Д.Г. Левицкий. Портрет архитектора Александра Филлиповича Кокоринова

Урсула Мнишек, когда ее писал Левицкий, была, вероятно, приблизительно тех же лет, что Анна Давиа. И ее не могли не считать красавицей. Но это совсем другая красота. Эта красота молодой женщины из самого высокого аристократического слоя, посетительницы придворных балов, где перед ней почтительно преклонялись представители знатнейших фамилий. С предельным мастерством Левицкий передает грациозный и хрупкий облик своей модели. Нежно-голубой и спокойный, чуть желтоватый тон ее платья, пепельность волос, нежный и вместе с тем по-особенному звучный румянец на фарфоровом личике - все это существеннейшие элементы, из которых слагает художник представление зрителя о целом - о человеке, портрет которого он пишет. Но как далека поэтичность образа Мнишек от лирической полноты, присущей портрету Дьяковой! Там пленили художника не только прелесть юности, грация и миловидность молодой женщины, но наряду с этим, а может быть и прежде всего, - ее внутреннее обаяние, душевные качества, ей присущие. А в облике Мнишек, замечательном по какой-то особенной своей утонченности, нет все же настоящей, внутренней жизни, трепетно проступающей во внешних чертах запечатленного художником человека.

Рассмотренные сейчас портреты 1782 года показывают, как действительно замечательно умел видеть своих современников Левицкий и какая удивительная правдивость была неотъемлемой, важнейшей особенностью его искусства. Левицкий никогда не переставал быть самим собой. Яркая его индивидуальность выражалась во всем. Но художник никогда не растворял модели в своем индивидуальном восприятии. Он шел от того, что в самом деле было присуще именно данному человеку. Он, как никто из живописцев второй половины XVIII века, видел неповторимое, особенное и вместе с тем самое существенное в каждом из позирующих ему людей.

На этом пути он достиг высот портретного искусства, став наряду с Рокотовым и Шубиным, лучшим русским портретистом своего времени и одним из выдающихся мастеров портрета в Европе XVIII столетия.

В 1783 году был написан Левицким известный и по ряду вариантов портрет Екатерины II (Русский музей). Строго говоря, настоящее произведение не является портретом в подлинном смысле этого слова. Не похож этот большой холст и на те работы Левицкого, о которых сейчас шла речь. В отличие от них он вовсе не передает реального облика изображаемого человека. Екатерина II представлена здесь не такой, какой она была в действительности, а какой хотела казаться своим современникам.

Это - живописная ода, эффектно задуманная и мастерски выполненная. Недаром образ, созданный здесь Левицким, лег в основу строф «Видения Мурзы» Г.Р. Державина. «Видение... чудесно», которое «узрел» автор, представляет собой не что иное, как очень обстоятельное и красивое описание холста Левицкого.
Сошла со облаков жена,
Сошла - и жрицей очутилась
Или богиней предо мной.
Одежда белая струилась
На ней серебряной волной,
Градская на главе корона,
Сиял при персях пояс злат... -

так начинается это описание, отражающее и мысль, лежащую в основе картины Левицкого, и изобразительные ее элементы, и характер композиции, и даже колорит произведения. Самый факт творческой «встречи» Левицкого и Державина не случаен. Архитектор и поэт Н.А. Львов, к которому был близок Левицкий, идейно и дружески связан был с Державиным, и, следовательно, речь здесь идет о людях, принадлежавших к одной и той же среде.

Между искусством Левицкого и творчеством Державина много точек соприкосновения. Их объединяет свойственный обоим оптимизм восприятия жизни: и тот и другой страстно любят мир в богатстве и роскоши его красок, в чувственной прелести его форм; как бы наполненной жизненными соками предстает в их произведениях действительность. Уже говорилось о близости, существующей между парадным портретом и жанром оды. Левицкий столь же свободно отнесся к нормам, определившимся в парадном портрете XVIII века, сколь Державин к принципам создания оды, культивировавшимся его предшественниками. Державин свел оду с тех патетических высот, на которых она пребывала в творчестве Ломоносова, ввел в нее мотивы, которые показались бы раньше недопустимо прозаическими, образы, почерпнутые из самой обыденной жизни. Левицкий считал возможным в центре большого холста, на котором изображены традиционные колонны и драпировки, поместить человека в домашнем халате и колпаке (портрет Демидова), мужику придать позу, принятую для изображения вельмож и полководцев (портрет Сеземова), черты «высокого» жанра использовать при написании милых и грациозных девушек: музицирующих, танцующих и разыгрывающих театральные сценки (портреты смолянок).

Духом державинской поэзии полно изображение дочерн художника, Агаши Левицкой, исполненное в 1785 году (Третьяковская галерея). При взгляде на нее, одетую в нарядный национально-русский костюм и приветливо смотрящую на зрителя, вспоминаются строки стихотворения Державина «Русские девушки»:
Зрел ли ты.
Как их лентами златыми
Челы белые блестят,
Под жемчугами драгими
Груди нежные дышат.
Как сквозь жилки голубые.
Льется розовая кровь,
На ланитах огневые
Ямки врезала любовь.
Как их брови соболины,
Полный искр соколий взгляд,
Их усмешка - души львины
И орлов сердца - разят.

В чудесном этом портрете Левицкого есть то, что так подкупало в его работах, когда он воссоздавал образы близких людей, - искренняя симпатия художника, которой согрето изображение. Проста обстановка представленной комнаты и строг характер великолепно написанного натюрморта: каравай хлеба, солонка, кружка кваса, расположенные на пестрой, крупным орнаментом украшенной скатерти. Образу данного произведения присущи черты настоящего демократизма. Восходящая к антроповским традициям смелость сочетания интенсивного голубого тона шелкового сарафана и столь же звучного - розовой душегрейки содействует возникновению у зрителя при соприкосновении с этим полотном ощущения праздничной полноты жизни.

Творческая деятельность Левицкого не оборвалась в середине 80-годов XVIII века. К 1787 году относится портрет юного Александра I с «фарфоровым» лицом, к 1788 году - очень выразительный портрет купца А.И. Борисова, к 1789 году - изображение друга художника Н.А. Львова и меланхолический, сложный по замыслу и композиции портрет Ф.П. Макеровского. На протяжении 80 - 90-х годов Левицкий работал над серией портретов кавалеров ордена Владимира, состоявшей из двенадцати холстов. В 1800 году был написан портрет А.С. Протасовой, по своему характеру имеющий точки соприкосновения с портретами Гагариных и «Неизвестной в тюрбане» В.Л. Боровиковского. Это начало поры, когда в области портрета проявились черты стиля ампир. В 1801 году написаны портреты И.X. и Я.И. Билибиных, в которых очень удачно передан облик русских купцов того времени. Еще в 1818 году Левицкий работает над портретом Н.А. Грибовского. Однако количество его произведений в 90-х годах резко сокращается, да и по своему качеству они уступают более ранним, так что в истории русского искусства Левицкий остается все же по преимуществу художником 70 - 80-х годов XVIII века.

С 1771 года начинается преподавательская деятельность Левицкого в Академии по портретному классу, причем в числе его учеников был занявший столь видное место в русском портретном искусстве рубежа XVIII - XIX века С.С. Щукин. С 1776 года Левицкий - «советник» Академии. В 1788 году он уходит в отставку, на пенсию. Связь с Академией после этого прерывается надолго. Лишь в 1807 году Левицкий вновь возвращается в число членов ее Совета. Этого по-видимому, добились друзья старика художника, испытывавшего в это время острую нужду.

«...Левицкий находится ныне, - свидетельствует академический документ, -...весьма в нужном состоянии, потому что по слабости преклонных его лет он не может уже столько работать и не может столько находить себе работы, как прежде; семейство же его умножилось содержанием внуков и внук, которых по смерти отца их воспитывать должен он».

О последующих десятилетиях жизни Левицкого сохранились почти столь же скудные сведения, как и о первых. Так, например, нет пока данных для решения вопроса о подлинных взаимоотношениях Левицкого с Боровиковским, относительно которых обычно говорят, как об учителе и ученике. И если дата смерти Левицкого известна (4 апреля 1822 года), то, где он похоронен, не установлено: в Петербурге или в Киеве.

Однако до нас дошли все же некоторые, очень важные сведения, помогающие лучше понять образ Левицкого. Документы дают основание говорить о дружбе, которая существовала между художником и выдающимся деятелем русского просвещения Н.И. Новиковым. В письмах Новикова 1797 - 1804 годов к конференц-секретарю Академии художеств А.Ф. Лабзину имя Левицкого упоминается многократно: «Любезного моего и сердечного друга Дмитрия Григорьевича и Настасью Яковлевну (жена Левицкого. - Г. Ж.) увидьте и поблагодарите за все». «Поблагодарите... Дмитрия Григорьевича и поцелуйте за меня». «Любезному другу Дмитрию Григорьевичу прошу сказать мое усердие и искреннюю любовь». Эти и ряд подобных фраз показывают, что о Левицком Новиков не говорил иначе, как о друге. Что же касается содержания писем, то из них явствует, что между двумя этими людьми существовала подлинная, внутренняя близость. Новиков, человек большой и глубокой культуры, был одним из наиболее прогрессивных людей своего времени. Он жестоко пострадал за свои антикрепостнические убеждения: был арестован и в 1792 году осужден на заключение в Шлиссельбургскую крепость. Близость к такому человеку сама по себе бросает определенный свет и на личность Левицкого. Нет никакого сомнения в том, что принадлежность Левицкого к кругу передовых представителей русской культуры его времени была действенным источником реалистической силы и высокого гуманизма, присущим его искусству.

Значительность места, занимаемого Левицким в истории русской живописи, доказывается и наличием целого ряда художников, о которых, вне зависимости от их прямых отношений с Левицким, можно говорить как о «круге» мастера, художников, близких к нему по пониманию задач портрета, по стилю, по характеру живописи. Первым здесь должен быть назван П.С. Дрождин (1745 - 1805), автор великолепного «Портрета молодого человета в голубом кафтане» (1775) и замечательной портретной композиции 1776 года, изображающей в своей мастерской учителя Левицкого - Антропова.