающиеся моего самочувствия.

Наверное, заболевать я начала ещё давно, а вчерашняя холодная ванна стала последней каплей, так что мой организм не выдержал. Но, если честно, мне удалось ещё легко отделаться, так как большую часть времени до приезда отца я спала, поэтому не чувствовала себя слишком плохо. Но из-за этой непредвиденной болезни весь день прошёл как-то сумбурно, а ясно мыслить я начала только под вечер, когда лекарство уже полностью подействовало, а температура понизилась. Как же радовались родители, когда ртутный столбик оказался ниже угрожающей цифры «тридцать девять». Хотя я понятия не имею, какая температура у меня была до этого. Я болею редко, но болезнь всегда переношу тяжело, поэтому и оказалась в таком состоянии, что не может не печалить. Но всё хорошо, что хорошо кончается.

Вечером, лёжа в одиночестве в своей комнате, я впервые пожалела, что у меня нет соседки. Меня отселили от Лили, чтобы она не заразилась, так что сейчас мне было ужасно одиноко. Никогда бы не подумала, что буду настолько скучать по болтовне подруги… Я слышала голоса за дверью, поэтому могла с уверенностью сказать, что друзья не раз просились зайти ко мне, но мама слишком переживала, что они заразятся, а семья Дженни вообще намеревалась уехать как можно скорее, ведь Элизабет беременна… В этот момент я чувствовала себя настолько жалкой, что выть хотелось, а рядом, как назло, не было никого, чтобы поплакаться в жилетку. Радовало только то, что подарки от остальных перенесли в мою комнату, а я снова разложила все под тумбочкой, лишь шарфик от Фила оставив сверху. И даже это не скрасило депрессии от одиночества.

В таком состоянии я пробыла около двух часов, надеясь, что в скором времени засну, но, увы, этого сделать никак не получалось. Внезапно послышался несильный стук, после чего дверь в мою комнату приоткрылась, а неподалёку послышался знакомый голос.

- Кэтрин, ты спишь? – шёпотом спросил Гардинер, узнав которого я не выдержала и подскочила на кровати, да так, что даже голова закружилась, отчего я мигом рухнула обратно на подушки.

Парень что-то сказал, но я не услышала, что именно, после чего тихонько вошёл в комнату, закрыв за собой дверь. Я заметила в его руках поднос с вафлями и уже хотела было спросить хоть что-нибудь, дабы молчание не затягивалось, как Фил вдруг перебил меня, сказав:

- Ты идиотка, Кэтрин. Ей лежать надо, а она вскакивает. И вообще, зачем тебе понадобилось принимать настолько контрастный душ, что даже губы посинели? – прежде, чем я успела задать вопрос, он добавил: - Да, Роберт всё рассказал мне, когда мы ездили за лекарствами.

- Так ты ездил с ним? – попыталась сменить тему я, так как мне не очень нравилось, что меня называют идиоткой.

- Да, он сказал, что ему нужна компания, - невозмутимо ответил шатен, поставив поднос на тумбочку и присев на кровать рядом со мной. – Ладно, как ты вообще себя чувствуешь?

- Нормально, - только и ответила я, после чего, кивнув головой в сторону подноса, спросила: - Где взял? Неужели сам сделал?

- Вот ещё, - ухмыльнувшись, сказал тот. – Что-то я готовить, конечно, умею, но на такие кулинарные изыски не способен. Стащил их прямо из-под носа мамы Майка. Только не говори никому, - он по-детски поднёс указательный палец к губам и подмигнул мне, отчего я не смогла сдержать улыбку.

Внезапно парень, не дожидаясь ответной реплики от меня, прикоснулся тыльной стороной ладони к моему лбу, после чего изрёк:

- Температура спала. Думаю… Во всяком случае, сейчас ты не похожа на «горящую головешку», как сказала твоя мама.

- Я и не была такой, - буркнула я, но руку его убирать не стала. Мы, в конце концов, признались друг другу или нет? Имею право. Кажется.

Гардинер внезапно заявил, что я должна поесть именно сейчас, иначе миссис Джевонс может пойти по горячим следам, а потом нам не поздоровится. Поэтому шатен чуть ли не силком впихнул в меня три вафли, а две другие съел сам, мотивируя это тем, что просто хотел помочь. Я же, стоило начать избавляться от этого до жути вкусного блюда, вдруг поняла, что очень проголодалась, и съела бы все пять штук сама, но не дано. Наглым образом тот, кто пришёл меня проведывать, украл у больного человека его еду.

- Спасибо и на этом, - протянула я, с жадностью наблюдая за тем, как последний кусочек вафельки отправляется в рот Фила.

- Неужели ты не наелась? – спросил тот, когда уже прожевал его. – Разве больные не должны лежать и с умирающим видом отказываться от еды?

- Видимо, я неправильная больная! Потому что я хочу есть!

Злобно посмотрев на парня, я скрестила руки на груди, ожидая его реакции. Тот внезапно ухмыльнулся, после чего полез в карман джинс и, выудив оттуда что-то маленькое в блестящей обёртке, показал мне и спросил:

- Конфетку хочешь?

Поначалу я хотела ответить что-то наподобие «Давай хотя бы её», но вовремя вспомнила о том, какое происшествие связано с конфеткой. Прокрутив в голове момент, когда Гардинер «помог мне от неё избавиться», я вдруг почувствовала внезапный прилив сил, которых должно было быть достаточно, чтобы стукнуть его, а также то, как мои щёки залило краской. Мой внешний вид явно противоречил тому, что я чувствовала.

- Покраснела, - с довольным видом изрёк Фил.

- Это всё температура! Температура!

- Да-да, - со смехом сказал тот. – И вчерашний инцидент здесь вовсе не при чём.

- Не понимаю, о чём ты, - буркнула я, отворачиваясь, после чего поправила подушку и, рухнув на неё, добавила: - И вообще, я спать собираюсь. Пока, Фил.

На какое-то время воцарилось молчание, а потом я услышала, как зашуршал фантик, который парень, по всей видимости, положил на тумбочку. В следующий миг Гардинер вдруг улёгся рядом со мной, обнимая меня руками поверх одеяла, и сказал:

- Если буду мешать – дай знать.

В первую секунду я просто опешила, потом до меня дошло. Поначалу захотелось с криком столкнуть парня с кровати, но я вовремя одумалась и поняла, что всё же не стоит делать это, ведь как-то некрасиво получится. К тому же, больше не имеет смысла притворяться, будто мне неприятно всё, что он делает. Ну, вроде как.

- Уже мешаешь, - сказала я, лишь бы нарушить воцарившееся молчание. – Ты с меня одеяло стянул.

- Дико извиняюсь, - не без издёвки в голосе сказал Фил и, встав с кровати, накрыл меня одеялом с головой, а потом резко принялся закутывать меня в него, словно ребёнка пеленал. Сделав из меня одеяльную гусеницу он, вздохнув, довольно произнёс: - Теперь всё.

- Это не смешно! – прохрипела я, выкарабкиваясь из только что сооружённой парнем ловушки. – Я же нормально сказала!

- Нет, не нормально, - скрестив руки на груди, ответил тот. – Всё, что ты сегодня говорила, было лишь для того, чтобы прервать молчание. Я, конечно, рад, что ты оживилась после моего прихода, но всё же будь добра, общайся со мной, как раньше, а не думай по триста лет над каждой репликой.

- И всё-то ты замечаешь! – с нотками обиды в голосе ответила ему. – Конечно, теперь я волей-неволей буду задумываться над тем, что сказать тебе! В конце концов, ты сам поставил меня в такое положение!

- То есть, я виноват? – спокойно произнёс Гардинер, чем взбесил меня ещё больше.

- Хочешь сказать, что я?! Между прочим, это из-за тебя я оказалась в таком состоянии! Кто же такие вещи на ночь говорит, да ещё и в разгар праздника?! Я же теперь понятия не имею, как мне вести себя, когда ты рядом!

Фыркнув, я отвернулась, после чего закашлялась, так как моё горло явно ещё не было готово к испытанию криком. Когда это закончилось, я украдкой посмотрела на Фила, который всё так же стоял на том же месте, в той же позе. На его лице отразилось удивление, из-за чего я внезапно почувствовала себя полной идиоткой. Это что ещё за претензия была только что?! Я сейчас обвинила его в том, что он мне признался? Вот же я дура…

Я не смогла сдержать нервный смешок. Нет, я не просто дура, а самая настоящая идиотка. Надо же было додуматься сказать такое, когда всё только начало налаживаться!..

- Извини, - пробормотала я, но не повернулась к Гардинеру лицом. Наверное, мне было стыдно смотреть ему в глаза. – Кажется, я только что наплела тебе такую чушь, что сама диву даюсь. Не против, если мы спишем это всё на температуру?

Какое-то время шатен молчал, поэтому я начала опасаться, что слишком разозлила его. Наконец повернувшись к нему лицом, я ожидала встретиться с презрительным взглядом, адресованным мне, но вместо этого заметила, что Фил стоит и еле сдерживает смех. Парень кусал губы, стараясь сохранять невозмутимое выражение лица, но стоило мне спросить, что случилось, не выдержал и прыснул. Я же лишь удивлённо смотрела на него, не понимая, что здесь вообще произошло.

- Что тебя так рассмешило? – спросила, когда Гардинер отсмеялся.

- А тебе всё ещё не ясно? – со смехом рухнув на мою кровать, вопросом на вопрос ответил тот. – Нет, я, конечно, предполагал, что с тобой будет нелегко, но такого не ожидал. Ты прямо бьёшь все рекорды.

- К чему ты клонишь?

Шатен лукаво посмотрел на меня, после чего, улёгшись на живот и подняв ноги над кроватью, скрещивая их, подмял под свою голову одеяло и сказал:

- К тому, что мы общаемся уже довольно долго, а я всё ещё не знаю, чего от тебя ожидать. Знаешь, обычно люди радуются, когда их чувства взаимны, а не начинают выносить мозг тому, с кем начали встречаться.

- А мы встречаемся? Что-то я не припомню, чтобы мы об этом говорили, - начала откровенно издеваться я.

Меня откровенно бесила сложившаяся ситуация. Я выставила себя круглой идиоткой (которой, кстати, и являюсь по жизни, но не суть), а этот придурок с радостью начал издеваться надо мной. Ну, и где перемена в наших отношениях? Хоть убейте, не вижу!

- Приехали, - в тон мне ответил Гардинер. – Я должен встать на одно колено и повторить тебе то же, что говорил вечером, только в конце добавить «Давай встречаться»? Или сразу нужно благословение у твоего отца просить?

- Тебе не кажется, что это идиотский разговор? – неожиданно даже для себя спрашиваю его.

- Не я это начал.

Опять молчание. Да уж, не клеится у нас что-то общение… Всему виной мой характер? Но раньше мы же как-то находили общий язык. Правда, раньше мы не говорили, что нравимся друг другу, поэтому всё было как-то проще. Может, я чересчур зацикливаюсь на этом, но проблема в том, что со мной это действительно происходит впервые, поэтому я просто-напросто не знаю, что делать. Надо быть хорошей девочкой и сказать ему, тогда всё решится. Так ведь?

- Если ты не против, начни говорить со мной о чём-нибудь, - сказала я, решительно посмотрев на Фила, который всё это время лежал в той же позе и смотрел в окно. – Потому что я действительно не знаю, что можно сказать. На самом деле, я не очень интересный собеседник – тебе это прекрасно известно. Мне самой любопытно, как нам удавалось разговаривать до этого. Наверное, несмотря на то, что это я должна была уделять тебе много внимания, чтобы влюбить тебя в себя, именно ты всегда делал шаги мне навстречу. Каким бы придурком ты ни был, всё-таки… Ты действительно неплохой парень, как бы противоречиво это ни звучало.

Гардинер внимательно посмотрел на меня, после чего произнёс:

- Нельзя было хотя бы раз высказать своё мнение без оскорблений в мою сторону? У меня же такими темпами самооценка вообще ни к чёрту будет.

- Уж извините, Ваше Сиятельство, что задела вас! – не без сарказма сказала ему. – Я всего лишь попыталась объяснить, что чувствую, и если до тебя не дошло…

- Почему же не дошло? Я всё прекрасно понял уже давным-давно, даже смирился, - Фил вдруг встал и, провожаемый моим пристальным взглядом, подошёл к моей тумбочке и, принявшись внимательно разглядывать всё, что лежало на ней, продолжал говорить: - Я, может быть, и не всегда знаю, чего от тебя ожидать, но кое-что даже до такого придурка, как я, дошло, - я нахмурилась, так как слово «придурок» он выделил, что было явно укором в мою сторону. – К примеру, то, что ты скорее удавишься, чем честно ответишь на любой заданный мною вопрос. Но меня радует то, что хотя бы сама с собой ты честна.

- Психоанализ? – нервно произнесла я, вспомнив, какая именно вещь должна лежать на тумбочке. Кажется, именно её парень и искал.

Мои опасения подтвердились, когда Гардинер вытащил из груды подарочной бумаги, которую я специально положила поверх шарфа, браслет, подаренный им же, будто знал, что он должен лежать именно там.

- Я догадывался, что мой подарок ты оставишь здесь, а остальные запихнёшь куда подальше, хотя до последнего сомневался, - словно прочитав мои мысли, сказал он. – Знаешь, в девушке должна быть загадка, но ты прямо кубик Рубика какой-то. А ещё у тебя действительно узкий круг интересов. И ты не способна делать какую-либо работу по дому, у тебя даже стаканы разбивались, когда ты их вчера на стол расставляла. А всё потому, что ты уже давно начала запираться в своей комнате и убивать почти всё свободное время у компьютера, оттого и найти с тобой общий язык трудно. Если к этому прибавить ещё и твой весьма нелёгкий характер, вообще гремучая смесь получается.

Я сглотнула подкативший к горлу комок. Эти слова… На самом деле, я уже миллион раз слышала подобное, причём с детства. Наверное, отчасти из-за этого я впоследствии стала домоседом, но характер у меня всегда был далеко не самый лучший.

«Эта девочка такая вспыльчивая! Чуть что – в драку лезет! Сделайте что-нибудь, она же не мальчик! И вообще, так можно и покалечить кого-нибудь!» - это начали говорить моей маме родители других детей ещё в детском садике.

«Ты хоть чем-нибудь кроме своих мультиков интересуешься? Ты даже не знаешь, как в салочки играть нормально! С тобой скучно! – это уже были одноклассники с самых начальных классов. – Ха-ха! Учительница, а Кэтрин опять свою поделку испортила! Неумёха-неумёха!»

- А ещё ты сначала говоришь и делаешь, а потом думаешь, - продолжал Фил, отчего с каждой секундой я чувствовала себя всё хуже и хуже. – Тебе абсолютно наплевать, заденут твои слова кого-нибудь или нет, если ты уверена в своей правоте, что бывает почти всегда. А если ты уверена, что права, то тебя не остановить – будешь гнуть свою линию до самого конца, даже если аргументов уже не останется.

Я сжала руки в кулаки. Теперь и он мне говорит подобное, хотя мне это и так прекрасно известно.

«Она такая грубая и вульгарная! – вещали мои одноклассницы. Кажется, подобное я слышала даже в этом году. – Интересно, как подруги её терпят?!»

«Кэтрин, пожалуйста, - когда-то сказала мне мама, - попытайся следить за языком, это же не так сложно! Ты же знаешь, что я люблю тебя, но порой я прихожу в недоумение от твоих слов и действий!»

«Кэтрин…»

- Кэтрин, - сказал Фил, подсаживаясь ко мне и беря мою сжатую в кулак руку в свою.

«Ты меня разочаровала!»

- Наверное, именно это мне в тебе и нравится, - сказал парень, надевая на мою руку браслет. – Иначе уже сбежал бы давным-давно подальше от твоих перепадов настроения.

«Именно это мне в тебе и нравится», - эхом прозвучали в моей голове слова Фила, от которых где-то внутри начало разливаться такое приятное и прежде не ощущаемое мною тепло. Всё хорошее, что я чувствовала раньше, теперь не шло ни в какое сравнение с тем, что я ощутила, стоило ему сказать эти слова. Тупо глядя на браслет, который теперь красовался на моей руке, я всё пыталась собраться с мыслями, которые словно разбежались в разные стороны. Не ведая, что творю, я буквально набросилась на Гардинера, обнимая его, отчего мы оба рухнули на кровать, так как парень потерял равновесие.

- Ты чего?.. – спросил он, но я не дала ему договорить.

В который раз не задумываясь над тем, что же будет дальше и могу ли я пожалеть о содеянном, я сама, обняв руками парня за плечи, поцеловала его. Я не знала ещё, как же мне выразить ту благодарность, которую я сейчас испытывала к нему. Пожалуй, странно испытывать подобное к тому, кто только что перечислил все мои недостатки, и шатен наверняка даже не догадывается, почему я так поступила, но мне всё равно.

Я отстранилась от него, заглядывая в его глаза, чтобы прочитать эмоции, что сейчас испытывал парень. Фил явно не до конца понял, что же произошло, но по взгляду я как-то смогла определить, что волноваться мне не стоит.

- Спасибо тебе, - искренне сказала я. – Пусть ты и не поймёшь, за что, правда, спасибо.

Довольно-таки быстро не так давно бывший удивлённым Гардинер сориентировался. Обняв меня одной рукой за талию, а другой прикоснувшись к моей щеке, он сказал:

- Ты права, я абсолютно не понимаю, чем же заслужил такую благодарность. Но мне это определённо нравится.

Мы оба хихикнули, после чего шатен вновь изменился в лице. Его рот приоткрылся, а глаза, напротив, были почти закрыты, когда он потянулся ко мне навстречу. Я же, зажмурившись от удовольствия, тоже подалась вперёд, прижавшись своими губами к его губам. Вскоре ощутив, как Гардинер провёл языком по моей нижней губе точно так же, как сделал это, пытаясь забрать у меня конфетку, я сама неуверенно приоткрыла рот, позволив ему углубить поцелуй, отчего мне показалось, будто температура у меня опять повысилась. Только на сей раз не во всём теле – жар словно охватывал только губы и рот.

Если честно, в тот момент все мои мысли смешались и мне было не особо ясно, что вообще происходило, так что я даже не могу с уверенностью сказать, понравилось ли это мне. Но когда парень отстранился, я, внезапно почувствовав дрожь во всём теле, буквально рухнула на него, пытаясь восстановить внезапно сбившееся дыхание.

- Это было… неожиданно, - вынесла свой вердикт я после секундного молчания.

- В жизни нужно попробовать всё, - спокойно ответили мне.

Я бы возмутилась из-за этого тона и обязательно назвала бы Фила бесчувственным чурбаном, если бы в тот момент не лежала прямо на нём, прислонившись ухом к его груди. Я слышала, как бешено стучало его сердце, что делало меня неимоверно счастливой, ведь осознание того, что такое творится не только со мной, оказалось одним из самых приятных.

- А ты не боишься заразиться? Я же болею.

- Кстати, насчёт этого, - мне показалось или я действительно услышала нотки беспокойства в голосе парня? – Как ты? Может, поспишь?

- Ага, прямо сейчас возьму и на тебе усну! – возмущённо произнесла я, приподнимаясь на локтях. – Как ты думаешь, способна ли я спать после такого?!

- Когда-нибудь всё равно придётся, - с улыбкой сказал Гардинер. – Или ты таким образом намекаешь на то, что я должен рассказать тебе сказочку?

Прежде, чем успела взорваться от гнева, я решила тоже немного поиздеваться над ним.

- А расскажи, - сказала, прикоснувшись рукой к щеке шатена, где всё ещё красовался синяк, неизвестно как им полученный. – Я бы хотела услышать сказочку о том, как мальчик по имени Фил заработал это увечье.

- Может, выберешь другую? – со смехом сказал тот, отводя мою руку в сторону. – Я не думаю, что сейчас самый удачный момент…

- А когда же, Фил? – настойчиво спросила я, заглядывая в его глаза. – Ты не думай, что я опять пытаюсь вытрясти из тебя всё конкретно сейчас, - я тоже поумнела. Только скажи мне, когда же наступит этот удачный момент, и я подожду.

Какое-то время мы просто молча смотрели друг другу в глаза. Однако вскоре шатен отвернулся, отчего я опять почувствовала, что взболтнула лишнего в самый неподходящий момент, и уже приготовилась было услышать множество нелестных эпитетов в свой адрес, но Фил вдруг сказал:

- Ты совсем не романтичный человек, ни в каком месте. Испортить такой момент… Для этого надо быть совсем глупой. Но, знаешь, если тебе так хочется, я расскажу. Только начать мне придётся совсем издалека, иначе ты ничего не поймёшь, а потом опять будешь доставать меня со своими дурацкими расспросами. Так как эта тема мне противна, я расскажу лишь один раз, но стоит ли делать это именно сейчас?

- Конечно! – воскликнула я, так как вдруг почему-то подумала, что если упущу момент сейчас, то подобного шанса больше не будет. – Я с удовольствием выслушаю.

- Не сомневаюсь, - с усмешкой сказал Фил, после чего добавил: - Тогда давай для начала сменим позицию, а то так разговаривать не очень удобно.

В любой другой момент я бы обязательно смутилась, но не сейчас, так как чувствовала, что вот-вот сбудется желание, которое появилось у меня настолько давно, что я уже и не помню, когда именно это произошло. Гардинер решил в кои-то веки поделиться со мной, чем не повод для праздника?

Мы улеглись на кровати поудобнее, даже парень, не особо заморачиваясь по этому поводу, спокойно умостился рядом со мной, после чего сказал:

- Ты только не перебивай и не спрашивай ни о чём, ладно?

Я кивнула, приготовившись слушать. Фил коротко улыбнулся, после чего, отвернувшись от меня, сказал:

- После того, как я попрощался с тобой и Алексом, я всё же опять наткнулся на ту компанию. Точнее, только на одного человека из той компании, но это сути особо не меняет. В иной раз я бы прошёл мимо, что я, собственно, и собирался сделать, но он что-то там брякнул, отчего я тоже начал пороть чушь. Хоть особо не помню, что именно мы наговорили друг другу, закончилось всё тем, что мы сцепились. Но, как видишь, закончилось всё довольно мирно – я вообще отделался лёгким испугом, за что нужно поблагодарить мужчину, который разнял нас, а потом каждый пошёл своей дорогой. И прежде, чем у тебя появится вопрос, почему я не промолчал, или же ты обвинишь меня в том, что я делаю из мухи слона, я скажу тебе ещё кое-что, раз уж решил покончить с этим раз и навсегда. Ты же помнишь Коди? Ну, того, с кем мы сцепились?

- Его я точно не скоро забуду, - мрачно ответила я, почувствовав, как внутри всё сжалось лишь при упоминании об этом человеке.

- Сколько ненависти, - с усмешкой произнёс Фил. – Не растрачивай её больше понапрасну. Поверь мне, в этом нет нужды.

- Как я могу? – спросила я, наплевав на то, что совсем недавно пообещала не перебивать его. – Он напал на тебя!

- И у него были причины! – в тон мне ответил парень. – И если сейчас ты помолчишь, я смогу рассказать тебе о них.

Я сделала глубокий вдох, а потом выдох, после чего, отвернувшись от него, сказала:

- Я внимательно слушаю.

- Вот и славно, - после секундной задержки сказал тот. – Я, если честно, не знаю, с чего начать, потому что впервые обсуждаю это с кем-то, поэтому, если всё будет звучать несколько путанно, не вини меня. Хорошо?

Я кивнула, но так и не повернулась к нему лицом. Возможно, в тот момент я немного злилась, а может решила, что так Гардинеру будет легче рассказать мне обо всём, поскольку он и до этого не смотрел на меня. Теперь уже сложно сказать, да я и не хочу думать над этим, потому что после рассказа, услышанного от парня, мне стало несколько не по себе.

Не знаю, всё ли он рассказал мне, но даже этого оказалось достаточно, чтобы на долгое время отбить у меня желание расспрашивать его о чём-либо. Именно тогда я поняла, насколько бесило его моё поведение, когда я то и дело требовала от него рассказа о его прошлом. И то, что мне не было известно об этом ровным счётом ничего, меня не оправдывает.

Фил рассказал мне о своём отце, с которым он остался наедине, когда Сэм угодила в больницу. Рассказал о побоях, которые ему приходилось сносить, когда Генри выпивал. Кстати, я невольно задумалась над тем, как шатен отреагировал на нашего Генри, стоило тому влиться в их компанию, но даже эти мысли вскоре отошли на задний план. Рассказывая мне о Коди, Гардинер то и дело запинался, а его голос периодически подрагивал, но он говорил и говорил, пока история не подошла к концу. К тому самому ужасному концу, когда совершенно отчаявшийся человек, поставивший себе целью найти своего «обидчика», всё же нашёл его, - ко дню, когда они с Филом подрались. Парень опустил эту часть в своём рассказе, наверное, потому, что я тоже там была. Вместо этого он сказал:

- Я знаю, что Коди признали абсолютно невменяемым, поэтому теперь он находится в психиатрической лечебнице. Скажу больше: я знаю, в какой именно больнице и в какой именно палате он находится, потому что это мы с мамой убедили Эллиота определить его туда. Может, кому-то покажется, что это излишнее, а я таким образом лишь пытаюсь избавиться от мук совести, но мне как-то всё равно. Я бы и хотел, но всё не получается. А ещё мне бы хотелось навестить Коди, но я абсолютно точно знаю, что наша встреча его не обрадует, а совсем наоборот. Такая вот дилемма.

Поначалу мне хотелось сказать, что Фил ни в чём не виноват, поэтому ему не следует винить себя, но я вовремя поняла, что это бесполезно. Уверена, такое ему говорили уже очень много раз до меня, но не помогло. Не словами надо пытаться это доказывать, а действиями, только я не имею ни малейшего понятия, как это возможно сделать. Но это пока. Скоро я обязательно что-нибудь придумаю и, не без помощи остальных, буду чуть ли не каждый день доказывать Гардинеру, что его вины тут нет. Но рассказывать нашим друзьям об этом я не собираюсь, мне надо быть хитрее и оправдать доверие парня. Хотя бы это я сделать смогу.

А ещё мне наконец-то стало ясно, почему никто до этого не говорил о прошлом Фила, - они попросту не знали. Хотя бы что-то те родители, которые не принимали парня в нашем, несомненно, высокообразованном и толерантном обществе, сделали правильно, решив не распространяться об этом среди своих детей. Возможно, наше общество не настолько пропащее. Во всяком случае, мне бы очень хотелось так думать.

- Я вот о чём подумал, - неожиданно сказал шатен, опять обнимая меня, а заодно и пристраиваясь поближе. – Люди всё-таки странные существа. Мечтают они о чём-то долгое время, а потом, стоит их мечте осуществиться, они в следующий миг готовы гнаться за новой, совершенно позабыв о предыдущей. Даже я. Того, что уже получил, мне мало. Человеческий эгоизм порой пугает.

- Ты говоришь так, будто тебе уже около ста лет, а теперь ты утратил веру в человечество.

Фил хихикнул. Первый раз с того момента, как начал мне рассказывать о своём детстве.

- Нет же. Просто все мы немного странные, но в этом, наверное, есть свои плюсы, ведь жить становится веселее.

Он вдруг зевнул, после чего, обняв меня немного крепче, неожиданно бодро сказал:

- Утомила ты меня своими расспросами. Теперь я собираюсь спать. И да, прямо здесь. И нет, меня не волнует, что это твоя кровать, как и то, что сюда может кто-нибудь войти. Хочешь выгнать – не получится.

Теперь хихикнула я.

- У меня и в мыслях не было выгонять тебя.

- Вот и славно, - сказал Гардинер, а потом я почувствовала, как он уткнулся лбом в моё плечо, отчего его дыхание опалило мою спину.

Хоть я всё ещё не могла отойти от услышанного, пыталась никак не показывать своего беспокойства и каких-либо других эмоций. Что бы я ни испытывала в данный момент, Филу всё равно было сложнее, потому что я только слушала, а он прошёл через всё это. Теперь мне стало понятно, почему он не горел желанием говорить об этом, - я бы тоже не хотела. И всё же, несмотря на наши давнишние перепалки и мою чрезмерную настойчивость, а также то, что изначально мои с ним отношения были построены на моём нежелании проигрывать подругам, он мне всё равно доверился. Только этому я, наверное, и рада.

Подумав, что было бы неплохо и мне заснуть, ведь это всё-таки я тут болеющий человек, я устроилась поудобнее на кровати, как вдруг послышались шаги в коридоре, после чего дверь в мою комнату резко открылась. Действие сопровождалось словами, звучавшими от мамы Майка.

- Фил Гардинер! Я знаю, что это твоих рук дело! Где мои?..

Я быстренько закрыла глаза, притворяясь спящей, так как не хотела получать вместо Фила, которому и притворяться не пришлось, - он уже действительно заснул. Какое-то время в комнате было тихо, лишь через несколько мгновений послышались шаги, а потом я услышала, как миссис Джевонс взяла тарелку, в которой когда-то были её вафли, с тумбочки.

- Вот же гадёныш, - нежно сказала она. – И как его можно ругать, когда он спит словно ангелочек?.. Они вроде растут быстро, но во сне всё равно напоминают малышей.

Постояв на месте ещё какое-то время, женщина удалилась, закрыв за собой дверь. Вскоре я услышала, как она позвала мою маму и маму Гардинера, которым наверняка собиралась рассказать о только что увиденном. Я же, стоило ей выйти из комнаты, облегчённо вздохнула. Если честно, мне казалось, что вот-вот миссис Джевонс начнёт кричать и разбудит нас, но всё, к счастью, обошлось.

- А ты говорил, что взрослые тебя не любят, - обратилась я к Филу, прекрасно понимая, что он меня не слышит. – Пусть не всем, но некоторым ты очень даже симпатичен.

Тут я заметила, что раскрытая ладонь шатена лежит прямо возле моей, так как он продолжал обнимать меня даже во сне. В моей голове вдруг промелькнула одна шальная мысль, поэтому я решила воспользоваться ситуацией и сделать кое-что. Сама не знаю, зачем мне это понадобилось, но я начала водить указательным пальцем по внутренней стороне ладони парня, отчего он как-то недовольно вздохнул во сне и начал тереться носом о моё плечо, попутно крепко зажав мой палец в своей руке. Я хихикнула, так как он чем-то напомнил мне младенца, хотя я никогда не сидела с детьми, которые были бы младше восьми лет. Но такая вот у меня ассоциация, ничего не могу поделать.

Продолжая улыбаться, я в последний раз посмотрела на наши руки, не без удовольствия поглядев на свой браслет, после чего закрыла глаза и попыталась заснуть, что у меня в скором времени получилось. Даже заложенный нос на сей раз не стал помехой.

Проснулась я уже ближе к вечеру и в полном одиночестве, запоздало подумав, что мне следует поработать над своим режимом сна. И только потом, полностью осознав, что одна, испытала нечто сродни разочарованию, но решила не зацикливаться на этом. Наверняка Фил, проснувшись, решил, что не стоит теснить меня и дальше, потому и ушёл. Не стоит думать невесть что.

Встав с постели, я с радостью обнаружила, что меня больше не шатает, стоит оказаться в вертикальном положении, поэтому направилась вниз, надеясь застать там моих родителей. Спустившись по лестнице, я первым делом заглянула в гостиную, оказавшись абсолютно правой в своих предположениях. Там оказались не только мои родители, в той комнате собрались все, кто находился в доме, поэтому, стоило мне войти, как множество взглядов оказались прикованы ко мне. Люси и Роберт тут же подскочили, принявшись расспрашивать, как я себя чувствую, а остальные лишь наблюдали за мной с участием и некой хитрецой в глазах. Последнее пугало.

- Я уже в полном порядке, будто и не болела, - сказала я после длительных расспросов. – Наверное, можно считать, что меня пронесло.

- Вот и славно, - сказал папа, после чего отошёл от меня и направился к Гардинеру, что меня немного насторожило. – К тому же, как тут не выздороветь, когда рядом такой мужчина. Правда, Фил?

Роберт лукаво улыбнулся, обнимая ничуть не удивлённого парня за плечи. Кажется, Филу уже пришлось пройти через множество расспросов со стороны моей родни, пока я спала, поэтому теперешнее поведение мужчины его не удивляло. Зато оно удивляло меня!

- Папа! – протянула я, чувствуя, что мои щёки заливает краской.

- Что «папа»? – невинно спросил Роберт. – Я всего лишь констатирую факт, не более. Так вот, Фил. Я тебя, конечно, люблю и уважаю, но учти: если ты сделаешь что-нибудь не так, я тебя, - тут он сделал характерный жест рукой, проведя большим пальцем по шее, что буквально значило «прикончу». – Зато с любовью.

Все заулыбались, даже Гардинер усмехнулся, но вот мне было немного не до смеха, потому что я внезапно ощутила себя подопытным кроликом, за каждым шагом которого наблюдает множество людей. Именно поэтому решила отыграться, сказав:

- Извини, конечно, но, пап, сложно воспринимать твои слова как угрозу, ты же ниже Фила на полголовы.

- Не заставляй отца комплексовать, - недовольно пробубнил тот, по