Самоотождествление с противником

Это двойственное отношение к Иисусу, когда Ницше то борется против него, то сам себя с ним отождествляет, то отрицает его, то поддер­живает, — лишь один из примеров характерного для Ницше вообще поведения, своего рода уни­версального принципа. Ницше был всем на све­те — не через реализацию в этом мире, а через сокровенный опыт своей страстно испытующей все на свете души. Он сам говорил, что ему до­велось посидеть в каждом уголке современной души. Он смотрел на самого себя как на типич­ного представителя декаданса; однако полагал, что доведя этот декаданс до крайности, преодо­лел его в себе с помощью более глубинных здо­ровых сил. Он знал, что он сам — тот нигилист, о котором он пишет; однако полагал, что отли­чается от всех прочих нигилистов опять-таки тем, что доводит свой нигилизм до последней крайности и тем создает предпосылки для его преодоления.

У Ницше всегда получается так, что едва за­кончив борьбу, а порой еще в самом разгаре борьбы он вдруг перестает бороться, заводит бе­седу с противником и внезапно сам в него пре­вращается, влезает в его шкуру; он не желает противника уничтожать, наоборот, искренне же­лает ему долгой жизни, желает сохранить себе противника; точно так же желает он и сохране­ния христианства, несмотря на то, что сам столько раз кричал: "Раздавите гадину!".