Журналистика 60-70-х 18 века. Первые еженедельные сатирические журналы прогрессивного направления. Публицистическая деятельность Н.Новикова, Екатерины Второй, Ф.Эмина, И.Крылова

Из истории возникновения сатирической журналистики конца 60-х - начала 70-ых

годов XVIII в. Расцвет журналистики и размежевание сил. Журнал "Всякая всячина" и

участие в его издании Екатерины II. Официозный характер политических и литературных

материалов "Всякой всячины", ее "улыбательная" сатира.

Журналы прогрессивного направления и их судьбы ("Адская почта" Ф.А. Эмина,

"Смесь", "И то, и сио" М.Д. Чулкова).

Н.И. Новиков и его журналы ("Трутень", "Живописец", "Кошелек").

Просветительская позиция и деятельность писателя. Полемика с Екатериной II о характере

и назначении сатиры. Влияние этой полемики на дальнейшее развитие русской

сатирической литературы. Проблематика журналов Новикова. Многообразие форм

журнальной сатиры: сатирические портреты, письма, путешествие, статьи из словаря,

ведомости, рецепты, картины Особенности сатирической типизации, стиля и языка.

Ориентация журналов Новикова на демократического читателя, их популярность.

Наиболее яркие обличительные произведения из новиковских журналов: "Копии

крестьянских отписок", "Отрывок путешествия в *** И***Т***", "Письма к

Фалалею". Судьба новиковских журналов и их значение в истории русской литературы.

Литература 1760 – первой половины 1770-х годов

Россия первых лет царствования Екатерины II: политическое и экономическое состояние общества; архитектура, скульптура, живопись, музыка. Подъем общественной мысли, зарождение демократических идей, развитие публицистики. Социально-политическая программа и литературное просветительство XVIII века. Ранний (просветительский) реализм.

Журналистика 1769 – 1774 гг. Общественный подъем, вызванный работой комиссии по составлению нового Уложения. Политика Екатерины Второй в области литературы. Сатирические журналы: первый еженедельный журнал “Всякая всячина” (правительственная ориентация); журналы “Адская почта” Ф. А. Эмина, “Смесь” (споры в литературоведении об издателях журнала), “И то и сио” М. Д. Чулкова (прогрессивное направление), полемика между ними.

Сатирические журналы Николая Ивановича Новикова. Полемика Новикова с “улыбательной сатирой”: журнал “Трутень” против “Всякой всячины”; споры о задачах и своеобразии сатиры. Роль журналистской полемики в резком идеологическом размежевании литературных сил, формировании общественного самосознания. Сатирические произведения на страницах “Трутня” (“Копии с отписок”). Журнал “Живописец”. Задачи журнала и сатирические материалы в нем (“Отрывок путешествия в *** И*** Т***”; “Письма к Фалалею”). Приемы и цели литературной мистификации в журнале. Журнал “Кошелек” – отход от социальной сатиры, борьба с галломанией как основная тема журнала. Роль Новикова в пропаганде книги и организации книжной торговли в России.

Драматургия. Жанр “сл ёзной комедии” в творчестве В. И. Лукина (“Мот, любовью исправленный”). Драматургия Екатерины Второй. Екатерина II как писательница.

Федор Александрович Эмин (1735–1770). Журналистская деятельность Эмина, журнал “Адская почта”. Эмин как основоположник оригинального русского романа. Своеобразие жанра и поэтика его романов (“Непостоянная фортуна, или Похождение Мирамонда”; “Приключения Фемистокла…”; “Письма Ернеста и Доравры” и др.). Влияние Руссо на романное творчество Эмина. Проблема художественного метода его романов.

Михаил Дмитриевич Чулков (1743–1792). Журналистская деятельность Чулкова, журналы “И то и сио”, “Парнасский щепетильник”, полемика с журналами “Всякая всячина”, “Смесь”, “Трутень”. Борьба против классицистической иерархии жанров, утверждение новых жанров: рассказа, фельетона, бытового очерка. Обращение к фольклору как к истокам национальной культур ы.

Роман “Пересмешник”, проблематика и жанровое своеобразие, полемическая направленность против норм классицистической поэтики. “Пригожая повариха” – первый бытовой нравоописательный роман в России.

Василий Иванович Майков (1728–1778). Общественно-литературная деятельность, сотрудничество в современных ему журналах. Оды Майкова. Басни Майкова и развитие в них сумароковской традиции. Ироикомическая поэма “Елисей, или Раздраженный Вакх”, её оппозиционная, сатирическая и пародийная направленность, поэтика, своеобразие жанра.

Михаил Матвеевич Херасков (1733–1807). Журналистская деятельность: первые московские литературные журналы, издаваемые Херасковым (“Полезное увеселение”, “Свободные часы”). Херасков и Московский университет. Драматургия Хераскова (трагедии “Венецианская монахиня”, “Борислав”, “Освобожденная Москва”; “слезные драмы” “Друг нещастных”, “Гонимые”, “Школа добродетели” и др.). Лирика Хераскова и её жанровое разнообразие. Элементы сентиментализма в лирике и драматургии Хераскова. Романы Хераскова (“Нума, или Процветающий Рим” и др.) и выражение в них общественно-политической и философской позиции автора. Поэмы Хераскова. “Россияда”: история и современность в поэме, её публицистическая направленность, жанровое своеобразие, особенности художественного метода.

Литература последней четверти XVIII века

Общественно-политическая обстановка в России после восстания Пугачёва. Влияние крестьянской войны на развитие русской общественной мысли и литературы. Искусство и культура последней четверти XVIII в. Сложность литературного процесса: дальнейшая эволюция классицизма, становление и утверждение сентиментализма, зарождение предромантизма, формирование раннего реализма.

Драматургия этого периода, жанр комической оперы, его связь с сентиментализмом.

Денис Иванович Фонвизин (1744–1792). Биография. Личность. Литературно-общественная деятельность. Раннее творчество (“Лисица-казнодей”, “Послание к слугам моим…” и др.).

Драматургия Фонвизина. “Бригадир” – жанр, проблематика, система образов, поэтика, художественный метод первой оригинальной и новаторской пьесы Фонвизина. “Недоросль” – жанр, метод (споры о методе комедии в литературоведении), система образов, проблематика, поэтика, выражение авторской позиции в комедии. Народность комедии и её общественно-политическое звучание. Значение комедии в истории русской общественной мысли и литературы. “Недоросль” на сцене, история и особенности сценического воплощения комедии.

Публицистика Фонвизина 1770 – 1780-х гг., сотрудничество с Новиковым. “Рассуждение о непременных государственных законах”: памфлетный характер политического трактата, его влияние на общественно-политическую жизнь России конца XVIII – начала XIX века. Выступления Фонвизина на страницах журнала “Собеседник любителей российского слова”. Попытка издания собственного журнала “Друг честных людей, или Стародум”, сатирические произведения Фонвизина в журнале; “Всеобщая придворная грамматика” как образец политической сатиры.

Место и значение Фонвизина в истории русской литературы.

Современное литературоведение о Фонвизине и его творчестве.

Яков Борисович Княжнин (1740–1791). Биография. Личность. Эволюция мировоззрения. Место в литературном процессе последней четверти XVIII в.

Поэзия Княжнина, её жанры, особенности поэтики.

Комедии (“Хвастун”, “Чудаки”), особенности комедийных характеров и конфликтов, структура комедий, их проблематика, влияние на развитие жанра комедии в литературе XVIII–XIX вв.

Трагедии Княжнина (“Дидона”, “Владимир” и “Ярополк”, “Росслав”, “Вадим Новгородский” и др.), их связь с просветительской идеологией, жанровое своеобразие, особенности трагедийного конфликта и характеров. “Вадим Новгородский” как вершинное произведение русской тираноборческой драматургии XVIII в. Значение трагедии Княжнина для развития русской трагедии. Место Княжнина в истории драматургии.

Василий Васильевич Капнист (1758–1823). Биография. Личность. Литературно-эстетические взгляды. Сатирическое направление творчества Капниста. Оды и сатиры, их обличительный пафос.

Комедия “Ябеда” – вершина творчества Капниста. Проблематика, структура, конфликт, система образов, поэтика. Белинский о комедии.

Капнист как переводчик.

Роль Капниста и его лирики в формировании русского поэтического языка, в развитии “лёгкой поэзии”.

Ипполит Федорович Богданович (1743–1803). Журналистская деятельность, издание журналов “Зеркало света”, “Невинное упражнение”, выражение в них просветительских идей. Стихотворная повесть “Душенька” и её роль в развитии “лёгкой поэзии”. Античные источники сюжета и своеобразие их интерпретации в поэме Богдановича, её жанрово-стилистическое своеобразие, связь с русской фольклорной традицией.

Иван Иванович Хемницер (1745–1784). Биография. Личность. Роль державинского (“львовского”) кружка в становлении Хемницера-поэта. Сатиры Хемницера, их темы, проблемы, поэтика. Эпиграммы. Басни. Сборники басен. Их тематическое разнообразие, художественные достоинства басен. В. Г. Белинский о баснях Хемницера.

Михаил Никитич Муравьёв (1757–1807). Биография. Личность. Муравьёв как родоначальник русского сентиментализма в поэзии, элементы предромантизма в лирике позднего Муравьёва. Баллады. Роль художественных открытий Муравьёва для Державина. Влияние поэзии Муравьёва на творчество Батюшкова и Жуковского.

Гаврила Романович Державин (1743–1816). Биография. Личность. Мировоззрение и социально-политическая позиция.

Раннее творчество, влияние “львовского” кружка на Державина. Разрушение поэтики классицистической оды. Новаторство Державина-одописца. Цикл од о Фелице: соединение похвалы с сатирой, лирическое “Я” и его особенности в оде, смешение высокого и низкого стилей, собирательный образ мурзы, исторические элементы и их роль в поэтике оды.

Сатирические, гражданско-обличительные произведения Державина (“Властителям и судиям”, “Вельможа” и др.).

Победно-патриотические оды Державина (“На взятие Измаила”, “Заздравный орел”, “На победы в Италии”, “На переход Альпийских гор”, “Снигирь” и др.). Следы ломоносовской традиции и новаторство в военно-патриотических одах Державина. Образ “росса” – русского воинства. Личность Суворова в одах Державина. Гражданственность позиции поэта.

Философская лирика Державина (“На смерть князя Мещерского”, “Бог”, “Водопад” и др.). “Вечные” темы и их разработка Державиным. Горацианские мотивы философской лирики Державина. Анакреонтические стихотворения Державина. Творческая история сборника “Анакреонтические песни”. Жанровое своеобразие и новаторство державинской анакреонтики. Психологизм державинских анакреонтических песен. Влияние державинской анакреонтики на лирику конца XVIII – начала XIX вв.

Тема творчества и образ поэта в лирике Державина. Традиции и новаторство Державина в разработке темы поэта и поэзии.

Критика и литературоведение о своеобразии и значении творчества Г. Р. Державина, о его художественном методе.

Журналистика 1775 – 1780-x годов. Общественная мысль и публицистика в России 70—80-х годов XVIII века. Журнал “Собеседник любителей российского слова”. Издатели (Е. Р. Дашкова, О. П. Козодавлев) и авторы журнала: Екатерина II (“Записки касательно российской истории”, “Были и небылицы”), Г. Р. Державин (оды), Д. И. Фонвизин (“Опыт российского сословника”, “Челобитная российской Минерве от российских писателей”), И. Ф. Богданович, В. В. Капнист и др. Общественно-литературная позиция журнала, его место в русской журналистике второй половины XVIII в.

Журнал “Санкт-Петербургский вестник”. Направленность, тематика и структура журнала, его место в журналистике XVIII в.

Провинциальная журналистика. “Уединенный пошехонец” (Ярославль), “Иртыш, превращающийся в Ипокрену” (Тобольск).

Журналы Н. И. Новикова 1770 – 1780-х гг. “Санкт-Петербургские учёные ведомости” – первый в России критико-библиографический журнал. Журнал “Утренний свет” и его нравственно-религиозная и философская направленность, тезис “познай себя”, просветительские цели журнала. Опыт журнала для женщин – “Модное ежемесячное издание, или Библиотека для дамского туалета”.

Организация Н. И. Новиковым типографии, открытие сети книжных лавок в России. Создание Новиковым для организации издательского дела “Дружеского учёного общества” (1779), а затем “Типографской компании” (1784).

Журнал Новикова “Московское ежемесячное издание”, расширение тематики журнала (по сравнению с “Утренним светом”); газета “Московские ведомости” и приложение к ней (“Прибавление к Московским ведомостям”), “Городская и деревенская библиотека”, “Детское чтение для сердца и разума” и др.

Трагическая судьба Н. И. Новикова.

Журнал Д. И. Фонвизина “Друг честных людей, или Стародум”.

Александр Николаевич Радищев (1749–1802). Биография. Личность. Политические, философские и эстетические взгляды Радищева.

Начало литературной деятельности. “Письмо к другу, жительствующему в Тобольске”. Жанровое своеобразие и проблематика “Жития Федора Васильевича Ушакова”. “Беседа о том, что есть сын отечества” (споры в литературоведении о принадлежности её А. Н. Радищеву). Ода “Вольность” как первое произведение русской революционной поэзии.

“Путешествие из Петербурга в Москву”. История написания и опубликования книги. Жанр, проблематика, композиция, поэтика, судьба книги. Образ народа в “Путешествии”. Образ путешественника. Проблема художественного метода.

Творчество Радищева последнего периода. “Дневник одной недели” (споры в литературоведении о датировке и идейном содержании произведения). Поэзия последних лет жизни, ее тематика, выражение авторской позиции и мировосприятия, новаторство.

Николай Михайлович Карамзин (1766–1826). Биография. Личность. Мировоззрение.

Начало литературной деятельности. Карамзин и русский сентиментализм. Повести “Бедная Лиза”, “Наталья, боярская дочь”, “Фрол Силин”. Изображение человеческих характеров, своеобразие психологизма. “Письма русского путешественника”, своеобразие жанра и стиля. Лирика.

Предромантизм в творчестве Карамзина (повести “Остров Борнгольм”, “Сиерра-Морена”).

Исторические повести (“Наталья, боярская дочь”, “Марфа-посадница” и др.) и труды (“История государства Российского”).

“Новый слог” Карамзина, его роль в литературе конца XVIII – начала XIX вв. Место Карамзина в русской литературе.

Современное литературоведение о Н. М. Карамзине и его творчестве.

Иван Иванович Дмитриев (1760–1837). Биография. Личность. Жанровое своеобразие творчества, его историко-литературное значение. Дмитриев и Крылов. Дмитриев и Пушкин. Дмитриев и Лермонтов.

Сотрудничество Дмитриева в “Московском журнале”.

Иван Иванович Крылов (1769 или 1768–1844). Биография молодого Крылова. Личность.

Начало творческого пути. Связь его комической оперы “Кофейница” с сатирическими журналами Новикова.

Крылов-журналист. Журнал “Почта духов”. Структура и содержание журнала. Социальная сатира в журнале. Журнал “Зритель”, его связь с традициями журналов Новикова 60-х гг. Журнал “Санкт-Петербургский Меркурий”. Сатирические произведения Крылова в этих журналах.

“Восточная повесть” “Каиб” и шутотрагедия “Трумф” (“Подщипа”), их сатирическая направленность и жанровое своеобразие. Система образов, проблематика, стиль.

Публицистичность творчества молодого Крылова.

Журналистика конца XVIII в. (1790-е гг.). “Московский журнал”, издание Н. М. Карамзина. Структура журнала, его издатели и авторы, направленность, литературно-общественная позиция журнала. Попытка издания Карамзиным альманаха “Аглая”. Альманах Н. М. Карамзина “Аониды”.

“Санкт-Петербургский журнал” (издатель И. П. Пнин). Пропаганда просветительских взглядов в журнале. Основные публикации журнала; произведения И. П. Пнина, А. Ф. Бестужева, переводы сочинений иностранных писателей и учёных. “Письма из Торжка” в журнале и вопрос об их авторе.

Журнал “Сатирический вестник” (1790–1792) Н. И. Страхова и влияние на него “Почты духов” И. А. Крылова. Традиции новиковской сатиры в журнале. Направленность журнала – обличение дворянских нравов.

Место журналистики 90-х гг. в русской литературе XVIII в.

Заключение. Основные этапы развития русской литературы и журналистики XVIII века. Русская литература и журналистика XVIII века и наша современность.

44) Д.И.Фонвизин - комедиограф комедий "Бригадир" - "о наших нравах первая комедия". Новаторство комедии "Недоросль".

Д.И. Фонвизин

Жизнь и раннее творчество Фонвизина. Становление его просветительских взглядов.

Ранние переводы зарубежной просветительской литературы (басни Л. Гольберга, трагедия

Вольтера "Альзира" и первые сатирические произведения Фонвизина в стихах ("Послание

к слугам моим" и др.).

Фонвизин - драматург. Дань "прелагательному" направлению в комедии "Корион".

Борьба за создание национально-самобытной комедии, за ее сатирическую направленность.

Первая оригинальная комедия "Бригадир" - "о наших нравах первая комедия".

Сатирическое изображение явлений русской действительности в комедии, следование

канонам классицистической поэтики и отступления от нее. Комедия "Недоросль" как

вершинное явление в русской драматургии XVIII в. "Недоросль" - первый опыт русской

социально-политической комедии. Проблематика, характер конфликта, специфика

переплетения сюжетных линий комедии. Система персонажей и их характеристика.

Новаторство Фонвизина - комедиографа. Проблема художественного метода писателя:

вопрос об отношении комедии к классицистической поэтике, формирование новых,

реалистических подходов к изображению жизни и человека (отступление от классицистической чистоты жанра, создание характерных картин русской жизни, образов-

типов, сформированных определенной социальной средой, степень их индивидуализации,

социальная и психологическая мотивированность, индивидуализация языка персонажей).

Значение комедии «Недоросль» в истории русской драматургии.

Фонвизин после "Недоросля" - Фонвизин - публицист. "Рассуждение о

непременных государственных законах". Литературная деятельность Фонвизина в

"Собеседнике любителей российского слова", его сатирические статьи и полемика с

Екатериной II: "Вопросы" Фонвизина и "Ответы" на них Екатерины II. Сатирико-

филологические произведения: "Опыт российского сословника", "Всеобщая придворная

грамматика"). Письма Фонвизина из-за границы - письма из Франции (70-е гг.) и Италии

(80-е гг.): взгляд на западноевропейскую действительность. Попытка издания

сатирического журнала "Друг честных людей, или Стародум" и его дальнейшая

судьба. Мемуары Фонвизина "Чистосердечное признание в делах моих и

помышлениях". Своеобразие эпистолярного и мемуарного стиля Фонвизина.

Значение Фонвизина в истории русской литературы. Роль Фонвизина в развитии

русского литературного языка, отечественной драматургии и национального театра.

В 1769 году вышла первая комедия писателя «Бригадир». Создание произведения совпало с большими событиями, которые происходили в общественной жизни. Полным ходом осуществлялась подготовка к открытию и работе Комиссии по составлению нового государственного законопроекта — уложения, затрагивающегося все дворянство. Возможно, не случайно в комедии главными героями стали именно дворяне, более того, большинство из них являлось персонажами отрицательными. Через почти водевильную форму, где все такие герои заигрывают друг с другом, кроме Бригадирши, вдруг проявляются довольно непривлекательные качества «хозяев жизни». В комедии под большое сомнение ставятся заслуги дворянства перед отчизной, тогда как в ярких красках показан произвол «благородного сословия» по отношению к крепостным крестьянам. Клеймо позора здесь падает не на отъявленных разбойников или преступников, а на, казалось бы, благопристойных граждан: дворянина в чине военного, чиновника и дворянина, увлекающегося всякой французской ерундой.

При постановке комедии на сцене Фонвизин в первую очередь воспользовался советом Д. Дидро — «перенести театр в гостиную...». Действие происходило в одной из комнат деревенского дома Советника. Зрители были поражены, насколько естественно и правдоподобно в такой обстановке смотрелись персонажи. Казалось, что это не театр, а настоящий дом, а зрители сидят не в зале, а все в той же комнате вместе с главными героями. Лилась беседа, видимо, уже начатая еще до открытия занавеса. Из угла в угол расхаживал Бригадир, рассуждая: «...так ежели бог благословит, то двадцать шестое число быть свадьбе». Хозяйка угощала чаем молодого человека, который в щегольском утреннем туалете восседал за чайным столиком. Дочь советника Софья вышивала на пяльцах. Сатира в комедии была направлена на трех персонажей — Иванушку, Советника и Бригадира, поскольку именно они, по мнению автора, были наиболее опасны в социально-бытовом плане, поэтому с первого действия троица высмеивается Фонвизиным.

С точки зрения литературного жанра произведение создавалось согласно основным традициям высокой комедии классицизма. Об этом в первую очередь свидетельствуют такие характерные особенности этого направления, как статичность действия и схематичность персонажей. Однако автор все же позволил себе отступить от классических правил. Именно поэтому сын Бригадира Иванушка, никогда не претендующий, ввиду неразвитости натуры, на серьезные чувства, в конце пьесы при расставании проявил что-то искреннее. А что еще интереснее — даже на мгновение прозрел: «Молодой человек подобен воску. Ежели б malheureusement и я попался к русскому, который бы любил свою нацию, я, может быть, и не был бы таков». Это отступление Денис Иванович использовал исключительно для того, чтобы приблизить сцену к реальной действительности, более правдоподобной, нежели это позволяет раскрыть классицизм. Фонвизин не ограничивается только лишь перечислением и высмеиванием нелицеприятных сторон жизни дворянского общества, он старается определить их предпосылки, выявить социальную предопределенность.

Автора остро интересовал вопрос: почему появляются подобные люди? Частично на него ответил сам Бригадир, сожалея, что разрешил супруге избаловать их сына Иванушку, а не отправил в полк, где бы его научили уму-разуму. Грубый и невежественный Бригадир поздно осознал вредность модного воспитания и избалованности. Его осенило только тогда, когда он ощутил их на себе в полной мере. Отношение Иванушки к собственным родителям было понятно уже из одного его высказывания: «Итак, вы знаете, что я пренесчастливый человек. Живу уже двадцать пять лет и имею еще отца и мать». Старшее поколение в лице Советника и Бригадира было типично для благородного сословия того времени. В XVIII веке взятничество российских государственных чиновников достигло апогея, поэтому бороться с этим пришлось уже самим императрицам. И Елизавета Петровна в конце своего царствования, и Екатерина II, сменившая ее у власти, решительно выступали против этого негативного явления а государственных структурах. Советник предстал в комедии и как взяточник-философ, и как взяточник-практик. Он. не просто вымогал с обывателей мзду за свои услуги, но и подводит под это идейную подоплеку.

В разговоре с единственной дочерью он заявляет, что решать проблему за одно лишь жалованье, противно его природе, его «натуре человеческой». Причем тяга к обогащению у него настолько сильна, что ради приглянувшихся деревенек Бригадира он готов пожертвовать Софьей, выдав ее замуж за дурака Иванушку. Фонвизин проявил в своей пьесе новаторство, раскрыв образы персонажей с помощью сведений из их прошлой жизни. Это сыграло большую роль в выявлении причин и условий, которые формировали эти характеры.

Раскрывая образы Бригадирши, Бригадира и Советника, Фонвизин уже не вписывался в границы традиционного классицизма. Здесь он проводил серьезный анализ существующих нравов, создавая национальный типический характер. Современники Фонвизина четко разделяли два понятия — характер и нрав. Если первый подразумевал определенные врожденные побуждения к какому-либо действию, то нрав олицетворял навыки, привитые воспитанием. В пьесе писателя, по мнению знаменитого критика П. Н. Беркова, нравы значительно довлеют над характерами. Новаторство Фонвизина в комедии «Бригадир» состояло также в мастерском применении разговорного и остроумного языка. Персонажи от этого делались более живыми и правдоподобными. Причем каждое действующее лицо имело свою хорошо узнаваемую лексику, характеризующую героя. Советник нарочно часто использовал в своей речи церковнославянские обороты, что лишний раз подтверждало лицемерие этого человека: «...а я до советничества в Москве ослеп в коллегии. В утешение осталось только то, что меня благословил бог достаточком, который нажил я в силу указов». Речь Бригадира и Бригадирши в силу их невежества пестрила просторечиями.

С губ мужчины то и дело слетали угрозы: «знаешь, что разом ребра два у тебя выхвачу», «влеплю тебе в спину сотни две русских палок», «я его за это завтра же без живота сделаю». Иванушка и Советница использовали в своей лексике жаргон, близкий к разговорной речи щеголей со страниц сатирических журналов: «Так, душа моя: я сама с тобою одних сантиментов; я вижу, что у тебя на голове пудра, а есть ли что в голове, того, черт меня возьми приметить не могу». Даже рассказывая о себе, эти люди пользовались типичным для них языком. Так, Советник рассуждал о Бригадирше: «Сокровище, а не женщина! Какие у нее медоточивые уста! Послушать ее только, так раб греха и будешь: нельзя не прельститься». Таким образом, в пьесе Фонвизина появился новый художественный прием — реалистическая типизация.

Безусловно, комедия писателя не могла не оказать влияние на дальнейшее развитие этого жанра в целом. Слишком много новых возможностей она предоставляла авторам для раскрытия образов и характеров своих персонажей, чтобы те могли оставить ее без внимания.

В «Бригадире» были заложены основные положения нового направления в драматургии. Достижения Дениса Ивановича были подхвачены и еще более разработаны и другими писателями-драматургами. Наиболее ярко это проявилось в творчестве А. П. Сумарокова, в частности в комедии «Рогоносец по воображению». Здесь автор, подобно Фонвизину, вынес провинциальный помещичий быт на сцену.

Комедия «Бригадир» имела столь грандиозный успех у зрителей, что на молодого автора обратил внимание Н. И. Панин, руководитель внешней политики Русского государства, искусный дипломат и высоко образованный человек. Вскоре Фонвизин получил должность секретаря Иностранной коллегии, однако не бросил своих литературных занятий, совмещая их с государственной службой. В эти годы Денис Иванович сотрудничал с журналом Н. И. Новикова «Пустомеля», где опубликовал свое «Послание к слугам», а также с журналом «Живописец», в котором вышло в свет «Слово на выздоровление... Павла Петровича».

Новаторство Фонвизина

Одним из самых успешных произведений Д.И. Фонвизина является комедия «Недоросль». Это небольшая история о том, что происходит в семье русской дворянки Простаковой. «Недоросль» была написана в XVIII веке – веке господствующего классицизма, от канонов которого Фонвизин отшел. Я могу уверенно, без сомнений сказать, что Фонвизин – новатор. В чем же заключалось новаторство «русского из прерусских»? (так Фонвизина называл юный А.С. Пушкин).

Классицизм имеет определенные рамки и строгие правила, такие как застывшие характеры; обязательная система амплуа; одна идея; один конфликт; единство действия; говорящие фамилии; счастливый конец и т.д. Фонвизин же, хоть и писал произведение во время расцвета классицизма, затронул несколько видов конфликтов. Например, любовный конфликт (Скотинин, Милон и Митрофан хотят в жены Софью), причем данный конфликт не является главным, он выполняет функцию фона. Также Фонвизин затронул социальный конфликт – отношение Простаковой к крестьянам. Бессердечие, тирания, деспотизм… Все это качества дворянки, представительницы элиты Российской Империи. Автор показывает недопустимое в классицизме развитие характеров героев, действительно, Митрофанушка не до конца остается «маменькиным сынком», он отказывается от «матушки любимой», когда узнает, что она лишена прав на управление имением.

Несомненно, новаторством является идея произведения – вина государства. Начиная с комедии «Недоросль», русская литература вступает в благородную борьбу с государственной властью, борьбу за справедливость. Действительно, Фонвизин указал на проблему власти, проблему законов и их реализации в обществе XVIII века. Если хорошо задуматься над комедией, то можно понять, что в проблемах образования и крепостного права автор винит именно правительство.

«Русская комедия начиналась еще задолго до Фонвизина, но началась только с Фонвизина. Его «Недоросль» и «Бригадир» наделали страшного шума при своем появлении и навсегда останутся в истории русской литературы, если не искусства, как одно из примечательнейших явлений. В самом деле, эти комедии – суть произведения ума сильного. Человека даровитого». Я полностью согласна со словами Виссариона Григорьевича Белинского. Фонвизин не только талантливый, но и смелый писатель. Далеко не каждый в то время мог указать властям на их пороки и бездействие. В классицизме представители правительства – идеал, нечто высокое и благородное, а в комедии «Недоросль» Фонвизин показал правду, за что ему пришлось уйти в отставку.

Фонвизин – отец Великой русской комедии, разрушивший каноны классицизма.

45) Мировоззрение Д.И.Фонвизина - публициста. Сатирические статьи в "Собеседнике любителей российского слова". Попытки издания журнала "Друг честных людей или Стародум".

Художественный метод Фонвизина

Роль Фонвизина как художника-драматурга и автора сатирических очерков в развитии русской литературы огромна, так же, как плодотворное влияние, оказанное им на множество русских писателей не только XVIII, но и первой половины XIX столетия. Не только политическая прогрессивность творчества Фонвизина, но и художественная его прогрессивность определили то глубокое уважение и интерес к нему, которые достаточно явственно проявил Пушкин.

Элементы реализма возникали в русской литературе 1770-1790-х годов одновременно на разных ее участках и разными путями. Такова была основная тенденция развития русского эстетического мировоззрения этого времени, готовившего – на первом этапе – будущий пушкинский этап ее. Но Фонвизин сделал в этом направлении больше других, если не говорить о Радищеве, пришедшем после него и не без зависимости от его творческих открытий, потому что именно Фонвизин впервые поставил вопрос о реализме как принципе, как системе понимания человека и общества.

С другой стороны, реалистические моменты в творчестве Фонвизина были чаще всего ограничены его сатирическим заданием. Именно отрицательные явления действительности он умел понять в реалистическом плане, и это сужало не только охват тем, воплощенных им в новой открытой им манере, но сужало и самую принципиальность его постановки вопроса. Фонвизин включается в этом отношении в традицию «сатирического направления», как его назвал Белинский, составляющего характерное явление именно русской литературы XVIII столетия. Это направление своеобразно и едва ли не раньше, чем это могло быть на Западе, подготовляло образование стиля критического реализма. Само по себе оно выросло в недрах русского классицизма; оно было связано со специфическими формами, которые приобрел классицизм в России; оно в конце концов взорвало принципы классицизма, но его происхождение от него же очевидно.

Фонвизин вырос как писатель в литературной среде русского дворянского классицизма 1760-х годов, в школе Сумарокова и Хераскова. На всю жизнь его художественное мышление сохраняло явственный отпечаток влияния этой школы. Рационалистическое понимание мира, характерное для классицизма, сильно сказывается в творчестве Фонвизина. И для него человек – чаще всего не столько конкретная индивидуальность, сколько единица в социальной классификации, и для него, политического мечтателя, общественное, государственное может целиком поглотить в образе человека личное. Высокий пафос социального долга, подчиняющий в сознании писателя интересы к «слишком человеческому» в человеке, и Фонвизина заставлял видеть в своем герое схему гражданских добродетелей и пороков; потому что и он, как другие классики, понимал самое государство и самый долг перед государством не исторически, а механистично, в меру метафизической ограниченности просветительского мировоззрения XVIII столетия вообще. Отсюда, Фонвизину были свойственны великие достоинства классицизма его века: и ясность, четкость анализа человека как общего социального понятия, и научность этого анализа на уровне научных достижений его времени, и социальный принцип оценки человеческих действий и моральных категорий. Но были свойственны Фонвизину и неизбежные недостатки классицизма: схематизм абстрактных классификаций людей и моральных категорий, механистичность представления о человеке как конгломерате отвлеченно-мыслимых «способностей», механистичность и отвлеченность самого представления о государстве как норме социального бытия.

У Фонвизина многие персонажи строятся не по закону индивидуального характера, а по заранее данной и ограниченной схеме морально-социальных норм. Мы видим сутягу, – и только сутягу Советника; галломана Иванушку, – и весь состав его роли построен на одной-двух нотах; солдафона Бригадира, но, кроме солдафонства, и в нем мало характерных черт. Таков метод классицизма – показывать не живых людей, а отдельные пороки или чувства, показывать не быт, а схему социальных взаимоотношений. Персонажи в комедиях, в сатирических очер-, ках Фонвизина схематизируются. Самая традиция называть их «значащими» именами вырастает на основе метода, сводящего содержание характеристики персонажа по преимуществу к той самой черте, которая закреплена его именем. Появляется взяточник Взяткин, дурак Слабоумов, «халда» Халдина, сорванец Сорванцов, правдолюбец Правдин и т.д. При этом в задачу художника входит именно не столько изображение отдельных людей, сколько изображение социальных отношений, и эта задача могла выполняться и выполнялась Фонвизиным блестяще. Социальные отношения, понятые в применении к идеальной норме государства, определяли содержание человека только критериями этой нормы. Субъективно дворянский характер нормы государственного бытия, построенной школой Сумарокова-Панина, определил и черту, характерную для русского классицизма: он органически делит всех людей на дворян и «прочих». В характеристику дворян включены признаки их способностей, моральных наклонностей, чувств и т.п., – Правдин или Скотинин, Милон или Простаков, Добролюбов или Дурыкин; такова же дифференциация их характеристик в тексте соответствующих произведений. Наоборот, «прочие», «неблагородные» характеризуются прежде всего своей профессией, сословием, местом в системе общества, – Кутейкин, Цыфиркин, Цезуркин и т.д. Дворяне для этой системы мысли все же люди по преимуществу; или – у Фонвизина – наоборот: лучшие люди должны быть дворянами, а Дурыкины – дворяне лишь по имени; остальные выступают в качестве носителей общих черт своей социальной принадлежности, оцениваемой положительно или отрицательно в зависимости от отношения данной социальной категории к политической концепции Фонвизина, или же Сумарокова, Хераскова и т.д.

Для писателя-классициста типично самое отношение к традиции, к отстоявшимся ролям-маскам литературного произведения, к привычным и постоянно повторяющимся стилистическим формулам, представляющим собою отстоявшийся коллективный опыт человечества (характерно здесь антииндивидуалистическое отношение автора к творческому процессу). И Фонвизин свободно оперирует такими готовыми, данными ему готовой традицией формулами и масками. Добролюбов в «Бригадире» повторяет идеальных влюбленных комедий Сумарокова, Советник подьячий пришел к Фонвизину из сатирических статей и комедий того же Сумарокова, так же как петиметрша-Советница фигурировала уже в пьесах и статьях до фонвизинской комедии. Фонвизин, в пределах своего классического метода, не ищет новых индивидуальных тем. Мир представляется ему давно расчлененным, разложенным на типические черты, общество – расклассифицированным «разумом», предопределившим оценки и застывшие конфигурации «способностей» и социальных масок. Самые жанры отстоялись, предписаны правилами и продемонстрированы образцами. Сатирическая статья, комедия, торжественная похвальная речь высокого стиля (у Фонвизина – «Слово на выздоровление Павла») и т.д. – все незыблемо и не требует изобретательства автора, задача его в этом направлении – сообщить русской литературе лучшие достижения мировой литературы; эта задача обогащения русской культуры тем успешнее решалась Фонвизиным, что он понимал и чувствовал специфические черты самой русской культуры, преломлявшей по-своему то, что шло с Запада.

Видя в человеке не личность, а единицу социальной или моральной схемы общества, Фонвизин в своей классической манере антипсихологичен в индивидуальном смысле. Он пишет некролог-биографию своего учителя и друга Никиты Панина; в этой статье есть горячая политическая мысль, подъем политического пафоса; есть в ней и послужной список героя, есть и гражданское прославление его; но нет в ней человека, личности, среды, в конце концов, – биографии. Это «житие», схема идеальной жизни, не святого, конечно, а политического деятеля, как его понимал Фонвизин. Еще более заметна антипсихологическая манера Фонвизина в его мемуарах. Они названы «Чистосердечное признание в делах моих и помышлениях», но раскрытия внутренней жизни в этих мемуарах почти нет. Между тем Фонвизин сам ставит свои мемуары в связь с «Исповедью» Руссо, хотя тут же характерно противопоставляет свой замысел замыслу последнего. В своих мемуарах Фонвизин – блестящий бытописатель и сатирик прежде всего; индивидуалистическое автораскрытие, гениально разрешенное книгой Руссо, чуждо ему. Мемуары в его руках превращаются в серию нравоучительных зарисовок типа сатирических писем-статей журналистики 1760-1780-х гг. Они дают при этом исключительную по богатству остроумных деталей картину социального быта в его отрицательных проявлениях, и в этом их огромная заслуга. Люди у Фонвизина-классика статичны. Бригадир, Советник, Иванушка, Улита (в раннем «Недоросле») и т.д., – все они даны с самого начала и не развиваются в процессе движения произведения. В первом действии «Бригадира», в экспозиции, герои сами прямо и недвумысленно определяют все черты своих схем-характеров, и в дальнейшем мы видим лишь комические комбинации и столкновения тех же черт, причем эти столкновения не отражаются на внутренней структуре каждой роли. Затем характерно для Фонвизина словесное определение масок. Солдатская речь Бригадира, подьяческая – Советника, петиметрская – Иванушки, в сущности, исчерпывают характеристику. За вычетом речевой характеристики не остается иных индивидуально-человеческих черт. И все они острят: острят дураки и умные, злые и добрые, потому что герои «Бригадира» – все же герои классической комедии, а в ней все должно быть смешно и «замысловато», и сам Буало требовал от автора комедии, «чтобы его слова были повсюду изобильны остротамм» («Поэтическое искусство»). Это была крепкая, мощная система художественного мышления, дававшая значительный эстетический эффект в своих специфических формах и великолепно реализованная не только в «Бригадире», но и в сатирических статьях Фонвизина.

Фонвизин остается классиком в жанре, расцветшем в иной, предромантичес-кой литературно-идеологической среде, в художественных мемуарах. Он придерживается внешних канонов классицизма в своих комедиях. В них в основном выдержаны правила школы. Фонвизин чаще всего чужд и интереса к сюжетной стороне произведения.

У Фонвизина в ряде произведений: в раннем «Недоросле», в «Выборе гувернера» и в «Бригадире», в повести «Калисфен» сюжет – только рамка, более или менее условная. «Бригадир», например, построен как ряд комических сцен, и прежде всего ряд объяснений в любви: Иванушки и Советницы, Советника и Бригадирши, Бригадира и Советницы, – и всем этим парам противопоставлена не столько в движении сюжета, сколько в плоскости схематического контраста, пара образцовых влюбленных: Добролюбов и Софья. Действия в комедии почти нет; «Бригадир» очень напоминает в смысле построения сумароковские фарсы с галереей комических персонажей.

Однако даже самому убежденному, самому рьяному классицисту в русской дворянской литературе, Сумарокову, было трудно, пожалуй даже невозможно, совсем не видеть и не изображать конкретные черты действительности, оставаться только в мире, созданном разумом и законами отвлеченного искусства. Выходить из этого мира обязывало прежде всего недовольство настоящим, действительным миром. Для русского дворянского классициста конкретная индивидуальная реальность социальной действительности, столь отличная от идеальной нормы, – зло; она вторгается, как отклонение от этой нормы, в мир рационалистического идеала; она не может быть оформлена в разумных, абстрактных формах. Но она есть, – это знают и Сумароков, и Фонвизин. Общество живет ненормальной, «неразумной» жизнью. С этим приходится считаться и бороться. Положительные явления в общественной жизни и для Сумарокова, и для Фонвизина – нормальны и разумны. Отрицательные – выпадают из схемы и предстают во всей их мучительной для классициста индивидуальности. Отсюда в сатирических жанрах еще у Сумарокова в русском классицизме рождается стремление показать конкретно-реальные черты действительности. Таким образом, в русском классицизме реальность конкретного жизненного факта возникала как сатирическая тема, с признаком определенного, осуждающего авторского отношения.

Позиция Фонвизина в этом вопросе сложнее. Напряженность политической борьбы толкала его на более-радикальные шаги в отношении к восприятию и изображению реальной действительности, враждебной ему, обступившей его со всех сторон, угрожавшей всему его мировоззрению. Борьба активизировала его жизненную зоркость. Он ставит вопрос об общественной активности писателя-гражданина, о воздействии на жизнь, более остром, чем это могли сделать дворянские писатели до него. «При дворе царя, коего самовластие ничем не ограничено… может ли истина свободно изъясняться?» – пишет Фонвизин в повести «Калисфен». И вот перед ним задача – изъяснить истину. Возникает новый идеал писателя-бойца, очень напоминающий идеал передового деятеля литературы и публицистики западного просветительского движения. Фонвизин сближается с буржуазно-прогрессивной мыслью Запада на почве своего либерализма, неприятия тирании и рабства, борьбы за свой общественный идеал.

Почему в России почти нет культуры красноречия, – ставит вопрос Фонвизин в «Друге честных людей» и отвечает, что это происходит не «от недостатка национального дарования, которое способно ко всему великому, ниже от недостатка российского языка, которого богатство и красота удобны ко всякому выражению», но от отсутствия свободы, отсутствия общественной жизни, недопущения граждан к участию в политической жизни страны. Искусство и политическая деятельность связаны друг с другом теснейшим образом. Для Фонвизина писатель – «страж общего блага», «полезный советодатель государю, а иногда и спаситель сограждан своих и отечества».

В начале 1760-х годов, в юности, Фонвизин увлекался идеями буржуазно-радикальных мыслителей Франции. В 1764 г. он переделал на русский язык «Сиднея» Грессе, не совсем комедию, но и не трагедию, пьесу, по типу близкую к психологическим драмам буржуазной литературы XVIII в. во Франции. В 1769 г. была напечатана английская повесть, «Сидней и Силли или благодеяние и благодарность», переведенная Фонвизиным из Арно. Это – сентиментальное произведение, добродетельное, возвышенное, но построенное по новым принципам индивидуального анализа. Фонвизин ищет сближения с буржуазной французской литературой. Борьба с реакцией толкает его на путь интереса к передовой западной мысли. И в своей литературной работе Фонвизин не смог быть только последователем классицизма.

1783 год был последним годом полноценной литературной и политической жизни Фонвизина. В этом году был напечатан «Недоросль» и было написано «Завещание» Панина. В этом году Никита Иванович умер; в этом же году Фонвизин перенес литературный бой на территорию неприятеля. Он печатал свои статьи в «Собеседнике любителей российского слова», в журнале, в котором участвовала и который направляла сама Екатерина. Уже в первой книжке журнала Фонвизин поместил «Опыт российского сословника», отрывок словаря синонимов.

Здесь, определяя значение ряда русских слов, он помещал такие примеры: «Проманивать есть больших бояр искусство»; «Сколько судей, которые, не имев о делах ясного понятия, подавали на своем роду весьма много мнений, в которых весьма мало мыслей»; «Не действуют законы тамо, где обиженный притесняется»; «Сумасброд весьма опасен, когда в силе»;

«Глупцы смешны в знати»; «В низком состоянии можно иметь благороднейшую душу, равно как и весьма большой барин может быть весьма подлый человек»; «Презрение знатного подлеца к добрым людям низкого состояния есть зрелище, ужасающее человечество».

В третьей книжке «Собеседника» напечатаны «Вопросы», которые Фонвизин прислал в журнал. Тут же помещены и ответы на них. Ответы были составлены сочинителем «Былей и Небылиц». «Были и Небылицы» – это фельетоны Екатерины II, печатавшиеся в «Собеседнике». Императрица взялась сама ответить дерзкому писателю. Его вопросы касались политики и были достаточно смелы и ядовиты. В «Вопросах» Фонвизин намекал на свое недовольство властью богатеев-откупщиков, падением дворянства, отставкой «многих добрых людей», отсутствием общественности, гласного суда и т.д. и т.д. Екатерина отвечала начальственными окриками.

На вопрос: «Отчего в век законодательный никто в сей части не помышляет отличиться?» – Ответ: «Оттого, что сие не есть дело всякого». Фонвизин спрашивал: «Отчего в прежние времена шуты, шпыни и балагуры чинов не имели, а ныне имеют, и весьма большие?» Шпынь значило именно – балагур, шутник. Но соль вопроса была не в том: шпынь – было прозвище вельможи и друга императрицы, Льва Нарышкина. Он был в самом деле весельчак, шутник и шут – и больше ничего. Екатерина ответила: «Предки наши не все грамоте умели.

N.B. Сей вопрос родился от свободоязычия, которого предки наши не имели» и т.д.

Дерзость Фонвизина до крайности раздражила царицу. В следующем же, четвертом, номере журнала она исписала несколько страниц в очередном продолжении «Былей и Небылиц» о «Вопросах» Фонвизина, сильно бранила их и явственно угрожала автору. Фонвизину пришлось сдать позиции. В пятом номере «Собеседника» в тексте «Былей и Небылиц» Екатерина опубликовала покаянное письмо «К г. сочинителю Былей и Небылиц от сочинителя Вопросов», сопровождавшееся торжествующими комментариями самой царицы.

Но в том же самом четвертом номере журнала, в котором Екатерина бранила «Вопросы», Фонвизин поместил две статьи: «Челобитная Российской Минерве от Российских писателей» и продолжение «Российского сословника». В первой статье он писал о вельможах, что «умы их суть умы жалованные, а не родовые», и что «по статным спискам всегда справиться можно, кто из них и в какой торжественный день пожалован в умные люди».

Во второй статье Фонвизин бросал вызов Екатерине, громившей его «Вопросы», это опять только примеры на синонимы, но читатели понимали, о чем идет речь:

«Честный человек не закону повинуется, не рассуждению следует, не примерам подражает; в душе его есть нечто величавое, влекущее его мыслить и действовать благородно. Он кажется сам себе законодателем. В нем нет робости, подавляющей в слабых душах самую добродетель. Он никогда не бывает орудием порока. Он в своей добродетели сам на себя твердо полагается». И новые выпады против врагов: «Праздный шатается обыкновенно или без дела у двора, или в непрестанных отпусках, или не служа в отставке, и исчезает с именем презренного тунеядца». Или: «Власть может повелеть такое-то дело предать забвению; но нет на свете власти, которая могла бы повелеть то же самое дело не только забыть, ниже запамятовать».

Для того же «Собеседника» Фонвизин приготовил еще одну статью, направленную против вельмож, против двора (т.е. правительства) и против ренегатов, тех дворян его, фонвизинского круга, которые сделались подхалимами. Она называлась «Всеобщая придворная грамматика». Статья не была допущена в печать, по-видимому, самой Екатериной II. Но она ходила по рукам в списках. Радищев упоминает ее с сочувствием в «Путешествии из Петербурга в Москву». «Придворная грамматика» была вершиной фонвизинской сатиры 1783 года; блестящее остроумие и смелость нападения на монархическую власть делают этот очерк одним из наиболее выдающихся произведений социальной сатиры в европейских литературах XVIII века.

Борьба Фонвизина с императрицей закончилась в том же 1783 году. «Недоросль», «Вопросы», «Опыт Российского сословника», «Грамматика» – всего этого не могла простить Фонвизину Екатерина, как она не могла простить ему близости к Паниным.

Тотчас же после смерти Никиты Панина Фонвизин был принужден выйти в отставку. Все пути участия в политической жизни страны были для него отрезаны. Тогда же для него закрылась и литература. Екатерина решила не пускать его произведения в печать. Он был изъят из общественной жизни. Запрещение «Придворной грамматики» было первым проявлением этого общего запрета, распространявшегося на его творчество в целом.

В 1784 г. была издана по-французски его брошюра – некролог Никиты Панина (потом издана и по-русски), – и это было единственное новое произведение, которое он смог напечатать после года крушения; кроме него появились лишь переиздания прежних его работ, да в журналах были напечатаны одно стихотворение и один рассказ, написанные раньше, в 1760-1770-х годах. Впрочем, содержание этого рассказа («Калисфен») замечательно; в нем говорится о мудреце, который пытался научить добродетельно царствовать Александра Македонского; но царь, развращенный придворными и неограниченной властью, сделался гнусным тираном, ему стали докучать наставления мудрого Калисфена; когда же Калисфен громко назвал его чудовищем, недостойным имени человека, он был подвергнут пытке и умер в тюрьме. Судьба Калисфена была судьбой Фонвизина.

В 1788 г. Фонвизин хотел издавать сатирический и нравоучительный журнал под многозначительным названием «Друг честных людей или Стародум». Он заготовил для журнала ряд своих статей, напечатал объявление о журнале. На этом дело и кончилось; журнал был запрещен еще до выхода первого номера. Заготовленные для него статьи дошли до нас; тут, кроме «Всеобщей придворной грамматики», были превосходные сатирические очерки – о помещике Дурыкине, человеке вроде Скотинина, и о том, как он искал учителя для своих сыновей, о вельможе ***, обделывающем темные делишки совместно с чиновником Взяткиным, разговор у княгини Халдиной – о воспитании, о правосудии и т.д. Эти сатирические очерки продолжали и идейную, и художественную линию «Недоросля».

В 1790 г. Фонвизин собрался переводить Тацита; он написал об этом Екатерине II; она не позволила ему познакомить русских читателей с историком-тираноборцем. Жизнь Фонвизина угасала в вынужденном бездействии. Он заболел тяжко и мучительно, ездил за границу лечиться, но ничто не помогало ему. Его разбил паралич. Лечение и путешествия разоряли Фонвизина, несмотря на то, что он пустился в торговые дела. Увядание длилось долго, с 1783 до 1792 г. Перед смертью, под влиянием болезни, Фонвизин ударился в религиозность, даже в церковность, имевшие болезненно-истерический характер. В это время он начал писать свои мемуары «Чистосердечное признание в делах моих и.помышлениях», но смерть прекратила эту работу.

Друг честных людей или Стародум Д.И. Фонвизина. Запрещение издания.

Рукописный вариант, так как Фонвизину запрещено печататься. «Друг» в отличие от «Курантов» является журналистским произведением. Всего один номер. Тиражировался от руки. В заголовок Фонвизин выносит «периодическое сочинение, посвященное истине». Персональный журнализм. Продолжение о тех персонажах, которые уже были введены в комедии «Недоросль». Хотел публиковать переписку Стародума с различными корреспондентами – эпистолярный жанр. Тема распада дворянской семьи, нравственные проблемы, проблемы воспитания. Еще герои – Тарас Скотинин, госпожа Простакова. Он ей пишет, что у него умерла любимая свинья Аксинья, он вне себя от скорби, поэтому решил стать воспитателем – нравоучителем с розгами в руках. Фонвизин хотел опубликовать ряд других сатирических произведений, которые не смог опубликовать в «Собеседнике». «Всеобщая придворная грамматика» - в форме вопросов и ответов. 6 родов подлых придворных душ. Новые падежи и формы – придворный падеж – наклонение сильных к наглости, а слабых к подлости. Действительный, страдательный и отложительный залог. Самое часто употребительное слово – «быть должным», не используется в прошедшем времени, потому что долги не отдают. Грамматика так и не опубликована.

«Письмо надворного советника Взяткина». Многие считают, что это продолжение образа советника из комедии «Бригадир». В литературе Фонвизин придерживался классицизма, а в публицистике заметны реалистические черты. Просветительский реализм. Неодномерная характеристика. Для классицизма герои либо исключительно хорошие, либо плохие. А у советника приличные дети. Сын Взяткина Митюшка – создатель Сводного Уложения, намек на Наказ Екатерины. До этой статьи считалось, что мошенниками могут быть только мелкие чиновники, Фонвизин разрушает это представление. Письмо обращено к Милостивцу, его превосходительству – тоже мошеннику. Подписано датой «Москва 1777». Много политических аллюзий. В письме Взяткин поздравляет Милостивца с тем, что тот совершенно случайно занимает высокий пост, без всяких трудов. Потом идет ответ его превосходительства. Разрушение идеализации крупных сановников.

«Наставление дяди своему племяннику» - то же, самое, разбогател из-за взяток.

Драматическая сценка «Разговор у княгини Халдиной». Представители высшего света, которые праздно проводят время. Стародум утверждает, что в Росси нет хороших ораторов, потому что им негде применять свое умение и предлагает создать парламент, где могли бы обсуждаться новые законы и деятельность министров. Основной жанр – письмо. Главный герой – Стародум. В 1785 года Фонвизина разбивает паралич, на этом его деятельность останавливается.

Философские и эстетические корни русского сентиментализма. Связь с идеями просвящения. Новые жанровые формы. Концепция человека в эстетике сентиментализма в сопоставлении с классицистической.

Сентиментализм как литературный метод.

Сентиментализм как литературный метод сложился в литературах западноевропейских стран в 1760—1770-х гг. Исторической предпосылкой возникновения сентиментализма, особенно в континентальной Европе, стала возрастающая социальная роль и политическая активность третьего сословия, которое к середине XVIII в. обладало огромным экономическим потенциалом, но было существенно ущемлено в своих социально-политических правах по сравнению с аристократией и духовенством. Концепция личности, сложившаяся в литературе сентиментализма, диаметрально противоположна классицистической. Если классицизм исповедовал идеал человека разумного и общественного, то для сентиментализма идея полноты личностного бытия реализовалась в концепции человека чувствительного и частного. Идеологическим следствием сентименталистского пересмотра шкалы классицистических ценностей стало представление о самостоятельной значимости человеческой личности, критерием которой перестала осознаваться принадлежность к высокому сословию. Точкой отсчета здесь стала индивидуальность, эмоциональная культура, гуманизм — одним словом, нравственные достоинства, а не общественные добродетели. И именно это стремление оценивать человека вне зависимости от его сословной принадлежности породило типологический конфликт сентиментализма, актуальный для всех европейских литератур. В литературе сентиментализма сложились устойчивые очертания типологического конфликта, в котором сталкиваются те же самые сферы личной и общественной жизни, которые определяли структуру классицистического конфликта, по природе своей психологического, но в формах выражения имевшего идеологический характер. Универсальная конфликтная ситуация сентименталистской литературы — взаимная любовь представителей разных сословий, разбивающаяся о социальные предрассудки. главное, что принесло с собой искусство сентиментализма, — это новый тип эстетического восприятия. Литература, говорящая с читателем рациональным языком, адресуется к разуму читателя, и его эстетическое наслаждение при этом носит интеллектуальный характер. Литература, говорящая на языке чувств, адресуется к чувству, вызывает эмоциональный резонанс: эстетическое наслаждение приобретает характер эмоции. Этот пересмотр представлений о природе творчества и эстетического наслаждения — одно из самых перспективных достижений эстетики и поэтики сентиментализма. Это — своеобразный акт самосознания искусства как такового, отделяющего себя от всех других видов духовной деятельности человека и определяющего сферу своей компетенции и функциональности в духовной жизни общества.

Русский сентиментализм возник на национальной почве, но в большом европейском контексте. Традиционно хронологические границы рождения, формирования и развития этого явления в России определяют 1760—1810 гг.

Уже начиная с 1760-х гг. в Россию проникают произведения европейских сентименталистов. Популярность этих книг вызывает множество переводов их на русский язык.

Эпоха русского сентиментализма — «век исключительно усердного чтения». «Книга становится излюбленным спутником в одинокой прогулке», «чтение на лоне природы, в живописном месте приобретает особую прелесть в глазах «чувствительного человека», «самый процесс чтения на лоне природы доставляет «чувствительному» человеку эстетическое наслаждение» — за всем этим обозначается новая эстетика восприятия литературы не только и даже не столько разумом, сколько душой и сердцем.

Но, несмотря на генетическую связь русского сентиментализма с европейским, он вырастал и развивался на русской почве, в другой общественно-исторической атмосфере. Крестьянский бунт, переросший в гражданскую войну, внес свои коррективы как в понятие «чувствительности», так и в образ «сочувственника». Они обрели, и не могли не обрести, ярко выраженную социальную окраску. Радищевское: «крестьянин в законе мертв» и карамзинское: «и крестьянки любить умеют» не столь различны меж собой, как это может показаться на первый взгляд. Проблема естественного равенства людей при их общественном неравенстве имеет у обоих писателей «крестьянскую прописку». И это свидетельствовало о том, что идея нравственной свободы личности лежала в основе русского сентиментализма, но этико-философское ее наполнение не противостояло комплексу либеральных социальных понятий.

Разумеется, русский сентиментализм не был однородным. Радищевский политический радикализм и подспудная острота противостояния личности и общества, которая лежит в корне карамзинского психологизма, вносили в него свой оригинальный оттенок. Но, думается, концепция «двух сентиментализмов», сегодня уже вполне исчерпала себя. Открытия Радищева и Карамзина находятся не только и не столько в плоскости их социально-политических взглядов, сколько в области их эстетических завоеваний, просветительской позиции, расширения антропологического поля русской литературы. Именно эта позиция, связанная с новым пониманием человека, его нравственной свободы при социальной несвободе и несправедливости, способствовала созданию нового языка литературы, языка чувства, ставшего объектом писательской рефлексии. Комплекс либерально-просветительских социальных идей перелагался на личностный язык чувства, переходя таким образом из плана общественной гражданской позиции в план индивидуального человеческого самосознания. И в этом направлении усилия и поиски Радищева и Карамзина были одинаково значимы: одновременное появление в начале 1790-х гг. «Путешествия из Петербурга в Москву» Радищева и «Писем русского путешественника» Карамзина лишь документировало эту связь.

Русский сентиментализм не оставил законченной эстетической теории, что, впрочем, скорее всего и не было возможно. Чувствительный автор оформляет свое мировосприятие уже не в рациональных категориях нормативности и заданности, но подает его через спонтанную эмоциональную реакцию на проявления окружающей действительности. Именно поэтому сентименталистская эстетика не вычленяется из художественного целого искусственно и не складывается в определенную систему: она обнаруживает свои принципы и даже формулирует их непосредственно в тексте произведения. В этом смысле она более органична и жизненна по сравнению с жесткой и догматичной рационализированной системой эстетики классицизма.

Показательным представляется и последовательный интерес русского сентиментализма к проблемам историзма: сам факт появления из недр сентиментализма грандиозного здания «Истории государства Российского» Н.М. Карамзина выявляет результат процесса осмысления категории исторического процесса. В недрах сентиментализма русский историзм обретал новый стиль, связанный с представлениями о чувстве любви к родине и нерасторжимости понятий любви к истории, к Отечеству и человеческой души. В предисловии к «Истории государства Российского» Карамзин сформулирует это так: «Чувство, мы, наше, оживляет повествование, и как грубое пристрастие, следствие ума слабого или души слабой, несносно в историке, так и любовь к отечеству дает его кисти жар, силу, прелесть. Где нет любви, нет и душия». Очеловеченность и одушевленность исторического чувства — вот, пожалуй, то, чем сентименталистская эстетика обогатила русскую литературу нового времени, склонную познавать историю через ее личностное воплощение: эпохальный характер.

36. Идеология раннего творчества Радищева. Структура повествования в «Письме к другу…»

Александр Николаевич Радищев — кульминационная фигура русской литературы XVIII в. Его особенное положение в национальном литературном процессе традиционно мотивировалось с идеологической точки зрения и выражалось устойчивой формулой: «Радищев — первый русский революционер». Безусловно, Радищев является одним из наиболее последовательных и радикальных политических мыслителей не только своей исторической эпохи, но и всей истории русской общественной мысли нового времени. Однако, это только одна грань облика Радищева-литератора, абсолютизация которой идет в ущерб представлению о нем как о художнике, да и сама природа революционности радищевской идеологии тоже нуждается в более основательных дефинициях. Радищев как литератор и художник слова является символической фигурой русской литературы XVIII в. в том отношении, что его творчество — это наиболее последовательное и универсальное воплощение неразрывной связи идеологии с искусством слова, основной специфической особенности эстетического мышления XVIII в. Радищевская идеология — эстетически значимый фактор его творчества. Эстетика и поэтика Радищева-художника насыщены публицистическим смыслом. Одним из выразительных примеров самостоятельности общественной мысли Радищева является перевод понятия «despotism» (необходимо заметить, что Мабли