Сопоставление

XXIII (I). Описав жизнь Нумы и Ликурга, постараемся найти, как это нитрудно, различие и сходство между ними. Сходство выражается в общих имдостоинствах -- в их уме, благочестии, умении управлять, воспитывать другихи внушать им мысль, что оба они получили данные ими законы исключительно изрук богов. Различие между ними -- в чем каждый заслуживает похвалы --состоит в том, что Нума принял престол, Ликург отказался от него. Одинполучил царскую власть, не ища ее, другой отказался от нее, имея ее в руках.Один, частный человек и иноземец, был провозглашен царем чужим ему народом,другой добровольно сделался из царя частным человеком. Прекрасно приобрестицарство честным путем, но прекрасно и предпочесть правду царской власти.Нравственные качества одного были так известны, что его сочли достойнымзанять престол; но и в другом они были так велики, что заставили егоотказаться от престола. Затем, как игроки на лире, один из них, в Спарте,натянул ослабевшие и потерявшие строй струны, напротив, другой, в Риме,ослабил струны, слишком туго натянутые. Задача Ликурга была труднее -- онубеждал граждан снять не броню, бросить дальше от себя не меч, но отказатьсяот приобретения золота и серебра, проститься с роскошными постелями истолами. Ему приходилось советовать им отказаться не от войн ради праздникови жертвоприношений, но перестать задавать пиры и попойки и ходить всю жизньвооруженными и заниматься гимнастикой в палестрах. Вот почему одному удалосьлегко достичь своей цели словом убеждения и приобрести себе любовь иуважение, другому добиться своего с трудом, подвергаясь опасности и получиврану. Мягкий по характеру Нума сумел внушить своим подданным любовь ксправедливости и миру, смягчить их дикие, суровые нравы. Если нас заставят вчисло законов, изданных Ликургом, включить и его меры, принятые имотносительно илотов, меры, весьма жестокие и несправедливые, нам придетсясознаться, что Нума несравненно более заслуживает имени "мягкого"законодателя. Он позволил даже рабам, рожденным в рабстве, узнать ненадолго,в чем состоит счастье свободы, установив обычай: в праздник Сатурналий естьим за одним столом с господами. Говорят, это один из обычаев, введенныхНумой, который хотел, чтобы плодами годового урожая делились и с теми, ктоучаствовал в полевых работах. Некоторые любители мифологии уверяют, чтопраздник этот напоминает о равенстве сословий во времена Сатурна, когда небыло ни рабов, ни господ и все считались родственниками и ничем не выше одиндругого. XXIV (II). Вообще законы обоих одинаковы, делают народы довольными ислужат к их нравственному развитию; но из всех добродетелей один отдавалпредпочтение храбрости, другой -- справедливости. Быть может, разница нравови обычаев обоих народов заставила действовать каждого из законодателейразличными путями. Не из-за трусости заставил Нума римлян отказаться от ихлюбви к завоеваниям, но из желания сделать их справедливыми; точно так жеЛикург сделал своих сограждан воинственными не для того, чтобы они обижали,а для того, чтобы их не обижали другие. Таким образом, оба они, отнимаялишнее и пополняя недостающее в своих согражданах, принуждены были сделатьбольшие перемены в их государственном устройстве. Относительно деленияграждан на сословия и классы следует заметить, что Нума -- поклонник крайнейдемократии, сторонник народа. Его народ состоит из золотых дел мастеров,флейтистов, сапожников, из самых разнообразных элементов; напротив,государственное устройство, данное Ликургом, -- строго аристократическое.Заниматься ремеслами предоставлено рабам и пришельцам, граждане должны уметьлишь владеть щитом и копьем, знать лишь военное ремесло; солдаты, они должнызнать и учиться одному -- слушаться начальников и уметь покорять врагов.Свободнорожденные граждане не имели права копить денег, -- чтобы они былисвободными и всегда оставались ими, -- копить состояние могли рабы и илоты.На их же обязанности лежало и приготовление обеда и покупка провизии. Нумане сделал подобного рода различия -- он сумел обратить своих подданных кмирным трудам, но не искоренил в них чувства корыстолюбия и не только неуничтожил неравенства в распределении собственности, но даже позволилкопить, сколько кто хотел, не обратив внимания на увеличивавшуюся,усиливавшуюся в городе страшную бедность. Ему следовало, по примеру Ликурга,положить предел алчности в самом начале, когда неравенство состояний не былоеще так велико, не давало чувствовать себя так сильно; когда состояния былипочти равны, одинаковы, и предупредить происшедшие потом от этого страшныенесчастия, источник и начало большинства тех бесчисленных и ужасных зол,которые впоследствии обрушились на Рим. Что касается разделения земель, мнекажется, не следует винить ни Ликурга за то, что он распределил их, ни Нумуза то, что он не произвел этого деления. Первый сделал от этого равенстваоснование государственного устройства своей родины, второму не приходилосьделать нового раздела, так как земля была разделена на участки незадолгоперед этим, и уничтожать прежние наделы, продолжавшие, конечно, оставаться всиле. ХХV(III). Нума по прежнему оставил то уважение и почет, которымиримлянки пользовались, начиная со времен Ромула, со стороны мужей,старавшихся угождать им, чтобы заставить забыть поступок с ними. Он окружилих ореолом стыдливости, запретил им быть любопытными, не позволил пить винаи приучил к терпению. Они совершенно не пили вина и не смели без мужаговорить в обществе даже о самых обыденных предметах. Рассказывают, что,когда однажды какая-то женщина стала говорить публично на форуме о своемделе, сенат послал вопросить оракул, не будет ли из-за этого чего-либоособенного для республики. Что римлянки были необыкновенно послушны икротки, ясно доказывается тем, что нам известны имена тех из них, которые неотличались подобного рода свойствами. Наши историки сохранили имена лиц,впервые возбудивших междоусобную войну, поднявших оружие против братьев, илиотцеубийц и матереубийц. Так, римляне помнят, что первым развелся с женоюСпурий Карвилий -- ничего подобного не случалось в продолжение двухсоттридцати лет со времени основания Рима, -- что в царствование ТарквинияГордого жена одного из Пинариев, Талия, первая поссорилась со своеюсвекровью, Геганией. Вот какие мудрые и умные правила издалцарь-законодатель относительно жизни супругов. XXVI. (IV). Правила относительно времени выдачи девушек замуж похожи нате правила, какими руководились оба законодателя при их воспитании. Ликургвелел выдавать их замуж в зрелых годах, вполне развившихся, чтобы брачныеотношения являлись скорей требованием природы и были источником любви идружбы, нежели ненависти и страха, что бывает тогда, когда женщина знакома ссупружеской жизнью преждевременно. Притом тогда у них хватает силы ходитьбеременными и переносить муки рождения: единственную цель брака Ликург виделв произведении потомства. Римляне выдавали девушек замуж на тринадцатом годуи моложе, потому что в это время они, чистые, невинные телом и душою, могутвсего больше нравиться мужу. Очевидно, в первом случае принимаются вовнимание главным образом требования природы, желание иметь детей, во втором-- требования нравственности, способствующие единению между супругами. Что касается до надзора за детьми, до их пребывания вместе, до ихвоспитания, нахождения друг с другом, их обедов, гимнастических упражнений иигр, вообще, до всего, что может внушить им чувства приличия и порядка, --Ликург доказал, что Нума в данном случае ничуть не выше самого заурядногозаконодателя. Последний дал право отцам воспитывать детей по своему желаниюили соображениям. Каждый, например, имел право сделать из своего сыназемледельца или плотника, не то готовить его в медники или флейтисты, какбудто не следует с первых же шагов направлять воспитание к одной цели --заботиться об исправлении их нравов! Они походили на путешественников,собравшихся с разных сторон на корабль, путешественников, которые, имеякаждый свои нужды и цели, действуют дружно лишь под влиянием чувства страхав минуту опасности, боясь каждый лично за себя, в остальное же время --думают всякий о самом себе. Можно извинить ошибки обыкновеннымзаконодателям, ошибки, происшедшие из-за их незнания или слабости, но на чтоследовало прежде всего обратить внимание человеку умному, принявшему царскуювласть над народом, недавно составившим государство, народом, не оказывавшимпротиводействия ни в чем, как не на воспитание детей и образ жизни молодежи,чтоб их нравы были одинаковы, чтобы в них не было ничего резкого и чтобы всеони с самого начала были как бы выкованы, слиты для стремления кнравственному совершенствованию, составляли друг с другом одно нераздельноецелое? Это в соединении с другим способствовало сохранению в целости законовЛикурга. Страх нарушить клятву не был бы особенно велик, если бы характервоспитания не запечатлевал законов в сердцах детей и если бы они невсасывали, как бы с молоком матери, любви к данному им государственномуустройству. Вот почему главнейшие из его законов, как вполне вошедшие,впитавшиеся краски, сохранялись в полной силе более пяти столетий. Но законыНумы, имевшие целью дать Риму мир и тишину, были недолговечны: едва он умер,обе двери храма Януса, храма, всегда при нем затворенного, -- как будто ондействительно запирал, заключал в нем бога войны, -- были отперты, и грудытрупов и потоки крови покрыли Италию. Чудные, справедливейшие из его законовсуществовали недолго: им недоставало опоры, которая могла бы поддержать их,-- воспитания... Но, скажут мне, не оружием ли достиг Рим могущества?Вопрос, требующий много времени для ответа, когда в особенности егоприходится давать людям, видящим счастье государства скорее в богатстве,роскоши и в обширности владении, нежели в общественной безопасности,спокойствии и довольстве, соединенном с любовью к справедливости. К славеЛикурга может служить и то, что римляне, отменив законы Нумы, сделалисьмогущественны, между тем как спартанцы, лишь только стали преступать законы,лишились владычества над Грецией и едва не довели государства до гибели. Но,говоря о Нуме, нельзя не признать важным, не видеть несомненной воли свыше втом, что он, иноземец, призванный на престол, мог все переменить одною силойубеждения; что он умел управлять государством, не прибегая ни к оружию, ни кнасилию, как Ликург, который восстановил против народа аристократию, но чтоему удалось соединить между собою всех граждан в одно целое единственносвоим умом и справедливостью.