2015-08-12
252
К сожалению, у меня была назначена встреча с психологом. Прихватить картины я не забыла. Да-да, те самые картины, на которых я изобразила чуточку смерти и расчлененки. Мне хотелось произвести на мозгоправа впечатление, хотелось заложить правильную основу наших с ней отношений. Пусть даже основа эта будет из отрезанных конечностей. По пути в ее офис я выбрала очередное голосовое сопровождение. Это был парень, которого я могла слушать весь день напролет и все равно не понять ни единого произнесенного им слова. Оззи. Разве можно сопротивляться британцу с текучим и вязким акцентом?
- Эм-м, в общем, короче говоря, да, метров через сто бери правее. – Бедный Оззи говорил так, будто в стельку пьян. Видимо, над моим пиратским приложением успели поиздеваться. В легальной версии Оззи наверняка говорил бы трезвее. – Ну да, точно. Короче, потом, где-то примерно через полсотни метров, свернешь налево.
У GPS-навигаторов есть прикол: они не всегда предлагают правильную дорогу. Это я знала, потому что если бы свернула направо вместо налево и выехала на Двенадцатую улицу, то до нужного адреса добралась бы намного быстрее. В общем, я поехала направо. Оззи маневра не одобрил:
- Какого х…?
Он только что сказал слово на «х»?
- Да ты меня ни х… не слушаешь!
- Ха! Круто! – сказала я мертвому голому мужчине, но он не обратил на меня ни малейшего внимания.
Зато с Оззи было ужасно весело. У меня рука не поднималась его выключить. Он по- настоящему взбесился, когда на Сентрал я пропустила поворот направо, поэтому я стала специально сворачивать не туда, лишь бы послушать, как он материт меня на чем свет стоит. Из-за этого я чуть не опоздала на сеанс копания у меня в голове.
Несмотря на придирки Оззи, я все-таки нашла офис доктора Ромеро, встречу с которой мне устроила Джемма, моя сестра. Джемма была полна решимости помочь мне разобраться с моим ПТСР, но лично мне казалось, что я и сама неплохо справляюсь. Мы с ним стали друзьями. Свою несдержанность я держала в ежовых рукавицах, и чихуахуа теперь пугали меня гораздо реже, чем раньше. К тому же я была уверена, что тот песик, который меня на самом деле напугал, страдал бешенством. Изо рта у него шла пена, а один глаз заметно косил и смотрел куда-то вдаль. Так что вряд ли я виновата в том, что из-за него мне снились кошмары.
Я вошла в симпатичное помещение, декорированное в привычном юго-западном стиле. Такие офисы сплошь и рядом по всему Альбукерке. К сожалению, в данном случае декор был из дешевеньких. С лепниной в виде кактусов и завывающих койотов. Ладно, признаюсь:
я люблю завывающих койотов, особенно с банданами вокруг шей. Но делиться этим с доктором Ромеро точно не собиралась.
- Вы, должно быть, Чарли Дэвидсон, - сказала она, и я сразу почуяла, как от нее волнами исходит нью-эйдж.
Ясно, она одна из этих. Надолго наша встреча скорее всего не затянется.
- Она самая, - натянуто улыбнулась я.
- Проходите, не стесняйтесь.
Доктор Ромеро привела меня в другую комнату с двумя креслами и маленьким диванчиком.
- Мне уже намного лучше, - сразу заявила я, перед тем как сесть на диван. Другими словами, начала издалека, как только могла, чтобы не нагрубить.
- Ваша сестра рассказала мне о том, что с вами произошло. Надеюсь, это ничего?
- Разве это не нарушает принцип конфиденциальности или как он там называется?
- Технически – нет. А вас беспокоит тот факт, что она ввела меня в курс дела?
- Ни капельки, просто любопытно.
- Ну что ж, извините, что нам пришлось встретиться в субботу. Ваша сестра – замечательная подруга, а на следующей неделе я уезжаю из города. Она просила меня принять вас до того, как… - Она заметила папку, которую я притащила с собой. – А это что?
- Художественная терапия. Думала поразить вас тем, как быстро выздоравливаю. Вот это я нарисовала на прошлой неделе. – Я вытащила рисунок с мертвыми птичками, которых поедала девушка с каштановыми волосами. – А это – вчера вечером. – Я показала рисунок, где птички весело летали на фоне сияющего солнца и радуги. Даже единорог там был. Если уж это не докажет, что я в своем уме, то тогда даже не знаю, что еще придумать.
Доктор Ромеро улыбнулась:
- Ваша сестра мне все рассказала. Я знаю о ваших маленьких трюках.
- Правда? А она рассказывала вам о том трюке, где я говорю «Выбери карту, любую», а потом «Засунь ее обратно в колоду. И мне не показывай!», а потом…
- 
Это называется дефлексия[11]. Иными словами – вы замыкаетесь в себе и пребываете в потемках.
- Странно. Буквально вчера мне говорили, что я, наоборот, сияю, как солнечный свет, который отражается от хромированного бампера.
Губы доктора Ромеро сложились в лукавую улыбку, и я поняла, что этот раунд мне не выиграть.
- Значит, она рассказала вам о всех моих маленьких трюках?
- Рассказала.
- А о больших хотя бы упомянула? У меня, знаете ли, есть парочка просто сногсшибательных фокусов.
- Почему бы вам самой мне о них не рассказать? – предложила она, всем своим видом излучая понимание и бесконечное терпение.
Я подалась вперед, смерила ее взглядом из-под полуопущенных ресниц и приправила свою улыбку капелькой зловещести.
- Я могу устроить землетрясение прямо у вас под ногами.
- Правда? – спросила доктор Ромеро, прикидываясь восхищенной.
Что я вообще вытворяю? Умоляю выделить мне койку в отделении для душевнобольных? Но ей-богу, она была такой самодовольной, что мне до смерти хотелось
поставить ее на место. И все-таки она – подруга Джеммы. Если я с ней облажаюсь, финала этой истории мне ни за что не узнать.
Как и я, доктор Ромеро оперлась на локти.
- Может быть, покажете?
Это был не столько вопрос, сколько вызов. Который я приняла. Дала своей силе собраться у самого сердца, завихриться, вырасти, как снежный ком, пока она не соприкоснулась с самым центром моего естества. Я позволила ей выскользнуть из меня, окутать землю под нашими ногами и воздух вокруг нас. А потом ненадолго отпустила на свободу. Сила росла сама в себе, накапливая энергию, и мне оставалось только немного ее подтолкнуть.
Мир под нами пошатнулся. Предметы на столе затряслись, лампа свалилась с края на пол, и только после этого я вобрала обратно высвобожденную энергию.
Доктор Ромеро побледнела, но со страхом справилась.
- Как я и говорила, ваша сестра мне о вас рассказывала. Вот гадство. Я полезла за телефоном.
- Извините, я на минутку.
Она выпрямилась в кресле и стала ждать, пока я звонила Джемме.
- Ал…
- Джемма, какого черта?!
- Что? Что еще я натворила? – Мне показалось, что она с трудом переводит дыхание.
- Чем ты занимаешься? – подозрительно спросила я. В последние несколько дней она вела себя, как никогда, скрытно. Зуб даю, чем бы она ни занималась, у нее была компания.
- Ничем. Почему ты ругаешься?
- Кто там с тобой?
- Никого. Ты опоздала на встречу?
- О, ты имеешь в виду встречу с совершенно незнакомым человеком, которому ты выложила всю мою подноготную?
- Да.
- Джемма! Какого черта?!
- Что, не удалось ее отпугнуть? – спросила Джемма невозможно довольным тоном.
- Нет. Что ты ей рассказала?
- У нее и спроси. Я занята.
- Да кто там с тобой?
- Никого. Прекрати спрашивать. К тому же это не твое дело.
- Ну и фиг с тобой.
Я повесила трубку и вернулась в кабинет доктора Ромеро, готовясь провести целый час в аду на Земле.
Вопреки первому впечатлению, доктор Ромеро оказалась не такой уж плохой. Даже после моего финта ушами ей хватило смелости взяться за мой случай. И все же я не могла представить, чтобы наши встречи привели хоть к какому-то результату. После сеанса я сразу
поехала в пресвитерианскую больницу, где надеялась хоть что-нибудь выяснить о пропавшей женщине по имени Ник-как-то-там. Войдя в здание больницы, я двинулась прямиком в регистратуру. Обычно там дают всякую информацию, а как раз информация мне и была нужна.
- Привет, - поздоровалась я с женщиной, сидящей за стойкой. – Не могли бы вы мне помочь? На днях я попала в руки потрясающей медсестры по имени Николь и теперь очень надеюсь, что вы подскажете мне, в каком отделении она работает.
Несколько секунд женщина в упор смотрела на меня, а потом спросила:
- А в каком отделении вы тогда находились? Что ж, она не промах.
- Ну, видите ли, в том-то все и дело. Я не помню. Я была… эм-м… в состоянии алкогольного опьянения.
- Скажите мне, как вас зовут, и я просмотрю записи.
- В тот день я назвалась выдуманным именем. Женщина глубоко вздохнула:
- Я не могу давать какую бы то ни было информацию просто так. – Ее губы сложились в угрюмую линию. Обычно так делают люди, которым нравится поучать направо и налево.
- Послушайте, мне всего лишь нужно знать, работает ли здесь медсестра или кто-нибудь еще, кто мог бы носить медицинскую форму с бейджиком, на котором написано имя Николь. Или Никки. Или любое другое, которое начинается на «Н-и-к». – Я достала удостоверение частного детектива. Оно придает мне официальности. – Я работаю над одним делом вместе с полицией. Если вы нам поможете, мы будем очень благодарны.
- И что это за дело?
Услышав мужской голос, я подпрыгнула и обернулась. У меня за спиной стоял капитан Экерт. Он что, следит за мной?
- Капитан, что вы здесь делаете?
- Могу задать вам тот же вопрос. Сегодня утром я проверил ваш статус и что-то не припомню, чтобы вы были приписаны к одному из текущих дел.
- А, ну… сейчас я работаю с дядей.
- Над каким делом?
Святой ежик, еще чуть-чуть, и этот человек доведет меня до ручки. С чего он так на мне зациклился?
- Пропавшая без вести женщина.
- Не припомню, чтобы Боб сейчас вел хоть какое-нибудь дело о пропавших без вести людях.
- Официально дело пока не заведено.
- Что ж, прекрасно. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы вам помочь.
- Нет-нет, мне не хочется вас беспокоить.
Он не обратил на меня ни малейшего внимания, показал регистраторше свой значок и сказал:
- Список сотрудников по имени Николь. Будьте добры.
- Хорошо. – Она нажала пару клавиш и дала мне имена двух Николь. Одна работала в отделении диагностики, а вторая – в отделении для новорожденных.
Мне ужасно не хотелось задавать этот вопрос (чтобы не давать капитану Экерту больше зацепок, чем надо), но я все-таки спросила у женщины за стойкой:
- У вас на экран выводятся фотографии?
- Да, - она развернула ко мне монитор. – Это Николь Фостер.
Николь Фостер оказалась высокой рыжеволосой женщиной с уймой километров пробега по жизни.
- Нет, это не она.
- Ясно. – Женщина опять застучала по клавишам. – Николь Шваб.
Эта Николь была моложе, но оказалась веснушчатой блондинкой в очках.
- Блин, и это не она.
- А знаете, у нас есть Николетта. – Женщина повернула монитор к себе, пощелкала клавишами и снова развернула его экраном ко мне. – Может быть, она?
Я кивнула:
- Она.
- Что ж, посмотрим. Николетта Лемэй работает в послеоперационном отделении.
Третий этаж. – Женщина широко улыбнулась капитану. – Рада, что смогла помочь.
- Спасибо, - поблагодарила я и оглянулась на капитана Экерта.
Раньше я не замечала, но он и правда поразительно красивый мужчина. Ну и ладно, поверю, что ее интерес к нему был неподдельным. Уйме женщин нравятся мужики в форме.
Я двинулась к лифтам. Капитан не отставал ни на шаг.
- Дальше я могу сама, - сказала я ему и кивнула в сторону регистраторши. – Ну, знаете, если вам хочется взять ее номер или еще что.
Его брови от удивления приподнялись.
- Спасибо, конечно, но я обойдусь.
Капитан Экерт вдовец. Пару лет назад его жена умерла от рака, и лично мне казалось, что именно поэтому меня так легко приняли на должность консультанта полиции. Он оплакивал жену. Думаю, в то время он бы разрешил дяде Бобу даже притащить слона в комнату отдыха. Я тогда старалась держаться от него подальше. От его горя было трудно дышать. Оно обволакивало меня и выдавливало из легких кислород. Я с трудом могла смотреть на капитана, не чувствуя переполняющей горечи утраты. Даже сейчас он ассоциировался у меня с ощущением непереносимого дискомфорта. Его чувства доказывали, что он искренний и благородный человек, но первой моей реакцией на его появление всегда было желание бежать сломя голову, лишь бы оказаться как можно дальше от него.
И все-таки при каждой встрече с ним у меня что-то таяло в сердце. Что-то, что было наполнено почтением с привкусом настороженности. Этот человек был невероятно проницательным, и теперь, когда он идет по моему следу, мне нужно быть предельно осмотрительной. Раньше он просто-напросто не обращал особого внимания на то, что делаем мы с Диби. Мы раскрывали одно дело за другим, и ему этого было достаточно. Однако после моего последнего фиаско, когда мне попутно одним махом удалось раскрыть четыре дела, одно из которых касалось серийного убийцы… в общем, я могу понять, с чего вдруг его обуяло любопытство.
Мы вошли в лифт, и я нажала кнопку третьего этажа. Вряд ли можно чувствовать себя более неловко, чем оказавшись в лифте с тем, от кого в любом помещении кончается кислород.
- Ну и как вам нынешний уровень преступности? – спросила я, лишь бы хоть немного отвлечься от нехватки воздуха. В моей крови просто задыхались эритроциты.
В ответ капитан Экерт только молча уставился на меня.
Ладно. Я покачалась на пятках и внезапно поняла, что панелька с кнопками – удивительно захватывающее зрелище. Через тысячу лет мучительной агонии открылись двери. Я призвала на помощь всю свою силу воли, чтобы тут же не начать хватать ртом воздух.
Мы оказались на третьем этаже, и я сразу направилась к сестринскому посту, притворяясь, будто меня не преследует капитан полиции.
Я показала свое удостоверение.
- Привет. Могу я задать вам несколько вопросов о Николь Лемэй?
Из трех сидевших там медсестер только одна не подняла взгляд – видимо, была очень занята, чтобы отвечать на какие-то вопросы.
- Николь? – переспросила одна из двух, которые удосужились на нас посмотреть. У нее были жесткие каштановые волосы и очки в золотой оправе.
- Да. Мне хотелось бы узнать, когда вы в последний раз ее видели.
Медсестра уставилась на меня с пустым выражением лица. Потом взглянула на часы.
- Наверное, минут пять назад.
- Нет, - сказала я, переступая с ноги на ногу. – Николь Лемэй. То есть, простите, Николетта.
Теперь заговорила вторая медсестра – симпатичная блондинка, явно предпочитающая богатую углеводами пищу.
- Вы правы, - сказала она, глядя на настенные часы. – Мы не видели Николетту уже минут двадцать.
Первая рассмеялась:
- Когда весело, время летит незаметно.
- Говорила же тебе, не подходи к миссис Уотсон. Ей нравятся последствия вздутия.
- Должна же я была записать ее жизненные показатели.
- А вот и она, - одна из них ткнула пальцем куда-то мне за спину.
- Я Николетта.
Я развернулась и уставилась на своего призрака. Только она уже не была призраком.
Она была очень даже жива. И дышала. Это же чудо!
- М-мм, Николетта Лемэй?
- С самого рождения. – Она стала вытаскивать из карманов пустые упаковки от шприцов и куски лейкопластыря и добавила: – К сожалению. Если в ближайшее время меня никто не позовет замуж, мама точно даст объявление в газету.
- Ох, ну, я… знаете ли, просто…
- Вы кажетесь мне знакомой. – Николетта оглядела меня с ног до головы, потом посмотрела на моего спутника.
- Точно, извините. Я Чарли, а это капитан Экерт из управления полиции Альбукерке. Она расправила плечи, явно начиная волноваться.
- Что-то случилось?
Я поспешила ее успокоить:
- Нет-нет, ничего. Я всего лишь…
В общем, я стояла, понимая, что напрочь лишилась дара речи. Еще никогда в жизни я не видела призрака, который бы сказал мне, где искать его тело, а потом снова появился передо мной живее всех живых. Николетта Лемэй определенно была, что называется, во плоти. Ни единый волосок не выбился из безупречной укладки. Неудивительно, что мы не смогли
найти ее тело. Она привела его сюда, и теперь оно стояло в шаге от меня.
- Вы когда-нибудь бывали у старого железнодорожного моста на пятьдесят седьмом шоссе?
- Понятия не имею, где это находится.
- Ясно. А у вас случайно нет сестры-близняшки? – спросила я, осознавая, как по- дурацки сейчас выгляжу.
- Н-е-е-ет. А в чем, собственно, дело?
- Ни в чем. Не берите в голову. Я ошиблась. Похоже, я нашла не ту Николетту.
- А-а. – Кажется, она немного успокоилась. – Но вы и правда кажетесь мне знакомой.
Вы никогда не встречались с моим братом?
- Вполне возможно. Я люблю ходить на свидания. Точнее любила. Так куда?
- Что – куда?
- Куда ваша мама хочет дать объявление?
- А! Она собиралась обратиться в светскую хронику. А еще угрожала записать меня в службу эскорта. Чтобы хоть как-то устроить мне свидания.
Это я могла понять. Капитан Экерт напрягся – явно не привык слушать пустую женскую болтовню.
- Что ж, нам придется оставить вас в покое, - сказала я Николетте. – Еще раз прошу прощения за ошибку.
Я уже развернулась, чтобы уйти, но капитан словно прирос к месту. Мне показалось, он сбит с толку. Выбора не оставалось. Я взяла его за руку и потащила за собой. Моего маневра он явно не оценил.
- И все? – спросил он.
- И все.
- К чему все это было?
- Ни к чему. Я ошиблась.
- Вы ее узнали. А значит…
- Нет. Я сама не очень понимаю, что произошло. Это не та девушка.
- Что значит «не та»?
- Не та, которая, возможно, пропала без вести.
- С чего вы вообще взяли, что пропала какая-то женщина? Кто-то подал заявление?
- Я получила анонимную наводку. Наверное, кто-то просто пошутил.
- Вы всегда впадаете в такие крайности из-за анонимных наводок?
- Нет. Иногда.
Капитан пытался сбить меня с толку. Он что-то подозревал, только не знал, что именно.
За свою жизнь я на такое успела насмотреться.
- В тот момент информация показалась мне достоверной.
Затолкав его в лифт, я отпустила его рукав и, разглаживая складки, пробормотала:
- Простите.
Капитан шагнул назад и, не глядя на меня, проговорил:
- Вы щелкаете дела как орешки, Дэвидсон. На вашем счету уйма раскрытых преступлений. Я хочу знать, как вам это удается.
Гадство. Добром это ни для кого не кончится.
- Знаете, это все дядя Боб. Он отлично справляется со своей работой.
- Знаю. И все же мне интересно, как бы он справлялся, не будь вас у него на подхвате. –
Теперь он повернулся ко мне. – Или это он у вас на подхвате?
Открылись двери лифта.
- Наверное, мне стоило бы оскорбиться, капитан. Мой дядя великолепный детектив. За эти годы он много раз оказывал мне неоценимую помощь.
- Уверен, так оно и есть. Вы чешете спинку ему, а он – вам. Я выскочила из лифта.
- У меня аллергия. Зуд.
Пока он не успел спросить о чем-то еще, я со всех ног бросилась к стеклянным дверям. Оказавшись в Развалюхе, я тут же набрала номер дяди Боба.
- В общем, нашла я нашу пропавшую девушку. И твой капитан тоже.
- Что? – встревожился Диби. – Капитан Экерт был с тобой? Он видел тело? Вызвал команду экспертов?
- Не совсем. Тела нет. Она жива. Чудо какое-то.
Он глубоко вздохнул, и я легко представила, как он трет пятерней физиономию.
- Чарли, ты говорила, что она пришла к тебе.
- Так и было. Честное слово, дядя Боб. Я так же, как и ты, ничего не понимаю. Но нам надо что-то делать с твоим боссом. Он очень странно себя ведет. Как будто что-то знает. Или думает, что знает. Я не представляю, что ему говорить. Он хочет выяснить, как мне удается раскрывать столько дел.
- Проклятье. Он сам так сказал?
- Да. И он откуда-то знает, что я с пяти лет помогала и помогаю вам с папой. Он копался в прошлом и как-то это выяснил! Но как? Как?!
- Понятия не имею, милая. Но всем известно, что ты мне помогаешь. Потому-то тебя и приняли на должность консультанта. Черт возьми, да он сам это одобрил.
- Ага, зато теперь ему вдруг стало любопытно. Он начал разнюхивать. Ох, не надо было мне в один день раскрывать убийство, ограбление банка и находить пропавшего ребенка и серийного убийцу. Я привлекла слишком много внимания. Все, с сегодняшнего дня буду дозировать дела. Раскрывать их по одному.
- Что ж, может быть, это хорошая идея.
По пути к Рокету я попробовала еще три голосовых сопровождения. Хотя Бела Лугоши никогда не казался мне жутковатым, от его требований вроде повернуть направо «прямо здесь» и налево «как только, так и сразу» мне в голову закралась мысль, что он ведет меня прямиком к смерти. Усугублялось все еще и тем, что этот человек умер до моего рождения, а я очень сомневалась, что в те времена существовали навигаторы. Или этим голосам подражали пародисты, или Бела был в самом деле бессмертным. В конце концов я решила остаться в компании Оззи. Конечно, я легко могла заблудиться, потому что понимала его с пятого на десятое, зато с ним было весело.
Мне не терпелось увидеться с Рокетом. Рокет – как гигантский колобок. А еще он призрак и гений, которому известны имена всех, кто когда-либо жил и умер на Земле. Что делает его потрясающим источником информации, который трудно переоценить. Я могу
назвать ему имя, а он может сказать мне, в какой точке координат в пределах вселенной находится этот человек. То бишь жив он или мертв. А если не мертв, то находится ли на финишной прямой. Правда, получить любую другую информацию от Рокета так же легко, как вырывать зубы косметическим пинцетом.
Заброшенной психлечебницей, где жил Рокет, владели «Бандиты» – байкерский клуб, лидеров которого объявили в розыск за ограбление банков. Для одного из них – вечно небритого негодяя по имени Донован – в моем сердце было особое место. Честно говоря, для них для всех там имелось местечко, но у нас с Донованом было кое-что особенное. Слава богу, не герпес. Так далеко наши отношения никогда не заходили. Потому что, кроме всего прочего, он еще и истинный джентльмен. Я поняла, как сильно по нему соскучилась, когда проезжала мимо их дома рядом с лечебницей. Вот только дома там уже не было.
Я ударила по тормозам прямо перед пустым участком земли. Там, где раньше стоял притон «Бандитов» (он же дом Донована), теперь лежала голая земля с одним- единственным деревом, которое раньше росло у них на заднем дворе. Исчез и гараж с разбросанными повсюду инструментами и запчастями. Я могла поклясться, что это то самое место, где стояли дом с гаражом. Ох и взбесится же Донован, когда вернется! Если вернется. Слава богу, сама лечебница все еще стояла на прежнем месте. Однако ключ от главных ворот, которым мне до сих пор так и не представилось шанса воспользоваться, оказался бесполезным. Вместо старого забора из рабицы вокруг лечебницы теперь стоял новый – тоже из рабицы. Он сверкал в солнечном свете и окружал не только психушку, но и весь квартал. Как правило, это не стало бы для меня проблемой. Если кто-то сменил замок, я могла бы просто-напросто перебраться через забор и прошмыгнуть в окошко, ведущее в подвал. Но этот новенький сияющий забор с надежно установленными опорами и тугим
плетением венчала колючая проволока. Колючая проволока! Чьих, блин, рук это дело?
Сидя в Развалюхе, я пыталась оценить свои шансы перелезть через колючую проволоку и остаться целой и невредимой. Я видела, как такое делали в кино. Мне не хватало только тюремной формы, пары перчаток и нескольких связанных вместе простыней.
Я проехала чуть-чуть вперед и увидела перед дурдомом новую табличку размером с рекламный щит. На ней простыми черно-синими буквами было написано «Частная собственность», а ниже «Владелец – “Ч&Р Индастриз”. Нарушители границ будут преследоваться в судебном порядке».
На вид зловеще. Ну и как мне теперь попасть к Рокету? Придется вернуться вечером и рискнуть пробраться внутрь. Хорошо, что скоро должно было стемнеть. У меня оставалось время перекусить и составить план. Я уже собиралась отъехать от лечебницы, как вдруг до меня дошло: какая-то суперпупербольшая шишка от бизнеса купила эту землю. А как же Рокет? Куда ему деваться, если психбольницу снесут? И куда деваться его сестре? Я бы предложила ему жить у меня, но у него есть привычка вырезать на стенах имена. А мои стены из гипсокартона. Долго они не протянут, и управдом взбесится до потери пульса. Ну или сознания.
Я достала телефон и позвонила Диби. Меня уже начинало доставать, что под рукой нет Куки. Все, никаких ей больше занятий.
- Тот парень опять пытался тебя убить?
- Нет.
- Тогда напоминаю: суббота еще не кончилась, и у меня игра.
- Мне нужно, чтобы ты кое-что для меня выяснил. Можешь узнать, кто купил здание в
центре города?
- Разве этим не должна заниматься твоя помощница?
- Должна, но я отправила ее на занятия по скрытому ношению оружия.
- Зачем? – взвился дядя Боб. – Ей кто-то угрожает?
- Кроме меня?
- Когда она вернется?
- Вечером. А завтра опять поедет на занятия на целый день.
- Ну что ж, мир станет немного безопаснее.
- Так вот, можешь узнать, кто владеет компанией «Ч и Р Индастриз»? Они выкупили старую заброшенную психлечебницу в центре.
- Эту рухлядь? И зачем она им понадобилась?
- Не знаю. Надеялась, что об этом написано на громадных размеров табличке, но там намалевано только «Частная собственность» и уйма угроз заглавными буквами. Которые я, кстати, планирую напрочь проигнорировать сегодня вечером. Мне нужно узнать, собираются ли они снести лечебницу, построить там многоквартирный дом, разбить сад или еще что.
- Ладно, - глубоко вздохнул Диби, - попрошу кого-нибудь покопаться. Но должен спросить: ты вообще в курсе, что управление полиции Альбукерке создано совсем не для того, чтобы искать тебе всякую информацию?
- Правда? Вот ведь странность.
Пока он совсем не закипел, я положила трубку и напоследок взглянула на дурдом. В эту самую секунду в голове сложился план. Мне не нужна тюремная форма – а жаль, потому что мне бы хотелось посмотреть, как она на мне сидит. Меня не удерживали стены. И у меня был доступ к тому, к чему не было у ребят из фильма. Конечно, мне придется сюда вернуться, но как только стемнеет, я снова увижусь с Рокетом. Надеюсь, что выйду оттуда живой. А это вполне можно подвергнуть сомнениям, учитывая, какая веселая банда призраков там собралась. Тем более что к этой банде присоединилась младшая сестра офицера Тафта – Сахарная Слива. Как бы то ни было, я сделала мысленную пометку не забыть спрятать волосы под какой-нибудь шапкой.
По пути домой я получила очередное сообщение от Куки:
«Скоро буду дома. Многому научилась».
Вот и славненько. Если бы мне пришлось обходиться без нее целых два дня, а она бы потратила их впустую, Нони, инструктор, получил бы строгий выговор.
Я подошла к своей двери, и впервые за несколько дней на ней не было записки. Я глянула на дверь Рейеса. Неужели это случилось? Он от меня устал?
Я бы не удивилась.
Не зная, чего ожидать, я очень-очень осторожно приоткрыла свою дверь. Остались ли у меня в квартире все те женщины-призраки? Ответ на этот вопрос я узнала в ту же секунду. Это было громкое и неумолимое «да». И еще раз «да». Когда я уходила, женщин было девять или десять. Теперь популяция покрытых грязью и в разной степени напуганных блондинок возросла как минимум до двадцати. Я шагнула через порог и уставилась на женщин, ползающих по моему ковру, цепляющихся за стены и свисающих, как пауки, с потолка. Одна свернулась клубком в углу, где две стены соединялись с потолком. Эта была та же женщина, которую я видела утром. Она не сдвинулась ни на миллиметр.
Обычный человек мог спокойно пройти по такому «побоищу» и даже не узнать, в чем
дело. Ну разве что немножко замерзнуть. А вот я сквозь призраков проходить не могу. Для меня они такие же плотные, как и все остальные люди на планете. Мне пришлось зигзагами пробираться через столпотворение и стараться не наступить кому-нибудь на пальцы. Забавная выдалась прогулочка. Увидь меня кто-нибудь со стороны, наверняка бы решил, что я перебрала с «Маргаритой».
Добравшись до барной стойки, я поставила на нее сумку и перелезла через стойку, чтобы попасть в кухню. Мистер Кофе ждал, когда я с ним поздороваюсь, и я не могла его подвести только потому, что у нас полный дом гостей. К тому же я пришла не просто так, а с планом. Похоже, в последнее время я просто фонтанирую планами направо и налево. Может быть, это мой новый взгляд на жизнь. Не приглашай в дом верную смерть, не имея запасного плана. Кто знает, может, мне удастся спланировать что-то еще. Например, предсвадебную вечеринку для Куки и дяди Боба. Или чью-нибудь бар-мицву.
Пока мистер Кофе бормотал и булькал, я вызвала Ангела силой своего ангелосмертского разума. Ну ладно, все гораздо проще. Я вроде как просто подумала о нем и пожелала, чтобы он оказался рядом, и… - бах! – он тут как тут.
- Какого хрена, pendeja? Я ж тебе говорил больше так не делать! Я кивнула на женщин вокруг нас:
- Ты можешь с ними поговорить?
- Я что, на медиума похож? Они ж не в себе. Да меня скорее бы услышала чихуахуа моего кузена Альфонсо. Тиа Хуана хоть испанский знает.
- Чихуахуа твоего кузена зовут Тиа Хуана? – В ответ он только пожал плечами, и я продолжила: - Хотя бы попытайся. Если кто и может с ними поговорить, то это ты.
- Чего это вдруг?
- Потому что ты призрак. Ты один из них. У тебя получится.
- За пять сотен баксов в месяц и пробовать не стану.
- Серьезно?
- В этом мире, mijita[12], человек человеку волк. А моей маме нужна новая тачка.
- Это в корне, по всем статьям неправильно.
- Мне надо как минимум, - Ангел посчитал на пальцах, - семьсот пятьдесят долларов в месяц. Иначе я ни за какие коврижки больше не буду рисковать жизнью ради чьей-то там задницы. Даже ради твоей. – Он наклонился оценить упомянутый объект. – Какой бы классной она ни была.
- Семьсот пятьдесят долларов в месяц?! – заупиралась я. А потом забормотала и забулькала, прямо как мистер Кофе.
Впрочем, на задворках сознания зудела мысль, сколько бы мне стоил настоящий… то есть живой детектив. В семьсот пятьдесят баксов в месяц я бы никак не уложилась. Хотя, с другой стороны, результаты расследований Ангела я не могла использовать в суде. В самом деле, не притащу же я его в участок в качестве работающего на меня сыщика. Так что тут было о чем подумать. И все-таки пару раз он спас мне жизнь. А это чего-то стоит.
- Что ж, мистер Гарса, ты свое получишь.
- Твою дивизию! – покачал он головой. – Ты дала бы и больше, да? Я подмигнула ему:
- Как знать? Но вот вопрос: что мне делать, когда твоя мама опять придет за ответами,
а?
Ангел прислонился к стойке и провел пальцами по кошмарной хромированной отделке.
- Не знаю. Да и она, кажется, купилась на сказочку о двоюродном дедушке.
Я погладила его по холодной щеке, провела пальцем по пушку над верхней губой.
- Нет, mijitо[13], не купилась.
Мы с Ангелом знакомы уже больше десяти лет. С того самого дня, как я нашла его в заброшенной школе, напуганного и одинокого. Он очень много для меня значит.
К сожалению, он умер в самом расцвете подросткового возраста, когда буйство гормонов затмевает все остальное. Он шагнул ближе и положил руки на стойку с обеих сторон от меня. Я закатила глаза, а он подался ко мне и провел губами вдоль моей нижней челюсти. Он не пытался меня поцеловать, а просто как будто впитывал тепло, пробовал кожу наощупь.
- А знаешь, у нас могло бы получиться.
- Я тебе по яйцам двину.
- Я могу подарить тебе ночь, которую ты никогда не забудешь.
- Потому что ты всю ночь будешь корчиться от боли, а я всю ночь буду беспощадно ухохатываться. О да, это будет незабываемо.
- Знаешь, как говорят: попробуешь мертвого[14]…
- Через стенку живет Рейес.
Это сработало. Ангел шагнул назад и скрестил на груди руки.
- Я ж тебе говорил не впускать этого pendejo[15] в свою жизнь. Мы все за это поплатимся.
- Да что ты об этом знаешь?
- Вот это и знаю. Если вы двое споетесь, нам всем хана.
- Это я уже слышала. Если никто ничего нового мне не скажет, вы все можете поцеловать меня в зад.
- Это неправильно. Противоестественно! – выплюнул Ангел, когда я взяла чашку с кофе и перешагнула через женщину на полу, чтобы выйти из кухни. – Вам нельзя быть вместе. Вы как молоко и соленые чипсы!
- Слушай, Ромео, мы с тобой договорились о зарплате. Ты можешь поговорить с этими женщинами или нет?
- Уже пытался. Они молчат. Я недовольно поджала губы.
- Мог бы и сказать.
- Ты не понимаешь. Они теперь тут с тобой. А быть рядом с тобой – это уже само по себе им поможет. Это все равно что взять солнце и сжать его до размеров баскетбольного мяча. Оно все равно останется солнцем. Все равно будет ярко сиять, слепить, обжигать и все, на хрен, такое. Все равно будет их успокаивать. Исцелять. И это, блин, ты. Потому что ты и есть свет. Он успокаивает, как ментоловая гадость, которую мама втирала мне в грудь. Одно твое присутствие им как бальзам на раны.
- А я всегда думала, что мое присутствие раздражает. Ну, знаешь, как растворитель. Или напалм.
Глава 8
Потеха длится до тех пор, пока кому-то не оторвут яичко.
