Противостояние

Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих.

Иисус

Я

был бы не совсем прав, если бы оставил у вас впечатление, что единственные функции кожи — это информировать нас об окружающей обстановке и обеспечивать контакт с ней через прикосновение. Природа не бывает столь расточительной. Кожа является, в основном, защит­ным барьером, своеобразной линией Мажино, которая не позволяет нахо­дящемуся внутри нее выйти наружу, а находящемуся снаружи — попасть внутрь. Без нее части нашего тела просто растекутся, как повидло, и мы потеряем четкость очертаний своего организма.

Если бы я выбирал самое цен­ное свойство кожи, я бы выбрал во­донепроницаемость. Шестьдесят процентов тела состоит из жидкости, которая просто испарилась бы, если бы кожа не окружала тело со всех сторон, сохраняя так необходимую ему влажность. Без кожи горячая ванна просто убила бы нас: вода под напором устремилась бы внутрь на­шего тела будто в сливное отверстие - с огромной скоростью закручиваясь воронкой; тело распухло бы от обрушившегося внутрь него потока; кровь стала бы разбавленной; легкие пропитались бы водой и превратились в болото. Прочный кожаный барьер, со­стоящий из клеточек-булыжников, предохраняет от подобных катастроф.

Современная цивилизация предъявляет коже чрезмерные требования. В быту мы пользуемся грубыми чистящими и моющими средствами (которые могут изменить кислотный баланс кожи и именно этим способствовать росту числа бактерий). Мы любим по субботам подвергать кожу воздействию хлорки, пла­вая в бассейне; руки — воздействию керосина, разжигая огонь! для шашлыка. Очищаем запачканные краской кисточки скипи­даром, а предметы, на которые случайно капнула краска, абра­зивным порошком. Каким-то невероятным способом кожа все это выдерживает.

Помимо всего прочего, кожа служит первой линией обо­роны против полчищ микробов и грибков, которыми буквально усыпана ее поверхность. Увеличенные фотографии поверхности кожи, сделанные через микроскоп Леннартом Нильсоном, демонстрируют крошечные отверстия потовых и жировых пор. Это отличные лазейки для проникновения бактерий извне в более глубокие слои кожи. По краям этих отверстий четко видны удобно расположившиеся зеленоватые микробы и ки­шащая масса грибков. Одна-единственная бактерия, живущая на свете примерно двадцать минут, воспроизводит огромное количество себе подобных. Через восемь часов их число может достичь миллиона. На каждом из нас живет столько же этих мерзких тварей, сколько людей населяет нашу планету. Кожа! состоит из нескольких химических соединений, отрицательно заряженных частиц и слоя защитных клеток — все это, чтобы на допустить вторжения мародеров.

По трещинам и бороздкам кожи ползают и более крупные живые существа. В прошлом веке даже в развитых странах клещи, блохи, клопы и вши были неотъемлемой частью внешнего вида человека. В головной повязке Томаса Бекета кишели вши. Самуэль Пепис вынужден был вернуть обратно присланный парикмахера парик, полный гнид. Нетитулованное мелкопо­местное дворянство Франции, очень озабоченное своими ма­нерами, хмурило брови, если раздавалось специфическое щел­канье — кто-то давил гнид под ногтями. Но его представители сами занимались тем же в компании близких друзей.

И в наши дни восьминогая тварь длиной в треть миллиме­тра, имеющая название Demodex folliculorum, резвится внутри волосяных мешочков головы или, поразмыслив на досуге, ре­шает перебраться в другое место, например на глазные ресни­цы. Эту разновидность клеща, по форме напоминающего сига­ру и, в общем-то, безвредного, можно обнаружить практически у каждого человека. «Юноши» и «девушки» Demodex встречают­ся для своих любовных утех в укромном местечке позади воло­ска, и немного-немало двадцать пять юных созданий появляет­ся на одной теплой и жирной сальной железе нашего тела.

Коже приходится отбивать атаки и гораздо более крупных созданий, таких как скорпионы, лесные клещи, блохи, мелкие мушки и крупные кусачие мухи. Некоторые клопы, жаждущие потянуть соки из человека, устремляются к стесненным одеж­дой частям тела, где сдавленные подкожные сосуды близко прилегают к коже. И вот эта тварь ползет по телу со скоростью восемь сантиметров в минуту, пока не доберется до участка ко­жи, сжатого резинкой от белья. Кожа в этом месте такая тонкая, она так и приглашает впиться в нее — вот где можно вдоволь насосаться крови.

А такие воздействия на кожу, как удары и ушибы, встреча­ют сопротивление тысяч клеток эпидермиса. Эти клеточки, растягиваясь, словно пружинки, затем возвращаются в свое ис­ходное положение. Они быстро восстанавливаются, как трамплинчики, поглощая силу удара, способного повредить вну­тренние органы.

Внешний мир довольно грубый, и, чтобы устоять перед ним, эпидермис предоставляет нашему телу бесчисленное мно­жество жертвующих собой клеток. Клеточки внешнего роговичного слоя, очень похожие на кукурузные хлопья, готовы в любой момент отшелушиться и освободить место новым влажным клеткам, переместившимся на их место из более глубоких слоев. Специалисты подсчитали: ежедневно мы теряем десять миллиардов клеток кожи. Одно только рукопожатие или пово­рот рукой дверной ручки вызывает целый листопад падающих на землю клеточек кожи — до нескольких тысяч. Можете себе представить, сколько их остается лежать на земле, например, после игры в баскетбол.

Мертвые клетки сохраняются на поверхности кожи ру­ки, покрытой пластырем, в течение нескольких недель. А куда же деваются остальные? Водопады таких клеток обрушивают­ся из стряхиваемых простыней, некоторые уносятся ветром, но большая часть остается в доме. До 90 процентов всей домашней пыли состоит из клеток мертвой кожи, добровольно отшелушившихся от вас, ваших домашних, ваших гостей. Они ждут, когда их соберут мягкой тряпочкой и выбросят на помойку, а вот чего они не ждут — это слов благодарности за принесение себя в жертву. Новые клетки вырастают на их ме­сте преимущественно между 00:00 и 4:00, когда большая часть тела отдыхает.

К

ак-то ко мне обратился энергичный молодой студент, который учился играть на гитаре. С озабоченным лицом он попросил меня осмотреть его пальцы — подушечки были крас­ные, распухшие, кровоточили, когда он играл. «Неужели у меня слишком слабые пальцы? Неужели я никогда не стану гитари­стом?» — жалобно спрашивал он.

Смешно было смотреть, как он разглядывает клеточки своей кожи. Кожа была частью его тела, верно ему служила, но он относился к ней, как начальник к своим подчиненным. Он сомневался, добросовестно ли она работает. Я предложил ему немного сбавить темп. Его кожа старалась изо всех сил приспособиться к новым нагрузкам — струны «соскабливали» тонкий слой эпидермы еще до того как клетки успевали восстановиться. Я объяснил, что через некоторое время скорость размножения клеток на подушечках его пальцев возрастет и подушечки покроются толстым слоем грубой кожи.

Из всех органов человеческого тела кожа кажется мне наиболее священной. Неудивительно, что около одной четвер­той части всех пациентов каждого врача страдают какими-либо заболеваниями кожи. Чтобы защитить жизненно важные орга­ны, находящиеся внутри человека и неспособные приспосо­биться к изменениям в окружающей среде, кожа принимает на себя все удары мира. Повышение температуры всего на семь или восемь градусов оказалось бы смертельным для человече­ского организма, не будь кожи... Коже приходится служить свое­образным радиатором — жидкость приливает к ее поверхности и испаряется, чтобы охладить тело. Кровь приливает к поверх­ности кожи и таким образом противодействует жаре. В жаркий солнечный день человеческое тело испаряет порой до семи ли­тров жидкости. И все для того, чтобы охладить организм.

С одной стороны, верующие в Иисуса Христа являют ми­ру Тело Христово, а потому каждый из них в той или иной мере исполняет роль кожной клетки. Порой каждому из нас дово­дится быть передовым отрядом Тела Христова в миру и прини­мать на себя удары врага. Тем не менее я твердо уверен: как на­ши тела защищают нежные клетки глаза или печени от внеш­них суровых условий, так и в церкви есть люди, которых нужно оберегать: им нужно дать отдохнуть и поразмыслить о Боге. Некоторые члены церкви нуждаются в защите в определенные неприятные моменты своей жизни. Именно для защиты этих верующих кому-то из членов Тела Христова приходится выхо­дить на передовую и страдать за остальных.

Работать кожной клеткой новичку не под силу. Кожа -очень сложный орган, отвечающий за безопасность тела, свя­занный с иммунной системой организма. Тесты на аллергию, оспу, туберкулез проводят именно на коже, потому что она не­сет в себе информацию о внутренних органах и защищает их. Христиане, которым очень уж хочется «покрасоваться» перед Миром, выталкивают новообращенных на передовую — чтобы мир их видел, видел результат работы церкви. Но новообращенным может не хватить мудрости и духовной зрелости, чтобы выполнять такую функцию. Я могу перечислить имена спортивных звезд, которых после обращения тут же затаскали по христианским спортивным конференциям и которые в результате отпали от веры и сегодня не проявляют ни малейшего интереса к христианству. Они напоминают мне нежные клетки кожи на пальцах молодого гитариста, которые еще не привыкли к новой нагрузке.

Новообращенные более других открыты для опасностей, подстерегающих их во враждебной окружающей среде. Им нужна защита, чтобы они могли невозбранно освоить «науку Тела». Если даже апостолу Павлу понадобилось «время на размышление», можем ли мы торопить сегодняшних новообращенных? Им нужно привыкнуть к своему новому положению!

Н

е каждый из нас окажется на передовой. Но и тех, кто несет смиренное служение внутри Тела Христова, тоже подстерегают свои опасности: они могут почувствовать себя незначительнее других частей Тела, тех, которые больше на виду. Ес­ли кто-то моет полы в больнице или печатает церковные объявления на машинке, он, по всей видимости, меньше делает для Царствия Божьего, чем проповедник, — вам так не кажется?! Библия много пишет о тех редких людях, которые призваны были вести за собой других, завоевывать для веры новые территории. Они — пример для нас. В этом нет сомнения. Но не ста­нем же мы все апостолами! Такого в Библии не написано. Прихожане любой церкви — в своей массе обычные люди, ко­торых сделали разными разные условия жизни.

Одних Бог ставит на передовую, например Мать Терезу, Корритен Бум, Билли Грэма. Они заслуживают того, чтобы мы за них молились, поддерживали их и ни в коем не завидовали им, — жизнь на передовой Тела Христова нелегка.

История церкви пестрит «клетками», которые доброволь­но решали жить в местах, где их подстерегали наибольшие нагрузки. Им нипочем были удары, жара, невыносимое напряжение. Список героев веры из главы 11 Послания к Евреям звучит для меня как перекличка мучеников, сражавшихся на передовой. Ибо они «заграждали уста львов, угашали силу огня, избегали острия меча, укреплялись от немощи, были крепки на вой­не, прогоняли полки чужих; жены получали умерших своих воскресшими; иные же замучены были, не принявши освобож­дения, дабы получить лучшее воскресение; другие испытали поругания и побои, а также узы и темницу. Были побиваемы камнями, перепиливаемы, подвергаемы пытке, умирали от ме­ча, скитались в милотях и козьих кожах, терпя недостатки, скорби, озлобления; те, которых весь мир не был достоин, ски­тались по пустыням и горам, по пещерам и ущельям земли» (Евр. 11:33-38).

Сегодня христиан преследуют в странах, где господству­ют репрессивные режимы. Александр Солженицын напомина­ет нам о море страданий, в которое были погружены русские христиане, о том наследии, которое они оставили миру.

Я вспоминаю свою мать. Они жила в комфортабельном доме на окраине Лондона. Оттуда она уехала миссионером в Индию. Когда «бабуле Брэнд» исполнилось 69 лет, миссия предложила ей пойти на пенсию. И она вышла на пенсию, но без работы она пробыла недолго — лишь до тех пор, пока не на­шла удаленного местечка в горах, где еще не ступала нога мис­сионера. На свой страх и риск она забралась в эти горы, постро­ила маленькую деревянную хижину и проработала там еще 26 лет. Из-за сломанного бедра и прогрессирующего паралича она могла передвигаться только с помощью двух бамбуковых палок, но на своей старой кляче она с докторским чемоданчиком объ­езжала окрестные горы. Там она искала тех, кто был никому не нужен — уродливых, больных, увечных, слепых, — и лечила их. Когда она приезжала в знакомое селение, навстречу ей высыпа­ла целая толпа, встречавшая ее радостными приветствиями.

Моя мама умерла в 1974 году в возрасте девяноста пяти лет. Из-за плохого питания и слабого здоровья суставы у нее опухли, она стала худой и изможденной. Она перестала забо­титься о своей внешности задолго до этого, даже не хотела смо­треть в зеркало, чтобы не видеть на лице отпечатка суровой жизни. Она была частью передового отряда Божьей армии, нес­шего Божью любовь отверженным.

Д

ругая женщина, тоже служащая в Божьем передовом отря­де, сочетает в себе все свойства кожи Тела Христова. Монахиню, доктора Пфау, я встретил в 1950 году в окрестностях Карачи, в Пакистане. Худших условий для жизни и представить себе нельзя. Еще задолго до того как я добрался до ее дома, зло­вонный запах начал разъедать мне ноздри. Запах был настолько сильным, что казался почти осязаемым.

Вскоре я увидел огромную свалку мусора на берегу моря — отбросы большого города, которые разлагались и гнили здесь уже многие месяцы. В воздухе гудели тучи мух. Наконец я стал различать фигуры людей, покрытых язвами, копошащихся в грудах отбросов. Это были прокаженные. Больше сотни прока­женных, изгнанных из Карачи, поселились здесь на свалке. Листы ржавого железа указывали на их укрытия. Труба с кра­ном, из которого капала вода, была единственным источником воды. (Сегодня этой свалки уже нет, и доктор Пфау служит старшим врачом в современной больнице для прокаженных в Пакистане).

И вот здесь, рядом с этим ужасным местом, я увидел чи­стенькую деревянную клинику. Там я и нашел доктора Пфау. Она с гордостью показала мне аккуратные полки, папки с исто­риями болезней пациентов. Такая папка была заведена на каж­дого пациента со свалки. Разительный контраст между ужасаю­щей картиной горы отбросов и этим оазисом любви и заботы — чистенькой клиникой - навсегда врезался в мою память. Каждый день доктор Пфау исполняла функции кожи. Она являла собой красоту, чувствительность к нуждам других, состра­дание и постоянное, бесстрашное практическое проявления Божьей любви — любви через прикосновение. По всему миря люди, подобные ей, выполняют Христову заповедь — наполняют мир Божьим присутствием.

-