Глава тринадцатая

ством того, что все возможно, желая, чтобы поскорее пришел жених.

Ощущение Божьего присутствия было все еще очень сильным, и я заметил, что некоторые люди тихонько плакали. Посмотрев вокруг, я вспомнил о том, что мне говорили мои немецкие дру­зья — о том, что многим молодым немцам не нравится быть нем­цами, потому что их до сих пор преследует чувство националь­ного стыда за Вторую Мировую войну. Другим нациям может быть трудно понять, что значит расти со знанием того, что по­коление твоих бабушек и дедушек служило под командованием Гитлера, но многие обычные молодые немцы до сих пор страда­ют от этого мучительного чувства суррогатной вины за то, чего они не делали и поэтому не могут исправить. В каком-то смысле можно сказать, что из Германии «не может выйти ничего доб­рого». Поэтому я, англичанин, поблагодарил немцев за их вели­кий искупительный дар телу Христову — за графа Николая Люд­вига фон Цинцендорфа. Когда я это сделал, один из присутству­ющих немцев издал звук, который можно описать только как вой от боли, и упал на колени в проходе. Когда Бог мобилизует иную армию, которая будет утверждать мир на земле, это должно на­чаться с исцеления и надежды для тех солдат, которые были сокрушены в прошлом.

Проснувшись на следующее утро, я осознал, что это был мой день рождения — мне исполнился тридцать один год. Но по до­роге домой я чувствовал себя выжатым и опустошенным, как будто я провел в дороге слишком много месяцев, побывав в Аме­рике, Австралии, Чехии и Германии. Больше всего мне хотелось одного — вернуться домой, к своей семье, к моей прекрасной жене Сэми и выспаться в своей постели.

ГЛУБЖЕ