Абсолютная мораль против ситуационной этики

Все это показывает, что даже если существуют моральные заповеди, правила и принципы, широко принятые внутри религиозной традиции, и даже если они обычно разделяются различными традициями, вопрос об истолковании и применении этих правил часто вызывает моральные затруднения и приводит к различиям во мнении. Например, шестая заповедь гласит: «Не убий». Должны ли мы относиться к ней как к абсолютной, не допуская никаких исключений? Если да, то что тогда делать стране, которая оккупирована безжалостным агрессором? Если мы примем эту заповедь как зависящую от контекста, то можно ли оправдать участие этой страны в войне? Можем ли мы предпринять упреждающий удар, когда знаем, что враг готов вторгнуться в нашу страну, или мы должны принять участие только в оборонительных военных действиях? Это не убийство, говорят нам, если оно совершается людьми, защищающими себя.

Во второй мировой войне лидеры воюющих стран бомбили индустриальные центры своих врагов. Лондон и Роттердам были почти разрушены Германией, а Берлин, Токио и другие города Германии и Японии — странами союзников. Во время бомбежек многие невинные люди были убиты. Были ли они убиты преднамеренно? Мы вправе считать, что это было злом, даже если бомбардировка так называемых «открытых» городов имела стратегические причины. Я помню, будучи в Лондоне в 1944 году в разгар второй мировой войны, как бомбы падали позади Собора Св. Павла, и являюсь свидетелем тревожного гула бомбовых атак, предназначенных сломить волю британцев. Служа в американской армии на территории Европы, я видел лежащие в руинах после бомбардировки такие города как Мюнхен, Бремен и Гамбург. Я узнал, что миллионы людей погибли в войне в результате этих налетов. После поражения Германии Соединенные Штаты сбросили атомные бомбы на Хиросиму и Нагасаки. Я 6ыл ошеломлен, хотя большинство знакомых мне солдат одобряли этот акт, считая, что он приблизит окончание войны.

Я не выступаю здесь за или против морального принципа, запрещающего всякое убийство. Я только спрашиваю, как интерпретировать шестую заповедь? Является ли она универсальным моральным абсолютом? И если да, то зависит ли ее применение от жизненного контекста? Нужно ли осуждать все формы терроризма? Можем ли мы использовать карающее насилие в ответ на него? Если кто-то убьет за «правое дело», то, вероятно, многие люди (включая мусульман, христиан и иудеев) будут уверены, что этот поступок оправдан, даже если его жертвами являются невинные граждане. В течение долгого времени я выступал против смертной казни, думая, что она не является эффективным средством, способным удержать от совершения преступления. С тех пор я изменил свои взгляды и признаю теперь, что смертная казнь при определенных условиях может применяться к людям, совершившим тяжкие преступления, такие, например, как изнасилование с убийством. Но я приведен в замешательство теми, кто, веря в слово Библии и принимая заповедь против убийства, в то же время фактически готовы простить любое убийство, совершенное во время войны, и одобряют смертную казнь как таковую, апеллируя при этом к Библии.

Заповедь «не убий» особым образом относится к эвтаназии, которая может быть совершена, поскольку имеет под собой собственные моральные основания. Если человек в страшных мучениях умирает от неизлечимой болезни и просит ускорить его смерть, то мы можем чувствовать моральную обязанность помочь больному умереть быстрее. Моральным оправданием этого являются милосердие и доброта
Сейчас очевидно, что абсолютистские моральные принципы не так-то просто конкретизировать и локализовать. Они скорее подобны general prima facie (понятным с первого взгляда, лежащим на поверхности) указаниям для поведения. Их применение зависит от контекста. Это особенно верно в ситуации конфликта обязанностей. Так, например, ложь иногда может быть морально оправдана, хотя наш моральный долг — не лгать. Если ваша тетя целый день готовит для вас десерт, к которому вы испытываете отвращение, то можете поверить, что ваша величайшая обязанность пощадить ее чувства и сказать, что вы любите его.

Моральная жизнь полна трагедий. Выбрать между добром и злом, правдой и ложью отнюдь не легко. Очень часто происходит конфликт между двумя видами добра или двумя правдами, обе из которых мы не можем принять одновременно, вместе с тем из двух зол мы склонны выбирать меньшее. Нередко мы совершаем политический выбор между двумя кандидатами, ни один из которых нам не нравится, но после некоторого размышления мы можем принять решение поддержать менее неприятного. Что делать молодому человеку, который должен выбирать между продолжением образования для того, чтобы сделать карьеру, стать самостоятельным и независимым, и уходом из школы ради заботы и поддержки старого родителя? Мы должны почитать наших родителей, но мы также должны развивать наши таланты и способности. Мы должны выполнять наши обещания, но не исключено, что после прошествия некоторого времени обстоятельства изменятся таким образом, что выполнение нашего о6язательства приведет к губительным последствиям. Сократ иллюстрирует эту дилемму в «Государстве». Друг просит вас сохранить его оружие и вернуть его ему, когда он этого потребует. Вы соглашаетесь. Но однажды он приходит к вам в приступе гнева, требуя оружие немедленно, и вы знаете, что если вы дадите ему его, то он нанесет телесное повреждение или убьет кого-нибудь. Должны ли вы нарушить свое обещание? Взвешивая последствия этого поступка, вы можете прийти к выводу, что будет справедливее, если не сдержите обещание и оставите оружие у себя.

«Не прелюбодействуй», — говорится в седьмой заповеди. В романе Д. Лоуренса «Любовник леди Чаттерлей» муж леди Чаттерлей становится во время войны импотентом и не может более иметь половых отношений со своей женой. У леди Чаттерлей есть выбор: вступить в любовную связь со своим егерем и тем самым удовлетворять свои нормальные сексуальные желания или развестись с мужем, к которому она все еще испытывает жалостливую привязанность. Должна ли она соблюдать целомудрие или разорвать свой брачный обет? Она решается изменить своему мужу, хотя в итоге разводится с ним и выходит замуж за егеря.

В мое намерение не входит решать здесь эти дилеммы. Я хочу просто подчеркнуть, что любой моральный кодекс нуждается в интерпретации и применении и что только этическая рефлексия может помочь нам в таких ситуациях. Многие люди не в состоянии понять истинную сложность морального выбора. В дискуссиях с фундаменталистскими критиками светского гуманизма я часто забавлялся их руганью, направленной против «ситуационной этики», смысл которой они и не старались понять.

Иногда профессора философии, читающие в колледжах начальные курсы по этике, иллюстрируют ситуационную этику с помощью «дилеммы спасательной шлюпки». Фундаменталисты обвиняют нас в том, что мы подрываем мораль молодежи. Однако дилемма «спасательной шлюпки» демонстрирует реальную проблему. Корабль тонет при сильном шторме. Несколько пассажиров и судовая команда успевают добраться до спасательной шлюпки. К сожалению, шлюпка не может вместить всех, и многие останутся за бортом. Становится очевидным, что кто-то обречен на смерть, поскольку окажется в ледяной и кишащей акулами воде. Возникает проблема: что следует делать в такой ситуации?
– Вы учите молодежь швырять людей за борт, — закричала мне однажды какая-то смятенная мамаша.
– Мадам, что бы вы сделали, если бы оказались в подобной ситуации? — спросил я ее.
– Мы должны сгрудиться вместе и молиться Иисусу, — ответила она.
– В таком случае все, кроме, быть может, нескольких пассажиров, утонут, — сказал я. — Вероятно, вы могли бы попросить добровольцев прикрыть вам глаза.

У описываемой ситуации множество альтернатив. Все они, без сомнения, ужасны, но, возможно, наиболее адекватным является поведение, которое влечет за собой меньшее зло.
Таким образом, этическая рефлексия, чувствительная к нюансам и трудностям морального выбора, не является необходимо аморальной, как полагают ее критики, и может помочь студентам расширить понимание сложности этического выбора и решения. Она наглядно демонстрирует, что моральные принципы должны быть взвешены на весах разума, и что мы не всегда в состоянии следовать всем им в одно и то же время. Судя по всему, мы должны полагаться на наши способности к этической рефлексии. Именно она является свидетельством этической зрелости индивида.