Познавательная и экзистенциальная парадигмы субъектности

Жизнь человека неразрывна, непрерывна и, конечно, не делится на модусы познания и экзистенции. Тем не менее ее можно рассматривать в двух аспектах, и окажется, что эти два аспекта, на первый взгляд, формулируются в разных терминах и даже совершенно не пересекаются. Вопрос их взаимоотношения и пересечения будет рассмотрен ниже. Сейчас мы сформулируем эти две парадигмы бытия человека.

Познавательная парадигма. Я ставлю ее первой не по важности, а потому что к ней привязаны те определения субъекта и эгоцентризма/эксцентризма, которые я давала выше. Мы должны учесть убедительные аргументы Варелы и Матураны^[4], что для любого вообще живого существа существование есть познание. Но как раз для человека это не вполне так. Теория Варелы — Матураны, правильная для животных, будучи перенесена на человека, делает из него сущностное животное. Она прекрасно применима к эгоцентрическому субъекту, каковым является ребенок. Но вот для эксцентрического субъекта ее нужно уже довольно капитально перестраивать. Эксцентрический субъект может сам осознанно строить свою среду, и в этом случае он может действовать, казалось бы со стороны, вопреки ранее полученным знаниям. Игнорирование уроков жизни — для человека далеко не всегда признак недоученности. Это может быть признак творчества или высоких моральных принципов.

Как бы то ни было, опишем познавательную парадигму субъекта. Прежде всего введем понятие первичной и вторичной среды (само понятие среды будем считать самопонятным — это то, в чем находится и действует субъект). Первичная среда в общем совпадает с «первым миром» по Попперу^[5] — это физические объекты. Их законы субъекту необходимо познать, чтобы действовать в реальном мире. К первичной среде относятся и такие «гибридные» объекты, как, условно говоря, троллейбусы: субъект может изучать их как физические объекты, самостоятельно познавать маршрут и интервал их движения. Правда, на примере троллейбусов заметно, что редко кто так делает, большинство просто читают расписание на остановке. Еще чаще мы склонны спрашивать у других людей, которые кажутся нам компетентными, куда и как проехать. (Появившиеся в настоящее время интернет-данные я не беру в расчет.) Таким образом, выявляется новая гносеологическая среда: люди. Я называю ее вторичной, потому что она в познавательном смысле обычно служит прослойкой между познающим субъектом и первичной средой. Она предоставляет некую «полупереваренную» информацию. Правда, современные когнитивные исследования показывают, что вторичная среда познавательно довлеет сильнее первичной. Формулируя это строго, ошибочные сведения, предоставленные вторичной средой, более убедительны для субъекта, чем истинное познание первичной среды, даже тогда, когда он в состоянии его осуществить. В нашем транспортном примере субъекту посоветовали ездить определенным маршрутом, и он ездит, хотя существует — и может быть познан посредством изучения расписания — другой маршрут, более подходящий. Возможно, субъект просто не имеет большого интереса оптимизировать свой маршрут. А возможно, ему не приходит это в голову.

Итак, познавательная парадигма субъектности состоит в применении полученных от первичной или вторичной среды знаний к принятию решений о своих действиях. Поначалу такое определение может показаться пустым, но мы увидим, что это можно делать разными способами.

Экзистенциальная парадигма. Субъект существует в мире в своих средах, первичной и вторичной. Собственно экзистенциальная парадигма — это способ отношения субъекта к своей среде.

Отношение к среде может быть сущностно двояким. Первый вид отношения — чистое познание. Важно, что влияние познающего субъекта на среду полагается здесь пренебрежимо малым. С маршрутом троллейбуса ничего не станет, знает его субъект или не знает. Среда, однако, не всегда столь независима. Если, например, в семье один субъект познает второго и он применяет диалог, то это может очень сильно изменить второго субъекта. Можно спросить вроде бы невинную вещь — и глубоко обидеть этим человека. Это же относится и к более устойчивым на вид средам. Ребенок познает бабочку, отрывая у нее крылышки. Он познает законы механики, разбивая мячом окно. Начинающий пользователь познает компьютер и стирает нужные файлы.

Второй вид отношения к среде — забота о ней, видоизменение и устроение ее, придумывание правил обращения с ней. Главное здесь то, что субъект не полагает свое влияние на среду пренебрежимо малым. Соответственно он аккуратен и относится к ней со всей ответственностью. Если в первом случае субъекта можно сравнить с пассажиром корабля, который прыгает по палубе, но корабль от этого не раскачивается, то во втором случае субъект — это пловец на байдарке, которая реагирует на каждое его движение.

Уже видно по описанию двух видов отношения к среде, что первое отношение характерно для эгоцентрического субъекта, то есть ребенка, а второе — для эксцентрического, то есть взрослого. Во взрослой парадигме можно выделить несколько подтипов отношения к среде: охранительное, преобразующее, организующее и др. Разнообразные комбинации возникают во вторичной среде, для которой и первичная среда является средой, и познающие субъекты также являются видом среды. Вообще это важное следствие: один субъект весьма часто является средой для другого субъекта. Есть лишь несколько видов взаимодействия, где это не так, но мы сейчас не будем останавливаться на этом.

Кратко рассмотрим ситуацию преподавания. Преподаватель является вторичной средой для студентов, первичной средой является предмет преподавания. Тут же следует заметить, что теоретически и студенты — среда для преподавателя. Однако это одно из наивысших выражений эксцентрической парадигмы, Э. Берн^[6] называет это установкой родителя: преподаватель должен во многом исключить для себя студентов как среду, его дело — быть средой для них. Чем более эгоцентричен познающий субъект, тем лучше идет познание, и поэтому преподаватель должен позволить студентам быть по максимуму эгоцентричными, взваливая на себя весь необходимый эксцентризм. В частности, он устанавливает правила игры. Он решает, что сообщать из предмета, а что нет. Он придумывает методики усвоения. Если студенты наносят какой-то (познавательный или даже личный) ущерб ему, он обязан, так сказать, проглотить это. Родитель — это субъект, добровольно ставший средой. Понятно, что самое высшее выражение родительской позиции — материнство. Мать является исключительной средой для младенца, по крайней мере пока он мал. Хотя, конечно, элементы познающего субъекта остаются всегда, без этого мы просто не можем; так, в частности, мать познает своего младенца, его привычки, его характер и т. п. Но, конечно, она познает его не как познавал бы эгоцентричный субъект, ей никогда не придет в голову, что ее влияние на младенца пренебрежимо мало.

Итак, мы достаточно ясно увидели, что существуют две парадигмы, познавательная и экзистенциальная, и на примере экзистенциальной парадигмы мы увидели, что она совершенно по-разному реализуется у эгоцентричных и у эксцентричных субъектов.

Как можно различить те же две установки, эгоцентричную и эксцентричную, в случае познавательной парадигмы?

Познавательно эгоцентричный субъект, то есть ребенок, исходно не знает никаких правил (законов), по которым устроена его среда. Главный предмет его познания, соответственно, — выяснение правил среды. Для этого он пробует всевозможные правила игры со средой, его познание сущностно деятельностно, и это — игра^[7]. Выяснив правило, он выясняет, до какой степени можно его нарушать, какие элементы среды варьируют правила, а какие всегда подвержены одним и тем же. В будущем последние будут названы неодушевленными. Такой субъект не дает среде оценок и не мыслит ее иначе, чем она есть. Его способности адаптации безграничны в рамках тех правил, которые он способен изучить.

Однако со временем происходит переход к эксцентричности, появляется второе «Я», и бесплановая игра прекращается. Во втором полюсе эксцентрического субъекта находятся неизменные истины, фундаментальные принципы, а главное — стержень построения собственной субъектности. Познание делается более распланированным и осмысленным («пожалуй, надо узнать, что такое то-то и то-то»). Появляется возможность созерцательного познания, под которым я понимаю прежде всего оперирование логикой. В познавательной парадигме второй полюс «Я» можно назвать «эпистемным», в том смысле, что это фундаментальная опора дальнейшего эмпирического познания. Это последнее осуществляется первым полюсом и, конечно, не прекращается с появлением второго полюса; элементы игрового познания присутствуют на протяжении всей жизни, в том числе даже в науке и других областях вроде бы серьезного познания мира. Напомню, что под игровым познанием я понимаю прежде всего выяснение правил игры со средой путем их спонтанного варьирования.