Сознание и его формы, типы и качества

Следует считать – и для этого имеется достаточно оснований, что сознание может существовать в следующих формах:

1) орудийно-предметное;

2) языковое (речевое);

3) кинесико-проксемическое;

4) семиотическое (именно частью его являются, по-видимому, орудийно-предметные и кинесико-проксемические формы сознания).

Многослойность (многосоставность) форм сознания возникает и из-за уникальности и специфичности набора деятельностей, следующих своим правилам порождения и трансляции вербального и невербального опыта (ролевые и статусные, профессиональные и возрастные, групповые и личные, инвариантные и вариантные культурологические и аксиологические «правила»). Представляется немаловажным охарактеризовать существующие в тех же самых четырёх формах два следующих типа сознания – европейское и ориентальное. Попробуем дать хотя бы приблизительную характеристику ориентального типа сознания.

Ориентальный тип сознания противопоставлен европейскому, «средиземноморскому» (по своему хронотипу) и эллинско-христианскому (по своему духу) типу сознания: первый тип может быть охарактеризован как антирационалистический и интравертивный, второй – как рационалистический и экстравертивный.

Европейское сознание стремится рассматривать окружающую его среду в виде средства реализации своей самости, энергия которой навязывается среде, перестраиваемой в духе саморефлексивных Планов этого сознания. Ориентальное сознание рассматривает среду каки самовоспроизводящийся макрокосмос Самости, элементом которого является микрокосмос индивидуального сознания, как безличнотворческое и умное деление, равно распределённое между всеми его участниками.

Пространство и время ориентального сознания – это пространство и время натуры творящей, а пространство и время европейского сознания – пространство и время натуры сотворённой.

Ориентальное сознание – это сознание, оперирующее аналогиями и прецедентами, а европейское –силлогизмами и законоподобными правилами. Первое из них стремится к уравниванию ценности аналогий и прецедентов, второе – к градации силллогизмов и законоподобных правил в отношении их ценности.

Для ориентального сознания важна континуальная связность, для европейского – дискретность и единичность.

Ориентальное сознание стремится овеществоиться во внеличностных, а европейское – в персонифицированнызх формах (метафорически выражаясь, первое из них – «натюрморт», «горы и воды», а второе – «парсуна»).

Если ориентальное сознание самодостаточно, центростремительно, то европейское – самонедостаточно, центробежно. Отсюда, по-видимому, вытекает повышенная, по сравнению с ориентальным, авторитарность европейского сознания.

Ориентальное сознание – это, прежде всего, гносеология («поток опыта»), а европейское – онтология («вещь и её конструкция»). Следствием этого является образность первого типа сознания (сознание как «живопсиь») и вербальность второго (сознание как карта и схема).

Ориентальное сознание мыслит себя конечным (тленным), неполным и рядовым, европейское – бесконечным (нетленным), всеобъемлющим и уникальным. Первое ориентировано на цепочку преемственных «перерождений», второе – на самосохранение любой ценой.

Ориентальное сознание – сугубо этнично, европейское – сугубо надэтничено. Первое ориентировано на культуру («генотипическое сознание»), второе – на цивилизацию («фенотипическое сознание»).

Ориентальное и европейское сознание – это две инерциональных системы, и переход из одной системы в другую требует соответствующего преобразования рефлексивных координат. Сопоставительное изучение двух типов сознания потребует расширения списка ранее приведённых понятий за счёт следующих:

· идиоглосса – некоторый локус, характеризующийся своеобразным (специфическим) языковым (речевым) состоянием;

· идиокультура и изокультура - два слоя в одной эндокультуре, противопоставленные друг другу как вариантное и инвариантное и как единицы сопоставления;

· идиоэтнос и изоэтнос - две популяции, первая из которых негомогенна, а вторя гомогенна в психотипическом отношении;

· этническое идио- и изосознание - две формы рефлексии, опредмечивающиеся психотипически негомогенных или гомогенных формах вербальной и/или невербальной деятельности, в идиокультуре или изокультуре как адаптивно-адаптирующих механизмах этносов.

Использование вышеуказанных понятий полезно по следующим соображениям: во-первых, они ориентируют на рассмотрение процессов межэтнического общения как процессов сугубо неоднородных и конфликтных (сопоставление – сознательное или бессознательное – «картин мира», общего и частного и приятие или полное/частичное неприятие тех или иных фрагментов изоглосс, идио- и изосознания), во-вторых, позволяет фиксировать и описывать (с достаточной степенью полноты и эксплицитности) возможные – из-за своей коннотативно-аксиологической и смысловой «непрозрачности» - болевые точки болевые точки в организмах лингвокультурных общностей-коммуникантов, в-третьих, дают возможность устанавливать меру психотипической сходимости или нессходимости популяций с эндоэтнической или экзоэтнической установкой (важны, конечно, и промежуточные установки), в-четвёртых, анализировать те или иные формы двух сопоставляемых этнико-вербальных и невербальных деятельностей, исходя из того, что огни являются взаимодополнительными и взаимоисключающими: опредмеченные в них сознания - в равной мере и аналогичны, и специфичны. И поэтому должны рассматриваться в каждом случае и как сумма аналогем, и как сумма спецификем. Подытоживание и сравнение этих сумм - и есть изучение сополагаемых сознаний и, тем самым, изучение сополагаемости процессов межэтнического общения.

Изучение этой сополагаемости как процессов и продуктов аналогического и специфического не может не носить аксиологического характера, не может не оцениваться по той или иной шкале предметных и/или ментальных ценностей. Иными словами, оказывается необходимой – и особенно в периоды этнической нестабильности, о характере которой могут свидетельствовать и смещения в состояниях сознания, в его типах и формах – разработка аппарата оценок, рассчитанных на квалификацию этих смещений. Причём, следует предположить, что особое значение для соотнесения аналогичного и специфического имеют понятия переоценки и недооценки.

Понятия переоценки следует, по-видимому, рассматривать следующим образом: во-первых, этол процесс качественного и количественного изменения статуса тех или иных артефактов или ментефактов. Во-вторых, это фиксация результатов изменений, приписываемых им (как продуктам) определённых аксиологических характеристик - пейоративных, мелиоративных или нейтральных.

Если это так, то тогда понятие оценки следует рассматривать в качестве родового по отношению к видовым понятиям недооценки и переоценки. Иными словами, оценивая артефакты или ментефакты, можно или недооценить их (пейоценки), или дать им завышенные оценки (мелиоценки). В связи с этим представляется целесообразным не противопоставление этих двух аксиологем, а различение в процессе оценки следующих двух форм его опредмечивания:

1)гипооценок/пейоценок/недооценок и

2)гипероценок/мелиоценок/сверхоценок.

В свою очередь, эти две формы опредмечивания целесообразно противовпоставлять оценкам как некоторым нейтральным аксиологемам.

Учитывая существование трёх типов восприятия коммуникантов-артефактов и коммуникантов ментефактов – смыслового, семантического и когнитивного – можно высказать следующее предположение относительно связи гипооценок, гипероценок и оценко с этими типами восприятия. Гипооценки, по-видимому, возникают в процессе семантического восприятия, предполагающего понимаение поверхностного уровня коммуникантов (уровень предметных и непредметных «лексем»), гипероценки – в процессе когнитивного восприятия, предполагающего понимание глубинного уровня коммуникантов (понятия и когитемы), а оценки – в процессе восприятия, предполагающего понимание тех реальных связей, субститутами которых являются коммуникаты.

Можно также считать, что гипооценки, гипероценки и оценки указывают на разные состояния вербального и невербального сознания: гипооценки указывают на уставший, гипероценки на активный (возбуждённый, экзальтированный), а оценки – на уравновешенный (гомеостатический) тип сознания.

Хотя эти сознания могут быть характерны и для сферы культуры, и для сферы цивилизации, есть основания утверждать, что в сфере цивилизации оказывается предпочтение оценкам и гипероценкам, а в сфере культуры – гипооценкам, правда, до того момента, пока не возникает необходимости сопоставления своей культуры с чужой. В этом случае своей культуре даются лишь гипероценки. Такая аксиологическая конверсия обусловлена, очевидно, процессами культурологической витрификации и девитрификации, присущими тем состояниям сознания, которые можно было назвать анакультурозом и кипокультурозом.