Иудея, Израиль и Большая Игра

Хитрая политика Соломона была, конечно, хитрой, но были и некоторые нюансы. Это, наверное, какой-то особенный, стиль мышления, свойственный потомственным жрецам, совершенно не учитывать того, что наличие успехов в твоей жизни далеко не всегда твоя личная заслуга.

Об этом запамятовал и Соломон. А ведь были ещё живы люди, которые имели полное право считать дом Давида не достойным главенства. И таких людей было особенно много среди израильтян, которые в сложившемся дуумвирате составляли военное крыло: «Сынов же Израилевых Соломон не делал работниками, но они были его воинами, его слугами, его вельможами, его военачальниками и вождями его колесниц и его всадников» (3Цар 9:22). Очевидно, что именно израильтяне являлись тем самым фундаментом, на котором стояло всё царство. А потому и всё объединённое царство называлось Израилем, хотя столица располагалась в аморейском Иерусалиме.

Тем временем, осаждённый Египет начал рыть подкоп. Наличие серьёзных потенциальных проблем заставило египетских жрецов повылезать-таки из бассейнов и загородных вилл, зашевелиться и заняться, наконец, своими прямыми обязанностями. Поэтому совершенно не удивительно, что фараоном Египта стал бывший наёмник, ливиец Шешонк, наверняка чемпион по стрельбе из лука или фехтованию. Фараон-спортсмен – это был единственный шанс разрулить ситуацию, и на такую жертву просто необходимо было пойти.

Итак, Шешонк начал действовать. Мы с Вами уже знаем, как и за что конкретно израильтяне не любили левитов. Совершенно естественно, что Шешонку не трудно было найти в Израиле, с кем бы обмолвиться словом другим: «И Иеровоам, сын Наватов, Ефремлянин из Цареды, – имя матери его вдовы: Церуа, – раб Соломонов, поднял руку на царя» (3Цар 11:26). Но переворот не удался, и пришлось Иеровоаму бежать в Египет к своему спонсору. Тут бы Соломону взять, да и прикрыть лавочку, но царь был очень занят размышлениями на тему, что всё это тоже суета, а потому не сделал ровно никаких выводов. В итоге, когда Соломон помер, Иеровоам нанёс новый удар. Теперь всё прошло успешно, а Иеровоам стал царём Израиля. Объединённое царство под левитским руководством прекратило своё существование.

Первым делом Иеровоам взял под свой контроль все дела иудейской секты в Израиле, чтобы левитам не было повадно мутить народ. И с этим эпизодом мы уже бегло знакомы: «И, посоветовавшись (интересно с кем?), царь сделал двух золотых тельцов и сказал [народу]: не нужно вам ходить в Иерусалим; вот боги твои, Израиль, которые вывели тебя из земли Египетской» (3Цар 12:28). Более того, Иеровоам сократил по причине несоответствия занимаемой должности всех жрецов иудейской школы, заменив сынами Аарона: «И построил он капище на высоте и поставил из народа священников, которые не были из сынов Левиных» (3Цар 12:31).

Получается, что до объединения у каждого из царств были свои священники: аароновичи в Израиле и левитычи в Иудее. Когда Давид дорвался до власти, левиты тут же заняли место сынов Аарона. Но Иеровоам вернул всё взад, а вместе с ааронычами в Израиль вернулись и два вышеупомянутых золотых тельца. При этом становится понятно, почему автор умалчивает о том, из какого рода происходили новые священники Иеровоама. Опять Аарон, опять золотой телец. Нет уж, хватит.

В общем, «отложился Израиль от дома Давидова до сего дня» (3Цар 12:19). Совершенно очевидно, что Иудея без Израиля – это не противник, а потому Шешонк спокойно пересекает Синай и разоряет всё левитское царство: «На пятом году царствования Ровоамова, Сусаким, царь Египетский, вышел против Иерусалима» (3Цар 14:25). После этого погрома левиты не смогут оправиться ещё очень долго, и практически до самой гибели израильского царства будут играть в основном только вторые роли.

Но кое-что левиты всё-таки успели сделать. Известно, что уже при преемнике Шешонка Осорконе I Нубия окончательно, раз и навсегда, отделилась от Египта, а фараону опять пришлось перечислять жрецам огромные суммы золотом, что вскоре привело к тому, что и ливийские фараоны перестали быть настоящими фараонами. Собственно, особенной нужды в них уже не было, поскольку грозная сила в лице единого Иудейско-Израильского царства превратилась в противоборствующую парочку, полностью беззащитную перед принципом разделяй и властвуй. Египет теперь всё снова полностью устраивало. А Нубию вроде и смысла никакого не было возвращать. Та была теперь полностью зависима от торговых связей с Египтом. И для полного счастья оставалось только поддерживать баланс сил, стравливая Иудею, Израиль и Сирию.

Не исключено, что именно поэтому дальнейшая история отношений двух царств – это лишь скучный пересказ постоянных столкновений и войн до того момента, пока на арене не появляется новый суперигрок – Ассирия.

…

Вот к этому времени мы и перенесёмся. Единственное, что мы можем утверждать наверняка, так это то, что третье по счёту рождение Ассирии должно было вызвать существенный переполох. И действительно, к моменту, когда Ассирия направила свои войска в Сирию, Палестину и Ливан там уже были сколочены коалиции, готовые противостоять новой угрозе. И Египет открыто поддерживал эту деятельность. «Удивительное» совпадение, но как только ассирийский царь Ашшур-нацир-апал II в 876г до н.э. повторил великий поход своих предков и омыл по древнему обычаю оружие в водах Средиземного моря, так и Иудея, и Израиль сразу помирились.

Израильский царь Омри, подобно Соломону заключает союз с Тиром, который скрепляет женитьбой своего сына Ахава на дочери Тирийского правителя. Ахав, который приходит к власти в 871 году, совершает уже совсем неслыханное для прежней политики региона – заключает союз с Дамаском. А в 867 году и в Иудее приходит к власти царь Иосафат, который внезапно осознаёт, что вражда с Израилем совсем не на пользу его царству! И под воздействием этого неожиданного прозрения он тоже присоединяется к союзу.

В итоге, образуется коалиция столь сильная, что может противостоять хоть чёрту. Следующий ассирийский царь Салманасар III совершил несколько походов в Сирию, и все они были неудачными, несмотря на то, что Салманасар собрал огромное по тем временам войско. Коалиция достаточно успешно сдерживает Ассирию, при этом интересно то, что основной вклад в военную мощь союза вносит именно Израиль.

Ассирийские анналы содержат очень интересные сведения, не описанные в библейских источниках. В 853 году до н. э. произошла битва под Каркаром, в которой принимал участие, кстати, и царь Ахав, выступивший во главе 2000 боевых колесниц. По этому роду войск силы израильтян превосходили всех остальных союзников вместе взятых, что даёт некоторое представление о том, что из себя представлял реальный Израиль того времени.

Ассирийский царь, конечно, раструбил на весь свет о своей полной победе, но эта победа странным образом не привела ни к каким изменениям в расстановке сил, которая так и не изменилась аж до 843 года, когда и начали происходить события самого подозрительного характера. А результатом стал захват Ассирией в 841 году до н.э. Дамаска практически без боя.

Сначала в Дамаске в результате переворота был убит царь Бен-Хадад – душа антиассирийской коалиции. Затем обнаруживаются крайне враждебные отношения между новой сирийской властью и Израилем. А затем, и в самом Израиле происходит нечто. Итогом этого стал разрыв с Финикией и окончательный крах антиассирийской коалиции. Но самое главное, в игру снова включаются наши старые знакомые.

Война – дело трудное, а с таким противником как Ассирия и не благодарное. Пока цари Израиля льют свою кровушку в походах (тот же Ахав погиб в сражении, видимо, в том самом, что описано ассирийцами), в самом царстве начинается организованная буза, а за бузой стоят иудейские левиты. В Ветхом Завете сказано, что жена Ахава Иезевель начала преследование пророков, да вот только не сказано как именно это происходило. Ни слова: «и когда Иезавель истребляла пророков Господних, Авдий взял сто пророков, и скрывал их, по пятидесяти человек, в пещерах, и питал их хлебом и водою» (3Цар 18:4). Какую угрозу левиты представляли для Израиля, мы прекрасно понимаем, а поэтому в подобных репрессиях нет ничего удивительного.

Но когда в Израиле начинаются совсем серьёзные проблемы в виде засухи, у левитов появляется реальный шанс действовать. Сначала появляется пророк Илия, который, пользуясь экономическими проблемами страны, ведущей напряжённую войну с грозным противником, начинает свою подрывную деятельность внутри Израиля: «Когда Ахав увидел Илию, то сказал Ахав ему: ты ли это, смущающий Израиля?» По утверждению Илии, все беды Израиля, оказывается не от Ассирии и засухи, а от финикийских священников, от того, что народ не почитает иудейскую секту, и приносит жертвы всяким тельцам и Ваалам, а не Иегове.

А чтобы окончательно взорвать мозг своим слушателям, Илия решил показать пару испытанных жреческих фокусов: «И сказал Илия [пророк], Фесвитянин, из жителей Галаадских, Ахаву: жив Господь, Бог Израилев, пред Которым я стою! в сии годы не будет ни росы, ни дождя, разве только по моему слову» (3Цар 17:1). Это фокус первый. Заявить, что то, что случилось, случилось по твоему слову. Согласитесь, проверить такое просто не возможно.

Правда, подобные заявления надо всё равно как-то подтверждать. Но не будем забывать, что левиты – это преемники профессиональных египетских жрецов, а значит, в рукаве у них всегда был спрятан не один козырной туз. Это сейчас мы ходим на представления иллюзионистов и прочих факиров, как на нечто обыденное, а в те времена это называлось чудом.

Вот как раз с помощью таких бесценных жреческих знаний, а именно, банальных фокусов типа горящей «воды», Илия организовывает массовое убийство священников из конкурирующих сект: «И сказал им Илия: схватите пророков Вааловых, чтобы ни один из них не укрылся. И схватили их, и отвел их Илия к потоку Киссону и заколол их там» (3Цар 18:40). С точки зрения нормального, здорового умом человека – это циничное и расчетливое убийство. Ничего такого боговдохновенного усмотреть здесь невозможно. А вот Ветхий Завет торжественно рапортует нам об уничтожении сразу нескольких десятков конкурентов, как о великом чуде.

На самом деле Илия нам здесь наглядно демонстрирует какими методами иудейская секта расширяла своё влияние, оказавшись в Иудее. При любой возможности все конкуренты истреблялись до последнего человека. Выбор средств их не особенно волновал, а девиз их был сродни девизу большевиков в 1917 году – цель оправдывает любые средства. И в этом смысле тот же царь Давид был стопроцентным иудеем.

Но деятельность Илии ощутимых результатов не дала. Народ Израиля был по- прежнему глух к иудейским пророкам. Ахав остался у власти, а его дальнейшие успехи быстро переросли в экономическое процветание, что свело на нет все усилия левитов. Сытые в секты не идут, и народ Израиля пока остался глух к иудейской пропаганде.

Тогда левиты сменили тактику. Если народ не хочет слушать, надо сделать так, чтобы услышали руководители. А для этого руководителями надо поставить своих людей. Как только преемник Ахава, Иорам, оказался в достаточно плачевной ситуации, чтобы левитам в лице пророка Елисея удалось найти поддержку в израильской армии: «И пошел отрок, слуга пророка, в Рамоф Галаадский, и пришел, и вот сидят военачальники. И сказал: у меня слово до тебя, военачальник. И сказал Ииуй: до кого из всех нас? И сказал он: до тебя, военачальник. И встал он, и вошел в дом. И отрок вылил елей на голову его, и сказал ему: так говорит Господь, Бог Израилев: помазую тебя в царя над народом Господним, над Израилем» (4Цар 9:4-6).

Обратите внимание, Рамоф Галаадский – это один из городов-убежищ, т.е. заповедников, в которые стекались убийцы и отморозки со всего Израиля. Изначально, города-убежища создавались для того, чтобы подозреваемый в убийстве мог просто дожить до суда. Но убийца, добравшийся до убежища, тут же попадал в полную зависимость от решения судей-левитов, которые в свою очередь не могли таким положением вещей не воспользоваться. Людям, оказавшимся вне закона, деваться было особо некуда: скажут левиты убей – и убьют ведь, не впервой же. Вот и на этот раз была дана команда «фас». Товарищу Елисею было, что предложить товарищам отморозкам. А тем в свою очередь терять было нечего. И снова должна была пролиться кровь.

И кровь полилась. Рекой. Благо контингент в Рамофе скопился реально отмороженный на всю голову. Ииуй со своей бригадой устроил настоящую бойню, жертвами которой пали и царица Иезевель, от которой даже не осталось ничего, что можно было бы похоронить, и ее сын царь Иорам, и вообще все члены царской династии: «И умертвил Ииуй всех оставшихся из дома Ахава в Изрееле, и всех вельмож его, и близких его, и священников его, так что не осталось от него ни одного уцелевшего» (4Цар 10:11). Обратите внимание, израильских священников теперь мочили тоже! Ииуй, ставший новым царём Израиля, сполна расплатился со своими иудейскими патронами: все конкурирующие секты, в том числе и тирская, были полностью истреблены. А для всех уцелевших инакомыслящих было организовано специальное мероприятие, полным аналогом которого является Варфоломеевская Ночь.

Но это ещё не всё. Левиты убили сразу двух зайцев одним ударом. У Иорама в это время гостил его верный союзник, царь Иудеи Охозия. И его заговорщики убивают тоже. Задумайтесь, Ииуй убивает не только своего царя, но и царя другой державы! Случай беспрецедентный. Такое могло произойти, лишь в том случае, если входило в общий замысел. Т.е. мы имеем стопроцентное свидетельство тому, что у переворота Ииуя действительно иудейские корни. Причём на убийстве Охозии дело не закончилось: «Встретил Ииуй братьев Охозии, царя Иудейского, и сказал: кто вы? Они сказали: мы братья Охозии, идем узнать о здоровье сыновей царя и сыновей государыни. И сказал он: возьмите их живых. И взяли их живых, и закололи их – сорок два человека, при колодезе Беф-Екеда, и не осталось из них ни одного» (4Цар 10:13,14).

Казалось бы, что при таком количестве трупов, всё должно бы уже закончиться. Но и на этом резня не прекратилась. В Иудее ещё осталась оппозиция: «Гофолия, мать Охозии, видя, что сын ее умер, встала и истребила все царское племя» (4Цар 11:1). Получается, что государыня, царица-мать чуть ли не вступила в сговор с Ииуем для ликвидации собственных детей и внуков. Ну, типа, неудачные дети какие-то получились, надо новых нарожать. Звучит как чушь, конечно. Но для нас такой бред – тоже ценная информация. Потому что такие откровенные глупости расшифровываются быстрее всего.

У Гофолии левиты ведь отобрали не только сына, царя Охозию, но вообще всех детей и внуков, так что её действия не трудно предугадать. Месть, месть и ещё раз месть. Под горячую руку действительно могли попасть семьи братьев Охозии от наложниц или других жён, те самые на кого и должны были делать ставку левиты, организаторы этого мероприятия. Свершив месть, и порубав в капусту главных заговорщиков, Гофолия на шесть лет всё-таки удержала власть в Иудее. Но левиты, которые теперь имели очень серьёзную поддержку в Израиле, провернули весьма знакомую всем нам комбинацию.

Сначала они распространили бредовые слухи, что Гофолия убила собственных детей, чтобы прийти к власти, а затем вытащили на свет божий мальца, которого они выдали за выжившего царевича Дим... тьфу ты, Иоаса. Заговор, открыто возглавлял священник Иодай, что красноречиво указывает на то, что царица Гофолия очень сильно прищемила ефоды именно серым иудейским кардиналам, когда заняла трон сама. В итоге, левитам потребовалось ещё шесть лет (ещё одна мистическая параллель с царём Борисом), чтобы добить-таки несчастную женщину. В результате очередного переворота жрецы посадили на трон Иудеи марионеточного царя: Лжеиоаса, мальчика семи лет.

Теперь о том, как выглядит всё вышеописанное в общем контексте тогдашней палестинской Большой Игры. Итак, в 843 году до н.э. в Дамаске в результате переворота погибает Бен-Хадад, самый неутомимый и последовательный противник Ассирии. Тут же в 842 году происходит переворот, в результате которого одновременно обезглавлены Иудея и Израиль, союзники Дамаска. Разумеется, прямых доказательств нет, и никогда не будет. Но не усмотреть в произошедшем ассирийского влияния просто не возможно. Это слишком удачное стечение обстоятельств, особенно если учесть и дальнейший ассирийский стиль ведения внешней политики. Получается, что левиты возвращаются к власти в Иудее и Израиле только с помощью внешнего врага обоих царств. И остаётся только рукоплескать ассирийским спецслужбам, в очередной раз доказавшим, что они на тот момент были лучшими в мире.

Теперь нас не должна удивлять резкая смена внешнеполитического курса в обоих царствах. Сразу по успешном завершении переворота в Израиле, Ииуй (Иегу) заключает союз с бывшим врагом – Ассирией и начинает войну с бывшими союзниками сирийцами. Вот так вот. Мотайте на ус. По сути, Ииуй предлагает себя в качестве вассала и платит дань. В черном обелиске Салманасара III упоминается эта дань, которую платил Иегу, царь «дома Омри», как официально именуется Израильское царство в ассирийских летописях.

Но у Салманасара вдруг обнаружилось много других проблем, поэтому занятый было в 841 году Дамаск ассирийцы спешно покидают, а ослабленный внутренним противостоянием Израиль остаётся нос к носу со всеми последствиями политики левитов. Новые цари Дамаска быстро добились гегемонии над всей Центральной и Южной Сирией, и принялись мстить предателям. Бен-Хадад III совершенно беспрепятственно вторгся в Израиль, захватил Галаад, подчинил себе Аммон, Моав и Идумею. В в 814 году до н. э. он даже отправился в поход к берегу Средиземного моря, снова разграбил Израиль, собрал дань с Иудеи и, по всей вероятности, обложил данью даже северных филистимлян. Спасло Израиль и Иудею только скорое возвращение ассирийцев. Они снова разгромили Дамаск, и левиты через какое-то время смогли оправиться от пережитого ужаса.

Короче, ситуация с возвращением левитов меняется в корне. Израиль им теперь как бы симпатизирует, ибо теперь ему не остаётся ничего другого после той резни, что устроили Илия и Елисей. В Иудее левиты тоже у власти. Священник Иодай назначен опекуном малолетнего Иоаса, лжецаревича, который и пикнуть не сможет, если что. И есть ещё один момент, после Ииуя и Иоахаза в Израиле воцарился ещё один Иоас, так вот в его правление как раз умер пророк Елисей: «Елисей заболел болезнью, от которой потом и умер. И пришел к нему Иоас, царь Израильский, и плакал над ним, и говорил: отец мой! отец мой! колесница Израиля и конница его!» (4Цар 13:14). Такого обращения ни к левитам, ни к священникам доселе не встречалось, и даже пророков никто так не именовал. А потому сия фраза крайне подозрительно звучит в контексте того, какая власть на самом деле пришла в Израиль.

Тем временем, союз с Ассирией дал Израилю возможность стать на время гегемоном в Палестине, а под крылом этого гегемона начала оправляться и Иудея. Если кратко, то левитам удалось объединить под своим влиянием оба царства, а наличие двух царей нас смущать не должно, поскольку теперь они действуют как никогда согласованно. Дамаск, разграбил всё Заиорданье и нанёс поражение филистимлянам, Ассирия раздолбала уже сам Дамаск, но в итоге снова удалилась из региона решать более насущные проблемы. Как видите, не было совершенно никаких препятствий, и объединённое царство само по себе растеклось до старых границ.

Всё это халявное процветание происходит почти одновременно с возвращением секты левитов и выглядит изнутри так, будто эти результаты произошли по воле Иеговы, к которому вроде как вернулись евреи с помощью левитов. Таким образом, левиты получают ещё одни приз – добровольное вступление в свою секту всех и каждого.

Но халява даром не проходит. Лёгкость, с которой всё было получено оборачивается лёгкостью, с которой всё было промотано. Иеровоам II, который вернул Израиль в былые границы умирает в 748 году до н.э. И снова начинается бардак. Что происходит совершенно непонятно, но очень похоже на то, что снова руку приложила Ассирия, руководствуясь теперь совсем другими замыслами.

Сначала в Израиле происходит череда переворотов и цареубийств, и уже в 722 году до н.э. ассирийцы полностью уничтожают Израильское царство после успешной осады Самарии, самих же израильтян массово переселяют во внутренние регионы империи. Вот так бесславно израильский народ и прекратил свое существование.

Иудея без Израиля тоже не простояла бы долго. Но произошло, наконец, то, что давно уже должно было случиться – египтяне проснулись. Столь быстрый захват Израиля Ассирией вызвал в Египте шок, достаточный, чтобы тот полностью протрезвел. И теперь в Палестине начинается новый этап Большой Игры.

…

Не успела осесть пыль от разрушенных стен Самарии, как в Египте начинается жуткий переполох: «Ассирийцы идут!» Но вот беда, роскошная и сытая жизнь в Египте даже ливийцев отучила воевать.

Но в Фивах нашли другой аргумент. Теперь за фиванских господ шашкой будут махать товарищи негры. Происходит нечто невероятное, нубийцы, которые две тысячи лет мыли золото и протирали египтянам сандалии, теперь вроде как сами становятся хозяевами Египта. За несколько лет до взятия Самарии, в Фивы под общее ликованье народа вступает нубийский царь, а теперь первый фараон XXV нубийской династии Пианхи. Города южного Египта, разумеется, сдавались новому хозяину без боя, а тот приносил жертвы всем местным богам. Одним словом, не завоевание, а самая настоящая свадьба.

Только несколько северных ливийских царей-братков, распиливших Северный Египет, выразили некоторое недоумение. Но это уже были совсем не те ливийцы, которых водил в Иудею царь Шешонк. Этим уже мешало брюшко. А вот Пианхи был настоящий атлет.

До нас дошло кое-что сказанное им: «Никогда не нападайте на неприятеля ночью, словно игроки, но сражайтесь только тогда, когда видно. Объявите врагу сражение издали. Сражайтесь, когда он объявит это. Если союзники его будут в ином городе, да дождется он их». Ну, Вы поняли, да? Парень был настоящий рубака, чем больше врагов – тем лучше. Нехай все вместе соберутся, зато потом гоняться за ними не придётся. Правда, такая стратегия хороша лишь против египетских евнухов. Но ливийцы, похоже, уже по бойцовским качествам к ним приблизились вплотную, и у Пианхи с ними не было никаких проблем.

Всего нескольких тумаков и затрещин, розданных нубийцем, хватило браткам северного Египта, чтобы признать в эфиопе своего пахана. На общей сходке в Атрибисе ливийские авторитеты признали крёстным папой главу нубийской группировки, и Пианхи стал признанным правителем всего Египта.

Однако, в 721 году до н.э. Пианхи скоропостижно умер, и некоторые товарищи посчитали уместным высказать некоторое недовольство своим стеснённым положением. Но на все возникшие вопросы исчерпывающе ответил брат покойного, новый нубийский фараон Шабака. А самый строптивый из ливийцев, фараон Бокхорис, был побежден в поле и заживо сожжён в собственном дворце.

Столь жестокие меры со стороны нубийца, были продиктованы вот чем: Бокхорис известен среди множества античных авторов как мудрый законодатель, который надавал по шеям кровососам-ростовщикам и позволил простым труженикам Египта приобретать землю в собственность. Т.е. Бокхорис поднял руку на самое святое: на жрецов, которые были одновременно и банкирами и крупнейшими буржуями-землевладельцами.

Бокхорис ограничил ссудный процент, ввёл налоги на роскошь и сделал много других действительно мудрых и необходимых для Египта вещей. Неудивительно, что всё общество, вплоть до среднего класса, было за него горой. Но околожреческие группировки, как на севере, так и на юге, Бокхориса возненавидели как классового врага. Делиться наворованным они, конечно, не хотели, даже несмотря на то, что этого требовали объективные обстоятельства в виде ассирийцев в Палестине. Всё-таки Бокхорис был близко, а ассирийцы ещё далеко. Поэтому расправились с этим фараоном-реформатором предельно жёстко, чтобы и другим было неповадно. А мы, наконец, можем узреть истинную сущность египетского жречества без личин и масок.

Тем временем, Египет получил неожиданную отсрочку. На всём ассиро-вавилонском экономическом пространстве, уже полностью сложившемся к тому времени, разразился первый нешуточный кризис, вылившийся даже в длительную гражданскую войну. Известно, что мятежные вавилоняне искали помощи в лице иудейского царя Езекии: «В то время Меродах Валадан, сын Валадана, царь Вавилонский, прислал к Езекии письмо и дары, ибо слышал, что он был болен и выздоровел» (Исайя 39:1). Учитывая такой расклад, вполне логичным выглядит решение Езекии дружить заодно и с Египтом. А почему бы и нет, если в нубийских царях Египта течёт кровь самого Соломона?! По крайне мере, на бумаге такой союз выглядел настолько грозно, что Езекия даже отказался платить ассирийцам дань.

Это, разумеется, ассирийцам понравиться не могло, и вскоре они пришли разобраться на месте, что это такое иудейский царь задумал. В Ветхом Завете этот момент описан в 18 и 19 главах четвёртой Книги Царств. Выглядит всё вполне достоверно, но есть тут одна нестыковочка, которая становится заметна при наличии некоторых дополнительных наблюдений. Дело в том, что левиты описали всего одну осаду Иерусалима, а по всему выходит, что Синаххериб ходил на Иудею дважды. Первый раз успешно, а вот второй раз его постигла серьёзная неудача, что и вошло в Ветхий Завет под видом чудесного избавления Иерусалима.

Авторы Ветхого Завета в очередной раз воспользовались уже знакомым нам приёмом объединения событий. И причина тут была важная. Ну, нельзя же, действительно, просто так рассказывать о том позоре, когда Езекии пришлось сдирать золото со стен Храма, чтобы выплатить контрибуцию ассирийцам. Поэтому обе осады были позднее совмещены в одно повествование и, вуаля, позор поражения сменился на чудо победы.

Основная проблема для исследователей заключается в том, что сохранившиеся анналы самого Синнахериба охватывают только события с 705 по 689 годы до н. э., а описания событий с 688 по 681 год полностью утрачены. Согласно хроникам ассирийского царя, Езекия вмешался в дела филистимлян с тем, чтобы поддержать тамошних мятежников, и даже заточил в Иерусалиме Пади, царя Екронского, «незаконно, словно тот был врагом». Затем Синаххериб говорит о «властном и гордом Езекии», испугавшемся его и призвавшем на помощь эфиопского царя Египта. Последний послал лучников, колесницы и всадников, «бесчисленное воинство», однако потерпел сокрушительное поражение, после чего Езекия освободил Пади, вернувшегося на трон Екрона.

Далее Синаххериб продолжает: «Что до Езекии, иудея, то он не подчинился мне. Я осадил 46 сильных его городов, взял множество небольших деревень в их окрестностях и взял их, используя насыпи и стенобитные орудия. Воины устраивали подкопы и вели саперные работы. Я вывел из них 200150 человек, молодых и старых, мужчин и женщин, лошадей, мулов, ослов, верблюдов, бесчисленное множество голов крупного и мелкого рогатого скота. Сам [Езекия] стал пленником Иерусалима, его царской резиденции, подобно птице в клетке. Я окружил его город земляными валами, дабы задерживать тех, кто выходит из врат города. Его города, разграбленные мною, были переданы мною Митинти, царю Азота, Пади, царю Екрона, Силлибелу, царю Газы. Так я уменьшил владения его и вместе с тем обложил его большей данью. Езекия, потрясенный моим могуществом и собравший для защиты своей резиденции в Иерусалиме свои лучшие части, оставил город и затем прислал в мой град Ниневию вместе с 30 талантами золота и 800 талантами серебра драгоценные камни, сурьму, большие срезы красного камня, шкатулки, инкрустированные слоновой костью, троны (инкрустированные) слоновой костью, слоновью кожу, черное дерево, самшит и (разного рода) сокровища, а также (его собственных) дочерей, наложниц и музыкантов – как мужчин, так и женщин. Дабы доставить дань и выразить свое почтение он прислал своего гонца».

Обратите внимание, Синаххериб не говорит о взятии Иерусалима или о бессмысленном разорении городов Иудеи. Действительно, он осадил важнейшие крепости, включая Иерусалим, но как только Езекия сдался сам и согласился выплачивать возложенную на него дань, ассирийцы оставили в покое и всю иудейскую конницу, и всю иудейскую рать. Езекия сдался сразу после того, как ассирийцы заняли Лахис, что произошло, видимо, после их победы над армией Шабаки. Только поражение египтян могло заставить царя Иудеи принять условия капитуляции.

Египту, войско которого потерпело поражение при Алтаке, тоже не оставалось ничего иного, как заключить с Синаххерибом перемирие. При раскопках дворца Синаххериба в Ниневии была найдена глиняная булла, которая скрепляла договор между Ассирией и Египтом. На булле сохранились оттиски двух печатей: Синаххериба и Шабаки.

И вот тут обнаруживается самое интересное. Шабака-то умер значительно раньше своего ассирийского оппонента. А в четвёртой Книге Царств заявляется, что Синаххериб погиб вскоре после осады Иерусалима: «И случилось в ту ночь: пошел Ангел Господень и поразил в стане Ассирийском сто восемьдесят пять тысяч. И встали поутру, и вот все тела мертвые. И отправился, и пошел, и возвратился Сеннахирим, царь Ассирийский, и жил в Ниневии. И когда он поклонялся в доме Нисроха, бога своего, то Адрамелех и Шарецер, сыновья его, убили его мечом, а сами убежали в землю Араратскую. И воцарился Асардан, сын его, вместо него» (4Цар 19:35-37). Явная нестыковка. Более того, ассирийское войско постигла ещё и какая-то катастрофа под Иерусалимом.

С одной стороны, желание левитов смягчить первое поражение Езекии вполне понятно. Ведь по тексту этот царь выступает в роли большого реформатора, верного иудейским законам. Сами понимаете, как-то неубедительно будет звучать весь рассказ, если оставить всё так, как оно было на самом деле. Но с другой-то стороны, даже такая манипуляция должна основываться на каком-то реальном материале. Поэтому, если и была какая неудача у ассирийцев, то случилась она при повторной осаде Иерусалима ассирийцами.

Ветхозаветное повествование о капитуляции Езекии в районе 701 года до н. э. и о выплате дани почти во всех деталях совпадает с версией Синаххериба. Но в это время в Египте должность фараона занимает Шабака, а раз так, то текст Ветхого Завета даёт прямое указание на то, что чудесное спасение Иерусалима происходит совершенно в другое время: «И возвратился Рабсак, и нашел царя Ассирийского воюющим против Ливны, ибо он слышал, что тот отошел от Лахиса. И услышал он о Тиргаке, царе Ефиопском; ему сказали: вот, он вышел сразиться с тобою» (4Цар 19:8-9). Передав Езекии послание Синнахериба, Рабсак возвращается к царю в Ливну, город, расположенный к северу от Лахиса, значит, сам Лахис к тому времени уже пал, а Синаххерибу уже противостоит вовсе не Шабака, а его второй преемник Тахарка (Тиргак).

И вот такая получается история. После поражения Шабаки, Езекия вынужден откупиться от ассирийцев. Но полученное время он использует с большой пользой: отводятся воды Гиона, Иерусалим обеспечивается собственным, находящимся в пределах городских стен рукотворным озерцом, а все желающие осаждать город оказываются в условиях безводной пустыни. Восстанавливается вторая линия укреплений города, а в самом Иерусалиме наверняка создаются новые склады на случай длительной осады. В общем, пока Синаххериб рубился в Вавилонии и в Мидии, Езекия превратил Иерусалим в уже совершенно неприступную крепость.

Где-то в районе 689 года до н.э. (в это время заканчивается первая волна гражданских войн в Ассиро-Вавилонской державе, закончившаяся разрушением Вавилона) начинается вторая серия противостояния Ассирии и Египта. Езекия как египетский союзник, естественно, в стороне не остался. Синаххериб снова осадил Иерусалим, но во время длительной осады случилось нечто, что впоследствии было оформлено как чудесное спасение города.

Если бы нечто такое и имело место в истории, то оно должно было отразиться и в египетских хрониках. И, действительно, египтяне не могли не приписать все заслуги в разгроме Синаххериба исключительно себе. В хрониках, связанных с фараоном Шабатакой, тоже есть весьма «чудесная» история. Нубийский царь обращается к богу Птаху, который насылает на неприятельский лагерь мышей, перегрызших вооружение в одну ночь. Почему Шабатака, а не Тахарка? Так ведь Тахарка, сын и соправитель фараона, а заодно занимает и пост генералиссимуса, а потому именно наследному принцу было суждено вести войска против ассирийцев.

Очевидно, что после атаки чудовищных мышей с алмазными зубами, способными перегрызать бронзовые доспехи и железное оружие ассирийцев, Синаххерибу пришлось возвращаться не солоно хлебавши домой, где для него уже готовили сюрприз родные чада. Сюрприза этого Синаххериб не пережил, о чём нам и сообщают последние строки девятнадцатой главы четвёртой Книги Царств. Впрочем, нет худа без добра. Синаххерибу, по крайней мере, не пришлось увековечить в камне отчёт о собственных неудачах.

Я ни в коей мере не умаляю заслуг великого царя Езекии. Он сделал очень много для своего народа. И Иерусалим укрепил и строил не дворцы, а крепости и колодцы. Он провёл судьбоносную реформу еврейской религии, заложив базу для появления совсем другого иудаизма, озвученного пророком Исайей, т.е. практически противоположного тому оголтелому фашизму, что был узаконен царём Давидом. Все дела Езекии говорят лишь о его немалой политической мудрости. Он не чах над казной словно кощей, а, наоборот, когда было нужно, уверенной рукой срывал злато со стен Храма, чтобы выиграть время и взять реванш позднее.

Но в том-то и дело, что сначала приходит гигант, а потом уже на его плечи взбираются маленькие жадные карлики, которые начинают торговать памятью о нём за сходную цену. А чтобы память продавалась успешнее, её приукрашают в рекламных целях. Нет, товарищи, я не против Езекии, я против левитов, которые придумывают сказки про Езекию только для того лишь, чтобы десятину было сподручнее собирать.

Но вернёмся к нашей Большой Игре. Пока в Ассирии разбирались, кто станет царём после Синаххериба, в Египте подобных проблем не было. Ободрённый успехом Тахарка, сместил в это время на троне Египта папу и снова начал мутить воду в Сирии и Финикии. Закончилось это показательными зверствами свежеиспеченного ассирийского царя Асархаддона, который провёл операцию по устрашению всех, кто имел глупость думать, что внутренние разборки ассирийцев – это повод не платить.

Финикийский Сидон был разрушен полностью, такая же участь постигла ещё два десятка городов в Киликии. А цари Сидона и Киликии соответственно были схвачены и обезглавлены в Ниневии, чтобы своими головами упрочить положение трона царя Ассирии.

Все зрители, наблюдавшие это шоу, мораль усвоили правильную. Царь Тира Баал I, царь Иудеи Манасия, цари кипрских городов: Акестор (Идалия), Пилагор (Хитра), Дамис (Китий), Етеандр (Пафа), Адмит (Тамис) и далее – всего 22 царя по списку – срочно выразили покорность Асархаддону и поспешили заплатить дань. Интересен договор, который Асархаддон заключил с царем Тира Баалом. Согласно этому договору Баал не должен был принимать серьёзных решений без ассирийского надзирателя-регента и без совета старейшин, бывшего, очевидно, органом власти, настроенным в пользу Ассирии. Не исключено, что именно такой же совет руководил действиями и молодого иудейского царя, сменившего Езекию.

Но кем были эти старейшины? Есть мнение, что это были местные олигархи, чьи финансовые интересы были полностью завязаны на благополучие ассиро-вавилонского экономического пространства. Т.е. чем спокойней и благополучней живёт Ниневия, тем лучше было для советников финикийского царя. И надо полагать, финикийцы здесь не были исключением.

Вот взять, к примеру, Иудею. Конечно, у евреев были свои особенности, но и там ведь гордого Езекию сменил Манасия, оказавшийся самым большим другом Ашшура и Ниневии. А ведь в это время внутри страны происходили поистине знаковые изменения.

Ликвидация израильского царства была самым настоящим шоком для «богоизбранного» народа. Они серьёзно задумались, и начали массово писать книжки. Кто-то даже вспомнил про Моисея. И так удачно это ко времени пришлось, что Езекия тут же стал первым царём, который стал жить по его заветам, а не по законам «кровопийцы» Давида. По крайне мере, он первый, о ком такое вообще было сказано в Ветхом Завете.

В книге пророка Амоса, современника падения Самарии и выселения израильтян, есть такая фраза в девятой главе: «В тот день Я восстановлю скинию Давидову падшую, заделаю трещины в ней и разрушенное восстановлю, и устрою ее, как в дни древние». Вот так. Даже скиния во времена падения Самарии не имела никакого отношения к Моисею. Кстати, Амос вообще ничего про Моисея не слышал. Про реку Египетскую он знает, про Исход тоже, Давида аж дважды поминает, а вот о Моисее молчок!

Может, Моисей и создал иудеев, но об этом знал до поры только избранный круг жрецов. Царя же Давида, столько сделавшего для секты левитов, почитали куда как интенсивнее. Что и логично. В конце концов, тот хоть евреем был в отличие от Моисея, с которым, к тому же, была связана какая-то очень тёмная и запутанная история. Поэтому вполне логично, что на всём протяжении четырёх Книг Царств великим законодателем считался именно Давид. И все четыре книги твердят об этом как заведённые: все самые благочестивые цари ходили именно «путями Давида», а никак не Моисея.

Только в четвёртой Книге Царств появляется первое серьёзное упоминание имени Моисея, при этом в форме ранее совершенно не встречавшейся: «И прилепился он к Господу и не отступал от Него, и соблюдал заповеди Его,какие заповедал Господь Моисею». Как видите, здесь уже упоминаются заповеди Моисея, а не пути Давида. Разница существенная. Правда, если пролистать книгу Паралипоменон из Септуагинты, которая есть перевод альтернативного иудейского источника, то упоминание о Моисее снова исчезает.

Зато, из неё мы узнаём, что Давид многое сделал, чтобы себя увековечить: «Дела царя Давида, первые и последние, описаны в записях Самуила провидца и в записях Нафана пророка и в записях Гада прозорливца, равно и все царствование его, и мужество его, и происшествия, случившиеся с ним и с Израилем и со всеми земными царствами» (1Пар 29:29,30). Мы знаем, что Давид очень многое сделал, чтобы выглядеть белым и пушистым. И методы его для нас тоже не секрет. Логично, что и законодателем Давид мог сделаться без проблем. А лишние упоминания о каких-то Моисеях ему были вовсе не нужны. В особенности, если правда то, что косточки пророка в песок Синая закапывали левиты.

Такая разница в показаниях Паралипоменона и Книг Царств, объясняется просто. Перед самым возвращением из вавилонского плена, часть несогласных с новыми реформами, в силу того, что их поддерживал Вавилон, дала дёру в Египет: «В седьмой месяц пришел Исмаил, сын Нефании, сына Елишамы, из племени царского, с десятью человеками, и поразил Годолию, и он умер, и Иудеев и Халдеев, которые были с ним в Массифе. И встал весь народ, от малого до большого, и военачальники, и пошли в Египет, потому что боялись Халдеев» (4Цар 25:25,26). И вот там они уже перевели позднее свои тексты царю Птолемею, которого весьма заинтересовали еврейские учения. Так появилась Септуагинта, в которой Моисея оказалось ещё меньше.

Теперь можно предположить, что суть реформ Езекии заключалась в необходимости вдохнуть новую жизнь в проект, который явно разваливался. Посудите сами, «богоизбранному» народу были обещаны всевозможные ништяки и гешефты, а вот уже долгое время доставались только тумаки и затрещины. А тут ещё из Израиля набежало беженцев со своей собственной интерпретацией древних легенд об Исходе. Того и гляди, правоверные друг другу бороды щипать начнут. В общем, в народе назревала серьёзная инвентаризация собственных знаний. И до чего народ мог додуматься самостоятельно, одному только Ягве было известно.

Давид, как законодатель иудаизма и официальный автор псалмов, к этому моменту уже полностью исчерпался, и требовался новый герой. И тогда за дело взялся очень талантливый и искренне верующий книжник. Он собрал с полок храмовой библиотеки всё, что только можно было собрать, и явил свету вдохновлённый суровыми временами литературно-исторический труд.

Надо думать, что этот гениальный драматург оказался человеком из команды одного из лучших умов иудейского народа, великого пророка Исайи. Никто кроме Исайи не мог бы сподвигнуть иудеев на подобную трансформацию, других кандидатов просто не просматривается. Да, и сам царь-реформатор Езекия тоже был воспитанником пророка, что немаловажно. Только в эпоху пророка Исайи, могла возродиться на свет история о том, как Моисей вывел иудеев и израильтян из Египта, единым народом. И вот в этой смеси историчности и назидательности был заложен такой мощный заряд, что даже вавилонский плен не смог уничтожить тех связей, что были порождены тем переосмыслением еврейской истории, которое окончательно оформилось на страницах четырёх книг Моисеевых.

Стоит, однако, отметить, что такому брожению умов в немалой степени поспособствовала и деградация левитов старой школы, которые жестоко преследуя высших руководителей конкурирующих сект, к собственным идеологическим «огрехам» относились очень спокойно. Об этом свидетельствует и археология. Святилища на высотах и другие местные культы были очень широко распространены в Иудее до самой осады Иерусалима Синаххерибом. А жители иудеи продолжали поклоняться мелким местным божкам, даже когда Илия проводил ликвидацию тирийских конкурентов.

Но теперь, когда Исайя или его ученики заново открыли своему народу имя Моисея, то начинается совершенно новая эпоха иудаизма. Именно при Езекии, царственном воспитаннике Исайи происходит окончательное возведение в абсолют принципов атонизма и все былые кумиры, в том числе и медный змей самого Моисея подвергаются тотальному истреблению, а законы данные царём Давидом, сменили заповеди завещанные пророком Моисеем. А заодно и сынам Аарона объяснили всю пагубность их пристрастия к позолоченной говядине, к тельцу то бишь.

Вы, конечно, можете со мной не согласиться, потопать ногами и покричать ату его, ату, на костёр, мол, еретика. Но сначала всё-таки разъясните мне, как ещё можно понимать следующую фразу: «Повелел царь всему народу, сказав: совершите пасху Господу, Богу вашему, как написано в сей книге завета, потому что не была совершена такая пасха от дней судей, которые судили Израиля, и во все дни царей Израильских и царей Иудейских» (4Цар 23:22,23).

Собственно, Пасха – это празднование начала Исхода, а Исход – это Моисей. И раз еврейские цари не праздновали Пасху, значит, они совершенно не почитали Моисея. А чтобы развеять последние сомнения, откроем книгу самого пророка Исайи, который и являлся отцом всех реформ Езекии: «Но они возмутились и огорчили Святаго Духа Его; поэтому Он обратился в неприятеля их: Сам воевал против них. Тогда народ Его вспомнил древние дни, Моисеевы: где Тот, Который вывел их из моря с пастырем овец Своих?» (Исайя 63:11). Совершенно ясное и недвусмысленное свидетельство. Здесь Исайя открыто объясняет, что все нынешние беды и поражения, претерпеваемые евреями от Ассирии, происходят от того, что забыты времена Моисеевы. Т.е. забыты полностью.

И вот теперь, после того, как Езекия уничтожил языческие святилища, еврейский бог якобы совершил чудо и изгнал ассирийцев от лица евреев. Такое должно было врезаться в мозг иудеев намертво. Но одних пророчеств Исайи оказалось всё-таки маловато. Религия религией, но для столь революционных изменений в сознании, наверное, нужно что-то посерьёзнее, чем просто неудачное нашествие Синаххериба. Чтоб мужик перекрестился, должен грянуть гром. А гром-то пока отступил. И когда на троне Езекию сменил Манасия, то возмутителя спокойствия Исайю безо всякой дрожи в коленях просто распилили пополам.

Так что отложим пока в сторону идеологический аспект и вспомним о том, что является не менее важной причиной многих реформ – дефицит бюджета. Езекия, развернувший титаническое строительство, выплачивая при этом дань ассирийцам, наверняка оказался перед проблемой нехватки средств. А в таких условиях, сплотить и направить людей работать на общую цель может только пророк. А потому Исайя и оказался на коне.

Дело в том, что в это же самое время в Ассирии началась самая настоящая гражданская война, и это затронуло Иудею напрямую. Поясню. Была у иудейского государства одна интересная особенность, о которой крайне редко вспоминают.

Что такое собственно Иудея? Клочок пыльной, сухой степи. Выращивать тут урожай или пасти скот в разы менее перспективно, чем, скажем, вдоль берегов рек Междуречья или Нила. Ресурсов вообще никаких. Даже древесина ближайшая была далеко на сервере, в Ливане, к которой финикийцы никого не подпускали, и Соломон выменивал её на нубийское золото.

Остаётся только вопросить, что же держало евреев в этой богом забытой земле? И ответ тут будет самым неожиданным. А они и не держались! Они расползались по всему белу свету ещё задолго до падения Самарии. Вот я ранее привёл пример, как часть евреев бежала в Египет после взятия Иерусалима вавилонянами. Вы сами подумайте, неужели вот так просто вскочили с насиженных мест и всей толпой побежали? Да, кто их там ждал-то!

А ведь всё просто, единственная деятельность, которая приносила евреям достаточный доход – это торговля. Во-первых, евреи – это всё-таки народ по своей сути кочевой, а это как-никак склонность на уровне генетики. Например, ближайшие их родичи финикийцы, вообще не мыслили себя без путешествий. Правда, те плавали по морю, а евреи ходили пешком или на верблюдах разъезжали.

Во-вторых, религия евреев тоже на месте не держала. Храмы им были особенно ни к чему, ибо своего Бога евреи носили всегда при себе. В таких условиях именно еврейская нация была обречена стать народом-торговцем. Не только в Египте, а по всему цивилизованному миру существовали их колонии. Туда и бежал народ, убоявшийся халдеев.

Ассирийская империя самим своим возникновением сделала еврейскому народу огромнейший подарок – единое ассиро-вавилонское экономическое пространство. Евреи, несомненно, с лёгкостью включились в эту игру, и очень быстро появилась сила, с которой уже надо было считаться многим – еврейский капитал.

Открываем книгу Товита и читаем следующее: «И даровал мне Всевышний милость и благоволение у Енемессара, и я был у него поставщиком; и ходил в Мидию, и отдал на сохранение Гаваилу, брату Гаврия, в Рагах Мидийских, десять талантов серебра» (Тов 1:13,14). Между прочим, товарищ Товит был в числе прочих переселён из Израиля в Ассирию. Но уже вскоре помимо узелка с вещами он оказался владельцем десяти талантов серебра сбережений и не больше, не меньше, поставщиком царского двора. Не хило, правда? Но откуда, он взял подъёмные?

Свои сбережения, Товит передал на хранение другому еврею Гаваилу, который проживал аж в далёкой Мидии. Тот тоже наверняка кому-то что-то поставлял, но не это главное. Снова читаем Товита: «И пошел Рафаил и остановился у Гаваила и отдал ему расписку; а тот принес мешки за печатями и передал ему» (Тов 9:5). Вот оно что, Гаваил-то банкир! Но это и логично, ведь если есть капитал, то есть и его институты – банки. Получается, что и еврейские банки и еврейский капитал существовали ещё до падения Самарии, а значит, существовали и банкиры, такие как Гаваил.

Но еврейский капитал – это всё-таки образ чисто умозрительный, а у него должны были быть свои реальные представители. Например, такие же старейшины, которые в соседнем с Иерусалимом Тире вязали по рукам и ногам местного царя Баала. Они тоже были крайне не заинтересованы в том, чтобы кто-то мутил воду и портил им торговлю смутами и войнами. И если уж финикийские старейшины смогли сделать послушным своего царя, то почему это не могло получиться у торговцев еврейских?

Когда царь Езекия постановил, что отныне всем надо свозить золото исключительно в иерусалимский Храм, то он очень сильно наступил на мозоль многим влиятельным иудеям. Однако, в тот момент «старейшинам» пришлось подчиниться. Если послушать пророка Амоса, то можно прийти к выводу, что Езекия, как правитель, мог сыграть на следующих проблемах:

- вы попираете бедного и берете от него подарки хлебом;

- вы враги правого, берете взятки и извращаете в суде дела бедных;

- покупаете неимущих за серебро и бедных за пару обуви.

Если короче, то это коррупция, произвол властьимущих и массовые разорения налогоплательщиков. Совершенно очевидно, что господа олигархи совершенно зарвались, и вот это самое недовольство, которое выражали пророки Амос и Исайя, Езекия умело использовал в своих целях.

Помимо этого, в Ассирии начались серьёзные проблемы, и олигархам тогда просто некуда было деться от взора еврейского царя. Момент был удобный, и только слепой не узрел бы в проповедях Исайи отличный повод пополнить казну: «И израильтяне, и иудеи, живущие по городам иудейским, также представили десятины из крупного и мелкого скота и десятины из пожертвований, посвященных Господу, Богу их; и наложили груды, груды» (2Пар 31:6). Как видите, царь Езекия, поддержав Исайю, в накладе не остался.

А вот что по этому поводу пишет торговец Товит: «Я же один часто ходил в Иерусалим на праздники, как предписано всему Израилю установлением вечным, с начатками и десятинами произведений земли и начатками шерсти овец и отдавал это священникам, сынам Аароновым, для жертвенника: десятину всех произведений давал сынам Левииным, служащим в Иерусалиме; другую десятину продавал, и каждый год ходил и издерживал ее в Иерусалиме». Во как! Даже три десятины в итоге.

Надо отдать царю Езекии должное, все эти средства были пущены в дело. Иерусалим был превращён в неприступную крепость: городские укрепления удвоены, вокруг Иерусалима были засыпаны все источники воды, а в самом Иерусалиме была организована уникальная система водоснабжения. Забавно так же и то, что такие люди как Товит, по сути, создали ситуацию, когда Езекию финансирует сама Ассирия.

И успех пришёл к Езекии. Вторая осада Иерусалима окончилась для ассирийцев позорно. Но это только в Ветхом Завете всё выглядит здорово и замечательно. Езекия-то отсиделся за стенами, а вот остальная Иудея была разграблена. И наверняка очень многие задали вопрос: «Доколе?». Ну, в смысле, столько десятин уплочено, а Ягве даже ухом не повёл!

Поэтому неудивительно, что новый царь Манассия, оказался в полной власти олигархов. Об этом говорит каждый его шаг. Манассия начал массовые преследования пророков и предпочёл стать послушным вассалом царя Ассирии. Еврейским старейшинам-богатейшинам, аналогично египетскому жречеству при Рамсесах, был не нужен сильный царь, да и отдавать десятую часть от нажитого «непосильным» трудом царю они тоже не собирались. А вот иметь хорошие отношения с Ассирией было очень даже выгодно для каждого отдельно взятого семейного бизнеса. И даже казалось, что всё теперь будет в полном порядке.

Однако, это было время ростовщиков. А у ростовщического капитала есть одна очень неприятная особенность. Хотя, на мой взгляд, это скорее особенность не ростовщического капитала, а тех, кто к нему прибегает, но назовём вещи так, как это делается по привычке.

Самым странным образом, ростовщичество приводит к кризисам и разорению. Такой вывод сделали ещё древние. Тот же Ветхий Завет наполнен открытыми нападками на ростовщичество, которые, кстати, и перешли позднее в христианство и ислам. Но в чём же тогда дело? Ведь опыт поколений – это самое лучшее доказательство того, что ростовщичество есть зло, и, казалось бы, в споре, что есть процент: мотивация или зло, – надо ставить точку.

Однако, не всё так просто. Правы, как обычно, обе стороны разом. Это и мотивация, и зло. Смотря по обстоятельствам. Всё дело, как обычно, в самих же людях. Ведь сам по себе процент – это исключительно удобная вещь в плане мотивации должника. Это совершенно бесспорно.

Но вот далее начинаются нюансы. Например, почему-то в последствии оказывается, что, не смотря на всю силу мотивации, рано или поздно должник оказывается в условиях, когда даже сам кредитор понимает, что сроки возврата займов надо увеличивать. Т.е. заёмщики начинают рефинансировать свой долг в счёт новых процентов. А потом, вдруг, наступает массовое разорение и банкротство, потому как улучшения ситуации опять же не происходит.

Это не моё и очень-очень древнее наблюдение, но, несмотря на это, ростовщичество по-прежнему остаётся востребованным по сей день. А иначе и быть не может, потому как капиталы не должны пылиться без дела – время деньги. Значит, капиталы будут обязательно отданы в рост. Это в принципе неизбежно. Но почему же процент всё-таки съедает должника? Обычно здесь приводится аргумент, что ростовщический процент включает некую положительную обратную связь.

Это самый излюбленный прием критиков процента. Однако, скажите мне, а что же мешает ввести компенсирующую отрицательную обратную связь, например, в виде законом предписанных массовых списаний долгов раз в несколько лет, которые практиковались на том же Древнем Востоке повсеместно? Т.е. решение у задачки в минимальном виде уже давно есть. Но тут мы упираемся в самое главное, а есть ли вообще желание эту задачку решать-то? Трудно отделаться от подозрений, что вовсе не в проценте дело, а в процентщиках, да и в заёмщиках тоже.

Собственно, само слово процент уже вводит в полнейшее заблуждение, когда речь заходит о ростовщичестве. Процент здесь вообще не причём. Это так – фетиш для невеж, а на самом деле всё куда как тоньше. И по этому поводу я расскажу Вам очень поучительную историю, совершенно типичную для той эпохи, до которой мы как раз добрались.

Участь земледельца во все времена была одной из самых трудных. Вот и жители селения Ах-иддина, находившегося близ вавилонского пригорода Шахрина, с великим трудом перебивались от урожая до урожая. И случилось так, что некий вавилонский олигарх Иддин-Мардук почувствовал некую особенную страсть к землям, находившимся во владении ах-иддинцев.

Всё что потребовалось Иддин-Мардуку – это дождаться подходящих условий для атаки. Т.е. неурожая. Вот в один такой неурожайный год, когда прилежные селяне не знали, чем кормить свои семьи, и явились «благодетели», Иддин-Мардук с приказчиками, и предложили «помощь». Голодающим селянам было предложено продать будущий урожай по текущим ценам. Выхода у селян вообще-то не было, и те волей-неволей приняли эти условия. Наступила жатва. Голодовка кончилась, но львиную долю собранного ячменя пришлось отдать «благодетелям».

А вот тут самый главный фокус. Урожай был продан по летним, т.е. самым низким в году, ценам. А возврат происходил при ценах зимних. Мало того, что Иддин-Мардук наварился на сезонных колебаниях цен, так ведь пришла новая зима, и селянам уже самим пришлось просить Иддин-Мардука и его людей выкупить у них следующий урожай.

Так, из года в год задолженность увеличивалась, и дело кончилось тем, что все селение оказалось во власти Иддин-Мардука, который вел оптовую торговлю продовольствием. А тот ещё и приказал своим должникам выращивать то, что требовалось лично ему, в частности чеснок, а не то, что им хотелось.

Каждый год весной по каналам плыли лодки и плоты, груженные чесноком, ячменем, финиками, сезамом, выращенными должниками Иддин-Мардука и предназначенными для продажи жителям Вавилона. Иддин-Мардук богател, а жители селения Ах-иддина и многих соседних деревень все глубже и глубже увязали в долгах. Формально они оставались собственниками своих парцелл, а фактически превратились в крепостных Иддин-Мардука, работали на него из-за долгов и никуда не могли уйти от своих клочков земли. Иддин-Мардук же, не являвшийся юридически крупным землевладельцем, в реальности владел несколькими латифундиями, потому что в таком же положении, как селение Ах-иддина, оказалась значительная часть всего округа Шахрина.

Обратите внимание, как всё это похоже на жизнь современного среднестатистического американца, который набирает долгов выше крыши и живёт всю жизнь в страхе потерять своё место. Ведь тогда он лишится всего, ибо он круто должен своему кредитору-банкиру. И ежели не сможет американец в неопределённый момент будущего выплатить всё сполна, то тут же окажется на улице.

В этом и кроется главная западня ростовщического капитала. Ведь в чём главная суть любой сделки по продаже капитала-то? В ожидании. Сам по себе капитал есть ничто. Максимум, он может служить стимулятором деятельности. При этом, когда происходит продажа капитала, то одна сторона всегда продаёт обещания, а другая покупает ожидания. А что выйдет из такой сделки, далеко не всегда можно сказать заранее. Есть такой анекдот на эту тему: если Вы должны банку тысячу рублей – это Ваши проблемы, а если Вы должны банку миллиард рублей – это уже проблемы банка.

Заимодавец ожидает, что ему не только вернут, но и вернут больше, чем он отдал, и это всегда риск. А получается вот что в итоге. В тучные годы, когда всё хорошо, возникает иллюзия процветания, приводящая к тому, что огромный поток халявного богатства, полученного от собравших, например, удачный урожай землевладельцев, обращается на покупку бесчисленных «прекрасных» вещей, призванных увеличить наслаждение жизнью. Т.е. весь гешефт безо всяких стабфондов проматывается на сверхдорогое потребление. Или того хуже, направляется на разорение других, менее удачливых сегодня трудяг, что ещё более осложняет ситуацию в долгосрочном плане. В сущности, так уничтожаются ресурсы, которые можно было бы использовать в будущем.

И что интересно, речь здесь идёт не только о ростовщиках, но и о тех, кто с них кормится. Ведь ростовщики – это далеко не всегда конечное звено в цепи питания. Очень часто ростовщик оказывается лишь инструментом выколачивания средств для тех, кто любит вкусно поесть и хмельно выпить на халяву. Для аристократов, например.

Вот Вам, пожалуйста, снова Вавилон. Или как выглядела бы на самом деле история о библейском Иосифе, если бы авторы Ветхого Завета не поспешили бы с хэппи-эндом, возникшим в этой истории исключительно из идеологических соображений.

Всегда и везде «хозяева мира» нуждаются для управления своими разбросанными имениями в услугах управляющих. Вот и у могущественной вавилонской семьи Эгиби одним из таких управляющих долгое время был Даян-бэл-уцур. Карьера последнего началась с того, что он попал в залог к уже известному нам Иддин-Мардуку. В 545 году до н.э. Даян-бэл-уцур сидел арендатором (т.е. топ-манагером) в одном из имений Эгиби. Иддин-Мардук обратил внимание на деловую сноровку раба и в 535 году выкупил его у прежних господ, ныне должников Иддин-Мардука. Даян-бэл-уцур стал приказчиком Иддин-Мардука и занялся той самой скупкой урожая у землевладельцев селения Ах-иддина, о чем уже говорилось выше. В 525 году, перед смертью, Иддин-Мардук подарил раба своему второму внуку – Набу-аххе-буллиту, сыну Итти-Мардук-балату, потомка Эгиби. Так раб-манагер стал собственностью уже семьи Эгиби, которая поручила ему управление своими имениями в районе Шахрина. Даян-бэл-уцур продолжал заниматься скупкой урожая, ростовщичеством, брал в залог землю у должников, получал ренту с арендаторов в имениях семьи Эгиби, и приобрел у господ репутацию дельного и надежного слуги.

В 508 году перед разделом имущества с братьями Мардук-нацир-апли, старший в семье Эгиби, выкупил Даян-бэл-уцура с его многочисленной семьей у своего брата Набу-аххе-буллита. Дело в том, что Даян-бэл-уцур помогал ему в одной щепетильной операции.

В своё время Мардук-нацир-апли, подмазав необходимые шестерёнки в механизме местных храмовых властей, купил право сбора чеснока в имениях храма Эсагилы в 512 и 511 годах. За это он заплатил аж 42 1/2 мины, т.е. 22 килограмма серебра. Деньги, разумеется, немалые, и, скорее всего, заёмные. Чтобы возместить затраты побыстрее и получить прибыль побольше, Мардук-нацир-апли попытался нажать на держателей храмовых земель, поручив это сделать Даян-бэл-уцуру. Но держатели дали отпор и хищнику, и его рабу. Дело дошло до открытого бунта. Даян-бэл-уцура избили до полусмерти разъяренные вавилоняне, и упырь больше не посмел сунуться к ним за чесноком. В итоге, вместо предвкушаемых барышей Мардук-нацир-апли понес крупные убытки, и только финансовая помощь семьи жены спасла его от банкротства.

А мораль проста: не гонялся бы ты поп за дешевизной.

Любая рента становится в итоге лишь причиной формирования класса паразитов-рантье, если этому не препятствовать всеми силами. А если не направлять изъятые рентой средства на некое нужное всем дело, по примеру царя Езекии, то всё закончится весьма предсказуемо.

Чем прибыльнее текущая циркуляция ростовщического капитала, тем выше ожидания тех, кто окормляется от этих доходов. И ожидания эти будут только расти, как это было в случае с Мардуком-нацир-апли, которому всё было мало. Ожидания – это система с положительной обратной связью, вероятно, заложенная в природе самого человека. Поэтому дело тут даже не в алчности Мардука-нацир-апли, ему необходимо было искать всё новые источники дохода, так как всё что он обирал со своих жертв, тут же исчезало в топке потребления. Одних только домов в разных городах Вавилонии у Мардука-нацир-апли было за полсотни.

Если не выводить эту избыточную, т.е. не гарантированную реальной жизнью, ренту в некий Стабфонд и не вкладывать её в Развитие, то скорее рано, чем поздно, но обязательно выяснится, что рухнувшие ожидания просто нечем компенсировать. Всё проедено в тучные годы, и даже если это была, скажем, лишь половина всей ренты, то второй половины всё равно не хватит. Та рента, что была потреблена, очевидно, невосполнима.

Вот царь Езекия не только защитил свой народ от уничтожения, но заодно и ренту перераспределил, вытряхнув её из наиболее денежных мешков. Ему сопутствовал в итоге успех. Однако, плоды его трудов снова присвоили олигархи, выторговав после успешной обороны Иерусалима себе тёплое место под ассирийским солнцем. Затем они снова выжали Иудею досуха. И снова люди стали продаваться за пару обуви. И снова окреп ветер перемен, который не утих на самом деле вместе с казнённым Исайей. И снова для олигархов этот ветер оказался скорее ядовитым, чем освежающим.

Короче, если некие финансовые паразиты оказались у власти, особо не расстраивайтесь. Это ненадолго. Они обязательно доиграются до открытого бунта. Правда, когда эту бригаду всё-таки от власти отстранят, тоже не спешите радоваться. Они могут очень скоро вернуться, если ничего не предпринять в этом направлении. И природа ростовщического процента здесь совершенно не причём – всему виной природа человеческая.

Так что ростовщики – это далеко не единственная причина кризисов. Просто они более других подходят на роли главных виноватых по формальным признакам. Хотя в том же Египте, например, где первые настоящие ростовщики появились только во времена Нового Царства, кризисы происходили регулярно и без них. А могут быть и другие причины, оказывающие влияние на самое главное – устремления людей – в направлении, способствующем развитию кризисных явлений.

Для примера могу Вам предложить рассмотреть на досуге полушуточную гипотезу о кризисе хронической усталости элит. Эта штука возникает, когда общество переходит некую грань потребительства и начинает концентрироваться не только на удовлетворении самых низших своих потребностей, но и в самой изощрённой их форме. Более того, подобное становится смыслом жизни вообще.

В Древнем Риме такие времена проходили под лозунгом «хлеба и зрелищ». Но я бы тут немного расширил фразу до «хлеба, зрелищ и секса». Про этот последний фактор, конечно, в школьных учебниках не напишешь, но именно он таит в себе очень серьёзный потенциал для самоликвидации империй.

Факт того, что краху всегда предшествует период, так называемого загнивания общеизвестен. И проявляется это в том числе в безудержной сексуальной активности граждан, которая становится результатом самой банальной скуки. В итоге, у подавляющего большинства жителей империи оказывается гораздо более чем один сексуальный партнёр. О массовых оргиях, которые устраивались в Риме периода упадка многие, наверное, наслышаны. Нечто подобное творилось и в Ниневии перед кр