Пиппи спасает детей

Однажды в воскресенье, после обеда, Пиппи сидела в раздумье: чем быей заняться? Томми и Анника вместе со своими папой и мамой были пригла-шены в гости на чашку чая, и дожидаться их было нечего. Целый день Пиппи занималась приятными делами. Встала она рано и пода-ла господину Нильссону сок и булочки прямо в кроватку. Он казался такиммиленьким, когда сидел там в своей светлоголубой ночной рубашечке и дер-жал стакан обеими руками. Затем Пиппи задала корм лошади, почистила еескребницей и рассказала ей длиннуюпредлинную историю своих приключенийна морях-океанах. Затем она пошла в гостиную и набросала большую картинупрямо на обоях. Там была изображена толстая дама в алом платье и чернойшляпе. В одной руке она держала желтый цветок, а в другой - дохлую кры-су. Пиппи думала, что это очень красивый рисунок. Он украшал всю комна-ту. Затем она села у бюро с откидной крышкой и стала рассматривать своиколлекции птичьих яиц и раковин, а потом начала вспоминать все те удиви-тельные места, где она и ее папа собирали их, и все те маленькие уютныелавчонки, разбросанные по всему миру, где они покупали все эти красивыередкости, хранившиеся теперь в ящиках ее бюро. Затем она попыталась нау-чить господина Нильссона танцевать шоттис, но он не желал учиться. В ка-кой-то момент она подумала было, не попытаться ли научить лошадь, но,как бы там ни было, она вместо этого влезла в дровяной ларь и закрыла засобой крышку. Она играла, воображая, будто она сардина в банке с сарди-нами. Однако игру омрачало одно печальное обстоятельство: с ней не былоТомми и Анники, а ведь они тоже могли бы быть сардинами. Но тут начало темнеть. Она прижала свой маленький носик картошкой коконному стеклу и стала всматриваться в осенние сумерки. Ей пришла в го-лову мысль, что она несколько дней не ездила верхом, и Пиппи тут же ре-шила прокатиться. Разве это не чудесное завершение приятного воскре-сенья? Она надела свою большую шляпу, взяла господина Нильссона, который,сидя в углу, играл каменными шариками, оседлала лошадь и вынесла ее сверанды. И вот они пустились в путь. Господин Нильссон - верхом на Пип-пи, а Пиппи - верхом на лошади. Было по-настоящему холодно, дороги замерзли, и копыта лошади громкоцокали о наледь, когда они ехали верхом. Господин Нильссон сидел на пле-че у Пиппи и пытался схватиться за ветки деревьев, мимо которых они про-езжали. Но Пиппи скакала так быстро, что ему это никак не удавалось. Инаоборот, шумевшие мимо ветви деревьев то и дело хлестали его по ушам, иобезьянке было трудно удержать свою соломенную шляпку на голове. Пиппи проехала через весь маленький городок, и люди боязливо прижима-лись к стенкам домов, когда она вихрем проносилась мимо. В этом маленьком городке была, само собой, рыночная площадь с невысо-кой, выкрашенной в желтый цвет ратушей и множеством красивых, старинныходноэтажных строений. Там, под видом дома, стояло также своеобразное чудовище. Это было но-вое трехэтажное здание, именуемое "небоскреб", так как оно было вышевсех остальных домов в городе. Тихо и мирно выглядел маленький городок в послеобеденный воскресныйчас. Но внезапно крики прорезали тишину: - Небоскреб горит! Пожар! Пожар! Со всех сторон, вытаращив глаза, сбегались люди. Неистово гудя, пром-чалась по улицам пожарная машина, и маленькие городские дети, которымобычно весело и интересно смотреть на пожарные машины, заплакали отстраха. Они боялись, что их дом тоже загорится. На площади перед небоск-ребом собрались толпы народа, которым полиция пыталась преградить путь,чтобы могла подъехать пожарная машина. Из окон небоскреба вырывалисьязыки пламени, а клубы дыма и искры обволакивали пожарников, храбро пы-тавшись погасить огонь. Пожар возник на нижнем этаже, но быстро распространился и на верхние.И тут люди, собравшиеся на площади, внезапно увидели зрелище, заставив-шее их содрогнуться от ужаса. На самом верху дома была чердачная мансар-да, а в окне мансарды, которое в этот миг открывала слабенькая детскаяручка, стояли два маленьких мальчика и звали на помощь. - Мы не можем выйти, кто-то развел костер на лестнице! - кричал стар-ший. Ему было пять лет, а его брат был на год младше. Их мама ушла по де-лам, и теперь они были в мансарде совершенно одни. Многие люди внизу, наплощади, начали плакать, а у брандмейстера на лице читалась растерян-ность. На пожарной машине была, ясное дело, лестница, но так высоко онане доставала. Войти в дом и забрать оттуда детей было невозможно. Страш-ное отчаяние овладело людьми, стоявшими на площади, когда они поняли,что детям ничем нельзя помочь. А бедные малыши стояли там, наверху, игорько плакали. Не пройдет и нескольких минут, как огонь охватит и ихмансарду. На площади посреди людской толпы сидела верхом на своей лошади Пиппи.Она с интересом разглядывала пожарную машину и размышляла, не купить литакую же. Машина эта понравилась ей тем, что она - красная, и тем, чтоподнимала страшный шум, проезжая по улицам города. Затем она посмотрелана трещавшее пламя, и ей понравилось, когда на нее упало несколько искр. Но вдруг она обратила также внимание на малышей в окне мансарды. К еевеличайшему удивлению, непохоже было, что пожар доставляет им слишкомбольшое удовольствие. Это было выше ее понимания, и наконец ей пришлосьспросить тех, кто стоял вокруг нее: - Почему дети вопят? Сначала в ответ раздались лишь рыдания, но в конце концов какой-тотолстый господин сказал: - Ну, а сама-то ты что думаешь? Ты что - не вопила бы, если бы былатам, наверху, и не могла бы спуститься вниз? - Я никогда не ору, - заявила Пиппи. - Но если они, в конце концов,хотят спуститься вниз, почему же никто им не поможет? - Потому, разумеется, что все равно из этого ничего не выйдет, - от-ветил толстый господин. Пиппи немножко поразмышляла. - Неужто никто не может раздобыть длинный канат? - спросила она. - Это все равно не поможет, - сказал толстяк. - Дети слишком малы,чтобы сами могли спуститься вниз по канату. Да и вообще, как бы ты, нап-ример, могла переправить им канат? - Как? - спокойно повторила Пиппи. - Разве я не плавала по морям? Мненужен канат. Ни один человек не поверил, что детям можно помочь. Но как бы там нибыло, девочке принесли канат. У фасада небоскреба росло высокое дерево. Его верхушка была примерновровень с окошком мансарды. Однако расстояние между деревом и окошкомсоставляло по крайней мере метра три. А ствол дерева был ровный и безединой ветки, на которую можно было бы влезть. Даже Пиппи не могла бывскарабкаться на это дерево. Огонь разгорался, дети в окошке мансарды кричали, а все люди на пло-щади плакали. Пиппи слезла с лошади и подошла к дереву. Затем взяла канат и крепкопривязала его к хвосту господина Нильссона. - Давай полезай наверх, мой добрый, послушный сынок, - сказала онаобезьянке. Затем, подсадив господина Нильссона на ствол дерева, она легонько егоподтолкнула. Он прекрасно понял, что ему делать, и послушно стал караб-каться по стволу. Для маленькой обезьянки это было ведь обычным делом,не требовавшим большого искусства. Все люди на площади затаив дыхание смотрели на господина Нильссона.Вскоре он уже достиг верхушки дерева. Там он уселся на ветку и погляделвниз на Пиппи. Она махнула ему рукой, показав, чтобы он снова спускалсявниз. Господин Нильссон так и сделал, но стал слезать вниз по другойстороне ствола. Так что, когда господин Нильссон снова очутился на зем-ле, канат был уже перекинут через ветку и свисал теперь вниз, касаясьземли двумя концами. - Какой же ты умница, господин Нильссон! Ты в любую минуту можешьстать профессором, - похвалила обезьянку Пиппи и распустила узел, стяги-вавший один конец каната и хвост господина Нильссона. Совсем рядом ремонтировали дом. Пиппи сбегала туда и нашла длиннуюдоску. Взяв ее под мышку, она подбежала к дереву, схватилась свободнойрукой за канат и уперлась ногами в ствол дерева. Быстро и ловко она ста-ла карабкаться вдоль ствола наверх, а у людей на площади от удивлениявысохли на глазах слезы. Добравшись до самой верхушки дерева, Пиппи при-ладила доску поперек толстой ветки и стала осторожно продвигать ее кокошку мансарды. И вот доска уже легла на подоконник, словно мост междуверхушкой дерева и окошком. В полном молчании стояли внизу на площади люди. Они были в таком вол-нении, что не могли вымолвить ни слова. Пиппи влезла на доску и привет-ливо улыбнулась обоим мальчикам в окошке мансарды. - Какие вы печальные! - сказала она. - Никак у вас животы болят? Она побежала по доске и прыгнула в окошко мансарды. - А здесь тепло, - заметила она. - Сегодня здесь больше топить не на-до, это я гарантирую. И, как мне кажется, завтра больше четырех щепок,чтобы протопить комнату, не понадобится. Затем, взяв по одному мальчику в каждую руку, она снова вылезла изокошка и ступила на доску. - А теперь вы немного позабавитесь, - сказала она. - Это все равно,что пройтись в цирке по проволоке. И, дойдя до середины доски, Пиппи задрала одну ногу вверх,точь-в-точь как делала это в цирке. Толпа внизу на площади заволнова-лась. И когда Пиппи тут же уронила вниз одну из своих туфель, многие по-жилые дамы попадали в обморок. Но Пиппи счастливо и благополучно добра-лась до верхушки дерева. И тогда все люди внизу закричали "ура! ", датак, что по площади прокатился громкий гул, который перекрыл этим темнымвечером шум и треск беснующегося пламени. Затем Пиппи притянула к себе канат и надежно прикрепила один его ко-нец к ветке. Потом она крепко привязала одного из мальчиков к другомуконцу каната и медленно и осторожно стала спускать его к обезумевшей отсчастья маме, которая ждала своих малышей на площади. Она тотчас кину-лась к сынишке и стала обнимать его со слезами на глазах. Но Пиппи зак-ричала: - Эй, ну-ка отпусти канат! Остался еще один малыш, а он тоже летатьне умеет! И народ кинулся помогать развязывать канат, так что мальчик наконецосвободился. Уж Пиппито умела завязывать морские узлы! Этому она научи-лась, когда плавала по морям. Она снова подтянула к себе канат, и насталчеред другого мальчика съехать вниз. Теперь Пиппи осталась на дереве одна. Она выбежала на доску, а вселюди стали глазеть на нее и гадать, что она собирается делать. А Пиппитанцевала взад-вперед по узкой доске. Она так красиво поднимала и опус-кала руки и пела хриплым голосом, еле-еле доносившимся до людей, толпив-шихся на площади: Как ярко горит Веселый огонь, Беснуется желтое пламя, Горит для тебя, Горит для меня, Для всех, кто танцует с нами. Под эту песенку она танцевала все более и более неистово, и многиелюди на площади зажмурились от ужаса, потому что думали: она вот-вотрухнет вниз и разобьется насмерть. Гигантские языки пламени вырывалисьиз окошка мансарды, и при свете огня люди ясно и отчетливо могли видетьПиппи. Она поднимала руки вверх, к ночному небу, а когда ее осыпал дождьискр, она громко закричала: - Какой веселый, веселый, веселый пожар! И тут она прыгнула прямо на канат. - Эй, вы там! - закричала она и спустилась вниз на землю с быстротойсмазанной маслом "молнии". - Четырехкратное ура в честь Пиппи Длинныйчулок! Да здравствует ПиппиДлинныйчулок! - вскричал брандмейстер. - Ура, ура, ура, ура! - закричали все, кто был на площади. Но среди них нашелся человек, который крикнул "уpа!" пять раз. И этобыла сама Пиппи.