Глава двадцать первая

- Кэтрин, поторопись! – слышался голос мамы, что находилась сейчас на кухне. – Ты и так пропустила слишком много, поэтому сегодня просто не имеешь права опаздывать в школу! Радуйся, что я позвонила директрисе и всё уладила, так что она больше не злится!

- Я уже выхожу! – крикнула в ответ, продолжая глядеть на себя в зеркало.

Сегодня мне с самого утра казалось, что в моей внешности всё не так, как надо. Мои вьющиеся локонами волосы, прежде так мною любимые, сейчас не желали укладываться в желаемую причёску. Губы казались чересчур сухими и шершавыми, нос выглядел большим, синяки под глазами ужасали, даже тональный крем не помогал, а фигура… Это вообще отдельная история. Впервые ноги показались мне неимоверно толстыми, живот огромным, а самой талии вообще не наблюдалось. Печальное зрелище.

- Нет, меня это всё же не устраивает, - голос Люси послышался совсем рядом, после чего она вышла в коридор. – Чего же ты так копошишься?

- Но я ещё не готова! – отчаянно крикнула я, продолжая глядеть в зеркало. – Ты только посмотри на меня! Это ужасно…

- И что ужасного ты там увидела? – мама скрестила руки на груди, глядя на меня так, словно я непроходимый тупица.

- Да ты только посмотри на меня! Это лицо, эта фигура… Ничем меня природа не наградила!

Я жалостно уставилась на женщину, которая, осмотрев меня с ног до головы, тяжко вздохнула и повертела указательным пальцем у виска, сказав:

- Мозгами она тебя не наградила. Ты точно дурочка, если видишь только недостатки. Кстати, с каких пор это началось?

Отвернувшись от неё, я принялась и дальше смотреть на своё отражение. Действительно, раньше меня в себе всё устраивало, а кое-что даже нравилось. Мои волосы, к примеру, и синие глаза, которые были точной копией папиных. Теперь же мне казалось, что этого недостаточно для сокрытия всех моих недостатков.

- Неужели у тебя свидание после уроков? – ошарашила меня Люси своей внезапной догадкой.

- Чего-чего?! – удивлённо спрашиваю у неё, делая несколько шагов в сторону от зеркала. – Нет, почему ты вообще решила, что это так?

- По-моему, весьма логичное предположение, - пожав плечами, спокойно сказала мама таким тоном, будто о погоде говорит. – Ты провела ночь с парнем в этом доме, вчера вы пошли гулять вдвоём, а сегодня ты пытаешься выглядеть лучше, чем обычно, хотя раньше тебе было плевать на это. Какой из этого следует вывод?

- Если ты подумала, что у нас с Филом что-то такое, то ты ошиблась, - начала тараторить я. – Потому что это совсем не так!

Я тоже скрестила руки на груди и вперилась в Люси взглядом, словно желая внушить ей эту мысль. Какое-то время мы обе стояли, молча глядя друг на дружку, после чего она вдруг улыбнулась и, сделав пару шагов мне навстречу, спросила:

- А как тогда? Давай же, объясни мне это, раз уж я все поняла неправильно.

Моё упрямство и желание убедить маму в чём-либо моментально испарились. Сейчас, когда женщина стояла так близко ко мне, я вдруг почувствовала, что увильнуть не получится. Кажется, когда-то я говорила, что у меня плохо получается врать родителям. Наверное, это та самая истина, которая навеки укрепилась в моём мозгу ещё с детства.

- Не знаю, - ответила ей, отворачиваясь, дабы не чувствовать себя допрашиваемым заключённым. – Если честно, я вообще не знаю, как назвать наши с ним отношения.

Я не могла видеть лица Люси, так как в этот момент даже не смотрела на неё. Но слова, сказанные ею потом, позволили мне примерно понять, с каким видом она всё это говорила.

- Пусть ты и строишь из себя взрослую, на самом деле, ещё такой ребёнок. Кажется, мы с папой с раннего детства учили тебя спрашивать, если что-то непонятно, и говорить о своих чувствах, если тебе кажется, что другой в них не уверен. Сейчас ты в смятении, потому как не знаешь, что именно не так в ваших отношениях, названия которым даже подобрать не в силах. Но разве это не значит, что постараться нужно ещё и тебе?

В следующую секунду моя мама легонько обняла мои плечи и поцеловала в щёку, тем самым показывая, что мой ответ ей не требуется. Кажется, этот вопрос был задан лишь для того, чтобы я самостоятельно разобралась со всем этим.

- А когда Фил успел понравиться тебе? – спросила я, прежде чем родительница ещё раз напомнила мне о том, что я действительно опаздываю в школу.

- Первое впечатление обманчиво, не так ли? – с улыбкой ответила женщина, отстраняясь от меня. – Кажется, теперь я окончательно поняла эту простую истину, хотя произойти это должно было ещё раньше. Кстати, о простых истинах, - она отодвинула рукав кофты и посмотрела на наручные часы. Нахмурилась, по всей видимости, не заметив там ничего хорошего. – Вот одна из них: дети должны ходить в школу, а родители - контролировать этот процесс. Если ты сейчас же не выйдешь из дома…

- Поняла-поняла, уже ухожу, - примирительно подняв обе руки вверх, сказала я, после чего быстро надела свой пуховик и, схватив сумку, поспешила выйти из дома, попрощавшись с мамой.

- Кэтрин, а шапка? – крикнула мне вслед женщина, выйдя на порог дома. – Холодно же!

- Сегодня потеплело! – улыбнувшись, ответила я, после чего быстрым шагом направилась в школу.

Сегодня на улице действительно было куда как теплее, чем вчера. Выпавший недавно снег начал подтаивать, превращаясь в воду, которая в последствии замерзала, становясь льдом. Из-за этого было довольно скользко, так что по пути в учебное заведение я несколько раз чуть не вскопала своей головой землю. По всей видимости, не на всех улицах дорогу посыпали солью, иначе я, да и другие прохожие тоже, не учили бы новые стили танца, пока добирались до пункта назначения.

В этот день моя дорога в школу отличалась ещё и тем, что, в отличие от всех остальных раз, я не шла в наушниках, целиком и полностью углубившись в свои мысли. Лёгкая меланхолия, обычно присущая по утрам, сегодня, по всей видимости, решила оставить меня в покое. Если раньше я словно старалась спрятаться от окружающего мира, хотя на это и не было никаких причин, то сегодня отчего-то хотелось делиться своим хорошим настроением со всеми. Пусть я и не выглядела радостной, когда любовалась своим отражением в зеркале, на самом деле я очень счастлива. Идиотское чувство, но оно меня не отпускает. И, пожалуй, даже нравится.

Не трудно догадаться, что послужило поводом для моего хорошего настроения. Вчера вечером, вернувшись домой, я ещё не раз с неким трепетом вспоминала момент нашего поцелуя с Гардинером. Эта картина долгое время стояла у меня перед глазами и, казалось, навеки засела в моём мозгу. Кстати, из-за этого у меня даже толком поспать не получилось. Поэтому и синяки огромные под глазами остались, но теперь это меня уже мало заботило. Как уже я говорила ранее, хочется, чтобы Филу понравилась именно я. Такой, какая есть, - с синяками под глазами, ужасным характером и, возможно, не самой привлекательной для него внешностью. Даже если это так, пусть смирится с этим, иначе ничего не получится.

А ещё по дороге в школу я приняла одно очень и очень важное решение. Вспоминая слова, сказанные мамой, я поняла, что тянуть и дальше не имеет смысла. Выражение чувств – это то, с чем у меня всегда были проблемы, но пришло время положить этому конец. Если ещё вчера я убеждала себя в том, что ничего страшного, если мы с Гардинером молчим, сегодня я поняла свою ошибку. Мне действительно трудно, так как я не знаю, чего ждать от него. Эта неуверенность, в том числе, в себе самой, которая ранее, спешу заметить, не была мне присуща, угнетает. Именно поэтому я решила сегодня найти подходящее время, удобный случай и повод рассказать обо всём Филу. Хотя для него, наверное, это уже не секрет, но всё же. Посмотрим, что он ответит.

Я сделала глубокий вдох и выдох, как будто собиралась признаться в этом прямо сейчас, продолжая идти дальше в школу. И буквально через несколько секунд поняла, что мне не может везти вечно. Давно забытый мною Олдридж неожиданно появился на горизонте, прямо перед школьными воротами, и, завидев меня, тут же остановился, начав приветливо махать рукой, приветствуя. Я даже остановилась от такой неожиданности. Мы с ним столько времени не общались, а тут вдруг такое. Стоит себе, как ни в чём не бывало, и приветствует меня так же, как несколько месяцев назад. Словно за это время ничего не произошло.

Тем не менее, я нашла в себе силы улыбнуться ему, подозревая, что мама всё ещё хочет, чтобы мы, пусть не встречались, но хотя бы общались, и, подойдя ближе, даже поздоровалась.

- И тебе доброе утро, - неожиданно добродушно ответил парень, как-то необычно посмотрев на меня, после чего мы вместе направились к школе. – Как поживаешь?

От такой неожиданной теплоты в его голосе и непривычном для меня выражении лица моего давнего знакомого я даже растерялась. Начала лихорадочно обдумывать, что же могло так повлиять на его отношение ко мне, ведь ещё не так давно, хоть мы и помирились, Эйтан вновь упрекнул меня в том, что я слишком уж изменилась, начав общаться с Гардинером, а теперь же кажется таким… учтивым.

- Да вроде нормально, - как-то неуверенно ответила я. – А что?

- Я слышал, что у тебя с родителями беда, - сказал он таким голосом, словно говорил о погоде. – Как там всё, устаканилось?

Хоть меня и начало бесить, что он так небрежно говорит об этом, ведь в памяти сразу же стали проноситься все те ужасные моменты, которые мне довелось пережить за эти несколько дней, я всё же ответила:

- Спасибо, что спросил. Сейчас уже всё в порядке. Врачи…

- Да, хорошо, что всё в порядке, - перебив меня, сказал парень. – Я вообще по делу. Догадайся, по какому?

Моё терпение на исходе. Я понимаю, что ему, скорее всего, абсолютно до лампочки, что там происходит в моей семье, но мог бы хотя бы притвориться, будто это не так! А, раз уж и на это не способен, то мог хотя бы дать закончить предложение!

- Понятия не имею, - довольно грубо ответила я, чувствуя, как портится моё настроение. Нет, ну бывают же такие люди, которые чуть ли не одним своим существованием уже начинают раздражать!

- Что же, тогда я, с твоего позволения, скажу, - и хотелось бы мне ответить, что нет, я не позволяю тебе больше произносить ни единого слова в моём присутствии, но разве это принесёт хоть какие-то результаты? – Дело в том, что мне, как человеку, который общается с тобой довольно продолжительное время, хотелось бы попросить тебя об одолжении. Не могла бы ты помочь мне сблизиться с Дженни? Надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду.

В этот момент Эйтан весьма многозначительно посмотрел на меня, а я остановилась на месте как вкопанная. Мы уже были в школьном дворе, так что это моё действие принесло немало неудобств какому-то парню, который чуть было не врезался в меня, одарив ругательством, но я не обратила на это внимания. Тот мыслительный процесс, который сейчас осуществлялся в моей голове, занимал меня куда сильнее.

Олдридж попросил меня помочь ему сблизиться с Дженни. Сказал, что я должна его понять. Это значит, что моя подруга ему нравится. Блин… Блин!

- Я понятия не имею, как могу помочь тебе в данной ситуации, - стараясь говорить как можно спокойнее, дабы не выдать своего раздражения, ответила я. Этот человек покушается на мою подругу. На моё сокровище! Ладно бы, если бы девушке он тоже нравился, но нет! А это значит, что причин сводить её с человеком, которому я не доверяю, у меня нет. – Если захочет, Дженни сама найдёт способ сблизиться с тобой. Если же этого до сих пор не произошло, значит, ты не смог её заинтересовать.

Парень, казалось, задумался, но решимость, так отчётливо видневшаяся на его лице, никуда не делась. Это плохо. В этот момент я жалею, что моя подруга не заботится о своей личной жизни ни в какой степени, у неё нет парня или хотя бы человека, который ей нравится, так что мне просто крыть нечем! А если совру, то Дженни потом долго злиться из-за этого будет, она же у нас очень честная. Да, именно эта честная подруга подбивала меня на спор…

Чёрт, и почему я сейчас вспомнила о Гардинере? Нужно учиться выбрасывать его из головы, а то это не дело.

- Тогда просто скажи, как я могу заинтересовать её, - выдал гениальную мысль Олдридж, отвлекая меня от собственных мыслей. – Вы же подруги, так что ты должна знать, что ей нравится.

- Вообще-то, нет, - практически не соврала я. – Что касается парней, то тут я тебе не помощник. Мы с ней просто не обсуждаем подобного рода вещи.

- И не стыдно тебе врать?! – завёлся парень, причём так быстро и неожиданно, что я даже шаг назад сделала, испугавшись его громкого крика. – Вот вечно ты так! Что у тебя ни спроси, о чём ни попроси, ты никогда не сделаешь то, чего хотят другие! Только о себе и думаешь! Вот и правильно я сделал, что расстался с тобой!

Горделиво вздёрнув подбородок, Эйтан резко развернулся ко мне спиной и быстрым шагом направился к школьному зданию, а я так и осталась стоять на пути у одноклассников, удивлённо хлопая глазами и смотря тому вслед. В этот раз я даже не разозлилась, лишь поразилась. Хотя, пожалуй, давным-давно стоило привыкнуть, что с этим человеком нельзя иметь дело. Немного раздражало лишь то, что последнее слово осталось за ним. Но это ничего, я ему ещё припомню.

Не знаю, почему, но мне вдруг захотелось постоять на улице, пока Олдридж не зайдёт в здание. Кто знает, может это сама судьба решила преподнести мне подарок, а может это просто совпадение, но благодаря этому моему решению случилось нечто хорошее.

Когда я уже собиралась двинуться вперёд, вдруг почувствовала, как чья-то большая и тёплая ладонь прикоснулась к моей голове, несильно надавив, отчего я совсем немного подалась вперёд. Не давая мне никакой возможности что-либо сказать, тот, кто подошёл сзади, наклонился и прямо в самое ухо прошептал:

- В следующий раз готовься к забегу на длинную дистанцию. Если опять придёшь без шапки, заставлю домой за ней бежать.

Я сразу же узнала этот голос. И сама удивилась, обнаружив, что совершенно спокойна. Раньше, если бы Гардинер вздумал провернуть нечто подобное, я бы с криком отскочила от него, начав причитать, но сейчас даже и в мыслях не было делать что-нибудь подобное. Вместо этого улыбнулась и, повернувшись к нему, попутно сбрасывая руку со своей головы, спросила:

- А доехать на твоём мотоцикле – не вариант?

- Увы и ах, но вчера я проколол колесо, возвращаясь домой. А менять его почему-то стало так лень… В общем, не вариант.

- Как печально, - с деланным сочувствием произнесла я, даже не скрывая улыбку. – Тогда ты будешь бежать вместе со мной.

- А кто сказал, что мне есть до этого дело? – ехидно улыбнувшись, спросил парень, на что я ответила:

- У тебя просто нет выбора.

- А ты осмелела со вчерашнего дня, - засмеявшись, сказал он, после чего, потрепав меня по голове, ероша тем самым волосы, добавил: - Ну ничего, это поправимо. Но пока предлагаю зайти в школу. Холодно нынче, знаешь ли.

Я только кивнула, соглашаясь с ним. Вот сейчас не было ни малейшего желания спорить, придираться к его словам или ещё что-либо в этом духе. Просто я вдруг поняла, что, стоило мне увидеть Фила, как испорченное Эйтаном настроение тут же взлетело до отметки «максимум». Если моё поведение и переменилось, то это связано лишь с тем, что я счастлива. Как бы глупо это ни звучало.

Продолжая о чём-то разговаривать, я и парень зашли в здание школы, потом оставили верхнюю одежду в раздевалке, а после направились каждый к своему классу. Хоть мы даже не коснулись темы вчерашнего вечера и никто, казалось, так и не вспомнил, что именно тогда произошло, я не чувствовала себя плохо. Хотя внутри что-то протестующе сжималось, а порой так и хотелось спросить: «И что же теперь?», но я решила не делать этого. Нужно всё обдумать, а не действовать сгоряча.

Так я и решила. Поэтому была совершенно спокойна, когда вошла в класс биологии, которая сегодня была заменой, и помахала рукой Дженни и Лили в знак приветствия, подходя к ним. Стараясь не выдавать своего чрезмерно приподнятого настроения, говорила как можно более спокойным и ровным голосом, терпеливо отвечая на их вопросы, касающиеся здоровья моих родителей и моего собственного. К счастью, девушки немного спрашивали о Гардинере. Я сказала им, что мы помирились, но в подробности вдаваться не стала. Не хотелось. Хоть мы и дружим довольно долгое время, я не спешила рассказывать подругам обо всём, но вовсе не потому, что не доверяла. Просто, как по мне, рассказывать особо нечего. Хотя я, наверное, придираюсь и сама себя накручиваю.

Дабы сменить тему, я решила рассказать Дженни о том, что она заинтересовала Эйтана. Брюнетка, в то время потягивавшая какао из жестяной банки, чуть не поперхнулась, услышав эту, несомненно, потрясающую новость. Потребовав подробностей, она вытрусила из меня всё, что могла. Обычно спокойная и уравновешенная, моя подруга отреагировала крайне эмоционально на это заявление. Когда Лили, хохоча, поинтересовалась, не нравится ли ей этот человек, та ответила:

- Это вовсе не то, о чём вы могли подумать. Просто это как-то… неправильно. Ведь ещё два дня назад Эйтан спрашивал меня о тебе, когда вы с Филом уехали из школы, а потом сказал, что хотел бы помириться, поскольку ему всё ещё нравишься ты.

- Да ну? – скептически поинтересовалась я. – «Всё ещё»? А нравилась ли я ему когда-нибудь, учитывая, как легко он «порвал» со мной в день моей прогулки по школе в одном лишь флаге? В любом случае, я просто передала то, что он мне сказал.

- Что-то Эйтан мутит воду, - коротко сказала подруга, после чего мы решили забыть и об этом, так как обсуждать этого человека больше совсем не хотелось никому из нас.

До звонка оставалось уже не так уж и много времени, когда я, уже сидя за партой, бросила взгляд в сторону двери. Увидев там Майка, поспешила позвать Лили, которая в этот раз села точно позади меня, вопреки воле учителей, которые стремились рассаживать лучших друзей как можно дальше друг от друга, добиваясь максимальной тишины. То, что это не приносило никаких результатов, можно опустить, так как речь не об этом. Девушка, услышав имя своего парня, отчего-то вздрогнула, после чего нерешительно посмотрела туда, куда я ей указала. Мне сразу же показалось странным её поведение, но спросить, в чём дело, так и не получилось, поскольку подруга буквально подскочила со своего места, после чего побежала к художнику, у которого в руках как раз был альбом.

Наплевав на уже вошедшую в класс учительницу, я тоже встала из-за парты, подошла к Дженни, которая, как и я, смотрела на дверной проём, где только что скрылись те двое, и спросила:

- Мне это просто показалось или между ними действительно что-то произошло?

- К сожалению, не показалось, - ответила та. – В тот же день, когда с твоим отцом приключилось несчастье, они поссорились. Но никому до сих пор ничего не сказали. Не разговаривают друг с другом, лишь иногда кто-то подзывает другого на такие краткие беседы.

- Бред какой-то, - сказала я. – Всё же было хорошо.

- Прошедшее время, - заметила девушка, на реплику которой я лишь хмыкнула.

Прозвенел звонок, так что меня чуть ли не насильно усадили на место. Лили немного опоздала на урок, но выглядела как обычно. Она, как и я, умеет не подавать виду, если что-то плохое случилось. И даже на мой вопрос, что же произошло, ответила, будто Майк просто хотел ей что-то отдать. Вот только в руках у неё ничего не было, когда в класс вошла.

В очередной раз хмыкнув, я отвернулась от подруги, закусив карандаш, который до этого держала в руках, зубами. Голова моя была забита мыслями вовсе не о биологии, а о том, как можно помочь Лили. Наверное, именно из-за этих отвлечённых мыслей я не смогла собраться, а посему получила «тройку» за ответ. Но на тот момент я не особо расстроилась, справедливо решив, что её всегда можно исправить. Единственное, что бесило, так это высокомерный взгляд Мэри, нашей отличницы, но и это отошло в скором времени на второй план.

Когда урок закончился, я, бросив подругам короткое «Я скоро», пулей вылетела из класса, столкнувшись в коридоре с Фиби, поджидавшей кого-то из своих подруг. Заметив на себе полный негодования, ревности и ещё моря других эмоций взгляд рыжеволосой девушки, я даже остановилась ненадолго. Повернувшись к ней лицом, ничего не говоря, я лишь показала ей язык, после чего, подарив воздушный поцелуй, горделиво направилась к тому кабинету, где до этого должен был быть урок у класса, в котором учатся Майк и Фил. Однако стоило оказаться за поворотом, где Хоггарт уже не могла меня видеть, я опять побежала.

Вылетев из-за поворота на втором этаже, я опять чуть было не впечаталась в кого-то, но весьма ловко сманеврировала, минуя сразу трёх человек. Заметив неподалёку Гардинера с друзьями, ускорилась, но тут вдруг открылась дверь одного из кабинетов, откуда тут же повалили полчища старшеклассников, большинство из которых были гораздо выше и крупнее меня. Даже некоторые девушки, которые как коровы на льду варьировали на своих высоченных каблуках, представляли угрозу. Но я спешила, поэтому с перепугу нырнула прямо в эту толпу, выкрикнув имя Фила, который, заметив меня, остановился на месте как вкопанный, явно не зная, что предпринять.

Огибая учащихся, кое-как продиралась вперёд, то и дело наталкиваясь то на какого-то парня, то на девушку. И если последние ещё кое-как молчали, то от мужского населения слышались весьма нелестные ругательства в мой адрес. И даже об этом можно забыть. Самым весёлым моментом в моей операции поимки Гардинера стал момент, когда я оказалась уже совсем рядом со своей целью.

Будучи в нескольких шагах от шатена, я уж было вздохнула с облегчением, надеясь, что на этом мои злоключения закончатся, но эта мысль была крайне поспешной. Я уже протянула ему руку, дабы Гардинер рывком вытянул меня из этого, казалось, бесчисленного потока людей, но тут меня поджидало очередное фиаско. В принципе, это была бы не я, если бы со мной не случилось что-нибудь в таком духе, не так ли?

В этот момент я делала шаг, как вдруг какой-то парень, явно отстающий от толпы, выбежал из кабинета с просьбой, дабы его друзья подождали. Не заметив меня, он подбил единственную ногу, на которой я тогда стояла, из-за чего потеряла равновесие, но даже это ещё не всё. Я уже падала, когда этот самый старшеклассник, так и не заметивший столь незначительного препятствия, как человек, на своём пути, ударил меня в бок своим портфелем, который надевал на плечо, из-за чего я ещё и развернулась в воздухе. Взвизгнув, полетела на спину, отчего-то закрывая лицо руками, думая, что вот именно в этот раз мне не повезёт, и я, наконец, шлёпнусь на пол.

И это обязательно случилось бы, если бы мне не помогли. И нет, это был вовсе не Фил, как можно было бы подумать, в этот раз моим спасителем стал Майк, столь вовремя оказавшийся поблизости. Спасибо ему за это, конечно, большое, но проблема была в том, как именно он помог. Подхватывая меня, парень слегка не рассчитал (да и как он мог это сделать?) мои размеры. Поэтому, схватив моё бренное тело, он случайно довольно-таки крепко ухватился за выдающуюся часть, которая, бедняжка, в который раз пострадала.

Я ещё раз взвизгнула, после чего накрыла его руки своими, выпучив глаза. Что-то эта ситуация мне с самого начала перестала нравиться. И положение было не очень – стоит Майку меня отпустить, я тут же приземлюсь пятой точкой на пол.

Уже не слыша гул толпы, гуляющей в коридоре, я быстро посмотрела на Гардинера, который стоял с каменной маской на лице. Он не смеялся, как делал это обычно, не дурковал, а отчего-то смотрел серьёзно, и мне даже показалось, что в тот момент у него промелькнула мысль «Почему это не я?», но утверждать это не могу, так как в таком положении вообще трудно что-либо утверждать. Однако парень довольно-таки быстро справился со своими эмоциями, которых не было, обворожительно улыбнувшись, и сказал:

- Майк, её можно отпустить. Прямо сейчас, к примеру.

- Я как бы не знаю, как это сделать! – недовольно буркнули ему в ответ, а я чем дальше, тем больше чувствовала себя полной идиоткой.

Подогнув колени, я буквально повисла на руках парня, намереваясь присесть на корточки и встать самостоятельно, так как желания дожидаться конца их спора не было, но тут Майк вдруг крикнул:

- Ты! Даже не думай шевелиться!

Я замерла, находясь в крайне неудобном положении. В голове промелькнула мысль, почему я вообще его слушаюсь, но всё же повиновалась. Тогда Фил, не теряя времени, спросил:

- Кэтрин, что ты предпочтёшь: чтобы Майк бросил тебя на пол и отскочил, смущённо глядя в сторону, или?..

- Мне плевать, пусть только отпустит меня, в конце концов! – не выдержав, крикнула я, понимая, что теперь шатен уже начал издеваться надо мной и другом, явно наслаждаясь ситуацией. Но почему? Ладно Майк, но чем я это заслужила?!

- Хорошо, тогда сделаем так, - Гардинер в мгновение ока оказался передо мной, после чего, схватив за талию, потянул на себя, поднимая.

Я почувствовала облегчение, когда руки Майка отпустили меня, да и тот тоже не сдержал облегчённого вздоха. Теперь, оказавшись чуть ли не в объятиях Фила, я чувствовала себя куда лучше. Секундочку. В объятиях?!

- Ты что?.. – начала было я, но парень перебил меня, сказав:

- В следующий раз, будь добра, рассчитывай траекторию.

«Рассчитывай траекторию»? Как, интересно?! Во мне взыграло чувство справедливости. Он произнёс это таким тоном, будто это я виновата во всей чертовщине, что тут произошла. Поэтому, нахмурившись, я отстранилась от шатена, обиженно (да-да, не получилось скрыть эмоции, каюсь) проговорив:

- И что ты будешь делать, если я упаду на кого-то, а тебя рядом не будет?

- Эй, голубки, я здесь, вообще-то, - послышался голос Майка. – И меня сейчас стошнит.

Я посмотрела на брюнета, заметив рядом с ним Генри, который приветливо помахал мне рукой, как-то непривычно улыбаясь. В эту секунду показалось, что здесь явно кое-что не так. С чего вдруг Майк сказал такое, если раньше даже не интересовался отношениями других? И почему парень, стоявший рядом с ним, улыбается, как Чеширский кот?

Я решила, что не хочу знать ответ ни на один из этих вопросов. Прежде всего – подруга и её отношения. Потому что в моих всё равно всё окутано паутиной тайн, мрака и забвения…

- Майк, мне нужно с тобой поговорить, - игнорируя Фила, который как раз в этот момент начал что-то мне говорить, произнесла я. – Это важно.

Гардинер недовольно посмотрел на меня. Примерно так смотрят дети на человека, отобравшего их любимую игрушку. Не знаю, о чём именно в тот момент подумал парень, но он отчего-то отвернулся и, фыркнув, пробормотал что-то себе под нос. Я победно улыбнулась. Если это то, о чём я думаю, то теперь пришло моё время наслаждаться ситуацией, когда твой собеседник злится. Что, Фил, съел? Вот и пойми теперь, как я себя чувствую в те моменты, когда ты окружён другими девчонками. Ах, как я коварна.

- О чём же ты хочешь поговорить? – спросил Майк, возвращая меня с небес на грешную землю. – Неужели это никак не может подождать?

Парень выглядел явно раздражённым и, похоже, ему не терпелось как можно скорее уйти куда-нибудь подальше. Туда, где нет меня, вечно расспрашивающей обо всём. Это злило, причём очень сильно. Я, значит, расстилаюсь перед ним, помочь хочу, а он так ведёт себя?! Ну ничего, сейчас я…

И вот, когда я уже открыла было рот для того, чтобы начать выказывать своё недовольство сложившейся ситуацией, Гардинер неожиданно схватил меня за руку чуть выше локтя, после чего сказал:

- Я думаю, что это действительно может немного подождать. А сейчас великодушно прошу простить нас.

- Иди ты уже, - со смехом сказал Генри. – Смотри только Церберу не попадись.

- Я уж постараюсь, - ухмыльнувшись, сказал тот, после чего поволок меня в сторону.

Я же, беспомощно посмотрев на художника (и вот теперь мне почему-то постоянно хочется его так называть), заметила вдруг мелькнувшее на его лице облегчение. Посмотрев мне вслед, Майк легко улыбнулся, а потом пошёл со своим другом в совершенно противоположную сторону. Я же всё ещё пятилась назад, давая Филу тащить себя, но вскоре меня поджидало очередное фиаско, так как я, не видя, куда иду, вдруг споткнулась, вновь полетев навзничь. Если бы не моментальная реакция парня, в этот раз я бы точно поздоровалась с полом.

- Это начинает серьёзно беспокоить меня, - сказал шатен после того, как я, в очередной раз взвизгнув, отчего даже голосовые связки заболели, вцепилась обеими руками в пиджак его формы, зажмурившись, так как в этот раз мне действительно казалось, что упаду. – В следующий раз смотри под ноги, хорошо? А то будешь вечно попадать в неловкие ситуации.

Я распахнула глаза, после чего заметила его лицо в нескольких сантиметрах от моего. Задней мыслью я, конечно, понимала, что у него просто-напросто не получилось бы поймать меня по-другому, но именно в тот момент в моём мозгу что-то щёлкнуло. Вспомнился вчерашний вечер. Парк. Его лицо так же близко. Поцелуй…

Я зависла. Просто не знала, что теперь делать, так как воспоминания казались настолько живыми и реальными, будто это всё происходило в данный момент. Здравствуй, смущение! Я тебя ненавижу. В конечном итоге, первым не вытерпел Гардинер. Довольно резко подняв меня, он, убедившись, что я нормально стою и больше падать не планирую, посмотрел на меня сверху вниз и сказал:

- Кажется, я уже говорил тебе это, но раз, уж до тебя никак не дойдёт, вынужден буду повторить. Прежде, чем помогать людям, убедись, что им твоя помощь нужна.

Одно удивление сменилось другим. Теперь меня поразило то, как легко и быстро Фил догадался, что именно я хотела сделать. Также меня тут же посетила внезапная догадка, которую я поспешила озвучить.

- Значит, ты знаешь, что Майк и Лили поссорились? Возможно, тебе даже известна причина?

Парень вздохнул. Посмотрев на меня полным мук и усталости взглядом, он ответил:

- Да, знаю. Потому и прошу тебя оставить их в покое. Сами разберутся, это не та ситуация, где требуется вмешательство посторонних.

- Я оставлю их в покое, если расскажешь, что произошло, - скрестив руки на груди, сказала я, упрямо посмотрев ему в глаза.

В который раз Гардинер вздохнул. Потерев указательным и средним пальцами виски, он сказал:

- Это обыкновенные неприятности в любовном раю, ничего серьёзного. Я знаю, потому что Майк сам захотел мне рассказать. Если ни он, ни твоя подруга до сих пор не удосужились сообщить об этом тебе, значит не судьба.

- Лили никогда не расскажет мне, она же у нас такая правильная! – довольно грозно воскликнула я. – А Майк… Думаю, наши отношения не настолько хороши, чтобы он рассказывал мне такое.

- Да ну? – с долей скепсиса в голосе произнёс шатен. – Раньше ему это не мешало. Ведь он чуть ли не с удовольствием рассказывал тебе различные подробности моей жизни.

- Это другое!

- О да, конечно, ведь теперь это касается непосредственно его. А ты, кстати, не меняешься. Сколько бы я ни твердил тебе, что людям зачастую не нравится, когда посторонние суют нос в их личную жизнь, ты продолжаешь делать это раз за разом. Как убедить тебя, что это плохо?

Я скрипнула зубами. Чувствовалось, что назревает скандал. Чёрт возьми, ведь ещё утром всё так хорошо было! Надо сдержаться, Кэтрин. Не начинай психовать, пожалуйста, только не начинай психовать…

- Даже не знаю, - язвительно произнесла я. План с треском провалился – я начала психовать. – Может, можно начать рассказывать что-то мне? Разговаривать со мной, а?

- А я будто молчу всё время, - фыркнул парень. – Уточни, будь добра.

- Знаешь, - повышая голос, начала я, - мне уже порядком надоело, что все вокруг обо всём знают, а я будто вечно остаюсь не у дел! Сначала ты выстраиваешь вокруг себя замки с тайнами, в которые отказываешься меня впускать, так теперь ещё и лучшая подруга делает то же самое! И, самое главное, стоит мне только попытаться показать своё неравнодушие к вам и вашим проблемам, как ты, причём всегда ты, начинаешь на меня злиться! И где же тут справедливость?

- Нет в мире справедливости, привыкни, - пожав плечами, довольно спокойно произнёс Гардинер, чем и добил меня.

Значит, я тут переживаю, а он так спокойно ко всему этому относится. Что же, это хорошо. Нет, это просто замечательно! Посмотрим только, каким спокойным ты будешь сейчас. Думаешь, я не заметила, как именно ты смотрел на меня, когда я была поймана Майком? Ошибаешься! Очень ошибаешься!

- Пожалуй, ты прав, - неожиданно спокойно ответила ему. – Но, знаешь, что меня радует в этом мире больше всего? Я могу в любой момент пожаловаться на эту несправедливость другому человеку.

- Побежишь к Майку? – непонятным мне тоном спросил Фил.

- Можно, - кивнула я. – Но лучше я сначала позвоню Алексу. Уж он с радостью меня послушает!

Гардинер скривился, но ничего не сказал. Тогда я, также не произнеся ни слова, удалилась, направившись в противоположный конец коридора – туда, где скрылись Генри и Майк. И всё бы ничего, если бы я не перестала злиться в тот же момент, когда отвернулась от парня. Это было самое паршивое, ведь он, наверняка, всё ещё был зол.

Алексу я звонить не стала. Равно как и вмешиваться в личные дела Лили и её парня, так как после разговора с Филом вдруг подумала, что этого действительно не стоит делать. И почему самые хорошие мысли приходят в голову лишь после того, как ты уже натворил дел? Дурацкий у нас вышел разговор. Поссорились из-за какой-то ерунды, причём это я виновата. И то, что парень делал дальше, целиком и полностью моя вина.

В столовой я специально не подсела за столик ко всем моим друзьям, а демонстративно уселась одна. Хоть Дженни и Лили, уже сидевшие там, несмотря на ссору двух возлюбленных, и смотрели на меня полными недоумения глазами, всё же подсаживаться не стали, заметив мой весьма красноречивый взгляд в сторону Гардинера, которого возле входа в столовую как раз атаковали девушки. Справедливо может показаться, что практически за всё то время, что мы с ним общались, подобного не происходило, но это не так. Просто у меня не было повода ревновать и зацикливаться на этом. А сейчас появился. И нехилый такой повод.

Заметив, что я наблюдаю за ним, Фил коварно улыбнулся, после чего подмигнул мне. Я показала ему язык, а потом отвернулась. Вот и отлично. Пусть делает, что хочет, я не собираюсь мешать ему. Надеюсь, он понял это, заметив, что я специально не села там, где сидит он. Ему следовало бы оценить мои старания. Скажу ему об этом при удобном случае.

Кто же мог подумать, что этот случай представится мне гораздо раньше, чем я думала? Я ожидала, что Фил всё же подсядет к Майку, Генри и остальным, но вместо этого он, избавившись ото всех девушек невесть какими словами, подсел ко мне. Я сделала вид, что не заметила этого, продолжая поедать то, что было на подносе. Буквально несколько секунд парень не подавал признаков жизни, но потом я увидела, как его рука наглым образом тянется к моей картошке. Я не успела среагировать вовремя, так что в следующий момент уже «наслаждалась» картиной того, как моя еда отправляется в рот этого паршивца.

- И как это понимать? – недовольно спрашиваю его. – У тебя же свой поднос полон.

- Во-первых, - аппетитно причмокнув, ответил Гардинер, - на халяву и уксус сладкий. А во-вторых, я решил, что это лучший способ обратить твоё внимание на себя.

- А я думала, что тебе внимания со стороны тех девушек более чем достаточно, - сказав это, потянула сок из упаковки через трубочку, не глядя на парня.

- Только не ревнуй, - услышала я то, что заставило меня всё же посмотреть на него.

Если бы взглядом действительно можно было убить кого-либо, то этот человек уже раз сто умер бы жестокой и мучительной смертью. Гарантирую.

- С чего ты взял, что я ревную? – флегматично спросила у него. – Было бы кого.

И тут уже Фил посмотрел на меня взглядом, в котором так и читались насмешливые слова: «Ой, не смеши меня». И в этот момент я поняла, что разговаривать с ним на эту тему и дальше бесполезно, поэтому решила в кои-то веки воспользоваться своими мозгами, в наличии которых уже откровенно начала сомневаться, и промолчать. Между прочим, правду говорят, что твоё молчание делает собеседника необычайно разговорчивым. Стоило мне всё своё внимание посвятить трапезе, как мой сосед вдруг спросил:

- И как поговорила с Алексом?

В первую секунду я растерялась, так как абсолютно точно помнила, что ни с каким Алексом я не разговаривала вот уже несколько дней, и только потом вспомнила о своей маленькой лжи. Взглянув на Гардинера, который в этот момент смотрел на меня пусть и заинтересованно, но всё с той же непроницаемой маской на лице. И вот тогда я абсолютно точно поняла, что хочу его подразнить.

- Вполне нормально, - продолжила ломать комедию я. – Знаешь, так приятно понимать, что хоть кто-то рад слышать тебя в любое время дня и ночи. Алекс так охотно со мной общался.

- И сколько ты ему за это заплатила? – флегматично поинтересовался шатен.

- Ну что ты за придурок! – воскликнула я. – По-твоему, со мной уже никто общаться не может нормально, да?!

- Почему же нет? Может.

- Тогда почему ты?.. – я так и не задала свой вопрос.

Нет, не почему он. Почему до меня всё самое важное доходит в последнюю секунду! Я, конечно, изначально стала говорить об этом лишь для того, чтобы вызвать хоть какие-то эмоции у Гардинера, но успешно проворонила тот момент, когда они, в кои-то веки, появились! Скажите мне, насколько слепой нужно быть, чтобы не видеть, как неприятно человеку, сидящему на расстоянии вытянутой руки от тебя, слышать всё, что ты говоришь? Всё просто, для этого нужно быть мной. Тогда вам и слепота, и глухота, и слабоумие гарантированы.

- «Почему ты» что? – спросил Фил у меня. – Заканчивай.

- Почему ты… не рассказываешь мне в отместку о том, как поговорил с теми девчонками? – спросила я первое, что пришло мне в голову. И пожалела.

Тогда шатен отвлёкся от своей еды и весьма удивлённо посмотрел на меня. Казалось, он искренне не понимал, что я имею в виду.

- В отместку? – переспросил он. – Почему я должен?.. – и тут до него, кажется, дошло. – Так ты думала, что с ними я общался лишь для того, чтобы тебе насолить?

И вот в этот момент мне стало действительно стыдно. Да, я так думала. А Фил, похоже, не имел в виду ничего такого, это я сама всё придумала, а потом поверила в собственную ложь. Чёрт. Это же надо быть такой дурой…

Я отвернулась, чувствуя, как у меня начинают гореть щёки, а потом услышала тихий и едва сдерживаемый смех Гардинера, который с каждой секундой становился всё громче. Я закусила губу, так как чувство неловкости из-за сложившейся ситуации становилось всё сильнее. И чем больше людей, которые хотели узнать причину хохота парня, сидевшего рядом со мной, поворачивалось к нам, тем хуже всё становилось. Чёрт-чёрт-чёрт! Вот провалиться бы прямо сейчас мне сквозь землю!

- Да уж, - сказал Фил, немного успокоившись после этого приступа смеха. – Оказывается, дурак здесь не я.

- На что ты намекаешь? – не поворачиваясь, спросила его.

- Почему же намекаю? – хихикнув, осведомился тот. – По-моему, в открытую говорю.

Я повернулась к нему, вновь смотря на шатена убийственным взглядом, и начала:

- Знаешь, что!.. – но опять не закончила.

Именно в этот момент парень приложил указательный палец к моим губам, отчего я рефлекторно заткнулась. Интересно, он знал, что этот трюк со мной с детства прокатывает, так как папа постоянно только и делал, что успокаивал меня подобным образом, или это просто совпадение? В любом случае, я замолчала, позволив Филу негромко произнести: «Веди себя тише, сюда директор вошёл».

Посмотрев в ту сторону, куда указал Гардинер другой рукой, я действительно заметила директрису, внимательно наблюдавшую за всеми учащимися, стоя возле входа в столовую. Вскоре, бросив последний взгляд на поваров, которые продавали детям еду, она вышла, но даже тогда парень не убрал своего пальца. Зачем-то проведя им по губе, он вдруг замер, посмотрев на меня отстранённым и, я бы сказала, пустым взглядом, будто именно в этот момент вспомнил о чём-то, некогда настолько шокировавшем его, что оно до сих пор не даёт этому человеку покоя.

Я просто смотрела на Фила, абсолютно не понимая, что же мне следует сейчас делать, как поступить, поэтому начала глядеть по сторонам, замечая множество ревностных взглядов, адресованных мне остальными девушками. Их было не так уж и много, но даже они доставляли некое удовлетворение. А как приятно было заметить ехидные, но счастливые и подбадривающие взгляды обеих подруг. Жаль, что это не могло продолжаться вечно, и я прекрасно понимала это. Но так хотелось насладиться моментом, когда остальные замечают, будто что-то между нами изменилось, ещё немного.

Но долго делать это мне не пришлось. Через какое-то время, точно сказать, когда именно, не могу, послышался грохот, эхом отдававшийся от стен нашей столовой. Он был похож на то, будто кто-то изо всех сил ударил камнем по металлу. Мы с Гардинером оба вздрогнули, после чего посмотрели туда, откуда этот шум доносился. Парень живо убрал руку от моего лица, по всей видимости, даже не придав этому значения, да и обстоятельства были не такими, чтобы обращать на это внимание.

В нескольких метрах от нас лежал упавший поднос с едой. Вокруг валялись осколки от разбитой стеклянной бутылки с каким-то сладким напитком, а рядом со всем этим безобразием стояла Фиби, глядя на одного из нас как на врага народа. Её руки были сжаты в кулаки и дрожали, на лице застыла непонятная гримаса разочарования и боли, из-за чего казалось, что она сейчас расплачется, а я в который раз подумала, что если бы можно было убивать взглядом, Фил был бы уже мёртв. Почему я опять об этом вспомнила? Потому что, как бы странно это ни звучало, девушка смотрела так не на меня, а именно на парня, сидевшего рядом.

Послышался вопль одной из поварих, которая требовала того, чтобы Хоггарт немедленно убрала за собой, но та, казалось, вообще не слышала её. Молча переступив через кашу, в которую превратилась некогда вкусная еда, она подошла к Гардинеру и остановилась прямо напротив него. Расстояние между ними было даже меньше, чем между мной и шатеном, и это напрягало, но вовсе не из-за моего чувства собственничества. Выражение лица Фиби не сулило ничего хорошего. И никто не мог ничего сказать.

Большинство даже не обратило внимания на эту сцену, предпочитая и дальше заниматься своими делами, а те, кто наблюдал, просто молчали. Через несколько секунд на лице девушки отразилась невиданная раньше мною холодность, а в следующий момент она замахнулась, намереваясь изо всех сил ударить сидевшего перед ней по лицу.

Но реакция Гардинера оказалась просто потрясающей, так что он без особого труда перехватил руку девушки, отчего та замерла в нескольких сантиметрах от его лица. Я аж подскочила из-за этого, круглыми от удивления глазами глядя на этих двоих, которые продолжали уничтожать друг друга взглядом. Рука Хоггарт дрожала, а непроницаемое выражение вновь сменилось той гримасой боли, из-за чего опять показалось, что девушка готова зарыдать в голос.

- Значит, это ты имел в виду, когда говорил, что хочешь начать всё заново? – процедила та.

- Нет, - спокойно ответил Фил. – Но ты же не поверишь, даже если я прямо сейчас всё тебе объясню.

- Почему же нет? – выдёргивая свою руку, спросила Фиби. – Рассказывай. Ну же! Прямо сейчас скажи, что ты имел в виду! Я жду!

Гардинер вздохнул, отворачиваясь от неё.

- Об этом можно поговорить и потом, - устало произнёс он.

- А я не хочу говорить потом! Я хочу сейчас! Хочу услышать всё прямо в этот момент! Почему я не могу услышать это?! Говори! Живо!

Слёзы начали катиться из её глаз. У девушки началась истерика, в то время как её собеседник оставался убийственно спокойным. Глядя на эту картину я даже не знала, что делать. То ли сочувствовать ей, то ли поддержать Фила. Хотя больше хотелось, конечно же, второго.

- Почему молчишь?! – крикнула она тем временем.

- Ты за своим криком не услышишь моего голоса, - ответил Гардинер. – К тому же, ничего нового я тебе не скажу. Ты всё и так прекрасно знаешь.

- То есть так, да?! Ну, хорошо. Нет, отлично! Наконец-то я избавлюсь от тебя! Знал бы ты, как мне надоело носиться с тобой, будто ты пуп Земли! Да я только и делала, что помогала тебе! На себя плевала, а ты!..

Я внимательно смотрела на эту девушку, думая, что сегодня, похоже, магнитные бури, а вскоре краем глаза заметила, что парень уже начинает тихонько посмеиваться. Очевидно, она говорила нечто настолько абсурдное, что он даже сдержаться не мог.

- Вот и смейся дальше! Без меня! – крикнула Фиби, после чего повернулась ко мне и, одарив полным презрения взглядом, сказала: - Merci. Фотография была очень красивая.

После этого она, игнорируя проклятия, посылаемые ей уборщицей, которая теперь пришла убирать разбросанную еду и осколки, пулей вылетела из столовой. Я, непонимающе глядя ей вслед, всячески пыталась понять, что здесь только что произошло, но сделать это никак не получалось. Вскоре послышался хохот Гардинера, который, казалось, был ещё громче, чем в тот раз, когда я сказала глупость. Повернувшись к парню, заметила, что хоть он и смеётся, практически не улыбается. И это даже пугало. Вот представьте такую картину: сидит себе человек, смеётся от души, но при этом почти не улыбается, будто это вовсе и не он хохочет. Странно, так ведь?

- Фил, - как-то жалобно начала я. – И что это было?

- Что это было? – повторил парень мой вопрос. – Я лишился некогда лучшей подруги, которая была моей девушкой, потом бросила меня, а недавно заявила, что я подлец, который пытается заставить её ревновать. Смешно, не так ли? По мне, так очень.

И снова я просто не знала, что сказать, потому что не могла понять, какие эмоции овладели Филом. Так и стояла я, дожидаясь хоть какой-то его реакции, а потом парень встал и, сказав, что уже наелся, пожелал мне приятного аппетита, после чего добавил:

- Сегодня я опять хотел бы сходить с тобой к Роберту. Можно?

- Мог бы и не спрашивать, - сказала я, после чего он, поблагодарив меня, вышел из столовой.

Проводив его взглядом, не выдержала, подбежав к столику, за которым сидел Майк, но даже не успела задать свой вопрос, так как брюнет тут же сказал:

- Понятия не имею. Фиби мне никогда не нравилась именно потому, что закатывает истерики на пустом месте. Фил должен был уже привыкнуть к этому, так что могу гарантировать, что убивается он вовсе не из-за неё. А вот почему, я не знаю. Он такой с прошлой недели.

Я скрипнула зубами, после чего, бросив парню короткое «Спасибо», поспешила отправиться вслед за Гардинером, но его уже и след простыл. Топнув ногой от отчаянья, я просто пошла в класс, забыв о том, что даже не поела толком, стараясь не думать о сложившейся ситуации. Само утрясётся как-нибудь. В конце концов, мы вместе пойдём проведывать моего отца, тогда я обо всём и узнаю. Да, именно так оно и будет.

Но ничего из этого не произошло. Мне так и не удалось пересечься с Филом в школе, а потом, когда уроки уже закончились, он, встретив меня, казался настолько жизнерадостным и довольным, что я, хоть и понимала всю лживость его действий, всё же так и не смогла заставить себя спросить его хоть о чём-нибудь. Если я чему-то и научилась, так это тому, что на расспросы о личной жизни Гардинера наложено вето. И решила забыть об этом. Действительно решила, чтобы не беспокоить его больше. Желательно никогда.

Приехали мы в больницу довольно-таки быстро. И в кои-то веки не замёрзли по пути, так как ехали не на мотоцикле Фила, а на такси. Когда поднялись на необходимый этаж, я позвонила маме, чтобы узнать, где она. Оказалось, Люси тоже решила подъехать к этому времени, так как хотела подарить Роберту небольшой подарок, поэтому попросила меня спуститься обратно в холл и подождать её, ведь она была буквально в пяти минутах езды от больницы. Делать нечего – пришлось согласиться.

- Прости, Фил, - сказала я, положив трубку, - но мама хочет, чтобы я пошла и встретила её. Если хочешь, ты можешь идти к моему папе, а мы подойдём минут через десять. Хорошо?

- А вам помощь не нужна? – осведомился парень и, получив от меня отрицательный ответ, сказал: - Хорошо, тогда я буду ждать вас там.

Кивнув, я попросила его передать Роберту, что мы уже скоро будем, а сама неторопливо направилась вниз, так как в распоряжении у меня было слишком много времени, поэтому спешка тут была бы лишней. Предвкушая реакцию папы на подарок, который мне ещё предстояло оценить, я спускалась вниз в довольно-таки хорошем настроении. Конечно, немного огорчал факт того, что мне так и не удалось узнать причину ссоры Фиби и Фила, но я надеялась, что это в скором времени выяснится.

Внезапно я поняла одну вещь. Если мы хотим получить ответы на вопросы, нам нужно самим научиться хоть что-нибудь говорить. Я требовала от Гардинера того, чтобы он посвящал меня в свои тайны, но при этом не особо пыталась заслужить его доверия. Я, если честно, не знаю, как именно мне поможет данный способ, но я твёрдо решила, что для первого шага это будет в самый раз. Да. Именно сегодня, после того как мы выйдем из больницы, я расскажу ему всё. Если я открою свои чувства ему, хоть это и страшно делать, я думаю, мы всё же станем чуть ближе друг к другу. Ведь даже сегодняшнее недопонимание было связано лишь с тем, что мы оба молчали. Пришло время говорить.

POV Фил

Распрощавшись с Кэтрин, я направился к палате, в которой лежал в одиночестве Роберт. Путь к ней уже прочно отпечатался у меня в памяти. Прямо до конца коридора, потом налево, затем вновь идти до конца коридора. И дверь, в которую упираешься носом, - именно та, нужная. Оказавшись рядом, не в силах сдержать довольную улыбку, я постучался, после чего, услышав довольно-таки громкое «Да», произнесённое мужским голосом, вошёл в палату, невольно подумав, что со стороны это выглядело так, будто я в кабинет к директору захожу.

Оказавшись внутри, я тут же закрыл за собой дверь, после чего посмотрел на Роберта, но, к своему удивлению, не обнаружил того в кровати. Быстро переведя взгляд в другой угол комнаты, заметил его стоявшего напротив открытого окна. Теперь понятно, почему тут даже холоднее, чем в коридоре, а ведь я сразу это почувствовал.

- Как хорошо, что это ты, Фил, - улыбнувшись при виде меня, сказал мистер Моллиган. – А я уж было испугался, что это медсестра или Люси. Вот бы мне сейчас попало, если бы это были они.

- Почему же вы тогда не попросили меня подождать, прежде чем заходить? – улыбнувшись, спросил я, после чего подошёл к нему и закрыл окно, так как у отца Кэтрин явно были проблемы с этим.

- Да их разве что танк остановит! – вздохнув, сказал тот, после чего медленно направился к своей кровати, продолжая причитать: - Если бы попросил подождать, они бы тут же вломились сюда, думая, что с несчастным мной могло что-то плохое произойти. И тот факт, что я мог элементарно переодеваться, их не остановил бы, ведь мне вообще вставать нежелательно. Относятся хуже, чем к ребёнку, честное слово, а ведь у меня всего лишь голова болит.

И хоть я бы не назвал это «Всего лишь голова болит», пришлось согласиться, так как за столь продолжительное время нашего знакомства я усвоил, что Роберту нравится, когда хоть кто-то с ним соглашается. Наверное, это связано с тем, что в его семье, в которой царит матриархат, ни Кэтрин, ни его жена особо к нему в подобных случаях не прислушиваются. Наверное, действительно хорошо, что его дочка побежала встречать маму, а не зашла сюда вместе со мной. Кстати, о них.

- Кэтрин и миссис Моллиган придут сюда минут через десять, - сообщил я и уже даже собирался пояснить, почему так получилось, но Роберт прервал меня, сказав:

- Вот и отлично, что так сложилось, иначе они бы меня живьём съели. Лишь ты один на всём свете меня понимаешь.

Я хохотнул, после чего подошёл к кровати, на которой мужчина уже успел вальяжно разлечься, и присел на стул, стоявший рядом. И замолчал. Хотелось что-то сказать, вот только нечего было. Рассказать о своих радостях? О да, самое время рассказывать о них человеку, у которого постельный режим с круглосуточным надзором. О проблемах? А то у Роберта их нет. А что ещё ему сказать, я просто не в курсе.

- Я хочу кое-что спросить у тебя, - разрулил проблему мистер Моллиган. – Это касается Кэтрин. Ты не против?

Я ухмыльнулся. Да, мне давно следовало ждать такого вопроса. И вот, когда мы остались наедине друг с другом, случай казался весьма подходящим.

- С чего бы мне быть против? Спрашивайте, если хотите.

- Мне просто любопытно, какие у вас отношения, - без обиняков сказал мужчина. – Как её отец, я весьма обеспокоен этим вопросом. Думаю, ты понимаешь это.

Вообще-то, не очень… Но, кажется, я примерно осознаю, что должен чувствовать отец в подобных ситуациях.

- Да, понимаю, - спокойно ответил я ему. – Мы друзья. Ничего криминального.

- Точно? – с подозрением глядя на меня спросил Роберт. – Только друзья?

- Думаю, да.

- А я и не представлял, что вы двое настолько глуповаты, - вдруг выдал тот, чем немало удивил меня. – Ладно моя Кэтрин, она никогда в подобных случаях умом не блистала, но от тебя я ожидал большего. Надеюсь, не нужно объяснять, что я имею в виду? – я отрицательно покачал головой. – Вот и отлично. Ты же знаешь, что ради своей доченьки я на всё готов. Даже свахой быть. И даже тебе по голове настучать, несмотря на нашу взаимную симпатию.

- Вы так строги, - улыбнувшись, сказал я.

И всё же, несмотря на моё почтительное обращение к этому человеку, сейчас я чувствовал себя так, будто говорю со своим отцом, а вовсе не с родителем Кэтрин – настолько легко мне было с ним общаться. Фактически, Роберт уже говорил, что я заменил ему сына, которого у него никогда быть и не могло.

- Я вдруг кое о чём вспомнил, - решил я воспользоваться ситуацией и задать вопрос, ответ на который меня давно интересует. – Как-то давно вы упомянули, что я вам как сын…

- И я не отказываюсь от своих слов, если ты об этом, - мягко вставил мистер Моллиган, на что я лишь покачал головой.

- Нет, не об этом, - сказал ему. – Тогда вы ещё добавили, что я вам как сын, которого у вас никогда не будет. Может, расскажете, что вы имели в виду?

В этот момент я отчего-то ощутил себя Кэтрин. Всякий раз, как она о чём-то спрашивала меня, то напоминала мне ребёнка, который чувствует неловкость от разговора со взрослым. Со стороны это смотрелось даже мило в некоторой степени, вот только она девушка, я же наверняка выгляжу, словно последний идиот. Поэтому даже не хочется задумываться об этом.

- У тебя слишком хорошая память, - сказал Роберт. – Я бы на твоём месте уже и забыл об этом, ведь сказано это было около двух лет назад.

- Но я не забыл, как видите, - я был полон решимости узнать обо всём.

Мистер Моллиган как-то странно посмотрел на меня, продолжая улыбаться, после чего сказал:

- Вы с моей дочерью похожи больше, чем ты думаешь. И иногда мне действительно хочется, чтобы ты был моим сыном, но это невозможно по ряду причин. Одной из них является то, что я, вообще-то, не могу иметь детей. Больше не могу.

- Не можете? – переспросил я, и тогда в моей голове появился следующий весьма логичный в данной ситуации вопрос, который я поспешил озвучить: - А как же Кэтрин?

Сказать, что новость, услышанная мною только что, поразила меня, - значит, ничего не сказать. Но я решил ничего не комментировать, пока он не закончит.

- Будем считать, что Кэтрин – это подарок судьбы, - печально усмехнувшись, сказал мужчина. – Мы с её матерью довольно долго пытались, но у нас никак не получалось родить ребёнка. Тогда мы пошли к врачу и узнали, что это моя вина. Шанс, конечно, был, но, как тебе должно быть прекрасно известно, его дают большинству, вот только не всем удаётся воспользоваться им. А мы пытались, очень много пытались. И, в конечном итоге, у нас получилось. Знал бы ты, как рады мы были, когда Кэтрин наконец-то родилась. Да что там «мы»… Люси была на седьмом небе от счастья. А я, хоть и был рад не меньше, чем она, всё же чувствовал себя паршиво. Моя жена всегда хотела большую семью, много детишек. И я хотел точно того же, но не мог ей этого подарить. И, если дочка стала подарком, больше мы таких даров никогда не получим, - почему-то он издал короткий смешок. – Будь моя воля, у нас бы в доме места свободного из-за детей не было, но это, видимо, не моя дорога. Зато кто знает… Быть может, это должно было случиться? Ведь, если бы у меня было много своих детей, и я был ими действительно занят, я бы не обратил на тебя внимания в тот день? Как ты думаешь?

- Думаю, обратили бы, - ответил я, подтверждая свои слова кивком головы. – Вы не из тех, кто смог бы спокойно пройти мимо. Иначе не подошли бы даже тогда.

- Я рад, что ты такого высокого мнения обо мне, - теперь его улыбка стала шире, что немного успокоило появившееся внутри тревожное чувство. – Ну, может, и обратил бы. Только никто не гарантирует, что я бы оказался именно в том месте именно в то время. Я же возвращался с работы в дом, в котором никого не было, так как Люси и Кэтрин пошли к бабушке с ночёвкой, поэтому задержался. Если бы мне было, к кому спешить, я, возможно, вообще не пошёл бы в тот день на работу. Впрочем, хватит об этом. История не знает сослагательного наклонения. Если это случилось, значит, должно было случиться. Зато теперь ты знаешь, почему я готов простить Кэтрин даже в том случае, если она неправа. Наверное, я избаловал её, но кричать и злиться на этого человечка, равно, как и на её маму, что подарила мне такую чудесную дочь, - выше моих сил.

Я что-то сказал в ответ, но даже не запомнил, что именно. Наверное, это была такая незначительная чушь, наподобие слов поддержки, которые обычно произносят в данных ситуациях, что мой мозг даже не захотел запоминать этого. Зато я в очередной раз подумал о том, что жизнь, действительно, несправедлива. Почему-то у людей, которым на детей наплевать, их часто бывает по двое, а то и по трое и даже больше. А у таких, как Роберт, слишком часто отбирают возможность стать родителями. И то, что у него появилась Кэтрин, действительно чудо. Заносчивое, надоедливое, но такое вот чудо. Меня сейчас вырвет от таких сантиментов, но, чёрт возьми, это правда.

Кстати, о «чуде». Буквально через несколько секунд оно ввалилось в палату, взгромоздив на свои плечи сумку, в которой, как оказалось, были вещи её отца. И только я хотел язвительно заметить, что моя помощь ведь была не нужна, вошла её мама, тащившая в руках внушительных размеров коробку, которую чуть ли не швырнула на кровать, едва не задев Роберта.

- Это ещё что за попытка прикончить мужа при свидетелях? – удивлённо спросил он.

- По… молчи, - еле выговорила запыхавшаяся женщина, после чего заметила меня и, слабо улыбнувшись, сказала: - О… И ты здесь. Привет…

- Здравствуйте, - не менее удивлённо, чем до этого мистер Моллиган, ответил я, после чего посмотрел на Кэтрин, с блаженным видом прислонившуюся к стене и шепчущую: «Стеночка… холодненькая…»

Не выдержав, прыснул, после чего спросил:

- Помощь не нужна, правда ведь, Кэтти?

Я нарочно назвал её «Кэтти», дабы проверить, насколько девушка устала. Будь уровень её энергии хотя бы средним, она бы уже, невзирая на присутствие родителей, начала злиться на меня, но вместо этого лишь вяло ответила:

- А я откуда знала, что мама решит весь дом к папе в палату перевезти?

- Далеко не весь дом! – послышался приглушённый голос миссис Моллиган, которая, присев на стул неподалёку от кровати своего мужа, положила руки на неё, после чего улеглась на них.

- Действительно, только половину, - отдышавшись, сказала Кэтрин, после чего, отлипнув, наконец, от стены, подошла ко мне и, взяв мою руку в свою, сказала: - Идём. Мы мешать будем.

Хоть я искренне не понял, в чём тут дело, решил всё же не спорить. Кивнув, встал со своего места, заметив, что девушка отпускать мою руку явно не собирается, и попрощался с её родителями.

- Пока, - в один голос сказали они, после чего Люси попросила свою дочь не задерживаться, если вдруг пойдёт гулять, а Роберт добавил, обратившись ко мне: - Помни, Фил. Не будь таким же, как Кэтрин.

Я улыбнулся, после чего силой вытолкнул свою подругу, которая начала возмущаться, требуя рассказать, что мы от неё утаили. Когда мне, наконец, удалось это сделать, она, забыв об усталости, крикнула:

- А теперь выкладывай! О чём вы с отцом разговаривали?

Я вздохнул. Это никогда не кончится. Иногда создаётся впечатление, что до конца жизни эта девушка будет действовать мне на нервы. Спасения нет, эта ноша будет давить на меня вечность.

- Идём в парк, в котором были вчера, там и расскажу, - пообещал я, прекрасно понимая, что лишь тяну время. Но этого должно было хватить, чтобы придумать правдоподобный рассказ, так как я понятия не имел, стоит ли говорить ей о том, что мне поведал Роберт.

- В парк? – надломившимся голосом спросила Кэтрин.

- Да, в парк. А что? – поначалу не понял я, но потом, посмотрев на её раскрасневшееся лицо, кажется, осознал, что вызвало такую её реакцию.

Вчерашний поцелуй. Никогда не перестану удивляться тому, как остро девушки реагируют на подобные вещи. Не сказал бы, что я никак не отреагировал на это, в конце концов, сам же стал инициатором… Но я точно не настолько эмоционален.

- Не волнуйся, - вразрез своим мыслям я улыбнулся. – Приставать не буду.

- Хм, - протянула собеседница. – А жаль.

После этого она как-то странно взглянула на опешившего меня, ибо я ожидал любого ответа, помимо этого, а потом пошла вперёд, попросив не отставать. Какое-то время глядя ей вслед, я усмехнулся, а потом тоже пошёл к лестнице. Кажется, что помимо того, чтобы доставать меня, Кэтрин никогда не прекратит удивлять меня столь же часто.

Было время, когда меня поражали любые слова и реакция людей, но со временем я понял, что они, в большинстве своём, у всех одинаковые. И сейчас я действительно редко удивляюсь. И только вся семья Моллиган не перестаёт поражать меня всё больше и больше. Наверное, именно поэтому я привязался к ним. К Роберту, который действительно заменил мне отца. Даже к Люси, которая до определённого момента была холодна со мной, а в последнее время начала относиться совершенно по-другому. И, естественно, к Кэтрин. Хотя ещё в сентябре я и подумать не мог, что это действительно случится.

Вспомнились слова Роберта. Он пытался сказать, чтобы я не тупил и поговорил с его дочерью по душам. Если верить рассказам других, это должно означать, что мне нужно рассказать ей о своих чувствах. Но что я могу сказать, если всё и так понятно? Выдавить из себя «Я люблю тебя» мне кажется невозможным. Но простое «Ты мне нравишься»…

Гардинер, у тебя маразм. Почему я так решил? Да хотя бы потому, что обращаюсь сам к себе в третьем лице, причём словами Кэтрин. Ах да, ещё потому, что думаю обо всей этой романтической хрени. Да, я явно не романтик. Далеко не романтик.

Вскоре мы с девушкой вышли из больницы и направились в тот парк, где всё вчера завертелось. Мне почему-то подумалось, что, раз уж оно там началось, то там должно и закончиться. Хоть я понятия не имею, что должен сказать сейчас Кэтрин, да и должен ли говорить, раз уж всё очевидно, но постараюсь что-нибудь сделать. Надо же с чего-то начинать, да?

- Фил, - кажется, я терпел слишком долго, потому что начал далеко не я, как можно было уже заметить. – Мне нужно с тобой поговорить.

Кэтрин взглянула на меня с серьёзным выражением на лице, отчего я почувствовал себя не в своей тарелке. Терпеть не могу, когда девушки обращаются ко мне таким образом. Сразу же начинаешь чувствовать какую-то вину и своего рода ответственность. Ладно, посмотрим, чего она хочет.

- Хорошо. Только давай всё же зайдём в парк. Там посторонних меньше.

Она немного удивилась, но всё же кивнула, после чего мы продолжили свой путь. И снова я оттягиваю неизбежное. Пока мы шли по скользким улочкам, которые тут никто не посыплет солью, поскольку этот парк считают заброшенным, хоть сюда и наведываются люди, оказавшиеся рядом с больницей, я с сожалением подумал, почему мы не можем идти так вечно. Зачем людям говорить что-либо друг другу, если от этого и так неплохо? Знаю-знаю. Потому что в таком случае они начинают надумывать себе проблемы и, в конечном итоге, всё равно приходится объясняться. Такова уж человеческая натура. Но лично я предпочёл бы не усложнять жизнь словами. Они часто настолько лживы…

«Прости меня, - пронёсся в моей голове надломленный голос. – Прости меня, я больше никогда так не поступлю, обещаю тебе…»

Враньё. И я слышал это так часто, что тошно становится. Это слова. И они были лживы. Именно поэтому я