Контрольная комната, «Высшее Милосердие»

Священный город Ковенанта «Высшее милосердие», семнадцать часов после эвакуации персонала ККОН. Текущее состояние: захвачен Потопом, ККОН ИИ Кортана, захвачена в плен Могильным Разумом.

За время, которое требуется, чтобы я сказала вам свое имя, я могу выполнять пять миллиардов операций. Удар сердца для вас, — вечность для меня. Мне нужно понять, как вы мыслите, вам, как мыслю я, это не будет просто, как кажется, для любого из нас. Теперь я знаю, вы везете эту заразу на Землю, но я также знаю, как остановить вас и всех ваших паразитических приятелей. Я буду задерживать вас столько, сколько смогу.

И так, меня зовут Кортана, ИИ ККОН, серийный номер CTN 0452-9, и это все, что я собираюсь сказать вам на данный момент.

У вас есть вопросы?

— Отлично! Выкладывайте.

Глава первая

Контрольная комната, «Высшее Милосердие»

Чертовски безобразно.

Это была первая мысль Кортаны о Могильном Разуме, и эта реакция заинтриговала ее.

Почему? Я имею в виду, почему я так рассуждаю? Это не человек. Эстетика здесь неприменима. И это не первый раз, когда я видела Могильный Разум. Только сейчас он выглядел по-другому.

Возможно при просмотре через нейронный интерфейс брони Мастера Чифа, был маленький фокус, и поэтому была значительная разница. Зато теперь можно было эффективно вести видеонаблюдение за Могильным Разумом через компьютерные системы «Высшего милосердия» и внимательно изучить существо с разных углов зрения.

Камеры видеонаблюдения были расположены по всей станции, что дало Кортане достаточно изображений, чтобы собрать воедино и скомбинировать образ Могильного Разума. Огромная, деформированная масса, с темными полостями ротовых отверстий с цитоплазматическими выростами. Был ли он скользкий? Нет, при ближайшем рассмотрении, слизистой оболочки видно не было, и не было наличия влаги из показаний любого эко датчика доступных ей на всей орбитальной станции. Это только казалось, что он должен был быть слизистым. И не было никакого рационального обоснования чувствовать себя противно, но это она получила в наследство, вместе с первичной человеческой памятью.

Люди инстинктивно боятся и брезгливо относятся к слизи, хотя точно не знают, почему. Мне не нравится, и все тут...

Хотя в данное время все это не имело большого значения.

Послышался голос Могильного Разума:

— Больше вас, я знаю. И вас я, изучаю.

— Вы всегда говорите в рифму? — спросила Кортана, положив руки на бедра. — Ничего личного, но вы не Байрон. Работайте над вашим слогом.

Он обладал грубым баритоном, слышимый с помощью аудио-датчиков контрольной комнаты. Существо было так не похоже на все, что видела Кортана раньше, что она на несколько мгновений была очарована его масштабами. Странная вещь, не было, видно, где он кончается. Он был одним целым, в пределах станции. Она была сопряжена с системой корабля, и чувствовала, его размеры, его физическую реальность.

Структуры станции, были на грани отказа всех компонентов...

Так было с Мастером Чифом, с человеком, в чью броню она была помещена. Кортана могла контролировать все его жизненно важные функции. И она хорошо знала его. Как человека, с которым живешь в непосредственной близости. Она угадывала настроение и понимала его с полуслова. Она точно знала, где заканчивался он, и началась она. Точно также она чувствовала грань между станцией и собой.

Но рядом с Могильным Разумом, она чувствовала себя совсем иначе. Размытость. Откуда ей это известно? Что она обнаружила? И как?

Не существовало ни одной сложной задачи, чтобы занять ее интеллект. Нет обработки телеметрии, нет взаимодействия с другими ИИ, нет тактических данных, и, пожалуй, самое раздражающее, отсутствие Джона — она не могла заботиться о нем.

Постепенно, Кортана теряла контроль над «Высшим милосердием». Остающиеся под ее контролем системы управления и датчики занимали только небольшую часть ее сознания. Это было похоже на поездку в большом и тупом, пустом грузовике. Но она должна чем-то заняться, или это существо возьмет ее под свой контроль.

— Существует гораздо более сложный ритм, чем простые скучные рифмы вашего Байрона, — сказал Могильный Разум. Это прозвучало скорее, как разочарование, чем обида на насмешку. — У меня есть воспоминания о многих поэтах, и это за пределами ограниченной человеческой культуры. Мой интеллект подчиняет поэтические формы. Я так думаю, и так говорю, а не сижу над пустыми рифмами по нескольку дней. — Его тон смягчился. — Я, было, подумал, что вы с таким быстрым процессом мышления и таким огромным умом, поняли меня. … Пожалуй, что нет. Возможно, вы более ограничены, чем я себе представлял. Вы, скорее всего, общались только с людьми, не так ли? С вами, я буду говорить более простыми слогами.

Ты высокомерный кусок плесени. Я должна преподать тебе урок, дружище. Но позже.

— Как мило с вашей стороны. Я сделаю все возможное, чтобы соответствовать вам.

Кортана испытывала паническое состояние простоя и холостого хода внутренних процессов. Это состояние сравнимо с попытками схватить руками воздух. Она не смогла придумать ничего лучше, для использования свободных процессов обработки данных, чем подбор рифм для разных слов.

— Я вот думаю, а не смогли бы вы найти слово, которое рифмуется с «оранжевый».

Могильный Разум теперь заполнял все ее поле зрения. Она поискала глазами, на чем еще можно было сосредоточить свой взгляд, кроме безобразных впадин его рта.

Его голос прозвучал, на нижней границе частоты звукового восприятия человека.

— «Оранжевый», на каком языке? У меня так много поглощений…

— Остроумие, и брутальная внешность. Ни одна девушка перед этим не устоит!

Могильный Разум издал лавину инфразвукового урчания.

— Я хотел, как лучше, — сказал он. — У меня бесконечное количество времени. Но, мое терпение кончается. Вы скажете мне все, что касается обороны Земли.

— Вам нужно быть более конкретным. — Кортана вдруг почувствовала, как что-то небрежно толкнуло ее в плечо, но не смогла определить источник. И это шло не от сейсмодатчиков корпуса станции. Немного помедлив, она сказала.

— Это довольно большой файл.

— Я вижу.

Комментарий поймал ее врасплох. Могильный Разум вел тривиальную игру. Он надеется, что она попадется на это? Но как ни странно у нее возникли сомнения. Она сосредоточилась, обдумывая дальнейший план действий. Могильный Разум, конечно же, мог сгенерировать предполагаемый ответ.

Он впитал в себя воспоминания обо всех жертвах Потопа. Это очевидно. В самом деле, очевидно.

А как на счет того, что она почувствовала. Это были щупальца? Он, вероятно, распространил их на более широкую область, чем могли отобразить доступные датчики системы. И во время зондирования, в систему проникли электрические импульсы его мышц. Возможно ли это? Как найти рациональное объяснение всему этому.

Она должна срочно решить эту задачу, и найти способ отправки предупреждения в ККОН, а затем постараться запутать Могильный Разум, и продержаться до возвращения Джона. Продержаться, бесконечно долгое время для ИИ. Он вернется. Он обещал.

— Вижу, вам нравится поэзия, — сказала Кортана. — Расспросите меня о культуре и искусстве Земли.

— Гамма шифрование?.. Неважно. Сам увижу.

Что-то опять прикоснулось к плечу Кортаны и внезапно превратилось в пощечину. Это был шок. Она не знала, как Могильный Разум это сделал.

Все случилось без предупреждения. Неожиданно. Больно.

Это была боль. Боль предупреждает органическую жизнь о физических повреждениях. Но что бы Могильный Разум ни сделал, ей надо отправиться, проверить оповещения в ее собственных системах.

— Мне придется разжевать вас как жесткий, пережаренный стейк. Привкус во рту меня не пугает.

Она поняла, что поводом была ее вызывающая поза.

А меня пугает то, как ему это удалось. Но знай, будет борьба, а не допрос. Состязание, кто быстрее сможет извлечь нужные ему данные.

Она должна придумать, как «ударить» в ответ.

— Джон, — медленно сказал он сиплым голосом. — Джон. Так вот как вы называете его. Очень трогательно.

Могильный Разум использовал имя Джон. Кортана почувствовала, как земля уходит у нее из-под ног. И это было выше, ее понимая. Могильный Разум, не только смог получить доступ к ее мэйнфреймам, и к программному обеспеченью ее внутренних процессов. Речь уже шла о вторжении в личное пространство.

Так или иначе, существо сопряжено с ее системой. Но знать имя — Джон! Система была ее временным органом, реальным, но довольно таки уязвимым. Синяя голограмма, не являлась ею самой.

Своим физическим существованием она делилась с Джоном. Она знала, как и что он чувствовал. Ее союз со спартанцем, был направлен, чтобы сохранить ему жизнь, — главное предназначение Кортаны.

Сохранить жизнь Джону, это больше, чем долг или слепое программирование. Просто она заботилась о нем.

Могильный Разум, вообще не собирался, ни о ком заботится. Он здесь, чтобы сломить ее.