Пиппи подбадривает тетю Лауру

Однажды после обеда Пиппи сидела у себя в саду и ждала Томми и Анни-ку, но они к ней не пришли. Тогда она решила пойти посмотреть, куда ониподевались. Она нашла их в беседке их сада. Но они были не одни. Там бы-ла их мама, фру Сеттергрен. А с ней очень симпатичная старая тетя, кото-рая пришла к ним в гости. Взрослые сидели и пили кофе, а дети - сок. Томми и Анника поспешили навстречу Пиппи. - К нам пришла тетя Лаура, - объяснил Томми, - и поэтому мы не смоглиприйти к тебе. - Ой, какая она симпатичная, - сказала Пиппи, глядя на гостью сквозьлиству. - Я обязательно должна поболтать с ней. Обожаю старых добрых те-тей. - Ты... ты... лучше говори не очень много, - сказала слегка встрево-женная Анника. Она помнила, что однажды, когда Пиппи пригласили к ним на чай, Пиппиболтала, не давая никому слова сказать, и мама Анники была ею недо-вольна. А Аннике не хотелось, чтобы кто-нибудь был недоволен Пиппи, ведьона ее очень любила. - Чтобы я да не стала говорить с этой тетей? Ну нетушки, обязательнобуду. Когда приходят гости, с ними нужно быть вежливой. А если я будусидеть и молчать как убитая, она может подумать, будто она мне не нра-вится. - А ты разве знаешь, как надо разговаривать с тетями? - Нужно их подбадривать, ясно тебе? - сказала Пиппи с нажимом. - А яэто и собираюсь делать. Она вошла в беседку. Сначала она сделала книксен фру Сеттергрен. По-том посмотрела на старую даму и с удивлением приподняла брови. - Надо же, это вы, тетя Лаура? - сказала она. - Да вы стали еще кра-сивее! Могу я выпить стаканчик сока, в горле у меня пересохло, а мне хо-чется с вами поболтать? С последними словами она обратилась к маме Томми и Анники. Фру Сет-тергрен налила ей сок, но тут же сказала: - Детей должно быть видно, но не слышно! - Ах, - ответила Пиппи, - я надеюсь, у людей есть и глаза, и уши! Ма-ло того, что на меня приятно поглядеть, ушам-то ведь тоже нужна гимнас-тика. А то кое-кто думает, что уши только для того даны, чтобы ими хло-пать. Фру Сеттергрен, не обращая внимания на Пиппи, обратилась к старой да-ме: - Как вы чувствуете себя, дорогая тетя Лаура, в последнее время? Тетя Лаура сделала печальное лицо. - Совсем плохо, - ответила она, - все время нервничаю и беспокоюсь покаждому поводу. - Точь-в-точь как моя бабушка, - вмешалась Пиппи, хорошенько обмаки-вая сухарь в сок. - Она тоже нервничала и сердилась из-за каждого пустя-ка. Если ей на улице сваливалась на голову кирпичина, она поднималастрашный шум, кричала и прыгала. Можно было подумать, что с ней случи-лось несчастье. А один раз она была с моим папой на балу, и они танцева-ли хамбо [10]. Мой папа довольно сильный, он возьми да и подбрось ее, датак высоко, что она перелетела через весь зал и приземлилась прямо наконтрабас. И тут опять - зашумела-закричала. Тогда папа поднял ее на вы-тянутых руках и высунул из окна четвертого этажа, чтобы она немножко ос-тыла и перестала нервничать. Так нет! Она закричала: "Отпусти меня сей-час же!" И папа, конечно, так и сделал. И подумать только, это тоже непомогло! Папа сказал, что в жизни не видел, чтобы старушка так капризни-чала из-за пустяков. Ух, до чего же тяжело, когда у людей болят нервы! -сочувственно сказала Пиппи и обмакнула в сок еще один сухарь. Томми и Анника беспокойно заерзали на стульях. Тетя Лаура недоуменнопокачала головой, а фру Сеттергрен поспешно сказала: - Будем надеяться, тетя Лаура, что вы скоро поправитесь. - О, да, точно поправится, - утешила ее Пиппи. - Моя бабушка тожепоправилась. Ужасно поздоровела. Она принимала успокаивающее средство. - И какое же это средство? - поинтересовалась тетя Лаура. - Лисий яд, - ответила Пиппи, - полная ложка лисьего яда, с верхом.И, скажу я вам, все как рукой сняло. После этой отравы она сидела молч-ком пять дней. Ни словечка не сказала. Была спокойная, как простокваша!Одним словом, здоровехонька! Больше не прыгала и не скакала. Хоть валисьей кирпичины на голову подряд одна за другой. Она сидела себе и радова-лась. Так и вы, тетя Лаура, можете выздороветь. Я же сказала, как моябабушка. Томми подкрался к тете Лауре и шепнул ей на ухо: - Не слушайте ее, тетя Лаура. Это она все выдумывает! У нее нет ника-кой бабушки. Тетя Лаура понимающе кивнула. Но у Пиппи были - чуткие уши, она услы-шала, что шепнул Томми. - Томми говорит чистую правду, - сказала она. - Бабушки у меня нет.То есть ее просто нет на свете. И к чему ей тогда нервничать? Тетя Лаура повернулась к фру Сеттергрен: - Ты знаешь, вчера со мной приключилась странная история... - А вот со мной позавчера приключилась история еще страннее, - увери-ла всех Пиппи. - Я ехала в поезде, и вот, когда поезд шел на полном хо-ду, в раскрытое окно влетела корова с большим чемоданом, висевшим у неена хвосте. Она села напротив меня на скамейку и стала листать расписаниепоездов, чтобы узнать, когда мы прибываем в Фальчепинг. А я как раз елабутерброд, у меня с собой была целая куча бутербродов с копченой селед-кой и с колбасой. Я подумала: "А вдруг она голодная?" - и сказала:"Возьми один". Она взяла бутерброд с селедкой и начала чавкать. Пиппи замолчала. - В самом деле, странная история, - любезно сказала тетя Лаура. - Да уж, другой такой странной коровы надо поискать, - согласиласьПиппи. - Подумать только, взяла бутерброд с селедкой, когда у меня былополно бутербродов с колбасой! Фру Сеттергрен и тетя Лаура выпили еще кофе. Дети выпили еще сока. - Я как раз хотела рассказать, когда меня прервала эта славная девоч-ка, - сказала тетя Лаура. - Вчера у меня была странная встреча... - Кстати, о странных встречах, - прервала ее Пиппи. - Вам, наверно,будет интересно послушать про Агатона и Теодора. Однажды, когда папинкорабль пришел в Сингапур, ему потребовался один матрос в команду. Итогда к нам пришел Агатон. Ростом он был два с половиной метра и до тогохудой, что кости у него гремели, как хвост у злой гремучей змеи. Черные,как вороново крыло, волосы падали у него до самой талии, а во рту былодин-единственный клык, но зато такой огромный, что доставал до подбо-родка. Сначала папа не хотел брать такого урода, но потом решил, что онможет пригодиться. Если лошадь вдруг понесет, то, увидев его, от страхаостановится как вкопанная. Ну вот, пришли мы в Гонконг, и там нам пона-добился еще один матрос. И тогда мы наняли Теодора, который был два споловиной метра ростом, волосы у него были черные как смоль и до поясадлиной, а во рту один-единственный клык, который доставал до подбородка.По правде говоря, Агатон и Теодор были ужасно похожи друг на друга. Осо-бенно Теодор. Ну просто как два близнеца. - Как странно, - заметила тетя Лаура. - Странно? - спросила Пиппи. - Чего же тут странного? - Что они были так похожи друг на друга. Разве это не странно? - Не-а... - ответила Пиппи. - Нисколечко не странно. Ведь они былиблизнецы. Оба. И даже с самого рождения. - Она посмотрела на тетю Лаурус упреком: - Не понимаю, что ты хочешь сказать, дорогая тетя Лаура? Сто-ит ли удивляться и спорить из-за того, что бедняги близнецы были немнож-ко похожи? Ведь они в этом не виноваты. Не думаешь же ты, что кто-нибудьпо своей воле хотел быть таким страшилой, как Агатон. Да, кстати, и какТеодор. - Так ведь почему же тогда ты приводишь их в пример как странное сов-падение? - спросила снова тетя Лаура. - Если бы мне здесь позволили вставить хоть словечко, я бы порасска-зала вам о странных совпадениях, да! Так можете вы представить себе, чтобольшие пальцы ног у Теодора и Агатона были какие-то ненормальные? Стои-ло им сделать шаг, как правый палец сталкивался, совпадал с левым. Развеэто не странное совпадение, скажите? Во всяком случае, пальцы считали,что странное. Пиппи взяла еще сухарик. Тетя Лаура поднялась со стула и собраласьуходить. - Но, тетя Лаура, вы хотели рассказать про странное совпадение, кото-рое произошло вчера... - Расскажу в другой раз, - ответила тетя Лаура. - В общем-то оно нетакое уж странное, это как посмотреть. Она попрощалась с Томми и с Анникой. Потом она потрепала Пиппи по ры-жей голове. - До свидания, дружочек. Думаю, что ты права. Мне кажется, я уже нем-ного взбодрилась. И вовсе не нервничаю больше. - Ах, как я этому рада, - сказала Пиппи и крепко обняла тетю Лауру. -А знаешь, дорогая тетя Лаура, папа был очень доволен, когда мы в Гонкон-ге наняли Теодора. Потому что теперь мы могли бы привести в чувство неодну взбесившуюся лошадь, а целых две.