Артур Янов

волизацией символических поступков людей. Я предлагаю, что-

бы мы избегали анализа и лечения нереального и обращались

непосредственно к тому, что реально.

Я нахожу большим несчастьем то, что психологи потрати-

ли массу времени на усовершенствование своих описаний че-

ловеческого поведения (игры и теоретические построения),

искренне веря в то, что такое усовершенствование приведет к

ответам на вопросы о человеческом поведении. Но описания

не суть ответы. Они не объясняют причин; неважно, насколь-

ко детализировано описание — оно все равно ни на один шаг

не приближает нас к ответу.

Теперь, когда читатель добрался почти до конца книги, он

вправе поинтересоваться: кто может правильно провести курс

первичной терапии? Наш опыт подготовки психотерапевтов

показывает, что только специалист, сам прошедший курс пер-

вичной терапии, может ее практиковать. Причина такого под-

хода заключается в том, что прохождение всего процесса явля-

ется наилучшим способом понять методики и их воздействие

на пациентов. Второе, и самое важное, заключается в том, что

для успешной работы с пациентами необходимо, чтобы у пси-

хотерапевта у самого не было заблокированной существенной

первичной боли. Человек, сам не совсем психологически здо-

ровый, может подавить больного и направить его в сторону от

первичной боли. Или, если такой психолог сам удерживает в

глубине своего сознания боль, то он может не решиться шаг-

нуть вперед, когда требуется поставить пациента на грань пер-

вичного состояния. Страдающий неврозом первичный психо-

терапевт, разыгрывающий из себя «профессионала», может заб-

росать пациента инсайтами или техническими терминами. Если

он захочет понравиться, то будет неспособен проломить сис-

тему психологической защиты больного. Что бы ни творил

психотерапевт, он не должен лишать пациента чувства, а сде-

лать это очень и очень легко. Я вспоминаю, как в самом нача-

ле своей практики в качестве первичного психотерапевта, ска-

зал молодому человеку, который со стоном говорил, какой

трагедией стала для него жизнь: «Посмотри, тебе же всего двад-

цать. У тебя же вся жизнь впереди». Я лишил его истинной