Родство и цвет

По-видимому, смысл и значение цвета — основные характеристики, которые объединяют людей прежде всего по природному принципу цветового взаимодействия. Все-таки цветовые раскраски возникли задолго до появления одежды. И несомненно, что третья характеристика "хрома" (чувства, эмоции), предполагающая отношение подсознания (души как относительно идеального) к бессознанию (телу как материальному), проявляется прежде всего в цвете.

Поэтому цвет можно считать "неразделимым целым" между психическим состоянием человека и изменением окраски его кожных покровов и / или окружающей среды. Однако для начала следовало бы определить собственно смысл и значение цвета, дискуссия о котором не закончена до настоящего времени.

Как показано выше, большая часть философов, культурологов, психолингвистов универсальным определяющим фактором полагает внешние, материальные, природные явления: белый — свет, снег; красный — кровь, огонь и т. п. [mcliv] Другая часть ученых (антропологи, психологи, этнологи) основополагающими «прототипами» цветообозначений считает некие внутренние, невербализуемые, нематериальные, интеллектуальные = психические факторы: красный — мужской, белый — женский и т. п. [mclv]

Как уже говорилось, статус цветообозначений в науке сопоставим лишь со статусом терминов родства, что позволило мне предположить их системно-функциональную взаимосвязь. Выше мы уже встречались с тем, что в цветовых концептах заключены ценностные архетипические (глубинно значимые, связанные с выживанием вида и продолжением рода) характеристики человека, природы и общества.

Так, построение системы родства как первичных социальных связей прежде всего основано на репродуктивной функции, одним из важнейших условий выполнения которой было физическое и психическое здоровье будущих детей с последующей возможностью их обучения и социализации.

Очевидно, это условие полностью могло выполняться только при адекватном выборе друг другом будущих родителей, что предполагало их любовь как взаимодействие минимум трех компонентов каждого из интеллектов. Как известно, женщины всех возрастов проявляют больший интерес к чувствам других и более эмпатичны, чем мужчины, которые внешне менее проявляюют свое отношение к чувствам других людей, так как эта роль приписана им нашей культурой. [mclvi]

Согласно данным исследователей,[mclvii] способность устанавливать глубокие и стабильные межличностные отношения является прерогативой зрелой личности, для которой характерны эмпатия и альтруистическое поведение, способность обеспечить продуктивный диалог и резонансное общение. Как мы убедились выше, в хроматизме все эти характеристики адекватно моделируются на уровне цветовой гармонии и теории резонанса неосознаваемых структур личности.

Притяжение к другому человеку, — другому и в смысле пола, и в смысле качеств характера, — могучая, все преодолевающая сила. Если бы выбор любимой или любимого был действием рациональным, многие из нас так никогда и не создали бы семью. Нашего рационального отношения друг к другу хватило бы только на медовый месяц — не дольше. И в спутники жизни мы выбирали бы человека, как можно больше похожего на нас… К счастью, сегодня выбор спутника жизни в большинстве случаев свободен от рационализма, а возникающая между партнерами эмоциональная связь настолько сильна, что не позволяет логике их сознаний возобладать над собой. [mclviii]

На этом выборе, возможно, эмпатически сказывается и цвет (предпочтений и т. п.) как архетипически фиксируемый концепт, моделирующий им основные компоненты интеллектов друг друга в целях создания прочных связей, то есть взаимообусловленного выживания индивидов (рекреация и т. п.) и воспроизводства вида (здорового потомства).

Разница в цвете поэтому не могла не соотноситься как с гендером, так и с полом человека. Четче всего это наблюдается в различиях полового/гендерного соотнесения красного и желтого цветов. Так, у многих народов женщины отдавали предпочтение желтым раскраскам тела, а затем и желтым одеждам. У бушменов самки антилопы обозначались светло-желтым, а самцы — красным цветом. В Древнем Египте мужские фигуры красились в красно-коричневый и красный тон, женские — в желтый. В Традиционном Китае речь шла уже и о гендере, где красным цветом снова обозначалась мужественная категория ЯН, а желтым — снова женственная ИНЬ.

Традиция упорядочивания объектов и событий окружающего мира по их сублимированным цветам восходит к глубоко архаическому мышлению (Тернер, 1972; Серов, 1990). В этой связи В. Ф. Петренко отмечает, [mclix] что наряду с мощными понятийными основаниями классификации и категоризации имеют место и слабые взаимодействия плана выражения и плана содержания. Остро нуждающееся в упорядочивании и осмыслении мира, но еще не вооруженное понятийными формами мышление архаическою человека улавливало и закрепляло эти слабые взаимодействия в цвето-символических классификациях. Иначе говоря, цветовые сублиматы объединяют объекты, имеющие для субъекта сходный эмоциональный тон, и помогают упорядочить их, построить простые обобщения и выделить некие закономерности, позволяющие ориентироваться в этом мире.

Многочисленные исследования семантических пространств на базе различных национальных языков показали универсальность этого глубинного синестетическо го кода для представителей различных культур. К этому же универсальному коду сводятся, очевидно, и цветовые ощущения. Так, в исследованиях А. М. Эткинда (1985) кодирование голосов дикторов, находящихся в различных эмоциональных состояниях, с помощью цветовых карточек Люшера (ранжирование их в порядке соответствия голосу) выявило как интерсубъектное сходство 200 русских испытуемых, так и транскультурную инвариантность цветовых описаний этих голосов при сравнении с 80 испытуемыми из Германии.

Транскультурная инвариантность цветоэмоциональных связей, выявленная для представителей русского и немецкого языков, позволяет не только использовать интерпретацию симнолического значения каждого цвета, данную Люшером и его немецкоязычными последователями применительно к русской культуре, но и является веским аргументом в пользу межкультурной универсальности цветовой символики.[mclx]

По-видимому, согласно эволюционной теории, филогенетически закреплялись именно цветовые сублиматы как внутренние цвета, то есть общезначимые, существенные для выживания (и вида, и индивида) параметры. С учетом смысловой связи между обозначениями родства и цвета можно полагать, что цветовые концепты (включая и внешние, и внутренние цвета «прототипов») закреплены в интеллекте для адекватного гомеостаза. [mclxi]

Согласно общей теории систем (Берталанффи, 1945), каждый компонент системы связан с другими таким образом, что изменение функций одного компонента неизбежно влечет за собой изиенения функций других компонентов и, вообще говоря, всей системы. Поэтому в семьях изменение личности и / или поведения одного из партнеров ведет к соответствующим изменениям другого. Таким образом, для хроматического изучения системы партнерских отношений важно учитывать как внутриличностные, так и межличностные отношения компонентов их интеллектов.[mclxii]

По-видимому, внутренние цвета интеллекта определяются законом гармонии, к формулировке которого наиболее близко подошел Леонардо да Винчи. Для четкого представления законов гармонии приведу основные положения теории Леонардо[mclxiii].

«Из цветов равного совершенства наиболее превосходным с виду будет тот, который будет виден в обществе прямо противоположного цвета...

Цвета, согласующиеся друг с другом, именно: зеленый с красным, или с пурпуром, или с фиолетовым; и желтое с синим.

Если ты хочешь сделать так, чтобы соседство одного цвета придавало прелесть другому цвету, к нему примыкающему, то применяй то же правило, какое обнаруживается при образовании солнечными лучами радуги, иначе Ириды…

Никакое тело никогда всецело не обнаружит свой природный цвет. Часть поверхности каждого тела причастно стольким различным цветам, сколько их ей противостоит...»

Наглядным примером, объясняющим подчеркиваемый нами принцип цветовой гармонии для интеллекта, может служить и психолингвистический парадокс Бертрана Рассела — «алогическая несовместимость красного и синего цветов».[mclxiv] В самом деле, как это следует из рассмотренной выше семантики, концепт красного цвета моделирует прежде всего «физиологически мужской телесный» бессознательный компонент интеллекта, который, в самом деле, достаточно трудно совместить с “синим объединением” религиозности мужского и женского подсознаний.

Поэтому для разрешения парадокса Рассела действительно требовались не логические, а скорее аксиологические аспекты анализа. На наш взгляд, это свидетельствовало именно о внутренних архетипических характеристиках цвета, поскольку использование внешних «универсалий» исключало бы какие-либо парадоксы: красное «солнце» вполне совместимо с синим «небом».[mclxv]

Выше семантика гендера и цвета [mclxvi] продемонстрировала основные принципы построения, если можно так сказать, атомарно-трансактной модели гендерного взаимодействия. Эта модель, как мне кажется, может оказаться полезной и при анализе поведения человека в современном обществе с учетом биосоциокультурной обусловленности личности.

Психологические теории любви и принципы Леонардо или законы гармонии Гете (принципы дополнительности цветовых компонентов в цветовом круге[mclxvii]) в хроматизме [mclxviii] формулируются следующим образом: для создания гармонии, то есть устойчивой динамической системы, партнеры неосознанно стремятся к обладанию дополнительными «цветами» как одноименных компонентов интеллекта M(f)+M(m), так и разноименных Id(f)+S(m), Id(m)+S(f).