Моисей

Жизнь, зараза, – хитрая штука; даже чтобы оставаться на одном месте необходимо карабкаться вверх, срывая кожу, ломая ногти и стачивая зубы о скалы. Если же не карабкаться вовсе, то скорее рано, чем поздно, окажешься снова в самом низу. Но почему-то именно так всегда и происходит, будто этого никто не понимает.

История никого ничему не учит. Не знаю, но это видимо, потому что её саму не учит никто.

А учить надо. Хотя бы потому, что все кризисы во многом одинаковы. Всё в том же Египте по мере развития империи регулятор стремительно разросся количественно и столь же стремительно стал деградировать качественно. То и дело в египетских документах того времени, сначала изредка, а потом уж и регулярно, обнаруживаются истории о громких коррупционных скандалах, в которых замешаны все, вплоть до визирей и верховных жрецов. Из чего можно сделать серьёзный вывод – египетский регулятор без должных изменений, не мог справиться со стоявшей перед ним задачей охватить и Египет, и Палестину, и Сирию, и Эфиопию и ещё чуть-чуть. И эта очевидная мысль наверняка приходила в голову не одному только Эхнатону.

…

Мы запомним эту интересную мысль, и вернёмся к сиротинушке Аамесу, который был честным слугой фараона, отличался большими способностями, за что и был продвигаем по службе. Возможно, именно с Аамеса и начался общеегипетский «сиротский» проект.

Теперь можно обозначить и первое звено в цепи истории Исхода: Атон – Аамес – Иосиф. И что интересно, везде прослеживается никем нескрываемая связь с гелиопольским жрецами. Без них вообще никуда. Вот и Геродот тоже отметил нечто такое: «Ведь говорят, жители Гелиополя самые ученые из египтян». В отличие от консервативных фиванцев, мы видим в гелиопольской партии представителей весьма революционных и прогрессивных взглядов. Да, в своё время, атонистический проект Гелиополя, с коим был так дружен Эхнатон, в массы не пошёл, но это были проблемы масс, добровольно выбравших привычную и уютную тьму невежества. Люди посерьёзней от идей подобного масштаба не отказываются никогда.

Лично мне даже не представить, как нормальный человек, усвоив мысль о едином всеобъемлющем Вседержителе, мог вернуться к бестолковым и бесполезным истуканам. Нет, тут что-то другое произошло при свёртывании проекта. Мне, конечно, тут же надают по шапке за такую ересь, ведь всем известно, что Атона после смерти жестоко преследовали, причём так жестоко, что посшибали все упоминания о нём, а столицу Эхнатона вообще разрушили.

Но давайте по порядку. Ни один известный документ не рассказывает о том, как жестоко уничтожали неверных и тот же Ахет-Атон. Так же нет письменных свидетельств, что город фараона-реформатора разрушали целенаправленно. После смерти фараона-реформатора Ахет-Атон просто покинули, и далее разбирали по мере необходимости для строительства в других местах, что вообще для Египта было нормой – воровать кирпичи со старых построек. Конечно, многие следы проекта носят на себе печать добротной работы специалистов с зубилами, но что значили для последователей Атона все эти следы? Да абсолютно ничего! Скалывайте Вы что хотите, Бога изображать-то нельзя.

Уяснив, что для тёмного массового потребителя тонкости нового видения мира недоступны, атонисты окончательно определились с принципом несотворения кумиров (имелись в виду исключительно физические образы божества), и вполне могли сами способствовать уничтожению всего, что противоречило идеологическим тонкостям.

Если учесть эти нюансы религии Эхнатона, в варианте Моисея, как конечном результате, то все эти ранние архитектурные результаты реформы Эхнатона становятся натуральным языческим пережитком, а потому подлежат незамедлительному искоренению. Сам же атонизм мог вполне стать религией посвящённых, высшей касты, причастной к знанию, своеобразным тайным клубом, самого продвинутого имперского жречества. А для прочего тёмного народа вернули обратно магию, легион богов на каждый случай жизни, храмы с двигающимися статуями и прочую ерунду.

Не исключено, что на такое развитие событий повлияли климатические изменения или военные неудачи Эхнатона в Палестине, которые расценивались исключительно как гнев богов, а потому и гнев народа не заставил себя долго ждать. Атон ведь никоим образом не показал своего могущества, а потому опорочил себя в глазах невежественной толпы. И вскоре после смерти Эхнатона произошло триумфальное возвращение Амона-Ра. И всё вроде бы даже вернулось на свои места.

Однако, Атону, вопреки мнению многих нынешних египтологов, забвение вовсе не грозило. Совершенно очевидно, что атонизм где-то хранился и совершенствовался. Он действительно мог стать религией для элиты, древнейшим аналогом масонских или исмаилитских лож. А может быть, именно так и оформилась впервые мысль о том, что один человек может быть избранным по сравнению с другим. Люди, поклонявшиеся единому Богу, которого можно лишь коснуться разумом, должно быть испытывали очень сильное чувство превосходства над прочей толпой, пребывающей в тёмном и убогом невежестве. Но чувство интеллектуального превосходства – штука опасная, ибо расслабляет и способствует опять же искажённому восприятию реальности. Хотя, да. Это должно быть чертовски приятно, ощущать себя выше всех прочих невеж. И от этого очень сладкого ощущения совсем не хочется отказываться. Даже несмотря на то, что оно ложно и ведёт к катастрофе.

В пользу такого расклада я приведу следующий аргумент. Принципиальные основы религии Эхнатона умудрились где-то сохраниться чуть ли не до самого вавилонского плена, так и не достигнув ни еврейского народа, ни низших слоёв Египта. Существование этой религии обнаружилось совершенно неожиданно внутри сообщества левитов только спустя века. Верхушка левитов на самом деле вовсе не спешила делиться своими знаниями с еврейской паствой. Их вполне устраивал контроль над людьми и получение десятины, что как раз соблюдалось в точности. А вот поклоняться каким угодно богам евреям долгое время не мешали. Кстати, впоследствии именно в сокрытии информации обвинял левитов и книжников Иисус Назорей.

Итак, Астарты и Ваалы продолжали жить под одной крышей во всех еврейских храмах чуть ли не до самого Вавилонского плена: «И повелел царь Хелкии первосвященнику и вторым священникам и стоящим на страже у порога вынести из храма Господня все вещи, сделанные для Ваала и для Астарты и для всего воинства небесного, и сжег их за Иерусалимом в долине Кедрон, и велел прах их отнести в Вефиль». Это четвёртая книга царств. Глава двадцать третья. Седьмой век до нашей эры, между прочим. Прошло уже столько времени, а в храмах по-прежнему стоят истуканы и истуканицы, полностью отрицая какую-то связь еврейского государства с законами Моисея. В главе же двадцать второй происходит и вовсе невероятное: «И сказал Хелкия первосвященник Шафану писцу: книгу закона я нашел в доме Господнем. И подал Хелкия книгу Шафану, и он читал ее».

С одной стороны – это фантастическая наглость. Как можно пол тысячелетия ходить мимо книги Иеговы с Моисеем в соавторстве, а потом её совершенно случайно найти. Это ж надо! Шёл-шёл – брошюрку нашёл. Просто невероятно.

Но если взглянуть на события с другой стороны, то такая явная глупость как раз и наводит на мысль, что всё гораздо хитрее, чем кажется. А не произошло ли во времена царя Езекии нечто настолько важное, что даже не требовало никаких дополнительных ухищрений? Например, была действительно написана некая великая, со всех точек зрения, книга, и народ так проникся, что особо париться было незачем. Но вот что это за книга?

Из той же двадцать второй главы мы узнаём ещё много критически интересного по этому поводу. Например, великий праздник Пасхи долгое время евреям не был известен вообще. Как раз со времён Моисея: «И повелел царь всему народу, сказав: совершите пасху Господу Богу вашему, как написано в сей книге завета, потому что не была совершена такая пасха от дней судей, которые судили Израиля, и во все дни царей Израильских и царей Иудейских».

О как! По этому великому поводу даже праздник ввели. Кстати, это очень важный момент. Красный день календаря – это один из древнейших методов пропаганды. Даже если то поколение, при котором жрецы ввели Пасху в обиход, не очень уверовало в Моисея, то со временем наличие масштабного общенародного праздника способствовало закреплению пройденного материала с самого раннего детства во всех последующих поколениях. А всё это в целом может указывать на очень неожиданный вывод: Моисей евреям долгое время не был известен широко. Он был или не нужен левитам, или что-то такое с ним было связано, о чём не стоило распространяться лишний раз. Мысль абсолютно крамольная. Поэтому давайте разбираться осторожно.

…

Для начала давайте подглядим развязку этого детектива. Ведь что произошло после Исхода? Мы видим, что с еврейским народом Моисея нет совсем, зато есть левиты, которые направляют уверенной рукой всё общество, главным принципом которого является «кто не с нами, тот против нас». По сути, это секта, и она очень агрессивна, милосердие к инакомыслящим даже представляется как грех. Более того, все инакомыслящие должны или стать рабами для правильных богоизбранных пацанов или подохнуть в страшных муках.

Можно сразу отметить, что такая настройка делает последователей секты абсолютно не чувствительными к контрпропаганде. Когда идея богоизбранности вдалбливается в мозг с детства, то выкинуть её из головы впоследствии просто невозможно. Сами посудите, Вам с детства внушали: «Ты избранный, ты избранный». Это делалось умело, у Вас просто не было шансов, чтобы не поверить. И вот, уже в зрелые годы некто говорит Вам, ну ты и дурааааак. Потому что тот бред, что вы выдаёте за божественное откровение, вызывает жуткие судороги у любого мыслящего существа, в секте не воспитывавшегося. В ответ Вы услышите только насмешки. Теперь скажите честно, Вы побьёте хохмача камнями или сварите в кипящей смоле? Или, как было с аммонитянами, будете медленно распиливать на части?

Как подсказывает опыт нам, лично наблюдавшим за многочисленными сектами, возникшими в девяностые годы прошлого века, даже взрослый человек имеет мало шансов вернуться оттуда нормальным. Что уж говорить о тех, кто попал туда с детства?!

И всем этим легко управляет небольшая кучка людей, скреплённых своей собственной религией, знанием, к которому только они имеют доступ. Хотя бы уже потому, что только они и могут прочитать священный текст. А ведь это не просто текст, это закон целого народа! И монополия на грамотность позволяет жрецам-левитам вертеть им как полковой шлюхой в зависимости от своих личных нужд.

Масштабы деятельности левитов на этом поприще настолько огромны, что полностью их скрыть совершенно невозможно. Например, в Самарянском Пятикнижии наблюдается несколько тысяч разночтений с каноническим вариантом. То, что это «еретики», объяснением не является, потому что есть ещё Септуагинта, Вульгата, Пешитта, которые тоже серьёзно отличаются от признанной официально масоретской версии. Только в IX веке масоретский текст был всё-таки левитами канонизирован, но и это начинание пошло прахом, когда уже в веке двадцатом археологи откопали Кумран. Все потуги раввинов претендовать на абсолютное знание тут же пошли прахом. Столько компромата даже клинописная библиотека месопотамского города Мари не содержала, сколько обнаружилось в кумранских пещерах.

И удивляться тут нечему, в этом суть любой тоталитарной секты – широкие возможности по искажению реальности и промывке мозгов паствы с последующим относительно честным отъёмом средств в пользу её организаторов. А теперь представьте, что в такую секту входит целый народ. Хотя, что тут представлять-то. Точно такую же секту за несколько лет умудрился создать один бывший австрийскоподанный в Германии. Другая очень похожая секта – верующих в триединство Бога, Свободного Рынка и Святой Демократии – орудует по всему миру из США. Отсутствие образования, плюс жёстко контролируемый зомби-ящик, и вот за четверть века в планетарном масштабе выращено целое поколение, полностью уверенное в своей особой демократической миссии, и даже не представляющее, что может быть что-то иное. А заменить эту крепко прошитую программу в мозгу уже очень трудно.

Программа написана серьёзными специалистами, и не допустит ничего лишнего в поведении биоробота. Чтобы вписать что-то другое, нужен шок, полностью стирающий программу старую, но проблема в том, что когда шок произойдёт, рядом, вероятно, окажутся всё те же программисты, что прошивали и прошлый вариант. Думаете, они прошьют что-то новое? Ага, заменят «XP» на «Висту».

И попробуйте убедить кого-нибудь из этих несчастных, что не может быть демократии там, где только один человек из шести может найти свою страну на глобусе. Да что там глобус, они читают-то с трудом, а потому и вовсе не читают. Зато они свято верят в демократию, определение которой им дано по ходу так: демократия – это круто.

В реальности же демократия – это не власть народа, это власть информированного народа. Потому как демократический принцип – это одно, а вот мера, определяющая степень применяемости этого принципа, совершенно другое. Если убрать меру, то демократией можно окрестить, всё что угодно. Мы посовещались, и я решил. Тоже демократия. Совещательная. Хотя на самом деле это диктатура. Или олигархия – мы решил. А ещё можно организовать маппет-шоу, кукольный театр, где две марионетки говорят о своих предвыборных программах, которые никогда не будут реализованы, потому что это всего лишь шоу, оплаченное к тому же одним юридическим лицом.

Сомневаюсь, что тогдашние жрецы были глупее нынешних. И в способностях левитов нисколько не сомневаюсь. Веками они стояли за каждым шагом еврейского народа, но деятельность их до сих пор не получила должной оценки. Большинство-то исследователей с ходу попадают в ловушку. Весь небосвод заслоняет собой циклопическая фигура пророка Моисея, и она настолько огромна, что совершенно невозможно заметить карликов, стоящих на его плечах. Но шансы разобраться в этом вопросе, думаю, всё-таки есть.

…

Начнём с того, что некоторые левиты из Пятикнижия обладают уж откровенно египетскими именами: Пинехас, Гур, Гофни, Пасур, Рамон (Ра-(А)мон). А уж сам Моисей был египтянином точно. Когда ему пришлось бежать в Мадиам, он помог дочкам местного священника, и они сказали отцу следующее: «какой-то Египтянин защитил нас от пастухов, и даже начерпал нам воды и напоил овец [наших]» (Исх. 2:19). Кстати, с национальностью Иофора тоже не всё ясно. С какой стати местным пастухам обижать дочек уважаемого священнослужителя? Другой текст из Ветхого Завета говорит о том, что Моисей был косноязычен и говорил с евреями через переводчика, Аарона – он, оказывается, плохо знал еврейский язык.

В апокрифической литературе можно найти многочисленные мифы и поверья, которые в течение веков окружили титаническую фигуру первого вождя евреев и предполагаемого основателя их религии. В этих источниках содержаться фрагменты традиции, для которых не нашлось места в Пятикнижии. Одна из таких легенд рассказывает, как амбиции Моисея проявлялись уже в раннем возрасте.

Однажды, когда фараон подбрасывал его на руках, трехлетний Моисей ухитрился стащить с головы царя корону и водрузить ее на свою собственную голову (аналогичную, хотя и несколько измененную историю рассказывает Иосиф Флавий). Учитывая тоталитарные замашки Моисея во время Исхода, принять как факт его повышенное честолюбие не трудно. Об этом, кстати, более развёрнуто и профессионально размышлял ещё Зигмунд Фрейд, и размышления эти были более чем убедительны. И если вышесказанное имело место быть, то такие факты действительно вполне могли оформиться в виде сказки. Это так же хорошо согласуется и с тем, что Моисей воспитывался дочерью фараона, а значит, помимо голого честолюбия имел реальные основания для амбиций.

Известны рассказы о победных войнах, которые Моисей вел в Эфиопии, как египетский военачальник. Там он и взял в жёны эфиоплянку, что перекликается с книгой Исхода. Но после этого он должен был бежать из-за дворцовых интриг. Ветхий Завет утверждает, что это было из-за того, что Моисей защитил еврея, убив египтянина, но Иосиф Флавий, рассказывает о том, что Моисей опасался интриг, что гораздо более вероятно. Эта же версия озвучивается в Коране, где имеется текст, подтверждающий версию Флавия: «И пришел человек с окраины города бегом и сказал: «О Муса, знать совещается о тебе, чтобы убить тебя. Выходи же – я для тебя добрый советчик!»» (Кор. 28:19). Ветхозаветное же объяснение бегства Моисея, который защитил евреев и испугался их же оговора, выглядит как минимум глупо. Но совсем дыма без огня не бывает, поэтому можно предположить, что Моисей принадлежал к некой гелиопольской проазиатской партии, и весьма активно участвовал в её деятельности на самом высочайшем уровне, будучи представителем царского дома.

Даже если Моисея и оговорили, то его поведение говорит о том, что оговор был не совсем беспочвенным. Если существовали некие веские улики, которые, попав в руки фараона, существенно снижали бы ценность его жизни, то Моисей вряд ли стал бы рисковать. И действительно, Моисей бежал тот час же, не помышляя ни о чём другом. Вряд ли такой человек как Моисей бежал бы от пустых наветов.

Но вот старый фараон умер, и Моисей смог вернуться. Возможно, на этот период и приходится деятельность Моисея в Гелиополе, описанная Апионом. Здесь же он мог познакомиться, если ещё не был знаком, с теорией атонизма, как, впрочем, и со многими другими полезными вещами, например, пособием «Как творить чудеса в пустыне». А может, после иммиграции в Мадиам, он уже и сам был готов писать методички по пересечению песков Синая. В общем, к этому моменту наш герой предстаёт полностью готовым одинаково успешно вести и религиозно-просветительскую деятельность, и военные действия, и изумлять необразованную публику разными жреческими «чудесами» типа фокус-покус. В общем, самый настоящий Джеймс Бонд древности.

Например, зная о существовании растения диптам (или куст Моисея) наш герой умело использовал его замечательное свойство. С поверхности коры этого растения обыкновенно выделяются легко воспламеняемые летучие эфирные масла. Чуть кременьком стукнуть и куст горит, но при этом не сгорает. Впрочем, масла и сами на солнце могут воспламениться. Экземпляр этого куста привезли даже как-то в Польшу и посадили в горно-степном заповеднике в Скоротицах. В 1960 году газеты сообщили, что, к удивлению местных жителей, куст Моисея в жаркий день загорелся голубовато-красным огнем.

Другие чудеса Моисея, во время скитаний по пустыне тоже можно объяснить его жреческими знаниями или жизненным опытом, полученным, когда ему пришлось пробегать через Синай в Мадиам. Когда у подножия горы Хорив Моисей ударил посохом по скале, и оттуда брызнула родниковая вода, он, безусловно, использовал свой опыт прошлых путешествий в пустыне. Бедуинам сие чудо известно и по сей день. Они знают, что, несмотря на длительную засуху, у подножия гор под хрупкой пленкой песка и извести собирается дождевая вода. Достаточно разбить посохом эту корочку, чтобы добраться до воды и утолить жажду.

В том же свете представляется и эпизод с перепелами. Современные жители Синайского полуострова были бы весьма удивлены, если бы им сказали, что прилет этих птиц надо рассматривать как чудо. Весенней порой из глубин Африки в Европу тянутся огромные стаи перепелов. Измученные дальним путешествием, они, как правило, садятся на землю, ослабев до такой степени, что местные жители ловят их голыми руками.

Получается, что когда Моисей вёл длительные переговоры с фараоном, то, возможно, он просто тянул время, пытаясь сместить время своего бегства поближе к весне, зная, что халявный хавчик и ещё одно чудо ему обеспечено. Если уж дело касается жрецов, я в чудеса или случайности просто не верю. Правда, точно так же я уверен, что в плане похода должны были быть и ошибки. В конце концов, ни один человек не может предвидеть или знать всё.

Вот другой эпизод из Библии. На пути от горы Синай до Кадеса израильтянам снова не хватило продовольствия, и снова стали раздаваться жалобы. Тогда прилетели во второй раз перепела, и изголодавшиеся странники жадно кинулись их вылавливать. Но, не в пример предыдущему случаю, птичье мясо оказалось в высшей степени вредным для здоровья, почти все беглецы тяжело заболели, а многие заплатили жизнью за свою жадность. В Пятикнижии этот драматический эпизод изложен как притча с моралью, которая учит, что бог не прощает тех, кто восстает против его воли.

Все говорило за то, что именно так и следует понимать этот фрагмент сказания. Тем большее удивление вызвало то обстоятельство, что описанный случай отнюдь не является творением буйной фантазии. Директор Пастеровского института в Алжире профессор Сержан обнаружил, что на Синайском полуострове действительно иногда появляются ядовитые перепела. Это птицы, которые перед отлетом в Европу останавливаются в Судане и кормятся там зернами с отравляющими свойствами. Мясо таких птиц вредно и даже опасно для человеческой жизни. Моисей о такой тонкости, видимо, не знал. Но позднее этот случай, вызванный ошибкой Моисея, удачно подогнали под идеологический запрос.

Когда после трехдневного скитания по пустыне Син Моисей привёл своих людей в Мерру, оказалось, что родниковая вода горька и непригодна для питья. Тогда Моисей бросил в воду какую-то веточку, и – о чудо! – вода сделалась сладкой. В окрестностях Мерры до сих пор существует этот горький источник. И, разумеется, был произведён химический анализ его воды. Выяснилось, что в ней содержится некоторый процент сернокислого кальция. А теперь, собственно, сам фокус! Если к этой воде добавляется щавелевая кислота, сернокислый кальций выпадает в виде осадка, а вода теряет свою горечь. Теперешние бедуины подслащают воду из этого источника с помощью веток кустарника, именуемого «эльвах», а соки его как раз и содержат изрядную примесь щавелевой кислоты. Вот такой вот щавелевый супчик. И обратите внимание, никакого мошенничества, только ловкость рук.

Ну, а откуда взялась такая субстанция как манна, уже, наверное, известно всем. «Роса поднялась, и вот, на поверхности пустыни оказалось нечто мелкое, круповидное, мелкое, как иней на земле. И увидели сыны Израилевы, и говорили друг другу: «что это? Ибо не знали, что это. И Моисей сказал им: это хлеб, который Господь дал вам в пищу <…> И нарек дом Израилев хлебу тому имя: манна; она была, как кориандровое семя белая, вкусом же как лепешка с медом». Исход, глава шестнадцатая. И ведь ни один мускул на лице вождя не дрогнул. Вот какие кадры готовили в Гелиополе, Штирлиц отдыхает!

Более ста лет назад ученые Эренберг и Гемприх обнаружили, что манну находят и в наши дни в Синайских горах, она падает на землю из воздушного пространства. Арабы называют ее «ман». Туземцы собирают ее и едят с хлебом вместо меда. В 1927 году зоолог Еврейского университета в Иерусалиме Боденхаймер обнаружил на Синайском полуострове разновидность тамариска, который в весеннюю пору выделяет сладковатую жидкость, быстро застывающую на воздухе в виде белых шариков, похожих на град. Местные бедуины – большие любители этого лакомства – с наступлением весны толпами отправляются в степь собирать белые липкие шарики, как мы собираем ягоды. Один человек может собрать за день полтора килограмма – количество, вполне достаточное для того, чтобы утолить голод. Любопытно, что мелкие уличные торговцы в Багдаде и по сей день выставляют на продажу сладкую смолу тамариска под названием ман!

Во второй половине прошлого столетия М. Бертело заинтересовался химическим составом манны и решил проанализировать два ее образца: синайскую и сирийскую, точнее, манну из Курдистана. Именно синайская манна представляет собой тестообразную, почти твердую массу, пронизанную частицами растений с примесью небольшого количества воскообразного вещества. В состав ее входят, кроме воды, тростниковый сахар, декстрин и аналогичные ему вещества.

И ведь это тоже знал чертяка Моисей! Уровень подготовки руководителя Исхода просто поражает. Я никогда не был склонен недооценивать жрецов, но вот чтобы так лихо всё проделать! Понять бы только, зачем всё это потребовалось.

…

Моисей предположительно родился ещё в правление Рамсеса II, когда донесения шефа разведки, министра внутренних дел и начальника тайной полиции уже навевали угрюмые мысли о глухой обороне. В то время на северо-восток Египта сгоняются толпы гастарбайтеров, которых как раз и мог вывести с собой Моисей: «И он (народ Израиля) построил фараону Пифом и Раамсес, города для запасов, [и Он, иначе Илиополь]» (Исх. 1:11).

Отсюда видно, какое направление считали самым опасным стратеги из генштаба Египта. Проходной двор в виде Палестины, которым так удобно было пользоваться в века Египетского владычества, теперь становился стол же удобной дорожкой и для врагов. Палестина, благодаря собственной египетской политике, представляла лишь скопище микроскопических городов-государств. Единственное, на что они были способны – это кусать таких же маленьких соседей, и панически бояться серьёзных пацанов.

Когда на горизонте появлялись стяги Египта или кого ещё столь же внушительного, они накрывали поляну, выставляли хавчик и прятались за крепкими стенами своих поселений, поэтому для всех, кто в этот момент проходил мимо, проблем с фуражом обычно не возникало. Пока Египет был в соку, это играло на руку ему, и именно поэтому, фараоны могли быстро, за пару недель, прогнать войска к Евфрату через достаточно пустынную территорию, чтобы вломить, скажем, хеттам или Митанни. Кормёжку по пути египетским бойцам обеспечивали ничтожные и разрозненные палестинские авторитеты. У египтян же развязывались руки для маневрирования, что позволяло долго побеждать, не смотря на то, что египетская военная машина, если вдумчиво поразмышлять, была далеко не сильнейшей в регионе, что отчётливо показала битва при Кадеше.

Кстати, после этого провала, расписанного фараоном Рамсесом как великая и несомненная победа, ситуация начала стремительно меняться. Сил у Египта на удержание Палестины просто не было. И дело даже не в слабости армий Египта. Это был совершенно объективный процесс, никак не связанный с количеством египетских солдат в гарнизонах. Одним из проявлений этого процесса было и то, что одновременно и в Палестине, и в Сирии явно назревала буза.

Теперь в Палестине и Сирии проживали арамеи, представлявшие совсем иной стиль мышления, нежели их родичи амореи. Пришедшие с Навином ещё в правление Эхнатона, они явно не собирались платить дань вечно. Им было гораздо привычнее собирать её самим, поэтому при первой возможности от них надо было ждать любой пакости. Арамейская кровь, даже израильтян в итоге сподвигла к активным действиям.

Впрочем, аморейские потомки или родичи гиксосов, тоже не забывали то время, когда они Египтом порулили. И это, согласитесь, не меньшая головная боль, не хватало ещё снова под боком получить самостоятельное и, к тому же, откровенно антиегипетское государство азиатов. А то, что умы Палестины бродили именно в этом направлении, как раз говорит «стела Израиля», любезно оставленная нам фараоном Мернептахом.

Он наследовал Рамсесу II, и тут же столкнулся с повсеместным сепаратизмом в Палестине, в Сирии и в Эфиопии. Если уж племена Израиля после долгой игры в прятки посчитали себя в праве покуситься на кусок пирога, то о гораздо более сильных арамеях Сирии говорить не приходится вообще, к ним Мернептах даже не пошёл, и они с удовольствием объявили самостийность.

Вообще, если верить египетской пропаганде, Рамсес всех победил, в землю закопал и надпись написал. По идее, это должно было внушить уважение всякой там мелкоте, тем более, что все были в курсе: Мернептах тоже не новичок, ибо как минимум пятнадцать последних лет правления Рамсеса управлял именно он, вместо шибко хворавшего батюшки.

Но тут уже на третий год правления, четырнадцатому сыну величайшего фараона, приходится тащить свои старые кости заново завоёвывать Палестину – восстание затронуло абсолютное большинство подвластных египтянам городов, что свидетельствует о наличии единого организационного центра. Хетты, вроде, не могли, им было не до того, их в это время самих прижали к стенке «народы моря». Египтяне даже слали хеттам гуманитарную помощь, как-то не комильфо в ответ так пакостить. Ассирийцы тоже были ещё очень далеко, а других правильных пацанов ещё не было даже в проекте. Остаётся только мысль об очередном внутреннем расколе по национальному признаку. Азиаты против египтян.

Но Мернептаху ещё хватило сил чтобы подавить сеператизм. Он достаточно быстро показал, кто в доме хозяин, и учинил большую разборку. А по итогам этого знаменательного события поставил стелу, на которой расписал, что, как и почему. Здесь впервые и на долгое время в последний раз появляется слово Израиль, что заставляет некоторых думать, что Исход Моисея произошёл раньше этого события. Но на самом деле этот факт ни о чём таком не говорит. Скорее это указывает на принципиальную разницу между двумя еврейскими царствами.

Распад Израильского царства на Иудею и Израиль ясно говорит нам о том, что это два принципиально различных образования, и трещина прошла как раз по самой границе того шва, которым была насильно стянута материя государства. Именно о существовании этого шва и говорит стела Мернептаха: «Уведен был Ашкелон, схвачен был Газру (Гезер), Иеноам сотворен несуществующим, Израиль пуст, нет его семени». Иудейский Гезер, например, на стеле упомянут отдельно, и Израиль тоже упоминается отдельно. При этом слово Израиль оформлено в соответствии с правилами египетского языка не в значении «государство», а в значении союза племён, поскольку отсутствуют необходимые для обозначения государства иероглифы.

Израильтяне в своё время имели союз с арамеями атамана Иисуса Навина, и теперь этот союз мог возобновиться, когда появился общий враг, ставший фактором, сплавившим два родственных племени в одно целое. Но государство ещё не могло возникнуть, потому что и те и другие оставались кочевниками, и не имели городов, достойных упоминания в стеле Мернептаха. Города как раз и появились после Исхода, с приходом египетской городской культуры.

Далее, на основании текста стелы можно столь же смело утверждать, что во времена Мернептаха не существовало никакой Иудеи. Свои же пять копеек к стеле Мернептаха добавили и авторы книги Судей. В песне атаманши Деборы, например, нет ни одного упоминания ни об Иуде, ни о Симеоне, ни о Левии.

Книга Судей вообще сдаёт Иуду с потрохами. Он вечно выглядят настолько обособленно и неуместно, что большинству идеологически незаинтересованных читателей становится ясно, что впихивали его в эту книгу насильно. Если хорошо приглядеться, то выглядит он как плохо приклеенная накладная борода. А Сёма вообще упоминается исключительно в его присутствии, без Иуды не действует, и своего мнения не имеет ни по одному вопросу. В общем, напрашивается Иуде в «шестёрки».

В общем и целом, отличия между Иудеей и Израилем просматриваются очень легко. Сюда же можно добавить и про различие в буквах, которыми пользовались в обеих частях объединённого еврейского царства. Начнём с того, что нынешнее слово иврит появилось лет сто назад. Сами евреи этот язык называли «святым языком», но нам гораздо интереснее другое. В Танахе (принятое в иврите название Священного писания), в книге Нехемии язык евреев называют иудейским. Есть основания полагать, что сей иудейский иврит в древности мало отличался от других хананейских языков, и различия возникали только при письме. Т.е. иврит, на котором говорила Иудея, – это местный ханаанский диалект.

А вот с Израилем другая история. В 1993 году на раскопках в Тель-Дане (колено Даново) был найден осколок базальта с надписями на арамейском языке. Там, кстати, есть слова «дом Давида» и «Израиль», допускающие двоякое взаимоисключающее прочтение, вокруг чего, разумеется, ломаются копья. Мало того, что дом Давида не принадлежит к Израилю так ещё и запись сделана не на священном иврите, а на арамейском языке.

А вот другая находка, сделанная как раз в Иудее, действительно, содержит надпись на иврите. В июле 2008 года в руинах древнего города на вершине к югу от Иерусалима подросток-доброволец обнаружил черепок, имеющий пять строк с утраченными символами. Как позже было заявлено, это прото-ханаан, предшественник иврита. Некоторые археологи утверждают, что в тексте использовались формы свойственные именно ивриту, поэтому это и было объявлено самой старой еврейской надписью, которая была найдена. Углеродный анализ оливковых косточек, найденных в том же самом слое участка, как и черепок глиняной посуды, помогли археологам датировать его между 1 000 и 975 годами до н.э., т.е. временем библейского Золотого Века правления царя Давида в Иерусалиме.

Теперь сделаем вывод. Получается, что во времена Давида Израиль пишет на арамейском, а Иудея на иврите. Всё это только подтверждает, что избранный нами путь ведёт в нужном направлении. Племена Израиля – родичи арамеев, а в Иудее, преобладающее городское хананейское население использовало собственные ханаанские диалекты. И именно один из этих диалектов впоследствии становится ивритом.

Тогда возникает уже другой вопрос, почему священным языком евреев, ивритом, становится не арамейский, на котором и говорит, собственно, библейский Израиль, а язык иудейский. К чему бы это?

Собственно, на текущий момент из всех колен израильских у нас остались неопознанными только Иуда со своим прихвостнем Сёмой и племя левитов, которые и должны были по идее доставить в языческую Палестину атонистические идеи. А кроме этого по-прежнему не разрешённым остаётся вопрос с Исходом. Совпадение? Да ни в коей мере! Если тот Исход, что стал основой для Пятикнижия, реальный факт, то для него не остаётся другой точки назначения, кроме Иудеи, где столицей объединённого царства в последствии становится Иерусалим.

Кстати, ни один из авторов древнего мира и не сомневался, что Моисей вывел своих подопечных именно в этот город. При этом большая часть авторов свидетельствует, что переселение было относительно мирным – фараоны просто депортировали часть азиатов из Дельты в Палестину. Скорее всего, именно это несоответствие в виде мирного сосуществования аборигенов-иевусеев и пришельцев-иудеев потом и пришлось объяснять ветхозаветным авторам: «Но Иевусеев, жителей Иерусалима, не могли изгнать сыны Иудины, и потому Иевусеи живут с сынами Иуды в Иерусалиме даже до сего дня». (Нав. 15:63).

Но вот ведь какое дело. Сотни новых поселений появляются в Палестине в районе 1200 года до н. э., но селятся пришельцы исключительно на землях кочевых племён, в Израиле. А вот в Иудее ничего подобного не наблюдается. Возникает вопрос, как же так, если Исход имеет своей целью Иудею, то почему новые поселения появляются именно в Израиле? Единственным объяснением может стать только наличие двух близких по времени событий, которые впоследствии слились в одно, названное авторами Пятикнижия Исходом.

Получается, что Исходов в этот период происходит сразу два. Один имел своей целью Израиль. Это как бы археологический след. А вот все, так сказать, идеологические следы ведут в Иудею, в Иерусалим.

…

Теперь можно обратиться, наконец, к версиям древних историков. Только надо помнить, что доверия к ним должно быть не намного больше, чем к авторам Ветхого Завета. А чтобы мысль не потерялась и не заблудилась, отступим немного назад, чтобы разбежаться и набрать нужную скорость, необходимую для прохождения этой полосы препятствий.

Итак, всемирная история. Рамсес II Великий. Битва при Кадеше. Это столкновение с хеттами было настолько кровопролитным и безрезультатным для Рамсеса, что это вынудило его надолго убраться обратно в Египет и заключить с хеттами союз. Возможно, это было разумно. Но местные ханаанские, израильские, аморейские и арамейские царьки, атаманы и авторитеты быстро пришли к выводу, что если объединиться, то Египтянам можно хорошо настучать по тыкве. Возможно, им помогали к этой мысли прийти хетты, об этом есть упоминание в стеле Мернептаха: «Кхета (Хатти) умиротворены». Здесь не идёт речь о столкновении, буквально недавно был заключён союз. Возможно, Мернептах заручился нейтралитетом хеттов и уже потом пошёл наводить порядок в Палестине. А там пришлось мочить всех: захвачен Аскалон, покорен Гезер, Иеноам (возможно, Иерусалим) перестал существовать, безутешно плачет Израиль, ну и, вроде, сирийским арамеям тоже досталось. Если взглянуть на карту, то масштабы обнаруживаются весьма приличные: Мернептах разбушевался.

Хотя на счёт вдов Ханаана (Сирии) есть серьёзные сомнения. Как-то это неубедительно. Терзают меня сомнения смутные по поводу победы Мернептаха над сирийцами, которые уже через пару десятков лет обнаруживаются вне зоны влияния Египта, обретя полную независимость. Скорее всего, на Сирию Мернептаха просто не хватило. Или он ограничился просто грабежом, и тогда понятно, почему на его стеле не назван ни один сирийский город.

Вообще правление Мернептаха выдалось крайне беспокойным. Похоже, слух о великой «победе» при Кадеше разнёсся по всему свету, и очень многие посчитали не лишним заглянуть на огонёк в Египет, есть ли, мол, порох-то в пороховницах? Воевать пришлось очень много и крайне жестоко, а для этого было необходимо огромное количество ресурсов, что было неприемлемо для египетских элит, страсть которых к сверхпотреблению настолько развилась, что на стенах их гробниц и заупокойных храмов изображали теперь уже не богов и сцены сражений, а пиры и пьянки.

Элиты предпочитали пировать сами, а не кормить наёмников. А армия к тому времени уже вся сплошь наёмная, и это очень дорого. Становится совершенно необходимо искать новые решения для старых вопросов. В прохладной тишине жреческих офисов Египта постепенно начинает формироваться хитрая мысль. Раз в Палестине такой непорядок, а сил удерживать ситуацию в старом русле нет, нельзя ли события подчинить себе как-нибудь по-другому. Дать, например, иллюзию независимости, при этом всю политику держать в своих цепких и ловких жреческих пальчиках.

Создание марионеточного государства в Палестине обеспечивало бы, помимо всех прочих бонусов, дополнительный оборонительный рубеж, перекрывающий намертво уязвимую границу Египта. Прикрывшись самостийной Палестиной от других великих держав, можно было бы уже с чистой совестью предаться неге и расслаблению, укрываясь от палящего африканского солнца в прохладных бассейнах своих роскошных вилл, особняков и дворцов, изредка лишь нанимая ливийцев, чтобы воевать с нубийцами, и вербуя нубийцев, чтобы бить ливийцев.

Есть два альтернативных Ветхому Завету источника, которые повествуют об этой интересной эпохе. Во-первых, это египтянин Манефон, во-вторых, это Херемон, опять же египтянин. И оба жрецы. Эти двое переводили для греков египетские тексты. Разумеется, к этим переводам надо относиться с известной долей недоверия. Греки египетского языка не знали, и египтяне этим серьёзно злоупотребляли, и в их рассказах фараоны предстают благородными, мудрыми правителями и могучими суперменами, а их враги поголовно оказываются жестокими, глупыми и грязными варварами.

По интересующему нас поводу оба рассказывают сходную в общем, но разнящуюся в деталях историю. Обе версии мы знаем благодаря Иосифу Флавию, который приводит их пересказы в своих трудах. Манефоновская версия выглядит в целом так.

У фараона Аменофиса, обнаружились некие проблемы. За советом он обратился к своему тёзке, верховному пророку, видимо, главному гелиопольскому жрецу, ибо тех так и называли – великими пророками Амона-Ра. Возможно, это был великий пророк Рамерои, человек ещё из команды Мернептаха.

Так вот. Великий пророк забил косячок побольше и узрел решение. Надо собрать всех самых ненужных, больных людей и еретиков, а затем вышвырнуть их из Египта вон. Фараон так и поступил. Собрал множество народу и погнал их в каменоломни к востоку он Нила, видимо, чтобы те хорошенько потренировались и нарастили мышечную массу, поскольку путь предстоял очень опасный. Но сие очень испугало великого пророка: «Но в то же время, Аменофис, этот мудрый прорицатель, перепугался, боясь за себя и за царя гнева богов, как бы не освободились насильно отведенные в каменоломни; и вот он стал поговаривать, что кое-кто, пожалуй, заступится за прокаженных с оружием в руках и овладеет Египтом на тринадцать лет. Не решившись, однако, высказать это самому царю, он оставил об этом последнему письмо и покончил жизнь самоубийством».

Реакция фараона на письмо и самоубийство пророка неизвестна, но похоже её не было совсем. Когда же истёк срок, то каменщики вежливо попросили фараона отдать им город Аварис, и фараон тут же милостиво согласился. Заняв Аварис, каменщики выбрали себе вождя из гелиопольских жрецов, Осарсифа. А тот начал творить непотребное.

Первым же делом, Осарсиф постановил не поклоняться богам и не воздерживаться ни от каких почитавшихся в Египте священных животных, и вообще предложил их всех съесть. А заодно он запретил своей братве иметь какие бы то ни было дела с теми, кто не дал общую клятву. Короче, секту замутил Осарсиф. Издав эти и многие другие противные египтянам постановления, он начал восстанавливать стены Авариса и готовиться к войне с фараоном Аменофисом.

Обустроившись в Аварисе, Осарсиф также послал за подмогой к гиксосам и позвал их к себе в гости, на родину общих предков. Аменофис, узнав о таких делах, «не мало смутился», засуетился и объявил мобилизацию. Однако, когда войска были собраны, и противник был уже в двух перелётах стрелы, Аменофиса перемкнуло и ему померещилось, что он де будет сражаться с богами. Видать, вспомнил про письмо от великого пророка, своего тёзки. Он тут же объявил своим солдатам, что военные сборы закончены, а сам собрал манатки, семью и добровольно свалил в Нубию в тринадцатилетнее изгнание.

Тем временем каменщики-сектанты, дождавшись подмоги, начали творить совершенное зло. А именно, превратили египетские храмы в кухни, где жарили шашлыки из священных аписов и угощали ими храмовых священников. Интересный метод пропаганды, и, похоже, он имел очень большой успех. В секту вербовалось всё большее число людей, возжелавших говядинки, а Осарсиф сменив имя на Моисея, основал своё государство и дал ему свои законы.

Но через тринадцать лет Аменофис в сопровождении своего сына Рамсеса с большим войском явился из Нубии, разбил Осарсифа и гнал восставших аж до самых границ Сирии, т.е. до Галилеи, где и были раскопаны те самые новые поселения, о которых сказано было выше.

Уже кое-что.

Теперь послушаем, что имеет сказать товарищ Херемон: «Аменофису во сне являлась Исида с упреками за то, что во время войны подвергся разрушению храм ее. Книжник же Фритибавт сказал, что страшные ночные видения прекратятся, лишь только царь очистит Египет от запятнанных людей. Поэтому, собрав 250000 ритуально нечистых, тот изгнал их. Вожаками же их были: ученый Моисей и Иосиф, также книжник, которые по-египетски назывались: Моисей – Тисифен, Иосиф – Петесеф. Достигнув Пелузия, они встретились с 380000 человек оставленных там Аменофисом. Их фараон не хотел впускать в Египет. Заключив с ними дружественный договор, они двинулись обратно в Египет. Между тем Аменофис, не дожидаясь их нашествия, бежал в Эфиопию, покинув жену свою беременною. Последняя, скрываясь в каких-то пещерах, родила сына по имени Рамесс, который, по достижении возмужалости, прогнал иудеев в количестве 200000 человек в Сирию и дал отцу своему возможность вернуться из Эфиопии».

Теперь давайте подумаем. Забавно, конечно, что царь отдал безродным каменщикам город Аварис по их «настоятельной» просьбе. Но ещё более интересна та часть, где рассказывается о самоубийстве верховного жреца Аменофиса. Трудно придумать ситуацию, в которой единственным выходом для влиятельнейшего жреца было бы самоубийство. Скорее уж, ему помогли самоубиться. Но из-за чего, собственно, весь сыр-бор? Вся история выглядит по-идиотски, но именно в этом абсурде и есть немалая ценность. Потому как подобную чушь просто так не придумаешь. Скорее всего, египетские историки скомпилировали в один рассказ известные им данные из Пятикнижия и собственных хроник того периода. Именно поэтому Осарсиф переименовывется Манефоном в Моисея, а у Херемона ещё и Иосиф появляется, поскольку в его источнике вождей у восставших было двое.

И вот теперь, собственно, могу предложить Вам две версии событий: сказочную и прозаичную. Сказочная нравится мне гораздо больше, поэтому с неё и начну.

…

Как уже говорилось, перед Египтом стояла труднейшая задача обороны северных рубежей. А после походов Мернептаха, Палестина лежала в руинах, и никакой преграды для любого вторжения не представляла. Конечно, была надежда на крепости, построенные Рамсесом, но противника лучше вообще не допускать в Египет. И вот если бы разорённую Палестину заселить лояльными Египту элементами, то они смогли бы стать живым щитом на пути хотя бы тех же «народов моря». Ведь мало построить крепости, надо, чтобы ещё кто-то оборонял их стены. По сути, это была бы первая реализация целенаправленной миграционной политики, которую впоследствии заимствует весь Древний Восток.

Главная сложность – организация контроля над такими массами людей. Но именно в этом деле египетские жрецы не одну собаку съели, и проблемы должны были возникать исключительно технические. Всё что надо, так это организовать серьёзную такую секту, со строгой иерархией, со своим пророком и жрецами-левитами. И тут очень кстати пришёлся наш старый знакомый.

Моисея, как большого специалиста по делам палестинских народов с богатым практическим опытом, назначают в Аварис, куда сгоняются толпы азиатов, большим человеком с широчайшими полномочиями. Его задача стать тем самым пророком. И Моисей прекрасно справился со своей задачей. Но его амбиции ушли гораздо дальше простого исполнения приказов и он, по всей видимости, смог использовать этот ресурс, чтобы всё-таки примерить корону фараона. И тогда рассказ о жреце, совершившем «самоубийство» – это отражение истинной судьбы верховного египетского жреца – так ему пришлось отвечать за измену подчинённого.

Прибыв в Аварис, Моисей занялся организационными вопросами. Идеи, которые он избрал для своих проповедей, наверняка очень выгодно смотрелись на фоне коррупции египетского чиновничества и роста напряжения в обществе, обусловленного усыханием притока ресурсов от египетских данников. И придумывать ничего не надо было. Моральное разложение общества в эпоху гниения империи позволяет стать пророком каждому. Надо только набрать достаточное количество сторонников, чтобы обеспечить необходимое внимание к Вам со стороны окружающих, а потом просто тыкать пальцем во всё гнилое и говорить – это гнилое. И Вам сразу поверят. Потому что таки да, гнилое.

Моисею, как известно, поверили. И поверили нас