Глава 13

Голос дракона прервал мысли Лайела, когда он всё ещё был под властью бурлившего в нём возбуждения. «Какая удача. Правда!»

Делайла напряглась в руках вампира.

«Делайла…» Кровь амазонки была воистину божественным нектаром. Один маленький глоток, и он словно вознёсся на небеса. Глоток побольше, и он испытал такой сексуальный экстаз, какого никогда не испытывал даже в моменты самого неистового полового акта. Лайелу не следовало пробовать её, нет. Он ожидал, что амазонка окажется обыкновенной, и он сможет приравнять её просто к еде. Но, увы, он ошибся.

Теперь он знал правду. Теперь он знал, что ничто в мире не могло сравниться с ней. Ни богатый, насыщенный вкус старого вина, ни даже амброзия.

Вампир медленно опустил руки и повернулся, поражаясь тому, какое облегчение испытал при виде двух драконов. На удивление, оба воина стояли плечом к плечу, как союзники, хотя большинство других рас уже разделились, подчиняясь жестоким правилам игры богов. Ещё мгновенье, и Лайел, вероятно, совершил бы что-то непоправимое. «Как будто ты уже не сделал этого», — прошелестело в мозгу. Ладно, тогда что-то… нежное.

Боги, эта женщина бросала ему вызов. Злила его и одновременно притягивала. Изводила, резала его сердце на куски и опустошала душу. Однажды у неё был любовник. Она допустила его в своё сладкое тело, и за это вампир презирал ублюдка всем своим существом. Однако, сейчас было не слишком удачное время для подобных размышлений.

Лайел неторопливо изучал своих новых противников. Ярость затопила вампира при виде их рассерженных золотистых глаз. Так-то лучше. Это чувство было неотъемлемой частью его естества, оно срослось с ним, сплавилось с его костями, текло вместе с кровью по венам. И всё же, сегодня ночью он не испытывал потребности напасть и убить. Почему?

Лайел заверил себя, что Делайла не могла исцелить его внутренние раны. Там уже нечего было лечить. Некоторые удары наносят непоправимый вред, такой всеобъемлющий, что края таких ран уже не затягиваются и их не сшить. Амазонка не заставляла его забыть. Ведь Лайел забыть не мог. Возможно, это просто то странное чувство облегчения, которое он испытал при появлении оборотней, удерживало его и сейчас на месте, приглушая привычный гнев. Драконы не дали ему совершить глупость.

Больше, чем просто глупость. Делайла задыхалась и трепетала от страсти в его объятьях, и Лайел был очень близок к тому, чтобы уступить ей. Вампир был близок к тому, чтобы дать ей всё. Секс, обещания… вечность. Он всё ещё был готов сделать это. Боги, он уже не касался этой девушки, но по-прежнему мог чувствовать мягкость её тела. Хуже того, это болезненное чувство нежности, которое он испытал, никак не покидало его. Чувство нежности к ней.

Лайел вдруг осознал, что уже несколько секунд — может даже минут? — никто не произносил ни слова. Они стояли друг напротив друга в абсолютной тишине. Лайел знал, почему молчал сам, он просто потерялся в мыслях. Но они, почему молчали они?

— Как мило с вашей стороны присоединиться к нам, — произнес он, чтобы нарушить образовавшуюся тишину, на удивление ровным голосом.

Брэнд и Тагарт одновременно моргнули, будто не могли поверить, что не ослышались. Однако, драконы не расслабились, очевидно по — прежнему ожидая, что он всё же нападёт. Оба держали ладони на рукоятках своих деревянных клинков.

— Он ранил тебя? — обратился Брэнд к Делайле, не сводя своих сузившихся, полных угрозой глаз с вампира.

Лайел не был до конца уверен, какой именно ответ он ожидал услышать от амазонки — или каким ему хотелось, чтобы был этот ответ. Часть его желала, чтобы женщина, чья кровь сейчас текла по его венам, восхваляла его. Встала на его сторону. Чтобы они вдвоём противостояли всему миру, вместе, как две половинки одного целого.

Другая его часть стремилась услышать, как она обвиняет его, как заявляет, что он на самом деле причинил ей боль. С этим будет легче жить потом, когда он останется один на один со своим позором. Тогда он смог бы убедить себя, что целовал эту девушку не потому, что жаждал её больше, чем отмщения, и что в тот ужасный, но такой прекрасный момент он не относился к ней столь же ласково, как когда-то к Сьюзан.

Если бы только Лайел смог убедить себя в этом. Потому что, даже если бы Сьюзан вдруг восстала из мёртвых и прервала их, он не был уверен, что смог бы оторваться от Делайлы в то мгновенье. И он бы ни секунды не сожалел о том, где побывали его руки. Или где до этого побывал его рот.

Неожиданно Лайел явственно ощутил раздвоение своей собственной личности, будто два совершенно разных существа разрывали его в разные стороны изнутри. Прискорбно, но у обоих этих существ было кое-что общее. Они оба ненавидели его. Вампир решил, что во всём виноват этот остров. Это место не только стравливало брата с братом, но теперь и его рвало на части, приводило в смятение, заставляло сражаться с самим собой.

— Я в порядке, — наконец, ответила Делайла дракону. — Нет нужды беспокоиться.

Лайел был разочарован.

— Но было столько криков…, - возразил воин.

— Я в порядке, — настояла она и залилась ярко алой краской.

— Как и я, — добавил Лайел, хотя сильно сомневался, что драконы переживали на его счёт.

Тагарт прислонился плечом к стволу одного из деревьев в обманчиво небрежной позе.

— Мы ведь уже обсудили это, не так ли? — обратился он к амазонке.

Ни слова не сказав вампиру, ни удостоив его и взглядом, Делайла шагнула в сторону драконов. Его врагов, напомнил он себе. Рычание зародилось у Лайела в горле, но он быстро его подавил. Он не хотел видеть её рядом с ними, он хотел дёрнуть девушку назад, прижать к себе, держать крепко и защищать от всех.

«Но это и к лучшему», — прошелестело в мозгу.

— Перед тем, как ты задашь следующий вопрос, — продолжила амазонка подчёркнуто ровным тоном, — знай, что я не обязана отчитываться перед тобой.

— Нет? — спросил Тагарт не менее подчёркнуто мягким голосом, однако, ему не удалось скрыть клокотавшую в нём ярость.

Лайел не сводил с них глаз, переводя взгляд с одного на другую. Щёки Делайлы снова вспыхнули, и на этот раз она выглядела, как будто, виноватой. Виноватой? Вампир знал, что Делайла заключила союз с драконом, но не подозревал, что между ними могло быть что-то ещё. Чувства? Делайла и этот оборотень были?.. Могли ли они?.. Лайел не хотел об этом даже задумываться. Но не смог не подумать: могли ли они быть заодно, чтобы уничтожить его?

— Проводите меня в лагерь, — велела амазонка драконам.

Руки Лайела сжались в кулаки. Зачем просить их проводить себя? Почему не его?

«Потому что она беспокоится о Тагарте», — услужливо подсказал ему противный голосок в голове. — «И хочет, чтобы он был в безопасности».

«Она не имеет значения. Она для тебя ничто. И её кровь, и её вкус, и её сила и сладость, её мягкое, тёплое тело, её нежные, горячие стоны не значат ровным счётом ничего».

Вампир свирепо сверлил взглядом спину девушки. У неё была элегантная осанка, сильные бёдра — с внутренней стороны одного из которых, он знал, уже запеклись две маленькие ранки — и её ноги погружались сейчас в воду на том самом месте, где он уложил её, накрыв собой. Где она извивалась и стонала, и сжимала его волосы.

Раскалённая страсть амазонки была неподдельной. Она хотела Лайела, независимо от того, беспокоилась о Тагарте, или нет. Возможно, она также разрывалась на части противоречивыми желаниями, как и он?

Неожиданно Делайла пошатнулась и была вынуждена широко расставить ноги, чтобы удержать равновесие.

— Пойдём, драконы. Вернёмся в лагерь. Я проголодалась, — голос выдавал испуг и нетерпение.

Лайел нахмурился. Куда делась самоуверенная женщина, которая умоляла его о большем? «Истощена, из-за тебя». Внезапно Лайел осознал, что из всего того, что было ему ненавистно в произошедшем между ними, худшим было именно это. Он взял слишком много крови, и собственными руками превратил её в это слабое существо. Он был ничем не лучше Зейна, которому только недавно выговаривал за подобное. Делайла, которую он знал, ушла бы, и не оглянулась проверять, следует за ней кто-нибудь, или нет, и если следует, то кто.

«Мнишь себе, что так хорошо успел её узнать?»

Вампир ещё больше нахмурился, и его взгляд стал откровенно злобным.

— Ну? — рявкнула амазонка на оборотней, и снова пошатнулась.

Лайел едва сдержался, чтобы не потянуться к девушке.

Тагарт ощетинился в ответ на её тон, а Брэнд выглядел так, будто отчаянно боролся, чтобы не ухмыльнуться.

— Если хотите остаться при своих внутренностях, я бы порекомендовал вам отвести её в лагерь, — бросил Лайел.

«И ты доверяешь её безопасность драконам?» — звенело в мозгу. — «В этом состоянии она не сможет себя защитить».

«Попроси её остаться», — вспыхнула внезапная мысль.

«Нет! Ни за что!» — мелькнула другая.

«Кто ты? Кем ты стал? Что ты за мужчина? Муж Сьюзан никогда бы так себя не повёл. Он бросился бы на защиту женщины, несмотря ни на что».

У Лайела голова пошла кругом.

Смешливость Бренда мгновенно улетучилась, и он вперился злобным взглядом в вампира.

— Сомневаюсь, что тебе есть дело до моих внутренностей, — огрызнулся дракон.

— Ты злишь Амазонку, а это небезопасно. И если она вырежет их у тебя, что же останется мне на обед?

Бешенство блеснуло в золотистых глазах оборотня, но он не шелохнулся. Однако, Тагарт оказался менее терпелив, выхватил кинжал и ринулся вперёд. Делайла выбросила руку и схватила дракона за запястье, останавливая его.

— Нет, — только и сказала она, но это оказалось очень действенным.

Внимание оборотня, как и внимание Лайела переключилось на амазонку. Вампир крепко сжал зубы, увидев, как они касаются друг друга. «Так-то лучше. Намного лучше», — сказал он себе снова. Сколько же ещё раз ему придётся заниматься самовнушением?

Заострившиеся клыки поранили дёсны, и его собственная кровь, смешавшись с кровью Делайлы, наполнила рот. Лайел нервно проглотил эту огненно — горячую смесь.

Тагарт опустил руку, и, не сводя глаз с Делайлы, прорычал:

— Мы не потерпим твоих угроз, Лайел.

— Так как я царь, ты должен обращаться ко мне не иначе, как Ваше Величество, — съязвил вампир. — И что ты можешь мне сделать, даже если я не перестану, а?

— Уверен, что хочешь это узнать, Лайел? — выплюнул оборотень в ответ.

— Пошли, — позвала Делайла, чуть дрогнувшим голосом. — Мне уже всё это в печёнках сидит!

«Ты не сможешь защитить от меня своего дракона», — взорвалось у Лайела в голове, и красное марево вспыхнуло перед глазами.

Тагарт же вернул кинжал в ножны и отступил.

— Мы не убили тебя до сих пор только потому, вампир, что наш король велел оставить тебя в покое.

— Тагарт, — предупреждающе рявкнул Брэнд. Но тот пропустил это мимо ушей.

— Ты преследовал нас, и мы тебе это позволяли лишь потому, что наш король желает мира. Он узнал, что случилось с тобой, и как погибла твоя женщина. Он искренне сожалел об этом, надеялся как-то возместить ущерб. Ну, а мне, как ты знаешь, до этого нет дела, и короля здесь нет. Мы же с тобой здесь. И, если в этой гнусной игре и есть хоть одна положительная сторона, так это то, что тебя можно прикончить. Прошлый раз меня остановили. Больше этого не повторится, поверь мне!

Услышав, как дракон произносит «твоя женщина», Лайела охватила такая ярость, что окружающий мир померк. Он бросился на тёмного оборотня, намереваясь свалить ублюдка и одним молниеносным движением разорвать зубами его глотку.

Готовый к подобной реакции, Тагарт осклабился и раскрыл руки в приглашающем жесте.

Но до Тагарта вампир не добрался. Он налетел на Делайлу, которая бросилась наперерез. Они столкнулись и кубарем покатились по земле, больно ударяясь о камни телами. Сердце амазонки неистово колотилось, эхом вторя его собственному. Лайел чувствовал мягкую полную грудь девушки, тесно прижатую к его твёрдой груди. Волосы окутали лицо вампира небесно-голубой завесой.

И мгновенье спустя его зубы вонзились в Делайлу. Помутившийся от бешенства рассудок не успел осознать, что происходит, и он не сразу понял, что промахнулся. Её сладкая, сладчайшая кровь снова наполнила рот вампира. Однако, на этот раз он не был нежен, не был заботлив. Лишь пронизанный болью и страхом крик амазонки привёл его в чувства. Лайел судорожно вздохнул и отпрянул от девушки.

Тёплая, восхитительная кровь стекала струйкой по его подбородку. Лайел уставился обезумевшими глазами на распростёртую перед ним женщину, на которую он только что варварски напал. Амазонка лежала с закрытыми глазами и с трудом могла дышать. Теперь она задыхалась от боли, а не от удовольствия, и это восхитительное тело окрасилось ярко-красным от заливающей его крови. Тем не менее, приоткрывшиеся глаза были сухими. В них не было слёз, как и не было ненависти. Только слепая паника и сожаление, что её жизнь, возможно, подошла к концу.

И ради чего? Чтобы спасти ничтожного дракона?

— Зачем ты это сделала? — взревел вампир. Его ярость мгновенно остыла, оставляя в душе лишь чувство вины. Угрызения совести. И… ещё больше ненависти — к самому себе. — Зачем?!

Она не ответила. Вероятно, была не в силах. Веки девушки медленно опустились.

Лайел склонился, чтобы поднять её на руки — нежно, как можно нежнее — но, в то же мгновенье, Брэнд сгрёб его за плечи и отшвырнул назад, подальше от неё. Лайел остервенело зашипел на дракона. Оба оборотня засуетились вокруг Делайлы. Брэнд пытался о ней позаботиться — «Это я должен быть на его месте сейчас!» — а Тагарт не сводил глаз с Лайела, красноречиво давая понять, чтобы даже не смел приближаться.

— … будет хорошо, — говорил Брэнд. — Я здесь, я обо всём позабочусь.

— Нет, это я о ней позабочусь, — Лайел прыгнул вперёд, подхватил амазонку на руки так осторожно, как только мог, и поднялся в воздух. Воины могли обернуться драконами и погнаться за ними, но они этого не сделали. Почему, он не знал, и сейчас ему было не до того.

Делайла безвольно лежала в его руках.

«Это натворил я. Я», — пульсировало в висках.

В отличие от него, она не сможет излечиться быстро. Или сможет? Лайел мало что знал об амазонках. «Пожалуйста, пусть только они обладают способностью быстро исцеляться». Но он взял так много её крови перед этим, и сейчас…

— Ты будешь жить, Делайла, хотя бы, чтобы потом наказать меня за это.

Обнаружив покрытый мхом берег у одного из ручьёв, Лайел приземлился и бережно опустил девушку на землю. Сорвав с груди рубашку, он аккуратно обернул ткань вокруг её шеи, чтобы остановить кровотечение. Осторожно, очень осторожно.

Прекрасные глаза опять распахнулись, и тени, отбрасываемые на лицо длинными ресницами, исчезли.

Вампир едва набрался смелости посмотреть в эти глаза. Но когда всё же сделал это, у него всё сжалось в груди. Делайла была такой бледной, даже бледнее, чем тогда Нола.

— Ты будешь пить мою кровь, — сказал он ей. И это был не вопрос. Приказ. Лайел не делился своей кровью ни с кем уже много веков, но сейчас не сомневался ни секунды.

Амазонка открыла, было, рот, чтобы ответить, но послышался лишь болезненный вздох.

Располосовав запястье одним из когтей, Лайел прижал его ко рту девушки. Она же крепко сжала губы и отвернулась.

Лайел схватил её свободной рукой за подбородок и повернул обратно. Сильные пальцы нажали на челюсти, и заставили рот раскрыться. Кровь закапала внутрь, но Делайла отказывалась её глотать.

— Пей, — велел вампир.

Она впилась в него глазами. Должно быть, сама мысль о поглощении чужой крови была ей омерзительна, казалась варварской и вызывающей отвращение. Лишь вампиры были вынуждены поступать так, чтобы выжить, а демоны делали это, потому что им нравился вкус крови. Большинство остальных рас брезговали подобным.

— Не беспокойся, ты не станешь вампиром. Такое случается только с людьми, — по крайней мере, на сколько ему было известно. Тем не менее, ради спасения Делайлы стоило рискнуть. — Если мне придётся, я протолкну её тебе в горло. Глотай!

И она проглотила.

— Зачем ты вмешалась? — спросил Лайел, чтобы как-то отвлечь девушку от процесса. Возможно, намного в большей мере он сам жаждал узнать ответ на поставленный вопрос, но вслух никогда бы не признался в этом. — Зачем ты спасла его?

В подобной ситуации лишь один ответ имел смысл, и теперь он нравился ему ещё меньше, чем прежде. Обычный союз не мог побудить женщину добровольно пожертвовать жизнью ради мужчины. Однако, ради любовника, она могла пойти на подобное…

Лайел никак не мог отделаться от этих подозрений. Ему постоянно представлялась Делайла в объятьях Тагарта, обнажённая, извивающаяся, выдыхающая имя ублюдка, в то время как он берёт её тело так же, как хотел сам Лайел.

«Сьюзан…»

«Нет. Не думай о ней. Не сейчас».

Позже он сможет сожалеть. Сможет кричать, ругать себя и проклинать. И ненавидеть себя ещё больше. Позже…

Делайла снова попыталась отвернуться, но он сжал ей челюсти ещё крепче.

— Ты будешь пить, пока краски не вернутся на твоё лицо.

Лиловые глаза гневно вспыхнули.

Она, по-прежнему, была слишком бледна. Синяки красовались под глазами, и напряжённые линии залегли вокруг рта.

— Ты помогла мне. Теперь я помогаю тебе, — убеждал вампир амазонку.

Рана на запястье постоянно порывалась закрыться, так что ему пришлось несколько раз надрезать её снова. Делайла в конце концов прекратила попытки отвернуться или стиснуть зубы.

Спустя некоторое время он решил, что она выпила достаточно.

Напряжение покинуло её черты, щёки порозовели, и кожа прямо на глазах засияла жизнью. Лайел не мог избавиться от чувства глубочайшего облегчения. Дрожащими руками он осторожно развязал рубашку на её шее.

Отметины от зубов всё ещё красовались на ней, по—прежнему, глубокие, неправильные, но они больше не истекали кровью. Вампир вскочил на ноги, не удивляясь что они также дрожат, и пошёл к воде. Наклонившись и оторвав несколько полос ткани от своих штанов, Лайел намочил ткань в ручье и вернулся к Делайле.

— Со мной и хуже бывало, — сказала амазонка охрипшим, резким голосом.

Поразительно, но она уже могла говорить. Однако, её слова потрясли Лайела до глубины души. Он сильно поранил её, а она ещё пыталась его утешать. Почему?

— Я не хотел…

— Я знаю.

— Если почувствуешь себя плохо, — сказал он тоже хрипло, — дай мне знать. Я, по правде говоря, никогда не слышал, чтобы такое случалось с существами Атлантиды, но с людьми часто бывает, что кровь вампира поражает их тело как разрушительная болезнь, невероятно ослабляя их.

— Люди могут превратиться в вампиров? — спросила она.

— Некоторые могут. Большинство просто умирает.

Делайла сердито выдохнула, что, по всей видимости, демонстрировало, как ей не по душе такое положение вещей.

— Всё равно. Ты не должен был заставлять меня пить. Я Амазонка, я не вампир!

— Ты жива. И это единственное, что имеет значение.

— Да, и когда я вернусь в Атлантиду, я буду ещё больше отдалена от своих сестёр. Ведь они станут презирать меня, если мне придётся пить кровь, чтобы выжить.

Лайел удивился. Делайла не была близка со своими сёстрами? Почему?

— Разве амазонки никогда не брали в рабы вампиров? К слову, к какой расе относился твой отец? — поинтересовался он.

Девушка отвела взгляд, и смотрела куда угодно, лишь бы не в его сторону.

— Нет, мы никогда не брали в плен вампиров. А что касается второго вопроса, я не буду отвечать.

— Ну, пожалуйста, — неожиданно попросил он.

Делайла потрясённо моргнула.

— По-моему, это первый раз, когда ты о чём-то вежливо просишь.

— Пожалуйста, — повторил вампир. — Кем бы он ни был, именно от него в наследство тебе достались волосы такого необычного цвета, правда?

— Нет. Некоторые амазонки рождаются с необычным цветом волос.

В таком случае он вообще ничего не понимал.

— Делайла… расскажи мне, — попросил Лайел снова, не в силах преодолеть своё странное любопытство.

— Ты будешь смеяться, — смутилась она.

— Не буду. Клянусь.

— Он кентавр, — призналась Делайла, залившись пунцовым румянцем. — И если только посмеешь обозвать меня Кобылой, я тебя прирежу.

«Её кто-то так называл?» — поразился Лайел, и ему нестерпимо захотелось наказать всех, кто посмел это сделать.

— Ты слишком миленькая, чтобы обзывать тебя кобылой.

Она покраснела ещё сильнее.

— Я… Спасибо тебе. Он не был ни королём, ни воином. У него не было знатного происхождения, но зато — неотразимая улыбка. Это всё, что я о нём знаю.

По её тону угадывалось, что девушка не в восторге от подобных фактов биографии родителя. Вероятно, из-за недостатков своего отца амазонке постоянно приходилось утверждать свою силу, и доказывать превосходство. Желание наказать её сестёр ещё больше усилилось. Что было не приемлемо для него. Пришло время сменить тему.

— Так зачем ты это сделала? — снова спросил он, поднося мокрую ткань к её шее. Лайел аккуратно отжал воду на рану, пытаясь промыть её, не прикасаясь руками, чтобы не причинять девушке дополнительную боль.

Делайла не стала уточнять, о чём речь. Было ясно и так.

— Это не имеет значения, — ответила она и отвернулась.

— Имеет.

— Почему?

— Ты спасала его!

— Я спасала тебя, — возразила Делайла, сдвинув брови.

— Нет. — «Что она хочет этим сказать?» — Ты спасла Тагарта.

Амазонка всплеснула руками.

— Даже если и так? Он из моей команды.

— И это делает его жизнь ценнее твоей собственной? — огрызнулся Лайел.

— Команда должна…

— Прекрасно, будь с ним заодно, чтобы уничтожить меня, если ты должна. Но скажи мне одну вещь. Он твой любовник?

Делайла задумчиво рассматривала Лайела, немного колеблясь с ответом.

— А это для тебя имеет значение? — наконец, спросила она.

«Да», — чуть не ответил он.

— Нет!

— Тогда, тебе будет всё равно, если я позволю ему прикасаться к своей груди и ласкать языком мои соски? Тебе будет плевать, если я направлю его пальцы внутрь себя и…

— Нет! Замолчи, не произноси больше ни слова, — взорвался вампир. Он так сжал ткань в кулаке, выжимая из неё последнюю влагу, что побелели костяшки. Прозрачные капли смешались с красными, стекая розовыми ручейками по изгибу шеи амазонки на изумрудный мох.

— Если ты пустишь его в свою постель, — неожиданно для самого себя добавил мужчина, не в силах, удержаться, — я съем его сердце прямо у тебя на глазах.

Возможно, ему показалось, но на мгновенье смотревшие на него фиалковые глаза сверкнули восторгом.

— Лишь одного мужчину я хочу в подобном смысле, — мягко призналась она.

«Благодарение богам», — невольно подумала девушка. — «А ты становишься всё бесстыднее с каждой секундой», — сокрушённо вздохнула она, признавая, что всё же реагирует на этого мужчину совершенно непозволительно. Амазонка попыталась сесть, но он схватил её за плечи и уложил обратно на землю.

— Ещё рано. Отдыхай.

— Хватит мной помыкать, — возмутилась Делайла.

— Я стану делать то, что посчитаю нужным. Я сильнее тебя.

— Только, если я сама тебе это позволю.

Лайел неожиданно склонился и прилёг рядом, положив руку на живот девушки. Он отчаянно нуждался в ощущении тепла её тела, её жизненной силы. В ответ на прикосновение Делайла затрепетала.

— Ты, действительно, считаешь себя сильнее меня? — поинтересовался вампир.

— Считаю? — фыркнула амазонка. — Твоя задница попадала в полное дерьмо почаще меня за последние несколько дней.

Лайел удивлённо засмеялся. И замер. Смех? Сейчас? Уже очень долгое время эта эмоция была настолько чуждой его жизни, что он и забыл, как такое вообще возможно.

Делайла смотрела на него, как зачарованная.

— Я предполагала, что у тебя очаровательная улыбка, но твой смех… ты должен чаще смеяться. Ты становишься просто потрясающим, когда смеёшься.

Он отвернулся, признаваясь сам себе, что из них двоих она на самом деле была сильнее.

— Это сумасшествие должно скоро закончиться, — сказал он со вздохом. — Мы должны найти способ покончить с этим.

— Если не поубиваем друг друга до того, — пробормотала Делайла.

Эта девушка подошла сегодня к смерти так близко, что едва не переступила черту. Печально, но вампир не мог винить в этом богов. Только он был виноват. Он один.

— Я… прости меня.

— За что? — удивилась Делайла, откровенно смущаясь.

— Боги, Делайла, ну ты же не повредилась ко всему умом. Как ты думаешь, за что?

— За то, что укусил меня, я знаю. Но объяснись, я не понимаю, почему ты просишь прощения.

— Я поранил тебя, Делайла.

— Но я сама подставилась, Лайел. Так что нет нужды извиняться за этот укус. Однако, за кое — что другое мог бы и извиниться, — добавила амазонка, чувствуя себя на седьмом небе от счастья при звуке собственного имени из уст этого мужчины.

— За что другое?

— Ты перестал меня целовать и оставил… неудовлетворённой.

Лайела словно кипятком окатило. Мышцы непроизвольно дёрнулись в ответ на её слова, а член моментально затвердел. Опять.

— За это я не собираюсь приносить извинений.

Она подняла руку и обвела ранки на шее.

— Я хотела бы закончить начатое, — сказала она, надув губки.

Лайел позволил себе коснуться пальцами её пупка — «какая же прелестная, гладкая кожа, какие татуировки» — кровь вампира всё быстрее струилась по венам, когда он медленно поглаживал живот девушки. «Остановись. Нельзя», — стучало в висках. Он поднял руку к её шее и накрыл ладонь, которую девушка прижимала к израненной коже.

— Твоя готовность отпустить мне все прегрешения удивляет.

— Ты опять об укусе?

— Конечно.

Делайла громко и протяжно вздохнула.

— Почему же удивляет?

— Ты не производишь впечатления всепрощающей.

Она повернула руку, и их ладони соединились.

— Какое же я тогда произвожу на тебя впечатление?

Он утонул в её лиловых глазах, попав в ловушку чар, которые ему так не нравились, но которым Лайел не мог противиться, как ни старался.

— Ты обаятельная. Сильная, — вампир медленно ухмыльнулся, — и мстительная. Ты готова была устроить резню и перебить драконов за то, что они забрали твою сестру.

— Тогда это было совсем другое дело.

— Почему?

— Моя сестра могла пострадать.

— Но ты тоже пострадала сегодня.

— Кажется, я уже заметила, что сама виновата.

— Тем не менее, тебе не следовало этого делать, и ты больше никогда не выкинешь подобное. Дай мне слово.

Амазонка покачала головой, разметав свои синие волосы.

— Нет, этого я обещать не могу. Хотя, можешь попробовать заставить меня, — Делайла дразнила его, и её голос выдавал, как ей это нравилось. Она подзадоривала мужчину, бросала ему вызов. Лайел сузил глаза. Если бы Делайла была его женщиной, он бы… Ничего бы он не сделал, оборвал себя вампир. Она никогда не будет принадлежать ему. Даже думать о такой возможности было предательством.

— Разве твоя жизнь менее ценна, чем жизни твоих сестёр?

— Я была рождена для того, чтобы их защищать.

«Хм. Неужели она считала себя менее достойной, чем своих сестёр, никчёмной по сравнению с ними? Такой незначительной, какой ты сам недавно пытался заставить её себя чувствовать?» — раздумывал Лайел.

— А если бы я причинил тебе вред намеренно, ты бы отплатила мне?

— Да, — ответила амазонка без колебаний.

— Но всё же, почему ты?…

— Я не знаю, — снова вздохнула Делайла. — Я просто не хотела, чтобы ты ввязался в эту драку. Ни со мной, ни с драконами.

— Они бы меня не одолели.

— Я знаю.

«Она это знала?» И почему это принесло ему такое удовлетворение?

— Тогда почему?…

— О, ты не перестанешь допытывать меня, правда? — Делайла вздохнула и, вероятно, решила сдаться. — Любой мужчина, который так запросто может положить меня на лопатки, не будет лёгкой мишенью. Я это знаю, однако, не смотря на это, я не могла не переживать, что тебя могут покалечить.

Его. Не Тагарта. Лайела охватило чувство такого всепоглощающего удовлетворения, что он едва смог взять себя в руки.

— Я проиграл несколько сражений за свою жизнь, — признался вампир.

— Значит, ты на самом деле не так сильно хотел убить своего противника, — просто заметила амазонка.

Лайел удивлённо моргнул. Он это знал, но никто другой никогда об этом не догадывался. Вампир позволил своим людям думать, что тогда они просто оказались слабее, но не признавался в истинных причинах случившегося. И гордость не беспокоила его.

Все битвы, в которых он не одержал победы, он проиграл лишь потому, что увидел своих врагов с их женщинами. Они были так сильно влюблены друг в друга. И у него в груди рождалась такая боль, какую он испытывает и сейчас. И рука Лайела каждый раз опускалась, он не мог нанести этот последний удар, который разлучит влюблённых на вечность. Нужно было убить либо и того, и другого, либо никого. В последнее время он всё чаще оставлял в живых обоих.

Как Делайла смогла это понять, ведь она так мало его знала?

Он открыл, было, рот, чтобы что-то ответить — что именно, он ещё не знал — но его прервал протрубивший где-то вдалеке рог. Лайел резко обернулся, вглядываясь в деревья. Рог протрубил снова.

— Что это? — спросила Делайла, поднимаясь на колени.

— Я думаю, — ответил вампир, внутренне холодея, — нас призывают на следующее состязание.