Бронированные машины

В ходе войны немецкие автомобильные конструкторы доказали, что они могли проектировать и строить танки, сравнимые с аналогичными машинами в союзных армиях. Вскоре после войны, немцы продали компоненты своего наиболее передового танка, LK II, шведской армии. Его конструктор, Йозеф Фоллмер, отправился в Швецию для сборки модифицированной версии LK II, вооруженной пулеметами вместо орудий. Эти модификации, известные как Strv M/2ls, поступили на вооружение в 1920 году и стали первыми шведскими танками.{529} Революционные мятежи 1918–19 годов выявили потребность в бронированных автомобилях. Компания Эрхардта, производившая бронированные автомобили в течение войны, построила в 1919 году 20 бронеавтомобилей, бывших всего лишь модификациями машины образца 1917 года.{530} Шасси тяжелого грузового автомобиля Круппа-Даймлера, стало базой для 40 бронированных автомобилей, построенных фирмой Даймлер. По окончании войны и до января 1920 года в Германии были построены в общей сложности 94 бронемашины; но Версальское Соглашение потребовало их уничтожения.{531} Однако в 1920 году были подписаны Булонские дополнения, в которых Союзники разрешили немецкой тайной полиции иметь 150 бронированных автомобилей, с двумя пулеметами каждый; 50 наиболее современных автомобилей были сохранены в распоряжении полиции.

В 1921 контракт на производство 85 новых бронированных автомобилей был разделен между фирмами Бенц, Даймлер и Эрхардт. Как и большинство бронемашин того времени, машины Даймлера и Эрхардта были спроектированы на базе существующих тяжелых грузовиков. С приводом на четыре колеса, броней толщиной 7–12 миллиметров, и скоростью 50–60 километров в час, эти броневики были вполне сопоставимы с другими бронемашинами той эпохи.{532} Одной известной особенностью всех трех образцов бронеавтомобилей было наличие руля управления как спереди, так и сзади. Имея второго водителя, автомобили могли не разворачиваясь, полностью изменить направление движения. Эта специфическая особенность стала стандартной для большинства германских военных бронированных автомобилей 1930-ых и 1940-ых годов.

Булонские дополнения разрешили Рейхсверу иметь 105 «бронированных транспортеров пехоты», в результате чего была создана еще одна разновидность бронеавтомобиля фирмы Даймлер. В 1922 армия заключила контракт на производство 25 бронированных автомобилей и переделку 20 уже приобретенных машин. Неприспособленность этих машин, названных SD Kfz 3, к движению на пересеченной местности, показала, что они малопригодны для военной службы. Однако они оказались полезны в качестве учебных машин и успешно использовались как база для установки радиостанций. В 1927 некоторые из них были переоборудованы для транспортировки средневолновых радиостанций мощностью 20 ватт с дальностью действия в 15 километров.{533}

В мае 1925 года Управление вооружений разработало спецификации для первых немецких послевоенных танков. Даймлер, Крупп и Рейнметалл получили контракты на постройку двух танков в соответствии со следующими требованиями: вес загруженной машины 16 тонн, максимальная скорость 40 километров в час, способность преодолевать 2-метровую траншею, а также препятствия высотой 1 метр, герметичный, устойчивый к газу корпус, двигатель мощностью 260–280 лошадиных сил, установка радиостанции и способность плавать со скоростью 4 км в час. На танке должна была быть установлена башня с 75 мм орудием у пулеметом, дополнительно он должен был располагать двумя другими пулеметными установками, одна из них во второй маленькой башенке в корме танка. Танк должен был иметь броню в 14 мм со всех сторон и экипаж из шести человек: командир, механик-водитель, радист и три стрелка, один из них в кормовой башне.{534} С целью сохранения тайны танк был назван «большим трактором», руководителем программы был назначен капитан Пирнер из Управления вооружений.

Между 1925 и 1929 все три выбранные компании: Крупп, Даймлер и Рейнметалл, смогли разработать образцы современных танков. Образцы имели похожую форму и компоновку. Созданные танки соответствовали большинству требований Управления вооружений, за исключением того, что были слишком тяжелы — наибольший вес имел танк Рейнметалла (17 580 кг).{535} Образцы «больших тракторов» во многом напоминают британские и французские средние и тяжелые танки середины 20-х годов. Например, дополнительная башня на корме танка была нормой для того времени, поскольку считалось, что тяжелые и средние танки, это боевые машины прорыва и им необходима возможность кругового ведения огня. Лейтенант Эрнст Фолькхайм, один из немногих немецких танкистов с боевым опытом, считал, что танки должны иметь возможность ведения огня во всех направлениях одновременно.{536} Средние танки Виккерс Марк III имели в дополнение к главной орудийной башне еще две пулеметных башенки.{537} Хотя внешне форма «больших тракторов» напоминала британские танки Марк III, также как и система бронирования, немецкие танки были совсем другими боевыми машинами. Имея 75 мм орудие, «большой трактор» стал одним из наиболее вооруженных танков 20-х годов. Британские танки конца 1920-х имели трехфунтовую (47мм) пушку. С двигателями БМВ мощностью 250 л.с. на 16,5–17,5– тонн веса машины Круппа и Рейнметалла имели большую удельную мощность, чем британские средние танки Виккерс Марк III, с их 180-сильными двигателями при весе машины в 18,75 тонн.{538}

Три немецких проекта лишь немного отличались конструкцией трансмиссии, управления и подвески. Корпорация Рейнметалл построила один танк с дифференциальным механизмом поворота и недавно запатентованной системой управления, другой танк с механизмом поворота с бортовыми фрикционами. Все танки использовали маленькие колесные тележки, но требования к каткам и подвеске варьировались.{539} Чтобы выполнить требования по амфибийности, на каждом танке проектировалось место для установки винта в задней части машины, которым должен был управлять стрелок из кормовой башенки.{540} Требование амфибийности является примером заимствования идей американского конструктора Кристи. В начале 1920-х Кристи построил для американской морской пехоты и успешно испытал полностью амфибийную, гусеничную, легкобронированную машину. Машина Кристи при передвижении по воде включала два больших винта и, согласно выпуску журнала Technische Mitteilungen (Технический бюллетень) германской армии, посвященному зарубежным танкам, это «решило проблему создания боеспособного амфибийного танка».{541} Другие немецкие танковые эксперты, такие как Хейгль и Фолькхайм, также были знакомы с конструкцией Кристи и считали необходимым иметь танки-амфибии.{542} После того, как споры вокруг экспериментов Кристи утихли, а немцы провели обширные испытания таких машин в полевых условиях, Управление вооружений решило, что создание амфибийных танков не стоит тех дополнительных проблем и расходов, и отменило это требование в начале 1930-х годов.

Шесть тяжелых танков оказались экспериментальными танками для отработки современных автомобильных технологий и хорошо послужили этой цели. Танки Рейнметалла, Круппа и Даймлера были равны — а по вооружению лучше — образцам танков, испытывавшихся в Великобритании, Франции и Соединенных Штатов. В противном случае конструкции «больших тракторов» были бы переработаны. Кормовая башенка оказалась не нужна и неудобна, поскольку машинное отделение должно было располагаться вокруг нее. Винтовой движитель для передвижения по воде также оказался лишним усложнением. Все три компании учились на этих ошибках. В любом случае, танковая программа позволила создать профессиональные команды танковых конструкторов. позволила создать профессиональные команды танковых конструкторов. Например, профессор Фердинанд Порше, ставший позднее ведущим танковым конструктором Германии, был главным конструктором и куратором программы разработки «большого трактора» корпорации Даймлер.{543} Подполковник Освальд Лутц, с энтузиазмом продвигавший программу создания немецких танков в Инспекции автомобильных войск, и капитан Пирнер из Управления вооружений, также получили немало полезного опыта, участвуя в разработке «большого трактора».

Следующий заказ на разработку танков Крупп, Даймлер и Рейнметалл получили после завершения создания «большого трактора». Этот заказ был выдан на разработку легкого танка, под кодовым названием «легкого трактора», и Управление вооружений хотело получить максимально быстро. В июле 1928 года Управление вооружений выдало трем фирмам тактико-технические требования на новый танк, который нужно было построить, как и «тяжелый трактор», в двух экземплярах. Даймлер вышел из состава участников, в результате чего было построено в общей сложности четыре танка. Легкие танки были закончены и готовы к испытаниям через полтора года после получения заказа — намного более короткий срок разработки, чем при конструировании тяжелого трактора, что было связано с улучшением атмосферы для германских разработчиков вооружения после отъезда из Германии в начале 1927-го года Межсоюзнической Военной Контрольной Комиссии.

Управление вооружений хотело использовать машину в качестве многоцелевого шасси — в качестве танка и бронированного транспортного средства.{544} Легкий танк должен был быть вооружен полуавтоматической 37-мм пушкой и пулеметом. Управление вооружений определило, что боезапас танка должен был состоять из 150 снарядов и 3000 патронов для пулемета. Спецификациями была задана средняя скорость в 25–30 км в час, и 20 км в час — скорость при передвижении по пересеченной местности. Танк должен был быть маневренным и иметь броневую защиту достаточную, чтобы защищать от 13-мм пуль. Он должен был уметь преодолевать траншеи шириной 1,5 метра и иметь запас хода 150 км. Танк также должен был располагать радиостанцией и, по возможности, уметь плавать. Максимальный вес не должен был превышать 7,5 тонн. Как и «большие трактора», «легкий трактор» должен был быть герметичным и не пропускать газ в боевое отделение.{545}

С учетом того, что «тяжелый трактор» предполагался для использования в качестве машины поддержки пехоты, «легкий трактор» должен был стать «убийцей танков», вооруженным скорострельной 37-мм пушкой. Как и «тяжелые трактора», легкие тоже были современными машинами, но они были существенно более продвинутыми в технологическом плане, чем тяжелые танки. Машины Рейнметалла были более продвинутыми, чем крупповские, поскольку при их разработке были использованы система «Клектрак»,{546} управляемый дифференциал был шагом вперед по сравнению с простым дифференциальным механизмом поворота грузового автомобиля. Первым танком, в котором была использована система Клетрак, был экспериментальный легкий танк Рено, построенный лишь за два года до этого, в 1926-м году.{547}. Танк Круппа и один из танков Рейнметалла были построены с использованием нескольких сдвоенных колесных тележек, но один из танков Рейнметалла использовал тележки с четырьмя большими катками и подвеской Кристи, эффективный и практичный проект, обеспечивший отличную скорость и проходимость при передвижении по пересеченной местности.{548} На рейнметалловских танках был установлен эффективный двигатель компании Даймлер для грузовых автомобилей мощностью в 100 л.с. — и единственным недостатком этих танков было то, что их вес в 8,9 тонн превысил максимальный вес, заданный тактико-техническими требованиями.

Между конструкциями «легких тракторов» и иностранных танков есть некоторое сходство. На «легких тракторах» двигатели устанавливались в передней части корпуса, а башня в корме танка — также как и на танках Виккерса конца 20-х годов.{549} Но немецкие танки с их 37-мм пушкой и пулеметом, имели более сильное вооружение, чем британские машины, вооруженные лишь тяжелым пулеметом. Немецкие легкие танки также были вдвое тяжелее британских аналогов, весивших 4,25–4,75 тонн каждый. Следующим отличием было то, что корпуса английских легких и средних танков того времени были клепанными, в то время как немецкие сварными. Проектам немецких танков 20-х годов с их тяжелым вооружением и использованием двигателей «Клектрак» были ближе скорее французские, чем британские танки.{550}

Третьим образцом немецкого танка 20-х годов был специальный проект Круппа, разработанный не по заказу Рейхсвера, а скорее в порядке частной инициативы при серьезной поддержке со стороны Освальда Лутца. С 1924-го по 1927 год Лутц руководителем отдела разработок транспортных средств Управления вооружений, а в 1928-м году он получил назначение в Инспекцию автомобильных войск. Начиная с конструкторских разработок Кристи начала 20-х годов, которые позволяли танкам передвигаться на большой скорости по дорогам, используя колесный ход, а затем, надевая гусеницы, передвигаться по пересеченной местности, немецкие эксперты в области применения бронетанковых войск активно интересовались возможностями бронированных машин, объединяющих высокую скорость бронеавтомобиля при движении по шоссе с возможностью движения танка на пересеченной местности.{551}Машина, сконструированная инженером О. Меркером на заводе Круппа в Эссене, оказалась сложным специализированным транспортным средством, имевшей четыре больших колеса автомобильного типа, а также гусеницы. При необходимости колеса опускались, а гусеницы поднимались, и машина могла передвигаться по шоссе на колесном ходу.

Шесть опытных образцов были собраны в 1928 году. Каждый из них имел башню с автоматической 37-мм пушкой и легким пулеметом в кормовой части. Три танка имели двигатели Benz мощностью 50 л.с., а три — 70-сильные двигатели NAG. Вся машина весила 5,3 тонны. Скорость машины на колесном ходу составляла 46 км в час, а с использованием гусениц — 23 км в час.{552} Подполковник Лутц надеялся получить танк, в котором водитель, не покидая боевой машины, мог бы за минуту перейти с гусеничного на колесный ход. Он требовал больше, чем можно было достичь при уровне технологий, существовавших в 1928-м году. Хотя Меркер активно пытался разработать надежную колесно-гусеничную машину, эта идея в итоге оказалась провальной. По словам Лутца, с колесно-гусеничным движителем возникали постоянные проблемы, и такая машина была «трудно управляемой» при любом способе движения.{553} Некоторые из этих танков были испытаны немецкой армией на советском испытательном полигоне в Казани — результаты этих испытаний были оценены как неудачные.{554} Хотя германская армия отказалась от идеи колесно-гусеничного танка, Крупп отправил чертежи, Меркера и команду конструкторов на заводы Ландсверк в Швеции, филиал корпорации Круппа, где конструкция колесно-гусеничного танка была доработана и запущена в производство под названием «Ландсверк» L30. Крупп окупил свои вложения в разработку этого танка, поскольку данная модель имела хороший сбыт на международном рынке.{555}

Попытка разработки колесно-гусеничного танка является еще одним примером того, насколько жестко немцы следовали за развитием зарубежных технологий, и даже пытались их превзойти. Концепция колесно-гусеничного танка была весьма популярной в то время. Французы разработали прототип подобной бронированной машины еще в начале 20-х годов — программа, за которой с особым интересом следили в Рейхсвере.{556} В австрийской автомобильной промышленности также экспериментировали с колесно-гусеничными танками. Компания Заурер произвела в начале 30-х несколько таких машин; в 1939-м году Вермахт использовал несколько единиц этой бронетехники, доставшихся ему от австрийской армии, для оснащения своих моторизованных подразделений. Бронетранспортер образца 30-х годов, под названием SD Kfz 254, оказался неудачным и недолго оставался на вооружении.{557}

Поскольку конструктивные недостатки колесно-гусеничного танка были очевидны уже к 1928 году, Лутц и специалисты автомобильной инспекции переключили свое внимание на «шести — и восьмиколесные бронеавтомобили и полугусеничные машины, которые должны были выполнить роль боевой разведывательной машины, для чего ранее предполагалось использовать колесно-гусеничные танки. {558}Программа создания бронированного автомобиля уже шла полным ходом, и с 1928-го года получила серьезное финансирование со стороны Рейхсвера.{559}

Рейхсвер никогда не был удовлетворен недостаточной проходимостью бронированного транспортера пехоты Даймлера при движении по пересеченной местности. Исследования, произведенные Инспекцией автомобильных войск в 1926–27 годах, привели к выдаче в 1927-м году Управлением вооружений заказов фирмам Бюссинг, Даймлер и Магирус. Опытный образец бронеавтомобиля должен был иметь максимальную скорость как минимум 65 км в час, преодолевать траншеи шириной до 1,5 метров и склоны 33 градуса крутизной. Как и бронеавтомобили 1921 года, новые машины должны были иметь рулевое управление и спереди, и сзади. Максимальный вес каждой бронемашины не должен был превышать 7,5 тонн. От определенного изначально требования амфибийности машины вскоре отказались.{560}

К 1928-му года каждая компания создала опытные образцы бронемашин, превосходившие по своей проходимости разрабатывавшиеся за рубежом в 20-х годах аналоги. Проект фирмы Даймлер, разработанный под руководством профессора Фердинанда Порше, представлял быструю и маневренную восьмиколесную бронемашину с низким силуэтом, с двигателем мощностью 100 л.с., полноприводную при движении как вперед, так и назад, и 13,5 мм бронированием. Опытный образец фирмы Магирус был похож на проект фирмы Даймлер,{561} а машина фирмы Бюссинг, десятиколесный бронеавтомобиль, имела хорошую скорость и проходимость, но проблемы с торможением при наличии десяти колес делали машину опасной при движении на высокой скорости. После испытаний от машины компании Бюссинг отказались, а фирмам Даймлер и Магирус были заказаны дополнительные бронеавтомобили.{562}Ренйметалл разработал для бронеавтомобиля башню с 37-мм пушкой и пулеметом.{563}Программа разработки многоколесных бронированных автомобилей убедил Рейхсвер в ценности восьмиколесной бронемашины, а машины Даймлера, Магируса и Бюссинга стали прямыми предками удачного восьмиколесного бронеавтомобиля SD Kfz 231, широко использовавшегося во время Второй мировой войны.

Разработка полугусеничных машин для германской армии началась позже, в ходе программы моторизации армии. Прототипы полугусеничных транспортеров и бронеавтомобилей появились в 1930-м году. Приняв в 1928-м году решение о создании бронеавтомобилей на базе полугусеничных машин, Лутц и Инспекция автомобильных войск лишь пошли по уже известному пути. Простые импровизированные полугусеничники создавали уже в Первую мировую войну, устанавливая один или два катка на грузовики и приспосабливая к ним гусеницы. Такая технология появилась изначально у союзников, но в 1918 году под полугусеничный движитель был приспособлен легкий грузовик Бенц-Брауэр.{564} Первым настоящим немецким полугусеничником, у которого задняя часть была по-настоящему гусеничной, а не адаптированной автомобильной базой, стала машина, построенная в 20-х годах компанией Дуркопп, перепроектировавшей под полугусеничную машину тяжелый грузовой автомобиль. Полугусеничный автомобиль фирмы Дуркопп предназначался для использования в качестве тяжелой сельскохозяйственной машины, но его разработка не предотвратила скорого краха компании.{565} Другим немецким производителем полугусеничных машин была компания Маффей, которая производила тяжелые грузовики ZM10. ZM10 имел дополнительное ведущее колесо и два катка, которые при необходимости опускались, после чего на них и на задние колеса одевалась гусеница, в результате чего появлялся тяжелый грузовик повышенной проходимости. Компания Маффей в соответствии с лицензионным соглашением приобрела большую часть технологий во Франции в 1927-м году, и к 1930 году запустила в производство гражданскую полугусеничную машину вместимостью 8 человек или 1 000 кг грузов. Рейхсвер и австрийская армия сразу же закупили эти автомобили. Компания Маффей продолжала и дальше разрабатывать для Рейхсвера и Вермахта полугусеничные машины.{566}

Разработкой бронированной техники в 20-х годах Рейхсвер во многом обязан деятельности Освальда Лутца, центральной фигуры в процессе создания немецких бронетанковых войск в период с 1924 по 1938-й год. В 1924-м году Лутц, впоследствии подполковник, получил назначение в Управление вооружений на должность начальника отдела для курирования разработок в области моторизации войск. Его назначение на такую должность было правильным выбором. Лутц был техническим специалистом и вся его карьера была связана с армейским транспортом, начиная со службы лейтенантом в железнодорожных войсках Баварской армии и позднее, во время войны, службы в роли руководителя автомобильных войск Шестой армии.{567}. Когда Лутц получил назначение в 6-й отдел Управления вооружений, он жаловался, что со времени постройки бронеавтомобилей в 1921 году для разработки новых бронемашин не было сделано ничего.{568} Он инициировал интенсивные исследования в отделе, что привело к появлению нескольких программ по разработке оружия. В 1928 году, когда Лутц был переведен в инспекцию автомобильных войск, он оставался сторонником новых программ по разработке бронетанковой техники. Программа создания бронетанковой техники Управления вооружений также имела поддержку со стороны генерала фон Зекта, посетившего Густава Круппа в Эссене в течение нескольких дней в ноябре 1925-го года, вскоре после подготовки первых спецификаций на создание танков. Там они обсуждали танковую программу, а также разработки и научные исследования в области вооружений, который Крупп проводил на заводе Бофорс в Швеции.{569}