Русское неофициальное искусство 1950 1970-х годов

Nonconformist Art: The Soviet Experience 1956—1986/ Alla Rosenfeld, Norton T. Dodge, eds. London: Thames and Hudson, 1995

А — Я. Журнал неофициального русского искусства. 1979—1986. Репринтное издание. Под ред. Игоря Шелковского и Александры Обуховой. М.: АртХроника, 2004

«Другое искусство»: Москва 1956—1976. Т.1. М.: Московская коллекция; СП «Интербук», 1991

Аймермахер К. «От единства к многообразию. Разыскания в области «другого» искусства 1950—1970-х годов». М.: РГГУ, 2004

«Другое искусство»: Москва 1956—1988. М.: ГАЛАРТ, 2005

Герчук Ю. «Кровоизлияние в МОСХ, или Хрущев в Манеже 1 декабря 1962 года». М.: Новое литературное обозрение, 2008

Борис Гройс «Московский романтический концептуализм» (статья)

Екатерина Дёготь «Русское искусство ХХ века»

"Оттепель" в общепринятом значении – это реабилитация повседневности, освобожденной не только от строгих предписаний (дисциплинарной идейности, обязательной культурности), но и от тотальной однородности. Допущение возможности приватного, субкультурного, специализированного.
В публицистике, литературе и кино среднего поколения интеллигенции это более поэтическая реабилитация обыденности. Но культивируемая здесь "правда жизни" также не носит героического (и, следовательно, исторического) характера – выступая в виде "искренности" (как категории бытового существования), то есть душевной открытости, мягкости, понимания, теплоты, юмора.

Наиболее мифологизированная (в частности, в знаменитой повести Эренбурга) стилистическая идея искусства середины 50-х, пленэрная "этюдность", сама по себе не была художественной революцией даже для СССР. Она вполне укладывалась в эстетику позднего сталинского стиля (имевшего одним из своих источников живописность школ Коровина и Архипова). И тем не менее "этюдность" тоже была феноменом свободы – в частности, освобождением от дисциплины большого стиля.

Сталинский стиль, утратив рожденную страхом диктатуру сюжета и канонического "образа", обрел – пусть в тех же внешних сюжетных рамках – профессиональную свободу, превратился в чистую живопись, культивирующую колористическую сложность и техническую виртуозность; стал субкультурой, специальным эстетским "искусством для искусства".

Стало возможным не вступать в Союз художников, работая в художественных кружках. Частные студии (Фальк, Фаворский), салоны и домашние музеи (Георгий Костани), интерес к русскому авангарду I волны (1920-х гг.).

Знакомство в начале шестидесятых с философией русского экзистенциализма, а также общее увлечение переводами А. Камю, Ж. Сартра, Ф. Кафки, С. Беккета, Э. Ионеско пробудило у некоторых художников интерес к религиозной метафизике, к православной теологии, иконе и мистике как праформам языка культуры и трансцендентного опыта.

"Оттепель" в молодежной культуре середины 50-х – это инфантильная эйфория свободы (как в известном стихотворении Вознесенского: "все кончено, все начато – айда в кино!"). Она понимается как неожиданные и незаконные каникулы. Джаз, буги-вуги или новая французская живопись (показанная на выставке 1955 года) – это пространство рекреации: не сдерживаемого никакими ограничениями, почти экстатического самовыражения на телесном уровне. 1957 – выставка американских художников на Московском фестивале молодёжи, мода на абстракционизм.

«Новая реальность»: Юлий Белютин (соседки, автопортрет) и мастерская

Еще в 1948 году возникло объединение молодых художников, в 1954-м превращенное Белютиным в Студию экспериментальной живописи и графики: отсюда пошло массовое художественное направление "Новая реальность".

Элий Белютин (р. 1925). С 1942 по 1947 год учился в Московском художественном институте им. В.И. Сурикова (преподаватели — А.В. Лентулов, П.В. Кузнецов, Л.А. Бруни и др.).

После войны помогал восстанавливать памятники. Юного Элия клеймили как "космополита" и "формалиста" - для аспиранта Художественного института роковыми стали зарисовки памятников зодчества Севера: формализм приемов, интерес к религии, пессимистическое видение деревни... К тому же староста творческой мастерской Белютин пригласил руководителями "ранее осужденных в их антисоветском творчестве" Павла Кузнецова и Льва Бруни. Сегодня «наследник» художественного авангарда 1920-х, чьи произведения хранят 54 музея (Третьяковка, Русский музей, Центр Помпиду, музеи США), - художник-легенда: он создал школу, существующую полвека, и вошел в историю как замечательный педагог и ниспровергатель канонов. Множество наград, включая Золотую медаль Римского фестиваля "Сетторе интернационале" (1970) и Большую Золотую медаль Итальянской академии современного искусства "За выдающиеся достижения и деятельность" (1971), а также премии Дженаццано, Монтекаттини, Ассоциации американских художников "Вудсток", Коммуны Венеция, Ассоциации культуры Кастель Маджоре.

В мире Белютина знают как создателя уникальной системы воспитания творческих начал в художнике, единственной в практике мирового искусства школы формирования творческой индивидуальности. Е. Дёготь: по сути это первая советская мастерская абстрактной живописи (после Московсеого фест 1957 г.).