Связь психического дизонтогенеза и неврозогенеза

Понимание сущности невроза в целом предполагает установление связи между картиной болезненного состояния, процессом ее возникновения и между причиной, ее вызвавшей.

Если ближайшие причины заболевания заключаются в личности, в ее взаимоотношениях с условиями, в неправильной переработке ею последних, то отдаленной причиной невроза являлись условия истории развития личности. Это приводит к генетическому пониманию нескольких сторон развития невроза:

1) во-первых, невроз является болезнью личности, а сама личность в каждый момент представляет результат ее индивидуальной истории развития,

2) во-вторых, личность развивается в определенных культурных, экономических, политических условиях, определяющих и характер личности, и причины возникновения невроза.

Дизонтогенез развития обусловливается как биологическими (генетическими, конституциональными и экзогенно-органическими и др.) патогенными факторами, так и неблагоприятными микросоциально-психологическими, средовыми воздействиями в различных комбинациях. Существует тесное переплетение симптомов психического дизонтогенеза и признаков дезадаптации с биологическими и социальными детерминантами (lnnerhofer P., 1974; Sadowsky K., 1984; Захаров А.И., 1966 и др.). В связи с этим весьма существенным оказывается взаимодействие «реакция-почва», приобретающая патогенетическую значимость при разных типах аномального развития.

Г.К. Ушаков (1978) по этому поводу подчеркивает, что «континуум реакция-почва оказывается краеугольным камнем, который лежит в основе практически всех изменений жизнедеятельности организма».

Еще сравнительно недавно понятие «дизонтогенез» трактовалось, по ассоциации с понятием «дизонтогения», как грубое нарушение развития организма в пренатальном периоде.

В настоящее же время в понятие «дизонтогенез» стали включать любые искажения онтогенетического развития, выделяя при этом пренатальный и постнатальный дизонтогенез.

И если пренатальный дизонтогенез выступал ведущим патогенетическим моментом психического развития и отчасти моментом «выбора» преимущественной локализации повреждения (Сухарева Г. Е., 1955), то психический дизонтогенез постнатального периода развития становился фактором коморбидности, характеризующейся появлением и различным сочетанием симптомов и синдромов, преимущественно пограничного психического реагирования.

Таким образом, в последние десятилетия под термином «постнатальный дизонтогенез» стали понимать более легкие формы нарушений психического развития (психического дизонтогенеза), не только структурные, но и функциональные, связанные с расстройствами созревания структур и функций головного мозга (Ковалев В. В., 1973-1985).

Существует два уровня индивидуально-психологических различий в человеке (Русалов В. М.).

1) К первому уровню относятся результативные «содержательные» индивидуальные различия, касающиеся социально обусловленных свойств личности.

2) Ко второму уровню относятся динамические свойства и качества личности, которые обусловливаются преимущественно биологической организацией человека - конституцией.

Внутренним содержанием конституции человека является реактивность организма, определяющаяся сочетанием свойств телесности, психодинамики и иных характеристик, отражающих состояние реактивности (Никитюк Б.А., Корнетов Н.А., 1988).

Нормальная конституция отражает реактивность организма, не выходящую за пределы физиологических состояний в обычных условиях.

Если же проявления реактивности влекут за собой существенное снижение потенциала здоровья, можно говорить об уровнях конституционально-типологической аномальности в частных проявлениях конституции, с одной стороны, и краевых, экстремальных характеристик нормальной изменчивости - с другой.

Отношения аномальной патологической конституции и нормальной характеризуются как отношение патологической почвы - «патос» к состоянию нормы (здоровья), в одних случаях, и болезни к состоянию нормы - в других (Боев И. В., Ахвердова О.А., Волоскова Н. Н., 2001).

Данные конституционально-генетической теории А. В. Брушлинского (1987-1996), являющейся продолжением и развитием взглядов С.Л.Рубинштейна (1935 - 1975) на «психическое как процесс», послужили основанием для выдвижения гипотезы о существовании лиц, зависимость которых от внешних социальных и экологических влияний гораздо выше, чем в основной популяции.

И.В. Боев и О.А. Ахвердова (1990-1999) сформулировали концепцию о личностно-характерологическом континууме подростков. В ее основе лежит идея о непрерывности и преемственности формирования и развития психического облика человека, которая заполняла известный разрыв, промежуток качественных градаций личностной изменчивости между условной психической нормой и психопатиями как узаконенной (статистически, вероятностно) патологической конституцией личности (Ганнушкин П. Б., 1933; Кербиков О.В., 1961; Личко А.Е., 1985; Ушаков Г.К., 1987).

С точки зрения авторов, именно диапазон пограничной аномальной личности (ПАЛ) являлся связующим промежуточным континуальным звеном между психологической нормой и патологической личностной конституцией, представляя собой особый промежуток выраженности и представленности психотипологических, личностных, психофизиологических, антропологических и психопатологических качественных градаций аномальной личностной изменчивости, на системном уровне отличавшихся как от нормы - акцентуаций, так и от психопатий (Боев И.В., 1999).

Социально-стрессовые, экологические и иные экзогенные факторы, деструктивно влиявшие на конституционально-типологическую основу личности и приводившие к снижению функциональной активности индивидуального барьера психической и психологической адаптации, истощали психобиологические резервы личности и компенсаторные механизмы.

В свою очередь, последние переставали полноценно выполнять свои функции по укреплению, защите мест наименьшего сопротивления в личностно-характерологической, психофизиологической и, в целом, психобиологической структуре индивида.

Этому же способствовало то обстоятельство, что среди представителей ПАЛ в значительно большей степени, чем среди акцентуантов, обнаруживались смешанные конституционально-типологические ядра: шизо-истероидные, истеро-эпилептоидные.

Общим итогом этого являлась неустойчивая адаптация во внешней среде, проявлявшаяся не только личностными и поведенческими аномалиями, но и различными формами девиантного поведения, пограничными психическими (невротическими) расстройствами.

Причем толерантность акцентуантов к деструктивному воздействию внешних факторов была достаточно высока, в отличие от представителей ПАЛ, у которых она проявлялась значительно слабее.

Значимые психотравмирующие воздействия, адресованные к месту наименьшего сопротивления у акцентуантов, приводили к напряжению индивидуального барьера психологической адаптации, к перенапряжению компенсаторных механизмов, что повышало вероятность дрейфа личностно-характерологической изменчивости в сторону границ ПАЛ.

Для представителей ПАЛ, в отличие от акцентуантов, не требовалось патогенетически значимых психотравмирующих ситуаций или иных экзогенных патогенетически обусловленных влияний, чтобы произошел «сдвиг» в сторону проявления личностных, поведенческих девиаций и/или пограничных психических нарушений.

Длительные, непрерывные социально нестабильные условия общества или воздействия экологических факторов повышали вероятность нарастания процесса изменчивости качественных и количественных психотипологических особенностей в сторону границ патологии.

Различие форм реагирования на социально-психологические и экзогенные воздействия у акцентуантов и представителей ПАЛ наглядно демонстрировали следующие данные, полученные в результате лонгитюдных выборочных обследований подростков-представителей четырех базовых психотипов.

Выбор в основе качественной градации испытуемых групп шизоидов, истероидов, эпилептоидов и циклоидо в, по мнению автора концепции И. В. Боева (1999), соответствовал представлениям о типологии высшей нервной деятельности (Павлов И.П., Теплов Б.М., Небылицин В.Д., Русаков Б.М.), типологии темпераментов (Стреляу Я., Доллард Д., Миллер М., Фальков А.И.) или конституциональных психотипов (Кречмер Э., Конрад К., Шелдон У., Ушаков Г.К.).

Данные клинико-психопатологических исследований акцентуантов эпилептоидного типа (эпилептотимиков) подтвердили высокую толерантность к экзогенным и психогенным факторам.

Эпизодически возникающие психологические и психопатологические реакции отличались абортивностью, фрагментарностью и не приводили к личностно-характерологическим декомпенсациям и к невротическим, психосоматическим расстройствам.

Среди представителей эпилептоидного психотипа диапазона ПАЛ было замечено, что если в отношении собственно стрессогенного воздействия обнаруживалась достаточная толерантность и социально-психологическая адаптация, то при сочетанном воздействии социально-стрессовых и токсических факторов у эпилептоидов наблюдалась актуализация конституциональных механизмов с развитием пограничных психических расстройств.

У шизоидных акцентуантов (шизотимиков) в ответ на социально-стрессовое воздействие наблюдались непатологические психические сенситивные и/или психастенические переживания.

В то же время конституциональные шизоидные радикалы легко давали патологические психические реакции как на социальные, так и на иные экзогенные факторы (экологические, травматические, токсические) в виде субдепрессивно-ипохондрических, субдепрессивно-фобических, обсессивно-ипохондрических и астено-субдепрессивных реакций.

Ни у одного из обследованных шизоидных акцентуантов не наблюдалось развития пограничных психических расстройств или процессуальных генетически обусловленных психических заболеваний. В отличие от них у конституциональных шизоидов психопатологические синдромы (так же как и патологические психические реакции) отличались формированием сложной, хотя и нестойкой структуры.

В группе истероидных акцентуантов (истеротимиков) были выявлены следующие особенности. Из всех реакций у истеротимиков наиболее часто встречались патохарактерологические аномальные реакции.

Психосоматические реакции наблюдались преимущественно в ответ на стрессоры личностно-интимного характера. При сочетанном же воздействии психотравмирующих и экзогенных факторов в виде бытовой алкоголизации, черепно-мозговых травм и т.д. обнаруживалась трансформация реакций в психопатологические синдромы с выраженным вегето-сосудистым компонентом.

Представители истероидного психотипа характеризовались большей легкостью формирования аномальной личностной изменчивости, отражая большую вероятность прорыва индивидуального барьера психической и психологической адаптации, более низкую толерантность к экзогенным факторам и, наконец, легкость в развитии личностно-характерологической декомпенсации.

У подростков с циклоидным типом акцентуаций (циклотимиков) в ответ на социальные стрессоры наблюдались патологические реакции, которые отличались яркостью, экзальтированностью, простой эмоциональной структурой с длительностью до двух недель.

Особенностью течения реакций было то, что они, заканчиваясь, не оставляли «следов».

После завершения реакции настроение циклоидов возвращалось на прежний уровень. У большинства обследуемых представителей циклоидного психотипа регистра ПАЛ наблюдались патологические психические реакции с их последующей трансформацией в психопатологические аффективные синдромы.

Их течение отличалось длительностью - не менее 6 - 12 месяцев, а психопатологические особенности характеризовались вялостью и неяркостью проявлений.

Провоцирующими факторами аффективных расстройств у циклоидов служили, в первую очередь, факторы социальной нестабильности. В последующем в развитии синдромов преобладали механизмы автономности, т.е. эндогенеза.

Таким образом, типологические свойства нервной системы, создавая, с одной стороны, неповторимую индивидуальность личности и являясь природной основой темперамента, характера, способностей, а с другой - подвергаясь негативному воздействию дизэмбриогенеза и дизонтогенеза,

· способствуют аномальной изменчивости высшей деятельности и личности и

· формируют конституционально-континуальное пространство на органической почве.

Представители конституционально-типологического личностного континуума, располагающиеся в диапазоне пограничной аномальной личности с признаками недостаточности высшей нервной деятельности органического происхождения, под воздействием любых дополнительных неблагополучных внешних воздействий легко демонстрируют срыв индивидуального барьера психической и психологической адаптации.

При этом наступающая декомпенсация психобиологического резерва приводит к формированию пограничных психических (в том числе невротических), личностных и поведенческих расстройств, спровоцированных информационно-стрессовыми, социальными и экологическими факторами.

С точки зрения И. В. Боева (2000) невротические реакции, возникающие на фоне церебрастении и формирующиеся под влиянием негативных переживаний, страха, обиды, ревности, а порою и без видимых причин (Сухарева Г.Е., 1974), являются закономерным следствием конституционально-типологической личностной недостаточности, соответствующей пограничной аномальной личности.

Так, характерная неустойчивость настроения и большая реактивная лабильность при истерических реакциях, обусловленных повышенной внушаемостью и самовнушаемостью, чаще соответствует диапазону пограничной аномальной личности и практически не встречается в диапазоне психологической нормы - акцентуациях.

В диапазоне нормы подростки с истерическими чертами характера отличаются большей адекватностью при выборе поведенческих стереотипов, в то время как у представителей ПАЛ наряду с невротическими реакциями, развивающимися под влиянием психогенных факторов, могут появляться неврозоподобные состояния, отличающиеся от невротических наличием дополнительной, более грубой органической симптоматики.

Таким образом, можно констатировать, что значимым для формирования невротических расстройств является взаимодействие конституциональной «почвы», проявляющейся в особенностях формирования темперамента, характера и косвенно личности, и психической травматизации.