Восемнадцать

Кроме шахмат, мы не участвуем больше ни в каких совместных действиях.Мы не занимаемся вместе альпинизмом, не плаваем по рекам на байдарках, незащищаем завоевания революции и не рискуем своими жизнями. Мы даже не летаемвместе на аэропланах. Самым рискованным приключением, в котором мы обапринимаем участие, является наша поездка через город до бульвара Ла Синегапосле завтрака. Почему Лесли так очаровала меня? - Ты заметила, - спросил я, когда она свернула на запад на улицуМельроуз, направляясь домой, - что наша дружба полностью... бездеятельна? - Бездеятельна? - Она взглянула на меня с таким удивлением, будто яприкоснулся к ней. - Что ты говоришь?! Иногда мне трудно понять, шутишь тыили нет. Бездеятельна! - Но ведь это так и есть. Может нам съездить покататься на лыжах вгоры, или позаниматься серфингом на Гавайях, чтобы активно проводить время?А то наше самое трудное занятие - это поднимание ферзя и выговаривание приэтом слова "Шах!". Это просто мое наблюдение, у меня никогда раньше не былотакого друга как ты. Разве тебе не кажется, что мы слишком много работаеммозгами, что мы слишком много разговариваем? - Ричард, - сказала она, - только шахматы и беседы, пожалуйста. Не надоголовокружительных вечеринок, которые являются излюбленнымвремяпрепровождением жителей этого города и сопровождаются разбрасываниемденег. Она свернула на боковую улочку, затем на дорожку к своему дому и,подъехав к нему, заглушила мотор. - Подожди меня минутку, Лесли, Я сбегаю в дом и сожгу все доллары,которые у меня есть. Мне понадобится не больше минуты... Она улыбнулась. - Тебе не нужно их жечь. Если у тебя есть деньги, это прекрасно. Дляженщины важно то, используешь ли их ты для того, чтобы купить ее. Постарайсяникогда не пытаться сделать это. - Слишком поздно, - сказал я. - Я уже делал это. Больше, чем один раз. Она повернулась ко мне, прислонившись к дверце машины. Она не делаланикаких попыток открыть ее. - Ты? И почему это кажется мне таким удивительным? Просто до сих пор яни разу не видела, как ты... Скажи мне, ты купил хотя бы одну хорошуюженщину? - Деньги делают странные вещи. Мне страшно смотреть и видеть, как этослучается прямо со мной - не с героем фильма, а с невыдуманным человеком изреальной жизни. Я чувствую себя подобно третьему лишнему в любовномтреугольнике, пытаясь протиснуться между женщиной и моими деньгами. Я всееще не привык к такому состоянию, при котором у меня много наличных. Всеначинается с того, что мимо проходит очень милая девушка, у которой не такуж много средств, которая почти разорилась или не может выплатилазадолженность, и я говорю ей: "Не потратить ли мне денежку, чтобы помочьтебе?" Мне хотелось узнать, что она на это скажет. В то время моя совершеннаяженщина была представлена тремя хорошенькими подругами, которые пыталисьвыпутаться из затруднительного денежного положения. - Ты делаешь то, что тебе кажется правильным, - сказала она. - Но необманывай себя мыслью о том, что кто-нибудь будет любить тебя за то, что тыуплатишь его долги или купишь ему продукты в магазине. Единственный способгарантировать то, что они не будут любить тебя, состоит в том, чтобы сделатьих зависимыми от твоих денег. Я знаю, о чем говорю! Я кивнул. Откуда она знает? А может быть, у нее есть мужчина, откоторого она получает деньги? - Это не любовь, - сказал я. - Ни одна из них не любит меня. Мы простополучаем удовольствие друг от друга. Мы - счастливые взаимные паразиты. - Грф. - Что? - Грф выражает отвращение. Когда я слышу слова "счастливые взаимныепаразиты", у меня перед глазами возникают клопы. - Извини. Я еще не решил эту проблему. - В следующий раз не говори им, что у тебя есть деньги, - сказала она. - Не помогает. Из меня получается плохой обманщик. Я беру свой блокнот,а из него вываливаются на стол стодолларовые купюры. Тогда она говорит:"какого черта ты говорил, что у тебя нет средств!" Что мне остается делать? - Возможно, ты уже влип. Но будь внимательным. Нет другого города, какэтот, который бы показал тебе столько различных примеров того, как людиразбивают свои жизни, потому что не умеют обращаться с деньгами. Она открыла дверь в дом. - Ты будешь есть салат, или что-нибудь полноценное? Или Поросенок снованабросится на свой хот-фадж? - Поросенок завязал с хот-фаджем. Давай сделаем один салат на двоих? Войдя в дом, она поставила на небольшой громкости пластинку с сонатойБетховена, сделала огромную порцию овощного салата с сыром, и мы снованачали разговаривать. Пропустили закат, пропустили приключенческий фильм,играли в шахматы до тех пор, пока наше время вместе не подошло к концу. - Я решил что завтра обязательно улечу рано утром, - сказал я. - Некажется ли тебе, что я сегодня не совсем в форме, если проиграл три партиииз четырех? Ума не приложу, что случилось с моим умением играть... - Ты играешь так же хорошо, как и раньше, - сказала она, подмигнув мне.- А вот мое мастерство возрастает. Одиннадцатое июля ты запомнишь как тотдень, когда ты выиграл у Лесли Пэрриш в шахматы в последний раз! - Насмехайся, пока можешь, хвастунишка. Когда в следующий раз тывстретишься в поединке с этим умом, он будет помнить наизусть книгу "Хитрыеуловки в шахматах", и каждая из них будет подстерегать тебя на доске. -Неожиданно для себя я вздохнул. - Кажется, мне пора. Мой милый водительБанты подвезет меня до гостиницы? - Подвезет, - сказала она, но не встала из-за стола. Чтобы поблагодарить ее за этот день, я потянулся к ее руке и легонько,нежно взял ее в свои. Мы долго смотрели друг на друга, и никто из нас неговорил, никто не заметил, что время остановилось. Само безмолвие сказало занас то, для чего мы никогда раньше не искали слов. Затем случилось так, что мы обнаружили себя в объятиях друг друга.Целуясь нежно-нежно. Тогда мне не приходило и голову, что, влюбляясь в Лесли Пэрриш, я лишалсебя единственной сестры, которая у меня когда-либо была.