Чашка хоть не колется, не жжет так

(эскиз уже на полу, работает другой)

Как раз, мой дорогой, Абелардо, сказать тебе, чашка то!, и колется и жжется дорогой мой, вот молчит она!, всегда, почти, вот в чем ее не оценимая и не оспоримая заслуга и преимущество перед ними. У них, впрочем, тоже, если вдуматься, есть, свои, если только, крепко, можно ведь конечно и не...... так! круг ты давно освоил бросай, ни к чему тебе.

Ах, друг мой Абелардо (смотрит перед собой, эскиз на коленях) и умен ты и смешон, ладно, все дела идут и жизнь пауз не знает, тем и дышу, от того и хорошо мне нелепому...... и просторы ее так щедры, так мудры, так вольны, писать и писать вечно красоту эту.

Писать, напишу, однажды свою картину, совсем свою, полностью, по настоящему и по любят ее и прославит она меня, даст бог, а он даст, ты трудись только. И может даже, запомнят картину мою и в веках она уже знаться будет, будет уважаема и почтенна, напишу свой шедевр, пусть теперь только, старым, может быть только один, даже скорей всего, но напишу. Чувствую в себе такие силы и знаю так себя.

И хватит этих портретов на заказ, ведь всегда же мечтал писать пейзажи, хорошая пастораль, вот что нужно мне теперь, вот к чему я и мыслю давно уже и стремлюсь всеми своими порывами.

Маюсь, порой, от себя же, есть и такое, однако же, люблю все это и иду несмотря ни на что, иду и приду к цели своей, напишу, напишу, картину свою, напишу, напишу пейзаж.

Писать нужно природу, саму жизнь вокруг нас, как устроена она фиксировать, как могу, как умею только, сделаю, сделаю, напишу красавицу свою, как хочу наконец, без школ и подражаний, дурацких шаблонов, мертвых обязанностей чему то следовать, без всей этой пустоты творчеству только мешающей, я прошел свои школы, сам вот преподаю и учеников не худших имею, да и Массимо и Филиппо, выйдет из них толк, станут людьми. А я, я напишу, мечту свою исполню давнюю, святую мысль изложу своими красками, желанья давние сбалансирую палитрой чудной своей. Свежестью. Свежестью обновлю былые рвенья свои, пусть глупые порою, вернее сказать не подготовленные, но прекрасные, прекрасные! Люблю их, ведь то и есть я, в них, таких порою легкомысленных и развивался я и рос. И вот, развился же, пишу теперь свободно, вольно не чем я не сдержан, ни что меня не ограничивает, не тянет под чей нибудь шлейф, чью нибудь тень......

Нет, я не атрибут чужих переживаний, я не деталь чужого ремесла,

В растущей мощи силы мирозданья,

нашел ту радость, родину, названьем: «Я!»

Кто же это ах! Да, да, да.