Глава 3

Билл вновь проснулся, встрепенувшись от жара. Огонь хлестнул по груди, словно грубый седок животное. Стало невыносимо жарко. Сердце взволновано трепыхнулось в страхе. Неужели произошло непоправимое и принц рядом? Но тревога быстро отошла на второй план, когда испуганно распахнутые глаза осмотрели спальню: он был один. А значит жар – это, наверняка, последствие долгого сна и душной комнаты. Окно было закрыто Геворгом утром, как всегда по приезде Тома, чтобы, не допустите боги, запах лотарии принца не донес ветер к обонянию Омеги.

Облегченно расслабившись на огромной черной постели, Билл вздохнул, прикрывая глаза. Сегодня его ждала очередная пытка – общество принца увальней. Хотя, будь на месте кто-то другой, не принц, не Том, мнение Билла не изменилось бы по отношению ко всем Альфам. Но единственное, что оставалось Биллу, - безмолвно проклинать создателей, облачаться в душные одежды и терпеть Тома целый день. Это не так много, раз в полгода видеться с принцем. Но для Билла пара часов надоедливых жениханий казались настоящей пыткой.

Мальчик по-кошачьи потянулся, разминая сонные мышцы. Он нехотя слез с удобной кровати. Так же неохотно смывал сон, заплетал длинные волосы, надевал обычную черную одежду, старательно игнорируя красный, расшитый парчовыми узорами наряд. Геворг повесил его возле зеркала, все еще веря, что строптивый Омежка хотя бы раз приберется для принца, чтобы порадовать его глаза. Но если Билл и одевался в красный, то только чтобы порадовать себя.

Красный – цвет срасти и любви, лишь алый мог в точности подчеркнуть всю прелесть Омеги. Это был их цвет. Им они словно говорили о тех блаженствах, которые могли бы подарить своему Альфе. Белый, который так предпочитал хранитель Билла, Омега, был на самом деле цветом Альф, цветом чистых помыслов, светлого будущего, которое нес сильный род, это был их тон. Черный – цвет стражи принца, цвет силы, готовности ко всем препятствиям в жизни, окрас одежды, который предпочитал Билл, изо дня в день, натаскивая темные ткани. Другие же цветовые гаммы предпочитали Беты и старики.

Мальчик устало облокотился на позолоченную раму высокого зеркала, упираясь горячим лбом в гладкую холодную поверхность. Ему было невыносимо жарко, и тело переполняла не то сила, не то слабость. Хотелось лечь в постель и вновь уснуть, но он знал, что если Геворг дал ему немного времени, это еще не значит, что теперь Билл свободен. В прошлом году он так и не вышел к Тому, из-за чего потом поплатился – встревоженный принц ворвался в покои не ожидающего Билла. Перепуганный, он только успел прикрыть лицо и тело одеялом, стараясь дышать через раз. После такого конфуза Омега решил, что лучше сам будет выходить к жениху.

Надев последний атрибут своего наряда, закрывая лицо маской с благовониями. Билл раскрыл непослушными руками два слоя ткани на своем животе, словно ширму, оголяя худенький впалый животик с черными узорами на бледной коже. Не четкие очертания цветка не изменились, но, казалось, стали еще больше, расползаясь на весь живот. Вот и причина недомогания – лотария увеличилась. Тяжело вздохнув, Билл огладил живот рукой в тонкой перчатке, тоскливо опуская глаза. Он уже давно смирился с тем, что никогда не подарит свою лотарию Альфе и, рано или поздно, цветок отравит его.

Тонкие ручки вновь тщательно закрыли тканями кожу. Билл отворил тяжелые стеклянные окна, впуская прохладный ветерок в комнату, грустно вдыхая запах трав и чувствуя свежесть лишь прикрытыми веками.

Насладившись легкой прохладой, Омега открыл грустные глаза, опуская их вниз, осматривая храм и город с высоты. Воистину восхитительное зрелище. Белые стены домов, причудливые колонны, перелив серебра и золота сказочных узоров одного из самых красивых городов - города Небесных, как когда-то назвал его Томеодос.

Билл положил изящную ручку в черной перчатке на толстый фолиант единственной книги Пророчеств и древней истории сотворения их мира. В ней было сказано, как старший брат добивался любви Биллианта, как осыпал его золотом, как даровал драгоценные камни, один из которых стал носить имя прекрасного царя – бриллиант. Несомненно, Биллианту нравились подарки, но не потому что были от Томеодоса, а потому, что сияли. Тогда и поняли Альфы, что сколько бы они не дарили украшений и драгоценностей своим Омегам, любить они их сильнее не станут. Но многие продолжали одаривать драгоценностями своих Омег, ради того, чтобы любимые глаза загорелись мимолетной радостью.

Билл улыбнулся, вновь возведя взгляд, устремив его в небо – через несколько часов наступит великий праздник. На черном небосклоне уже четко можно было увидеть три горящих шара. Но одна звезда Царей была еще достаточно далеко от того, чтобы воссоединиться. Мальчик с великим нетерпением ждал Воссоединения Биллиантовой Нити, когда земли вспыхнут золотом и каждый темный уголок засияет. Это будут дни горящей земли, когда Томеодос впервые признался в своих чувствах брату, дни, когда тот отверг его, и наступила тьма. Она была первым вестником, что Нить Биллианта разрывается, и их планета гордо и неустанно вновь плывет вперед, не останавливаясь на месте и отсчитывая каждому обитателю Миреоса время.

Было ли в этом какое-то совпадение, но, казалось, что их мир был создан в точности до истории. Много сотен лет назад было запрещено записывать происшествия, ведь история слишком сильно вонзалась и без того злопамятным Омегам. У младшего сына жреца храма богов был доступ до всех книг без исключения. Но книга, которую сейчас он прижимал рукой была его любимой. Прочитал он ее очень давно, еще лет в шесть. И тут же пламенно возненавидел богов и Альф. И было ли тому так решено самими богами, или же по чистой случайности, но, зная, что было в прошлом, мы знаем будущее. Билл догадывался, что происходит, и кем он мог быть в былом своем существовании. Но его вера была сильна, он был уверен, что все это чушь.

Пара пронзительных золотых глаз недовольно вспыхнули чернотой, устремив взгляд вниз. Принц уже прибыл, и вновь со своими глупыми ожиданиями. Билл намеривался тянуть время до последнего, отнести книгу в библиотеку, сходить к брату, поведать племянника.

Ведагор был средним братом в семье жреца. После того как Билл помог ему свести в могилу своего Альфу, Ведагор был всегда рад ему, и сына он назвал в честь младшего брата. Непослушный Омега, который с презрением смотрел на всех и вся, любил маленького мальчика, несмотря на то, что тот Альфочка. Билл всегда старался поиграть с ним, рассказать сказку или легенду, поведать забытую историю. Но такие моменты были редкими - ведь время Билла чаще всего было посвящено диким зверям и своему милому морскому чудовищу. Последнего он видел редко, так как его зверюшка приплывала только в моменты прибоя, которые происходили на протяжении трех дней раз в полгода, как раз тогда, когда его навещал принц. Возможно, морской зверь мог бы и чаще приплывать к своему человеческому другу, если бы великий мост подтапливало водой каждый день, и огромное тело гада могло поместиться возле него. Монстры и звери – вот, что больше всего Билл обожал в своей жизни. Все зверье словно преклонялось перед ним и его красотой. Ведь только в диком лесу, где нет ни одного человека, Билл мог снять с себя ненавистные ткани. Даже сингары, к которым он еще никогда не имел возможности подойти, смотрели, не отводя взгляда от высокой фигуры. Но сингары – это слишком преданное животное. А потому ни один человек не может прикоснуться к огромным котам, если этого не разрешил его всадник. Билл хотел попроситься у местных Альф, чтобы те разрешили потискать божественную кошку, но они были непреклонны. Сингар – непредсказуемый зверь. Омежка мог пострадать. Поэтому Биллу был закрыт доступ к этим животным. Конечно, больше всего он хотел прикоснуться к королевской кошке, его переливчатой аквамариновыми нитями шерстке, острым сияющим шипам, но не знал, как попросить, чтобы не услышать отказа. Хоть Билл и догадывался, что отказа от Тома он не услышит в любом случае.

Досадливо поджав губы, Билл бросил последний взгляд на красивого кота и отвернулся от окна с книгой в руках, направляясь в библиотеку.

- Билл! – парень резко обернулся, останавливаясь. Только распознав оклик своего хранителя, он яростно скрипнул зубами. Ведь предупреждал, чтобы ему не напоминали про Альфу, он сам, когда пожелает, придет. – Принц попросил передать, чтобы ты поторопился…

- С какой стати? – раздраженно буркнул Билл, отворачиваясь от Геворга, показывая полную незаинтересованность. Он уже был готов продолжить свой путь, но слова Геворга остановили его.

- Том приготовил для тебя подарок.

Билл медленно обернулся, недоверчиво смотря на Омегу. Принц никогда ему не дарил ничего кроме цветов. А тут вдруг и подарок?

- Какой? – может это подвох, и его вновь ждет большой букет.

- Я не знаю. Видел только небольшую шкатулку в руках Лендора, - честно признался хранитель, с надеждой заглядывая в заинтересованные глаза Билла. Как же только он желал счастья этому глупому мальчику. Как же он хотел, чтобы Билл наконец-то смирился со своей участью и просто наслаждался любовью Тома, если был не в состоянии сам ответить взаимностью. Да и что скрывать, Геворг посвятил большую часть своей жизни Биллу, и теперь хотел хоть немного пожить для себя вместе со своим возлюбленным.

- Так, я не понял, а чего мы еще стоим? – Геворг непонимающе уставился на Билла. – Взял книгу в руки и понес в библиотеку, а я, – Омега старательно поправил свою простенькую одежду, – пойду за своим подарком.

Геворг удивленно раскрыл рот. Неужели Билла даже не прийдется уговаривать пойти к Тому? Хранитель застыл в ступоре и едва успел подхватить тяжелый фолиант, когда Омега ткнул им ему в грудь и спешно зашагал в сторону трапезной.

Казалось, что золотистых вкраплений в карих глазах стало больше лишь от предвкушения своего первого украшения. Не важно, что там было - дорогое колье или простая заколка для волос. Главное что-то драгоценное, сверкающее, красивое. Притормозив возле высокой дубовой двери, Билл перевел дыхание, чтобы казалось, словно он совсем не спешил за своим подарком, а так, проходил мимо. Изящным жестом парень толкнул тяжелую дверь, проходя в трапезную.

- Билл! – Том подскочил со своего места, чуть не опрокинув лавку. И застыл. Словно каменное изваяние. Глаза принца блеснули болью и непониманием, осматривая худющую как прутик черную фигуру. Одни косточки выпирали, как только в нем душа держится? Сердце невыносимо заныло от понимания, что Билл действительно болен и не может иметь детей.

Все Омежки по природе своей худенькие только до пятнадцати лет, а потом становятся кругленькими пышечками. С розовыми щечками, пухлыми губками, округлыми формами, которые так приятно сжимать в страстных объятьях. Биллу уже почти восемнадцать. И он выглядел худым и тощим, совсем как статуи высоких богов. Омега должен быть как цветок: рано зацветет – погибнет под сильными ветрами, поздно зацветет – пчелы не успеют опылить ароматный росток, и он увянет, не дав плодов. Том с горечью осознавал, что Билл – поздний цветок.

- Я пришел за подарком, - с ходу начал Билл, неторопливо приближаясь к принцу. Все за столом поднялись, даже Андрос подобрал свои красные одежды, чтобы подняться с лавы в честь приветствия судьбы своего повелителя.

- Я скучал по тебе, - сглотнув твердый ком в горле, Том едва выдавил из себя эту фразу. Ему хотелось сказать куда больше. Кричать о любви. Заключить в крепкие объятия. Сорвать ненавистные ткани и залюбить до полуобморочного состояния. Чтобы Билл почувствовал, как хорошо в сильных руках и никогда бы больше не захотел даже минутку прожить без Тома. И обязательно ответил на его чувства, принимая как своего Альфу. Но принц лишь замер. Он заворожено вдыхал мелкими глотками аромат своего Омеги, контролируя каждое желание, пытаясь хмелеть от любимого аромата постепенно. Как бы ему не хотелось завладеть телом любимого, он понимал, что ни одна ласка, ни даже самое сладкое наслаждение, не заставят Билла полюбить его в ответ.

Омега нетерпеливо посмотрел на неухоженные лапы принца, игнорируя серое лицо, ища ту шкатулочку, о которой говорил хранитель. Но Альфа был с пустыми руками, и это заставляло его нервничать.

- Том. Где. Мой. Подарок, – держа свое раздражение уже из последних сил, Билл едва сам не бросился к Лендору за небольшим ларчиком. Но сдерживала гордость.

Конечно, Том не ожидал, что Билл вдруг падет к его ногам и станет умолять, чтобы он стал его Альфой, но надеялся, что любимый хотя бы поприветствует его добрым в кои-то веки словом. Принц медленно, распаляя любопытство Билла, открыл коробочку, следя за единственной открытой частью лица любимого. Глаза Омеги впервые за их встречи загорелись восторгом, и уже потянулся рукой. Но Альфа едва заставил себя отступить от обожаемого, не давая прикоснуться к украшению.

- Один момент! – Том едва вспомнил, чего хотел добиться этим подарком и не собирался упускать шанс. Билл непонимающе, всего лишь на секунду, посмотрел в лицо Тома и вновь перевел цепкий взгляд на браслет. Он хотел его, свою первую драгоценность. – Я хочу сам надеть его на твою ножку… - принц даже не успел договорить. Его остановили вмиг почерневшие глаза, с такой злобой зыркнувшие на него, что Тому захотелось быстро отдать подарок и спрятаться под столом, даже не высовываясь.

- Что?! Прикоснуться ко мне? – Билл отступил от опешившего Альфы, едва контролируя свою Силу. Ему до боли в мышцах хотелось поубивать всех, кто находился в зале. В том числе и Геворга, который вбежал в трапезную, оценивая ситуацию и пытаясь понять, что на этот раз разозлило Билла. - Да посмотри на себя! Неухоженный пес. Грязные ногти, - Том пристыжено посмотрел на свои обломанные ногти, под которыми запеклась кровь. Ему было так плохо в период цветения лотарии в этот раз, что он раздирал ногтями бетонную плиту, лежа, привязанный цепями. – А лицо? – бледный, измученный мужчина боялся поднять красные от ветра глаза на любимого. – А эти волосы? Что у тебя вообще на голове?! Отвратителен! Была бы моя воля, я никогда бы тебя не видел. Но мой отец и хранитель заставляют каждый раз выходить к тебе и слушать весь тот бред, который ты мелешь мне тут. Ничтожество, даже не надейся, что я когда-либо стану твоим. Я скорее выкинусь из башни, нежели преподнесу свою лотарию такому омерзительному Альфе, как ты! – Билл задержал паузу, а потом злобным шепотом, словно забивая последние гвозди, добавил. - Только и надеюсь, что ты издохнешь раньше, чем моя лотария расцветет.

- Том? – Густав быстро подбежал к принцу, поддерживая его, когда шкатулка выпала из ослабевших рук. Он первым заметил, как друг со всех сил старается держаться и не показывать как больно ему от слов капризной Омеги.

Том оттолкнул стража. И не в силах больше терпеть презрительный взгляд любимого, крутанулся на невысоких каблуках сапог, выбегая прочь из залы. Он не хотел показывать жениху слезы обиды. Густав, не мешкая, устремился за другом. Страж понимал, что тот сейчас не в лучшем состоянии и может натворить бед. Они и раньше ссорились с Биллом, точнее Омега унижал принца, но Том еще ни разу не убегал со слезами на глазах, стойко игнорируя все насмешки и оскорбления.

Казалось бы, что принц глупец. Уповает на то, что Билл совсем другой, что его злость - это всего лишь нежелание и неповиновение, и как только лотария Билла зацветет, он изменится, станет добрее, ласковее. Но хоть Том был и опьянен своим Омегой, все же старался мыслить трезво и любить мальчика таким, какой он есть. Любить за насмешки. Боготворить за горький вкус обиды. Быть без памяти просто за то, что вызывает чувства и не важно какие они. Обожать за то, что он такой существует – его судьба, его частичка, пусть и не самая светлая, но его, родное. Жаль только, Билл абсолютно не понимал и не хотел понять Альфу. А тот не слишком стремился что-то объяснить. Ведь Том боялся, что от насмешек его внешности, Омега перейдет к глумлениям над чувствами, а это окончательно сломало бы мужчину. Он жил любовью к Биллу.

- Ну, я же говорю – ничтожество, - Билл отвернулся от охраны принца, делая вид, что не замечает их обозленных взглядов. – Геворг, на сегодня план выполнен, я могу побыть один? – пара вновь золотых глаз уставилась на низко понурившегося мужчину. Хранитель обреченно осознавал, что нет ни единой надежды. Мальчик никогда не согласится быть с тем, кто предоставлен ему судьбой.

Не дождавшись ответа от хранителя, Омега отвернулся от мужчины, ища взглядом свой подарок.

- Какая прелесть, - тихо прошептал. Он аккуратно поднял шкатулку и едва коснувшись драгоценности, захлопнул свой первый дар.

* * *

Густав нашел своего друга в ногах идолов богов. Тот в напряжении сжимал кулаки, низко склонившись перед каменными статуями.

- Том… - страж неспешно подошел к принцу, приседая рядом. По лицу Альфы нельзя было сказать, насколько сильно обидел его Билл, ни одна мышца не дрогнула на лице. Но редко из высоко вздымающей груди слетали не удержанные вздохи.

- Знаешь, у каждого есть мечта. Одна единственная. Самая заветная. Моя – чтобы Билл любил меня так же сильно, как я его, – едва шевеля губами, словно сам с собой говорил мужчина. – Мне снится каждую ночь, как я касаюсь его, нежно поглаживаю бархатную кожу. Снится, как он прижимается ко мне, как шепчет о любви, а я дрожу от счастья, я впервые задыхаюсь не от боли, а от безудержной радости. Мне снится, как ему хорошо в моих объятиях, и знаешь… Я не хочу просыпаться. Никогда. Как-то Электр говорил, что если во сне сильно-сильно захотеть не проснуться, то можно умереть и оказаться в другом мире. Противоположном к нашему. Он назвал этот мир «Зеркальная Вселенная». Сейчас старик заканчивает работу по приспособлению, которое поможет видеть на огромные расстояния. Хочет помочь всем нам увидеть этот Зеркальный мир. Говорит, что там найдутся ответы, и даже я смогу понять, почему Билл так сильно меня ненавидит, – Том немного успокоился, расслабленно оседая на каменный пол. Боги вновь не услышали его молитв.

- Может, хватит уже? – устало отозвался Густав. Ему было невыносимо видеть, как самый сильный защитник, храбрый и справедливый наследник трона Альф задыхается в беспомощной обиде и боли от неразделенных чувств. – Том, отпусти его, найди другого Омегу, проведи с ним ночь, женись и правь достойно. Забудь о Билле, он не стоит стольких страданий. Как много еще раз ему нужно тебе отказывать, чтобы ты, наконец, понял, что у вас не судьба.

- Сильный Альфа должен добиваться своего Омеги. А не кидать только по той причине, что он отказал. Я не повторю ошибку предка, – твердо ответил Том, поднимаясь с каменного пола, и, чуть пошатываясь, направился к морю.

- А может, сильный - это тот, который может отказаться от любимого человека, если видит, что он несчастлив? Ты же видишь, что Билл не рад тебе, – следуя по пятам узкой тропой вниз горы, говорил Густав.

- Если Омега несчастлив, его Альфа недостойная тварь, и тут уж отказывайся, борись - ничего не изменится, – угрюмо буркнул принц, все быстрей направляясь к черным водам. – Мне нужно скинуть напряжение и хоть на время отвлечься.

- Ты опять к Реньйону? – недовольно спросил Густав, поспешая за другом и подхватывая на ходу одежду, которую Том неторопливо скидывал по пути.

- Да. Пусть в другом обличии, пускай, мы не испытываем оков природы, но хотя бы так я могу почувствовать его ласку. Хотя бы так.

- Ты безумец, Том… - страж улыбнулся, восхищенно смотря на своего принца. Он обожал его. Том был для него не просто другом, а кумиром. И Густав поражался той силе воли, которую проявлял Том каждый раз рядом со своим жестоким Омегой.

- Я просто люблю, - невесело ответил принц, спешно входя в воду, двигаясь к глубине. – Жди меня к ночи, передай своему Геворгу, чтобы тот отпустил Билла к мосту, и не было как в прошлый раз, когда я прождал его весь день, а он так и не пришел.

- И как мне это объяснить? Ведь никто не знает о твоем Даре, – Густав раздосадовано развел руками увешенными одеждой.

- Придумай что-то. Ты достаточно сообразительный, - отмахнулся принц, уже давно мечтая о прикосновениях любимого. Набрав побольше воздуха, Альфа умело нырнул на глубину, рассекая черные непроглядные теплые воды сильными руками. Вот-вот, еще немного, и скоро он сможет слышать любимый голос без грубости, чувствовать его горячие ладошки, видеть смеющиеся глаза.

Едва ли превращаться в огромное морское чудище было Даром богов. Но то, что этот облик давал Тому возможность бывать с любимым, уже делал его Силу самой необходимой.