2015-09-06
12511
Вступая в 80-е годы, русская реалистическая пейзажная живопись представляла собой уже крупное художественное явление. Она стала одним из ведущих жанров реалистического демократического искусства. В пейзажной живописи наблюдаются тенденции, общие с бытовой и исторической живописью. В творчестве целого ряда пейзажистов наблюдается тяготение к эпическому стилю, к созданию монументальных образов природы, воспевающих ее величие и красоту. Богаче становится палитра художников-пейзажистов, все чаще обращающихся к пленэру. В 80-е годы, годы жестокой политической реакции, создаваемые художниками светлые, поэтические образы русской природы укрепляли веру в жизнь, помогали бороться с гнетущей прозой обыденности.
Подъем реалистической пейзажной живописи во второй половине 70-х и в 80-е годы связан с творчеством крупнейших художников-передвижников - И.И.Шишкина, А.И.Куинджи и В.Д.Поленова. Пейзажи Шишкина, появляющиеся из года в год на передвижных выставках, ясность его творческой программы, его верность натуре, делало Шишкина, по меткому выражению Крамского, «верстовым столбом» русской пейзажной живописи.
Художественной зрелости достигает в 80-е годы и пейзажное творчество Поленова. Развивая традиции Саврасова, Поленов приходит в своих произведениях 80-х годов к созданию эпико-лирических образов русской природы. Он становится признанным мастером пейзажа-картины, сочетающей в себе лирическое и эпическое начала.
В начале 80-х годов в ряды передвижников вступает новое поколение пейзажистов, опирающихся в своем творчестве на традиции, заложенные Шишкиным, Саврасовым, Куинджи, Клодтом и Поленовым.
Алексей Саврасов - художник большого дарования и трагической судьбы. В историю русской живописи он вошел как создатель русского лирического пейзажа, полного грусти и любви к России. Конечно, и до Саврасова в России были пейзажисты. Но их произведения более походили на копии итальянских и французских пейзажей, и не имели ничего общего с родиной, русским духом. Именно Саврасов первым показал, как прекрасен серый весенний день, грязные русские дороги и мокрые поля. В 1871 году он выставил на Передвижной выставке небольшую картину "Грачи прилетели". Теперь эта картина вошла в нашу жизнь наравне со стихами Пушкина и музыкой Чайковского. Иван Крамской писал тогда: "Грачи прилетели" есть лучший, и он действительно прекрасный, хотя тут же и Боголюбов, и барон Клодт, и Шишкин. Но всё это деревья, вода, и даже воздух, а душа есть только в "Грачах"...
Саврасов не раз изображал это прекрасное явление природы, в котором издревле виделся глубокий смысл, по Библии - "знак завета Бога с человеком".
Запечатлев стоящую на пригорке деревушку, к которой от реки поднимается тропинка с выложенной по склону лесенкой, художник вложил в изображение влажного бархата зеленой травы, пробивающегося сквозь тучи солнечного света и нежной, как бы тающей радуги столько любви и поэзии, что обычный деревенский мотив воспринимается как образ некоей "лествицы", приглашающей к духовному восхождению, приобщению к светлым силам "божьего творения". Близки Радуге по образному смыслу и картины У ворот монастыря (1875) и Пейзаж с радугой (1881).
Интересно сопоставить саврасовскую Радугу с одноименной картиной, написанной в 1900-1905 годах другим замечательным русским пейзажистом - "светописцем" Архипом Куинджи, также видевшим в этом явлении глубокий смысл, но запечатлевшим его скорее как некую монументальную "арку" в величественном храме природы.
Эта чудесная небольшая работа относится к тем произведениям Саврасова, которые особенно наглядно показывают не только его любовь к природе в целом, но и бережное, трогательное внимание к связанным с ней малейшим подробностям человеческого быта.
При первом взгляде на картину воспринимается прежде всего очень красивый, полнозвучный "аккорд" драгоценных красок - глубокой синевы туч, сочного оранжевого цвета крыши и зеленых огоньков вешней листвы. Но потом замечаешь и кошку, осторожно крадущуюся к распевающей на коньке крыши птичке, и клетку с канарейкой, и букетик ландышей в окне, и наседку с цыплятами, и другие "события" и приметы жизни этого уютного обжитого уголка в один из майских дней. Как писал о творчестве Саврасова его ученик Исаак Левитан: "Какая простота! Но за этой простотой вы чувствуете мягкую, хорошую душу художника, которому все это дорого и близко его сердцу... В этой простоте целый мир высокой поэзии".
«Грачи́ прилете́ли» — знаменитая картина русского художника Алексея Саврасова, созданная в 1871 году. Картина хранится в Третьяковской галерее. Она является самым известным произведением Саврасова [1]. Уже в названии этой замечательной картины слышится радостное провозглашение наступления утра года; все в ней исполнено глубокого, близкого сердцу смысла. Человеку, создавшему ее, был внятен язык природы.
Серенький весенний день. Корявые березки на окраине раскинувшегося на холме села. Вестники тепла галдят, суетятся, обновляя старые гнезда, свивая новые. Воздух свеж и прозрачен. В проталинах отражается проглядывающее из-за рыхлых кучевых облаков голубое небо. За дощатыми заборами, среди изб возвышаются старинная церквушка и колокольня с облупившейся штукатуркой стен. Еще дальше расстилаются просторы полей с нежно-лиловыми перелесками и белыми полосами не растаявшего снега на бурой почве.
Все в этой картине пронизано единым ритмом, напоено легким дыханием весны. С удивительным совершенством отзывается здесь художник на неуловимые смены состояний атмосферы, воссоздавая на холсте "не слепок, не бездушный лик", а ощущение жизни как единого трепетного целого. Именно - Жизни, а не просто "естественного окружения" человека. Ведь в Грачах... радости весеннего обновления причастны и птицы, и талый снег, и голубые дымки, курящиеся из труб над крышами изб, и невидимые обитатели этих жилищ, и сам автор, сумевший передать и нам, людям уже двадцать первого века, свое весеннее настроение.
В. Поленов Учился в Петербургском университете и Академии Художеств у А.Бруни и Т.А.Неффа. В 1871 году одновременно получил диплом юриста и золотую медаль, и звание классного художника за картину «Воскрешение дочери Иаира». Через год Поленов отправился в четырехлетнее путешествие по Европе. Если в ранний период художник писал картины на исторические темы и портреты, то знакомство с европейским искусством, особенно французским, расширило его художественные горизонты: Поленова все больше влечет пейзаж, пленэрная живопись. По возвращении в Россию на XII выставке Товарищества Передвижников он представил первую свою пейзажную работу «Московский дворик» (1878). На картине предстает уголок старой Москвы, откуда открывается вил на церковь Спаса на Песках, расположенную на одной из улиц Арбата. Предполагают, что художник увидел свой «Московский дворик» из окна квартиры в Трубниковском переулке, куда незадолго до этого переехал. Поиски необычного в обыденном привели Поленова к созданию образа полного покоя и умиротворенности, несущего ощущение радости повседневного бытия. Картина, написанная яркими живыми красками, перелает светлое чувство художника, любующегося московскими двориками и салами, их традиционным деревенским бытом. Потом последовали «Заросший пруд» (1879), «Бабушкин сад» (1878) и «Ранний снег» (1891), необычайно поэтичные картины, в которых художник тонко соединил свежесть пленэрного восприятия и столь характерное для русского искусства ощущение созерцательного покоя и уюта. Поленов первый среди художников ввел в русский пейзаж чистые яркие цвета, свободный легкий мазок, цветную светотеневую контрастность, непосредственность пленэрного взгляда. Все это он сумел передать своим ученикам, среди которых были Левитан и Коровин. Помимо пейзажной живописи мастер обращался и к библейским сюжетам («Христос и грешница», «На Тивериадском (Генисаретском) озере», обе 1888), много работал в области театрально-декорационного искусства. В 1926 году незадолго до смерти Поленову было присвоено звание народного художника Республики..
На картине воспроизведен типичный уголок старой Москвы - с ее особнячками, церквами, заросшими зеленой травой двориками, с ее почти провинциальным укладом жизни. По воспоминаниям самого В.Д. Поленова, это было утро ясного солнечно дня в начале лета. Легко скользят по небу облака, все выше Поднимается солнце, нагревая своим теплом землю, зажигая нестерпимым блеском купола церквей, укорачивая густые тени... Дворик постепенно оживает.
Вот торопливо направляется к колодцу женщина с ведром, Деловито роются в земле у сарая куры, затеяли возню в зеленой траве ребятишки. Пригревшись на солнце, мирно ожидает своего Хозяина запряженная в телегу лошадь, в любой момент готовая тронуться... Девочка в белой кофте и длинной юбке стоит и внимательно рассматривает цветок, который держит в руках. Неподалеку горько плачет сидящая на земле маленькая девчушка, но на нее никто не обращает внимания... Эта будничная суета не нарушает безмятежной ясности и тишины, разлитых во всем пейзаже.
Как писала искусствовед Т.В. Юрова, В.Д. Поленов вложил в полотно всю силу своей любви к людям и к жизни, именно эта любовь делает поэтическими самые обычные прозаические вещи. В картине В.Д. Поленова все дышит поэзией правды: и белоголовые ребятишки, и корявые березы с вьющимися над ними галками, и пушистый ковер молодой травы, и даже покосившиеся хозяйственные пристройки. Рядом с этими покосившимися сараями, колодцем и заборами сверкают белизной нарядные особнячки, стройные храмы, легко взлетают вверх кружевные колокольни, блестят в лучах солнца купола церквей... И над всем этим царит бездонное небо. Для своей картины В.Д. Поленов выбирал раннее летнее утро, оттого в ней нет ни зноя, ни яркого ослепительного солнца. Художник чувствовал, что жаркое солнце не вяжется с его скромным пейзажем, с его умиротворенным и ясным настроением, царящим в природе.
На первый взгляд, композиция "Московского дворика" кажется несколько хаотической. Но хорошее знание перспективы позволило В.Д. Поленову именно так построить свое произведение. Силуэт сарая между белыми церковью и колокольней, освещенными солнцем, и домом определяет центр. Слева - приглушенные тона зеленого сада, справа пространство замыкает затененный угол сарайчика. Сверху и снизу пространство картины замыкают темнеющая зелень травы у нижнего края и темное в зените небо. Вьющиеся среди травы тропинки, домики и деревья вдали за сараем уводят глаз зрителя в глубину перспективы.Чистый воздух струится вокруг белой с горящими куполами церкви, и этим несколько лишает ее четких очертаний, но все остальные формы написаны художником совершенно ясно.Весенняя зелень травы передана В.Д. Поленовым со всевозможными оттенками, хотя издали может показаться, что ее поверхность окрашена одним тоном. Чувствуется, что художник любит цвет, но он словно сознательно ограничивает себя 3-4 самыми необходимыми красками, чтобы добиться общей гармонии и передать воздушную атмосферу, окутывающую все деревья, фигуры и строения, крыши всех домов, например, светло-голубые, слегка зеленоватые. В каждом отдельном случае очень верно выбран тон. Это позволило В.Д. Поленову плавно перейти от зелени травы и деревьев к голубизне небес.
"Московский дворик" В.Д. Поленова - одна из любимейших картин всякого русского человека. Не случайно этот пейзаж был дорогим воспоминанием о далекой России для И.С. Тургенева, доживавшего свои дни в Париже.
Василий Поленов. Заросший пруд.
1879. Холст, масло. 77 x 121,8. Третьяковская Галерея, Москва, Россия.
Настоящий пейзаж Поленова является одной из трех картин, которые представляют собой лирико-философскую трилогию, созданную в 1878—79 годах, в которую входят следующие картины: Бабушкин сад, Московский дворик и Заросший пруд.
Лето 1877 года Поленов проводит в деревне Петрушки под Киевом. Здесь был написан этюд, который стал основой картины.
Этюд пролежал до осени 1878 года. В это время Поленов перебирается с Арбата на тогдашнюю московскую окраину, в Хамовники. Чуть позже здесь же обосновался и Лев Толстой, купив усадьбу неподалеку. Многие, кто знают о толстовских идеях, которые были так по душе Поленову, называют это совпадение пророческим. Но познакомились они значительно позже.Хамовники, с красотой старого сада, поразили воображение художника. Эти впечатления были отображены на картине.Старые мостки с вытоптанной почти до белизны тропинкой придают образу пруда ностальгическое звучание. Моделью для фигуры женщины послужила сестра художника, В. Д. Хрущева.Академическая традиция дает о себе знать в композиционном построении картины. В соответствии с этой традицией художник выстраивает два плана — задний, написанный довольно «приблизительно», и подробный передний.
В изображении старого парка, торжественного в своей монументальной величавости, преобладает возвышенно-мечтательное настроение. Оно подчеркнуто хрупкой неподвижно-задумчивой фигурой женщины, одиноко выделяющейся на фоне темных деревьев, раскинувшихся могучим шатром и как бы служащих ей надежным убежищем. Лирика пейзажного мотива становится более явственной благодаря единому настроению таинственного мира природы и мира женской души, их своеобразному диалогу.
Один из критиков Московских ведомостей писал о картине: «Поленов превосходно владеет искусством и техникой изображения природы, идеальным центром для него является все-таки человек, и его присутствие чувствуется везде. Так и в картине “Заросший пруд” это не есть пруд вообще... У этого пруда есть своя история... В картине этой опять сказался романтик. Было бы весьма трудно с точностью определить ту категорию, под которую должна быть подведена картина г. Поленова... Картина Поленова - это то, что у немцев называется Stimmungsbild, такие картины рассчитаны на то, чтобы дать вам, прежде всего настроение и составляют в живописи приблизительно то же самое, что в поэзии составляет элегия».
В пейзаже заметно стремление Поленова к эмоциональным и визуальным контрастам. Ярко-зеленая, с подробно выписанными ромашками на первом плане, солнечная лужайка соседствует с таинственной глубиной темных масс деревьев. Через подернутые воздушной дымкой деревья открывается голубизна неба с белыми облаками, выступающая контрастом темным деревьям парка. Близкое к стилистике ландшафтов начала XIX века разнообразие пейзажа, его романтическая таинственность, неожиданность сочетаний светлых солнечных и затененных его частей имели в своей основе выстроенную до тончайших нюансов систему пленэристической живописи, разработанную художником еще в этюде «Пруд в парке». (1876).
Кувшинки, равно как и детали берега, прописаны очень тщательно; эти будничные образы контрастно дополняют торжественный образ парка, теряющегося за пределами картины. В основе картины — виртуозно обыгранные художником градации одного и того же зеленого цвета. В тончайшей его нюансировке Поленов вновь выступает непревзойденным мастером-колористом.
Картина была показана в 1879 году на 17 передвижной выставке, зрители были в восторге. Ученик Поленова Исаак Левитан написал подобную картину, назвав ее так же.
Васильев Федор Александрович (1850-1873) - замечательный пейзажист. Васильев был сыном мелкого почтамтского чиновника в Петербурге; уже двенадцатилетним ребенком его отдали на службу в Главпочтамт за три рубля жалованья в месяц. Он с ранних пор пристрастился к рисованию. Молодой Васильев вскоре оставил службу и поступил в рисовальную школу Общества поощрения художеств, а несколько позже стал пользоваться советами И.Н. Крамского и И.И. Шишкина. В 1867 г. Васильев написал на Валааме несколько этюдов с натуры, которые были выставлены в Обществе поощрения художеств. В 1870 г. вместе с Репиным и Макаровым предпринял поездку по Волге и написал картины: “Оттепель”, “Вид на Волге” и “Зимний пейзаж”, доставившие ему известность. Зимой 1870 г. Васильев сильно простудился и у него обнаружилась чахотка. По приглашению графа Строганова он провел лето 1871 г. в имениях его в Харьковской и Воронежской губерниях, но здоровья своего не поправил. Общество поощрения художеств дало ему средства ехать в Крым; еще до отъезда Васильев был зачислен вольноопределяющимся учеником Академии художеств и получил звание художника 1-й степени с условием выдержать экзамен из научного курса. В Крыму Васильев провел два года и, кроме множества рисунков, написал две картины: “Болото” и “Крымский вид”, за которые ему была присуждена премия от Общества поощрения художеств в 1872 г. В сентябре 1873 г. он умер в Ялте от чахотки. Последние годы его существования были омрачены безуспешностью хлопот о документах, которые определили бы его общественное положение (Васильев был незаконнорожденный).
Все оставшиеся после него произведения, большей частью неоконченные, были раскуплены. Из альбомов его два были приобретены покойной императрицей Марией Александровной и два находились в библиотеке Академии художеств.
Наиболее значительные произведения Васильева: “Приближение грозы”, “Полдень”, “Болото”, “Вид на Волге”, “Перед грозой”, “Зимний пейзаж”, “Взморье”, “Оттепель”, “Зима”, “Мокрый луг”. Федор Васильев — один из самых талантливых русских пейзажистов; картины его отличаются поэтичностью и редкой гармонией красок.
Федор Васильев. Оттепель.
1871. Холст, масло. Третьяковская Галерея, Москва, Россия.
(авторская копия: Государственный Русский Музей, Санкт Петербург, Россия).
В 1871 году Васильев создал одно из главных своих произведений — Оттепель, которая была представлена ранней весной 1871 года на конкурсе в Обществе поощрения художников и удостоилась первой премии. Эта картина несла в себе большое социальное содержание, она вся проникнута тоской и грустью, навеянными горькими раздумьями художника о жизни русской деревни.
Близкий по своему мироощущению к романтизму, Васильев, стремясь к выражению сильных чувств, искал яркие, необычные состояния природы, сложную жизнь неба, напряжение перед грозой, оттепель посреди зимы.
Картина исполнена в любимой художником теплой золотисто – коричнево - оливковой гамме и выглядит почти монохромной по колориту. Построенная на сложных тональных взаимоотношениях, она восхищала современников изысканностью колористической гаммы и тонкостью письма. Вытянутая по горизонтали композиция картины усиливала молчаливость и бесприютность равнинного пейзажа.
Васильев продолжает свое открытие русской природы, стремясь разглядеть в ней самое сокровенное, неповторимое, что свойственно только ей: певучую мягкость линий,
Картина имела большой, даже огромный для молодого художника успех. Ее купил П.М.Третьяков. На конкурсе, устроенном Обществом поощрения художеств, "Оттепель" получила первую премию, в то время как "Печорский монастырь" Саврасова, которого Васильев мог бы считать одним из своих учителей, получил вторую.
Картина Васильева того же названия, которая украшает экспозицию Русского музея, - авторское повторение, исполненное специально для царского двора, было заказано императором Александром III. Именно оно в числе сорока лучших произведений русских художников было послано на Всемирную выставку в Лондон в 1872 году, где было отмечено как одно из наиболее достойных, вызвав восторженную статью английского рецензента.
Появление картины "Оттепель" в год открытия первой передвижной выставки как бы естественно вводило Васильева в круг близких ему передовых художников.
Двадцать три года было Федору Васильеву, когда жестокая и неумолимая болезнь оборвала его жизнь. Всего несколько лет вдохновенного творческого труда смог он посвятить любимому искусству, но и в этот короткий срок его блестящее и щедрое дарование успело раскрыться многими своими сторонами и обогатить русскую живопись новым и своеобразным виденьем пейзажа родной страны. «Гениальным мальчиком» называли Федора Васильева Крамской и Репин, «громадно талантливым» считал юного художника Стасов, видевший в нем «одну из лучших надежд нашей отечественной школы».
Только первые шаги сделал Федор Васильев по расстилавшемуся перед ним широкому творческому пути и смолк навсегда. Но и то, что он нам оставил, вечно будет звучать в русском искусстве своей особой поэтической нотой. Невелико художественное наследие Васильева, и не обилием, не разнообразием мотивов восторгало оно современников и по сей день пленяет нас. Еще Крамской предельно четко определил историческую заслугу своего гениального младшего собрата: «Ему было суждено внести в русский пейзаж то, чего последнему недоставало и недостает: поэзию при натуральности исполнения».
Как однообразен, скуп и бесприютен этот пустынный хорошо знакомый каждому русскому человеку равнинный пейзаж средней полосы России в ту переломную пору, когда зима еще спорит с весной, но в воздухе уже явственно ощущается влажное дыхание неуклонно приближающихся весенних дней!
Природа нехотя просыпается от зимнего сна. В этом пробуждении нет радости. Ржавые тона тающего снега, превращающегося в липкую грязь, туманная даль и мутное слезящееся небо.
Все кругом мокро и гнило — и почерневший талый снег, и свинцово-серые тучи, едва освещенные слабыми лучами предзакатного солнца, и раскисшая дорога с квелым следом санных полозьев, и растекшийся вширь бесформенный ручеек, и скинувшие снежный убор черные кусты. А пронизывающий ветер, тоже насыщенный сыростью и влагой, неутомимо рябит воду оттаявшего ручейка и метет, метет дробную капель в открытую бескрайнюю даль. Должно быть, очень одинокими, затерянными в этой гнилой распутице чувствуют себя случайный прохожий и сопровождающая его маленькая девочка.
Стоящие в нерешительности перед широкой проталиной ручья посреди дороги, они кажутся потерянными в удручающем своей протяженностью унылом пространстве среднерусской зимней природы. Их фигуры еще усиливают тревожное тягостное настроение. Но оно не исключает, а даже оттеняет своеобразную красоту пейзажа. Сквозь плотный слой серых облаков пробивается робкий луч солнечного света, словно благословляющий путников на нелегкий путь.
Кругом ни души, только покосившаяся хижина в сторонке говорит о близости пусть бедного и убогого, но все же верного пристанища для бесприютного человека, охваченного в этот поздний вечерний час промозглой и зябкой предвесенней оттепелью...
Федор Васильев. Мокрый луг.
1872. Холст, масло. Третьяковская Галерея, Москва, Россия.
Зимой 1870 г. художник сильно простудился, и у него обнаружилось сильное заболевание легких. С наступлением весны болезнь обострилась и перешла в туберкулез. По предложению Строганова Васильев провел лето 1871 г. в его имениях в Харьковской и Воронежской губерниях. Там он продолжал работать. К этому периоду его творчества относятся: пленэрный пейзаж “Рожь”, “Тополя, освещенные солнцем”, неоконченный пейзаж “Деревня”.
Васильев полон творческих планов, но болезнь неумолимо его преследует. "В настоящем случае я желаю изобразить утро над болотистым местом, - пишет он о своих планах Крамскому 27 декабря 1871 г. - (Впрочем, не думайте, что это настоящее болото - нет, настоящее-то впереди, а это только приготовления). О болото, болото! Если бы Вы знали, как болезненно сжимается сердце от тяжкого предчувствия. Ну, ежели не удастся мне опять дышать этим привольем, этой живительной силой просыпающегося над дымящейся водой утра? Ведь у меня возьмут все, все, если возьмут это. Ведь я, как художник, потеряю больше половины!"
Несмотря на благоприятные условия жизни у Строганова, здоровья своего Васильев не поправил. Общество поощрения художеств дало ему средства ехать в Крым. Еще до отъезда Васильев был зачислен вольноопределяющимся учеником Академии художеств и получил звание художника 1-й степени с условием выдержать экзамен из научного курса.
В 1872 году Васильев поселился в Ялте, взяв с собой рабочий альбом с этюдами и набросками украинских деревенских мотивов. Как бы отключаясь от южной красы Крыма, Васильев стремится восстановить пейзаж средней полосы России. В Крыму по этюдам и воспоминаниям он написал одну из лучших своих картин — широкое эпическое полотно Мокрый луг - картину-реквием.
Раннее утро. Рассвело. Робкая заря глядится в гладь озерца. За покатыми холмами золотится край неба. Зато ближе клубятся, ползут косматые, тяжелые облака. Тени облаков скользят по влажной земле, клочкам травы, кустам мокрого луга, темнеющим купам деревьев. Привольно, свежо. Легкая дымка скрывает дали. Художнику удалось самое трудное. Пейзаж живет. Редко даже у классика европейского ландшафтного искусства Шарля Франсуа Добиньи встретишь такое лирическое решение полотна. Неумолимая проза рождала щемящую поэзию приволья. Уже мерцает рябь воды, разбуженная ветерком. Уже шевелятся жалкие травинки на озаренной светом земле. И тьма, ползущая из глубины, отступает пред натиском рождающегося дня. Шелест чахлой травы. Неясный лепет воды. Немое, неодолимое перемещение туч. Игра света и тени, пробуждение природы, умытой дождем и готовой к встрече нового дня.
Одна из особенностей "Мокрого луга", свойственная и большинству других вещей Васильева, - это цельность образа и вместе с тем тщательная и подробная разработка деталей. Под кистью художника каждая травинка, камень с бликом солнца, сухая ветвь- все кажется одинаково драгоценным, на всем как бы лежит отсвет внимательного и любовного взгляда художника.
"У меня до безобразия развивается чувство каждого отдельного тона, - пишет Васильев в одном из писем, - чего я страшно иногда пугаюсь. Это и понятно: где я ясно вижу тон, другие ничего могут не увидеть или увидят серое и черное место. То же бывает и в музыке: иногда музыкант до такой степени имеет развитое ухо, что его мотивы кажутся другим однообразными... Картина, верная с природой, не должна ослеплять каким-нибудь местом, не должна резкими чертами разделяться на цветные лоскутки..."
Строгая по композиции картина поражает свежестью, глубиной и богатой внутренней градацией цвета. Образ природы, запечатленный Васильевым, таит в себе сложную гамму чувств, передавая переживания самого художника.
Картина эта глубоко взволновала Крамского, письма которого были для Васильева почти единственной, но плодотворной связью с русской художественной жизнью. Васильев очень дорожил советами Крамского, делился с ним своими планами и сомнениями.
Крамской пишет о свойственной живописи картины окончательности, о фантастическом и одновременно натуральном свете, от которого нельзя оторвать глаз, и о той правдивости переданного Васильевым состояния природы, так по-разному проявившегося в еще мокрых от дождя деревьях, в налетевшем на воду ветерке, в убегающей тени от тучи и в яркой весенней зелени омытой дождем травы, изображенной на переднем плане. "...Вы поднялись до почти невозможной гадательной высоты... Я увидел, как надо писать... Замечаете ли Вы, что я ни слова не говорю о Ваших красках. Это потому, что их нет в картине совсем... Передо мною величественный вид природы, я вижу леса, деревья, облака, вижу камни, а по ним ходит поэзия света, какая-то торжественная тишина, что-то глубоко задумчивое, таинственное..."
Появившись в начале семидесятых годов, в период формирования нового типа пейзажа, картина Васильева была для своего времени явлением редким и знаменательным, открывавшим новый путь для русской пейзажной живописи: "На новой дороге всегда мало проезжих, хотя бы она была и кратчайшая, - писал Крамской Васильеву в период появления "Мокрого луга" на конкурсе, - и пройдет немало, времени, пока все убедятся, что именно эта дорога уже давно была необходима".
Написанная не с натуры, а сочиненная художником на основе зарисовок, сделанных в разных местах и в разное время, она поразила современников свежестью живописи, точностью воссоздания атмосферы и, более всего, исходящим от нее ощущением неясной томительности.
Академия присудила Васильеву звание "классного художника первой степени". На очередном конкурсе он получил вторую премию.
30. Пейзажная живопись передвижников (И. Шишкин: "Рожь +1"; А. Куинджи: "Ночь на Депре" +1)
Иван Шишкин. Рожь.
1878. Холст, масло.
Третьяковская Галерея, Москва, Россия.
В своем творчестве Шишкин предпочитает ясность, полдень, яркий солнечный свет, лето, полноту жизни – Сосновый бор. Мачтовый лес в Вятской губернии (1872), Рожь (1878), Среди долины ровныя (1883), Лесные дали (1884) и другие.
В некоторых произведениях художник достигает высокого поэтического обобщения при сохранении присущей его творчеству тщательности в передаче деталей. Для семидесятых годов такой картиной стала Рожь (1878).
9 марта 1878 года распахнулись двери Общества поощрения художеств. Здесь в то время разместилась шестая выставка передвижников, на которой экспонировались такие выдающиеся полотна, как "Протодьякон" И. Е. Репина, "Кочегар" и "Заключенный" Н. А. Ярошенко, "Встреча иконы" К. А. Савицкого, "Вечер на Украине" А. И. Куинджи. И даже среди них выделялся пейзаж Шишкина Рожь.
Картина писалась после совершенной художником в 1877 году поездки в Елабугу. На протяжении всей своей жизни он постоянно приезжал в отчий край, где словно черпал новые творческие силы. Найденный на родине мотив, запечатленный в одном из карандашных набросков с лаконичной авторской надписью: "Эта", и лег в основу картины.
Само название "Рожь" в известной степени выражает сущность изображенного, где все так мудро просто, и в то же время значительно. Это произведение невольно ассоциируется со стихами А. В. Кольцова и Н. А. Некрасова - двух поэтов, которых Шишкин особенно любил
Ширь безбрежная. От края до края золотятся хлеба. Сосны - великаны как бы застыли на страже, охраняя покой этой доброй хлебородной земли. С детства знакомая картина родной природы. Полотно Ивана Шишкина "Рожь" одно из классических произведений русской реалистической пейзажной живописи.
Спелая рожь, наполняющая картину золотым отливом, с шумящими, колышущимися от ветра колосьями, бесконечным морем разлилась вокруг. Будто бы из-под ног зрителя убегает вперед, извиваясь и прячась за стеной ржи, полевая тропа. Мотив дороги, как бы символизирующий у художников обличительного направления трудный и скорбный путь народа, приобретает у Шишкина совершенно иное, радостное звучание. Это светлая, "гостеприимная" дорога, зовущая и манящая вдаль.
Жизнеутверждающее произведение Шишкина созвучно мироощущению народа, связывающего с могуществом и богатством природы представление о "счастии, довольстве человеческой жизни".
На обороте подготовительного рисунка Иван Иванович написал: «Раздолье, простор, угодье, рожь, благодать, русское богатство». То же чувствует и зритель, глядя на это полотно.
"Рожь" - одна из удачнейших вещей Шишкина вообще", - писал И. Н. Крамской в своем письме к Илье Репину. Благодаря широкой линейной перспективе и цветовому обобщению в передаче поля спелой ржи и почти безжизненной воздушной среды, живописец достигает монументальности повествования. Пейзаж намеренно статичен, словно запечатлен художником для вечности. Это ощущение не перебивают даже ласточки, скользящие над дорогой во ржи. Шишкин восхищается величием и мощью русских просторов и передает свой восторг нам. Верный себе, он даже сосны выбрал для этой картины (как, впрочем, и для многих других) не случайно. Ему хотелось показать богатырей-долгожителей - вечнозеленые хвойные деревья, а не трепещущие на ветру березы. И композиционное и чисто живописное решение картины под чинены одному - воспеванию силы и богатства родной природы.
Картной "Рожь" завершаются в семидесятых годах завоевания Шишкина - пейзажиста эпического склада. В контексте русской пейзажной живописи второй половины XIX века картина имеет значение этапного произведения, лучше всего выразившего в тот период путь передвижнического пейзажа, в котором конкретный национальный образ русской природы приобрел особую социальную значимость. Назревшая в искусстве критического реализма проблема утверждения положительных идеалов нашла в этом жанре наиболее полное решение в картине "Рожь".
Особенный, тихий, погожий выдался день.
Величаво, просторно раскинулась нива спеющих хлебов, и среди этого океана золотой ржи, словно сторожа русского богатства, встали великаны-сосны, вознеся свои гордые вершины к самому небу.
Невероятная тишина царит в пейзаже. Кажется, слышно, как дышит каждая былинка. До слуха долетает ровное, неспешное дыхание поля. Только щебет малых пташек - ласточек, над самой землей пронзительно режущих воздух, - нарушает покой. В сизом мареве у самого горизонта толпятся громады кучевых облаков. Парит. И, несмотря на то, что ветерок не колышет ни один колосок, ни одну веточку сосен, душа чует - быть грозе... Неясное состояние тревоги усиливает обгоревший одинокий скелет дерева, нелепо и дико торчащий среди этой чарующей благодати. Может, удар молнии сжег сосну? Странно и тоскливо маячит она, напоминая зрителю о случайностях, невзгодах, бедах самого автора полотна. Не так идиллически спокоен этот ландшафт. Серьезная, почти минорная нота сложной, трудной жизни, не всегда ясной и постижимой, слышна в картине. Ее раскрывает и поддерживает тема дороги, утопающей во ржи, по которой бредут два путника, а над ними высоко, высоко в голубом зените кружат птицы. Искусство Ивана Шишкина требует долгого, внимательного, вдумчивого разглядывания. Тогда только станет понятен тот внутренний, поэтический, далеко не простой ключ картины. Живопись мастера зовет осмыслить сотни подробностей, которые предлагает художник зрителю. И только тогда ты увидишь бездонную глубину "простоты и наивности" Шишкина. К тебе потянутся венчики полевых цветов, ты услышишь запах дорожной пыли, и вдруг дорога уведет в самую гущу нивы - туда, в благоухающее царство хлеба. Тогда станет доступен тот мелодичный тихий звон, который издают мириады пчел и шмелей, ты почувствуешь до самой глубины сердца чары средней полосы.
Современники Шишкина, наглядевшиеся вдоволь на романтиков, упрекали Ивана Ивановича в прозаизме. Это глубокое заблуждение... Ведь поэзия бывает разная. Глядя на его „Рожь", слышишь строки Никитина, Кольцова, Некрасова, Фета... Медленно встают из-за неоглядных далей громадины туч.
Иван Шишкин. Рубка леса.
1867. Холст, масло.
Третьяковская Галерея, Москва, Россия.
Эпопея русского леса, неизбежной и существенной принадлежности русской природы, началась в творчестве Шишкина, по существу, с картины Рубка леса (1867).
Для определения "лица" пейзажа Шишкин предпочел хвойный лес, наиболее характерный для северных областей России. Напрашивается вопрос, почему лесной пейзаж более национальный, чем равнинный с "печальными огнями русских деревень"? Хвойный лес - принадлежность северо-западных и восточных губерний - может быть, более отвечал условиям жизни населения, сосредоточенного в этих местах. Географическая среда, как правило, выразительно характеризует национальный склад народа. Разумеется, не только среда, внешний облик природы, но и особая эмоциональная тональность, которую художник вкладывал в пейзаж, воплощают идеологию национального пейзажа.
Шишкин стремился к изображению леса "ученым образом", чтобы угадывалась порода деревьев. Но в этой, казалось бы, протокольной фиксации содержалась своя поэзия бесконечного своеобразия жизни дерева. В Рубке леса это видно по упругой округлости спиленной ели, которая кажется стройной античной колонной, сокрушенной варварами.
Стройные сосны в левой части картины тактично окрашены светом угасающего дня. Излюбленный художником предметный план с папоротниками, сочной травой, сырой землей, разорванной корневищами, зверьком на переднем плане и мухомором, контрастирующий с торжественным и гулким лесом, - все это внушает чувство упоения красотой материальной жизни природы, энергией произрастания леса. Композиционное построение картины лишено статичности - вертикали леса пересекаются, разрезаются по диагонали ручьем, поваленными елями и растущими "враздрай" наклоненными осинами и березами. <
Нетрудно заметить еще одну особенность Рубки леса: ее литературные переклички - свойство, примечательное для искусства передвижников. Картина ассоциируется со стихотворением Некрасова "Плакала Саша, как лес вырубали". Однако Шишкин не перекладывал литературный сюжет на язык живописи. Если внимательно всмотреться в картину, то станет ясна чисто внешняя, сюжетная связь с произведением Некрасова.
Смысловые же акценты существенно смещены. У Шишкина глухому лесу приданы вполне житейские интонации, прозаические моменты: дровосеки, дымок от костра, распиловка дерева тактично вписаны в торжественный строй картины природы. Некрасов же прибегает к метафорам, олицетворениям, символам.
Поляна. Разлапистые ели, стройные сосны. Хрупкие березы. Но не это фабула холста. Покойный серебристый колорит прохладного летнего полдня нарушает золотой овал свежеспиленной сосны. Намека на аффектацию, на какой-либо акцент в картине нет. Пейзаж безлюден. Но нелепо торчащий обрубок дерева и свежий спил разрушают гармонию картины. Автор не драматизирует ситуацию. Все обыденно, даже прозаично... Но вглядитесь, и вы увидите тонкую белую березку, печально склонившую свои кудрявые ветки над прахом старшей сестры. И тогда вы услышите крик спиленного дерева и плач березки. Вы почувствуете всю трагедию этой обыденной прозы. Спору нет, лес надо пилить. Он создан помогать людям строить, жить, существовать. Но, наверное, пользоваться этим благом надо крайне умело, осторожно, не „делячески", как это изображено на удивительно лиричном, поэтому особо страшном холсте живописца... Напротив "Рубки леса" Шишкина в том же зале экспонируется полотно Верещагина „Апофеоз войны". Обе картины написаны почти одновременно, в 1867 и 1871 годах. Я почему-то вздрогнул от этого сопоставления, хотя, что, казалось, могло быть похожего в желтом овале сруба сосны на черные провалы в глазницах тысяч черепов, сложенных в зловещую пирамиду... А все же общее было...
Опустошение, смерть, зло. Вот лейтмотив этих столь разных полотен.
Архип Куинджи. Лунная ночь на Днепре.
1880. Холст, масло. 105 x 144.
Государственный Русский Музей, Санкт Петербург, Россия.
Имя Архипа Ивановича Куинджи сделалось известным сразу же, как только публика увидела его картины «После дождя» и «Березовая роща». Но на Восьмой выставке художников-передвижников произведения А.И.Куинджи отсутствовали, и это было сразу же замечено зрителями. П.М.Третьяков писал И.Крамскому из Москвы, что по этому поводу горюют даже те немногие, кто раньше не очень тепло относился к произведениям художника.
Летом и осенью 1880 года, во время разрыва с передвижниками, А.И.Куинджи работал над новой картиной. По российской столице разнеслись слухи о феерической красоте «Лунной ночи на Днепре». На два часа по воскресеньям художник открывал желающим двери своей мастерской, и петербургская публика начала осаждать ее задолго до завершения произведения.
Эта картина обрела поистине легендарную славу. В мастерскую А.И.Куинджи приходили И.С.Тургенев и Я.Полонский, И.Крамской и П.Чистяков, Д.И.Менделев, к картине приценивался известный издатель и коллекционер К.Т.Солдатенков. Прямо из мастерской, еще до выставки, «Лунная ночь на Днепре» за огромные деньги была куплена великим князем Константином Константиновичем.
В своей книге о художнике О.П. Воронова так описывает покупку картины: «"Лунную ночь на Днепре" хотел купить Солдатенков, но оказалось, что она уже не принадлежала Архипу Ивановичу. Была продана еще пахнущей свежей краской, прямо в мастерской. В одно из воскресений о ее цене осведомился какой-то морской офицер. "Да зачем вам? – пожал плечами Куинджи. – Ведь все равно не купите: она дорогая". – "А все-таки?" – "Да тысяч пять", – назвал Архип Иванович невероятную по тем временам, почти фантастическую сумму. И неожиданно услышал в ответ: "Хорошо. Оставляю за собой". И только после ухода офицера художник узнал что у него побывал великий князь Константин».
А потом картина была выставлена на Большой Морской улице в Петербурге, в зале Общества поощрения художников. Выступление художника с персональной выставкой, да еще состоящей всего из одной небольшой картины, было событием необычным. Причем картина эта трактовала не какой-нибудь необычный исторический сюжет, а была весьма скромным по размеру пейзажем. Но А.И.Куинджи умел побеждать. Успех превзошел все ожидания и превратился в настоящую сенсацию. Петербург полнился слухами, дескать, за громадные деньги художнику Куинджи из Японии или Китая привезли специальные краски с перламутром и теперь его картина свет излучает.
Длинные очереди выстраивались на Большой Морской улице, и люди часами ждали, чтобы увидеть это необыкновенное произведение. Чтобы избежать давки, публику пускали в зал группами.
А.И.Куинджи всегда очень внимательно относился к экспонированию своих картин, размещал их так, чтобы они были хорошо освещены, чтобы им не мешали соседние полотна. В этот раз «Лунная ночь на Днепре» висела на стене одна. Зная, что эффект лунного сияния в полной мере проявится при искусственном освещении, художник велел задрапировать окна в зале и осветить картину сфокусированным на ней лучом электрического света.
Посетители входили в полутемный зал и, завороженные, останавливались перед холодным сиянием лунного света. Эффект от картины был потрясающий. Даже художники терялись, не понимая, как у него была написана луна и блеск на воде. Казалось всем, что луна светила своим настоящим светом. И.Н.Крамской, признанный в художественных кругах авторитет, не скрывал эмоций: «Какую бурю восторгов поднял Куинджи! Эдакий молодец – прелесть».
Перед зрителями раскрывалось широкое, уходящее вдаль пространство; равнина, пересеченная зеленоватой лентой тихой реки, почти сливается у горизонта с темным небом, покрытым рядами легких облаков. В вышине они чуть разошлись, и в образовавшееся окно глянула луна, осветив Днепр, хатки и паутину тропинок на ближнем берегу. И все в природе притихло, завороженное чудесным сиянием неба и днепровских вод.
Сверкающий серебристо-зеленоватый диск луны залил своим таинственным фосфоресцирующим светом погруженную в ночной покой землю. Он был так силен, что некоторые из зрителей пытались заглянуть за картину, чтобы найти там фонарь или лампу. Но лампы не оказывалось, а луна продолжала излучать свой завораживающий, таинственный свет.
Гладким зеркалом отражают этот свет воды Днепра, из бархатистой синевы ночи белеют стены украинских хат. Это величественное зрелище до сих пор погружает зрителей в раздумья о вечности и непреходящей красоте мира. Так до А.И.Куинджи пел о природе только великий Н.В.Гоголь.
Число искренних почитателей таланта А.И.Куинджи росло, редкий человек мог остаться равнодушным перед этой картиной, казавшейся колдовством. Небесную сферу А.И.Куинджи изображает величественной и вечной, поражая зрителей мощью Вселенной, ее необъятностью и торжественностью. Многочисленные атрибуты пейзажа - стелющиеся по косогору хатки, кустистые деревья, корявые стебли татарника - поглощены тьмой, цвет их растворен бурым тоном.
Яркий серебристый свет луны оттенен глубиной синего цвета. Своим фосфоресцированием он превращает традиционный мотив с луной в настолько редкостный, многозначительный, притягательный и таинственный, что преобразуется в поэтически-взволнованный восторг. Высказывались даже предположения о каких-то необычных красках и даже о странных художественных приемах, которые якобы использовал художник. Слухи о тайне художественного метода А.И.Куинджи, о секрете его красок ходили еще при жизни художника, некоторые пытались уличить его в фокусах, даже в связи с нечистой силой.
Может быть, это происходило потому, что А.И.Куинджи сосредоточил свои усилия на иллюзорной передаче реального эффекта освещения, на поисках такой композиции картины, которая позволила бы максимально убедительно выразить ощущение широкой пространственности. И с этими задачами он справился блестяще. Кроме того, художник побеждал всех в различении малейших изменений цветовых и световых соотношений (например, даже при опытах с особым прибором, которые производились Д.И.Менделеевым и др.).
Создавая это полотно, А.И.Куинджи применил сложный живописный прием. Например, теплый красноватый тон земли он противопоставил холодно-серебристым оттенкам и тем самым углубил пространство, а мелкие темные мазки в освещенных местах создали ощущение вибрирующего света.
На выставку восторженными статьями откликнулись все газеты и журналы, репродукции «Лунной ночи на Днепре» тысячами экземпляров разошлись по всей России. Поэт Я.Полонский, друг А.И.Куинджи, писал тогда: «Положительно я не помню, чтобы перед какой-нибудь картиной так долго застаивались... Что это такое? Картина или действительность? В золотой раме или в открытое окно видели мы этот месяц, эти облака, эту темную даль, эти «дрожащие огни печальных деревень» и эти переливы света, это серебристое отражение месяца в струях Днепра, огибающего даль, эту поэтическую, тихую, величественную ночь?» Поэт К.Фофанов написал стихотворение «Ночь на Днепре», которое потом было положено на музыку.
Картина вызывала неоднозначную реакцию и произвела настоящий фурор среди соратников по кисти. Репин вспоминал: «Разругав громко, на все корки Куинджи, противники не могли удержаться от подражания и наперерыв, с азартом, старались выскочить вперед со своими подделками, выдавая их за свои личные картины». Не удержался и такой известный пейзажист, как Лагорио. Он воссоздал «эффект Куинджи» в пейзаже «Ночь на Неве». Но вместо славы дождался только того, что на него стали указывать пальцем.
Публику приводила в восторг иллюзия натурального лунного света, и люди, по словам И.Е.Репина, в «молитвенной тишине» стоявшие перед полотном А.И.Куинджи, уходили из зала со слезами на глазах: «Так действовали поэтические чары художника на избранных верующих, и те жили в такие минуты лучшими чувствами души и наслаждались райским блаженством искусства живописи».
А.И.Куинджи как будто пытался проникнуть в мир идеального, но остановился перед его непостижимостью. Воспроизводя земную видимость, художник творил идеальный мир гармонии и красоты. В таком сопоставлении слышатся отзвуки христианской философии, согласно которой земная жизнь - лишь низший уровень простирающейся над ней сферы идеального бытия, сотворенного высшим разумом.
Куинджи стремился к образу бытия, где мысль о человеке поглощена над мирными силами, растворена в философии времени и покоя. В представлении художника бытие недвижно и величественно. Изобразительные средства отвечают сути образа. Линии романтических произведений Куинджи плавны и тягучи, цвет растекается по холсту в медлительном движении, почти фосфоресцирующий свет загадочен, глубинная и пространственная композиция будто подготавливает почву для прорыва воображения в иные миры.
Крамской был ошеломлен, очарован. Чутье истинного художника зародило в нем тревогу за судьбу этого необыкновенного шедевра; он писал Стасову: «Может быть, краски Куинджи пожухнут или изменятся и разложатся до того, что потомки будут пожимать плечами в недоумении: от чего приходили в восторг добродушные зрители...» Примириться с этим Крамской не мог - картина должна жить в будущем! Он решил, что необходимо составить «протокол», где бы несколько лучших современных художников подтвердили, что видели собственными глазами «Ночь на Днепре», что в картине «все наполнено действительным светом и воздухом, река действительно совершает величественное свое течение и небо - настоящее бездонное и глубокое». Такой «протокол» был написан, но напечатать его не удалось.
К сожалению, опасения Крамского сбылись гораздо раньше, чем он предполагал. С картиной произошла трагедия. Великий князь Константин Константинович, купивший картину, не захотел расстаться с полотном, даже отправляясь в кругосветное путешествие. И.С.Тургенев, находившийся в это время в Париже (в январе 1881 года), пришел в ужас от этой мысли, о чем возмущенно писал писателю Д.В.Григоровичу: «Нет никакого сомнения, что картина... вернется совершенно погубленной, благодаря соленым испарениям воздуха и пр.». Он даже посетил великого князя в Париже, пока его фрегат стоял в порту Шербурга, и уговаривал того прислать картину на короткое время в Париж. И.С.Тургенев надеялся, что ему удастся уговорить его оставить картину на выставке в галерее Зедельмейера, но уговорить князя не удалось.
Влажный, пропитанный солью морской воздух, конечно, отрицательно повлиял на состав красок, и пейзаж стал темнеть. Теперь мы не можем рассмотреть на картине многие подробности пейзажа. Но лунная рябь на реке и сияние самой луны переданы гениальным А.И.Куинджи с такой силой, что, глядя на картину даже сейчас, зрители немедленно подпадают под власть вечного и Божественного.
Куинджи вернул пейзажу восторженное чувство красоты и необычайности мира, отказавшись от поэтизации прозы медленно текущей жизни. В отличие от передвижников Куинджи отклонил всякое намерение исследовать, заменив его открытым и откровенным желанием наслаждаться сущим. Конечно, художник не мог совершенно избежать интерпретации жизни. Природа осмысливалась им как часть космических сил, способных нести красоту.
В реальности художник искал необычайный образ мира. Его он пытался найти, созерцая величественные горные вершины, в которых поражает почти неземное освещение. В наследии художника много работ, посвященных теме гор: «Эльбрус. Лунная ночь» (1890-1895, Государственная Третьяковская галерея); «Снежные вершины гор. Кавказ», «Снежная вершина. Кавказ» (обе – 1890-1895, Государственный Русский музей); «Вершина Эльбруса, освященная солнцем»; «Эльбрус днем. Стадо овец на склонах», «Эльбрус вечером» (все – 1898-1908, Государственный Русский музей), «Эльбрус днем» (1898-1908, Симферопольский художественный музей) и многие другие. В некоторых из работ удивительно тонко запечатлена воздушная среда, размывающая очертания горных склонов. В других он интенсифицирует цвет, благодаря чему освещенные снежные вершины, горные речки высвечиваются фосфоресцирующими красками. Характерна в этом отношении картина «Дарьяльское ущелье. Лунная ночь» (1890-1895, Государственная Третьяковская галерея). Эффект таинственной горной страны, навевающей самые романтические мечты и видения, передан в ней с необычайной силой.
Впервые на Кавказ художник попал в 1888 году по приглашению художника Николая Ярошенко, имевшего дачу в Кисловодске. Первая же поездка была отмечена встречей с поразительным феноменом, как бы предзнаменовавшим последующую красочность кавказских пейзажей. В Бермамыте Куинджи и Ярошенко посчастливилось увидеть редчайшее явление в горах – Брокенский призрак. На поверхности радужно окрашенного облака они заметили отражение своих увеличенных фигур.
Романтический пафос, которым пронизано изображение горных кряжей, сияющих недоступных вершин, манящих притягательной силой и влекущих человека к познанию неизведанного, перерастает в некий символ прекрасного и недостижимого мира. Спустя тридцать лет увлеченность Куинджи темой мироздания поразит воображение Рериха и перейдет в его гималайские сюжеты.
Несмотря на кажущуюся натуралистичность изображения, в образах Куинджи явственно прочитывается некая завороженность созерцаемым миром. Земное и планетарное сливаются в целостном понятии мироздания. Величие мира наполняет душу человека торжественным звучанием и земное как бы очищается вечным.
31. Историческая живопись В Сурикова ("Утро стрелецкой казни", "Меньшиков в Березове", "Боярыня Морозова", "Покорение Сибири Ермаком или "Степан Разин" или "Переход Суворова черз Альпы")
Васи́лий Ива́нович Су́риков (24 января 1848, Красноярск — 19 марта 1916, Москва) — живописец русского казачьего происхождения, мастер масштабных исторических полотен. Сохранились свидетельства, что Василий Иванович прямо называл себя русским казаком.
Надо заметить, что уже в годы своего учения, обратившись к жанру исторической живописи, Суриков занял свою, новую, нишу в искусстве - он открыто стремился преодолеть условности и догмы академического искусства, с его пустотой и холодностью, смело вводя в свои картины бытовые мотивы, добиваясь конкретной историчности архитектурного фона и деталей, убедительности свободной группировки фигур и окружения. С самых первых своих шагов Суриков пошел не путем скучно-официозной исторической живописи, а путем живого погружения в изображаемое событие, доводя его до степени глубокой сопричастности зрителя к историческому моменту.
Василий Суриков. Утро стрелецкой казни.
1881. Холст, масло. Третьяковская галерея, Москва, Россия.
В 1869 Cуриков поступил в Академию художеств; окончив Академию в 1875, с 1877 жил в Москве. Уже в студенческие годы проявил себя как мастер историко-ассоциативных образов.
В 1878 году Суриков женился на Елизавете Августовне Шарэ, внучке декабриста П. Н. Свистунова. Счастливая семейная жизнь и относительная материальная обеспеченность позволили художнику "начать свое" - обратиться к образам русской истории. "Приехавши в Москву, попал в центр русской народной жизни, сразу стал на свой путь", - вспоминал он впоследствии.
Казалось, заговорили сами стены древнего города. В его воображении вставали образы минувшего, возникал замысел картины, которая представлялась ему "потрясающей". "Утро стрелецкой казни" действительно потрясает. Но не ужасами смерти, а мощью характеров, трагедийностью одного из переломных этапов российской истории. "Торжественность последних минут мне хотелось передать, а совсем не казнь", - пишет Суриков об этом полотне. Стрельцы, идущие на смерть, полны достоинства. Они проиграли в этой схватке и не просят пощады. В массе народа, который "волнуется подобно "шуму вод многих"", Суриков выделяет впечатляющие характеры. Особенно выразителен рыжебородый стрелец, гневный взор которого, как бы прочерчивая всю композицию, сталкивается со взглядом Петра.
Художник, по словам того же Волошина, «осознавал из форм», писал то, что видел, обладая потрясающей способностью открывать историко-поэтическую ауру внешней видимости. Поэтому, когда он рассказывал, что «Стрельцы» родились из впечатления от «горящей свечи на белой рубахе», а «Боярыня Морозова» — из «вороны на снегу», то это, разумеется, звучит анекдотом, но в то же время затрагивает самый нерв творческого метода мастера. «Утро стрелецкой казни» — грандиозная картина, завершенная в 1881 (Третьяковская галерея), — производит фурор. И дело даже не столько в ассоциациях с тогдашними политическими брожениями и тревогами, с крепнущим социальным противостоянием монархии — хотя этот момент, конечно, сыграл свою роль. Избрав сюжетом финальный эпизод последнего стрелецкого бунта 1698 года — казнь мятежников на Красной площади под личным присмотром Петра I — Суриков показывает народное противодействие царским реформам сверху. При этом противостояние народа и царя — или же, в еще более масштабном плане, русского средневековья и ранних рубежей русской новой истории — явлено в виде монументальной трагедии, причем трагедии, где ни одна из сторон не остается победителем, взаимно свидетельствуя о неразрешимости конфликта. С невиданной силой Суриков воплощает в своих образах нелинейный, полифонический характер исторического процесса.
И этот полифонизм, равноправие противоборствующих сторон составляет главное достоинство его «хоровой картины» (как называет В. В. Стасов многофигурные исторические сцены такого рода). Правда деталей, — тот же стрелец в белой рубахе с молитвенной свечой в руке (если упомянуть лишь одну из множества «нервных клеток» картины) — не как-нибудь поверхностно «осовременивает» образ, но, напротив, укрепляет его «древний дух» (метко подмеченный И. Н. Крамским в письме Стасову, 1884). И древность эта лишена чрезмерной, благостной идеализации. Поминая старую Москву, Суриков говорит о «черной грязи» и серебристом блеске «чистого железа» тележных колес. Подобные «грязь» и «блеск» составляют в картине органическое единство. Архитектурный пейзаж с Василием Блаженным, который Сурикову "кровавым казался", не просто исторический фон, он композиционно увязан с движением массы. "Торжественность последних минут" художник передает не только в гордой красоте русских людей, но и в той живописной палитре, которая вобрала в себя тона рассветного неба, цвета одежд и куполов собора, узорочье дуг на телегах и даже сверкание ободьев колес. Уже в этой картине проявились замечательные достоинства Сурикова-колориста, живописные поиски которого определялись мыслями и чувствами, владевшими художником. "Когда я их ("Стрельцов") задумал, - писал Суриков, - у меня все лица сразу так и возникли. И цветовая краска вместе с композицией, я ведь живу от самого холста, из него все возникает".
Описание картины В. И. Сурикова «Меншиков в Березове»
Полотно «Меншиков в Березове», написанное В. Суриковым в 1883 году, закрепило за ним репутацию блестящего живописца-историка. Картина рассказывает об опале самого могущественного из сподвижников Петра Великого, о всемогущем Александре Меншикове. Как известно, после смерти Петра Меншиков был лишен всех наград и вместе с семьей сослан в Сибирь, в город Березов.
Перед нами – тесное, словно камера в тюрьме, пространство убогой крестьянской избы. Низкий потолок, маленькое слюдяное оконце, раскрашенное морозными узорами, колеблющийся огонек свечи, иконы на полочках…
Теснота ограничивает, сдерживает движения находящихся в ней людей, и как будто подчеркивает неодолимость исторической судьбы. Колорит картины также отличается драматической напряженностью.
Художник берет за основу сюжета незначительный бытовой эпизод из жизни Меншикова – князь проводит вечер в кругу своих детей. Властный старик кажется обескураженным внезапным поворотом событий, его лицо угрюмо, он полон печальных воспоминаний. А драгоценный перстень на левой руке – как нечаянное напоминание о безвозвратно ушедших днях. Только гордая осанка и властно сжатая рука говорят о том, что он еще не утратил несгибаемую волю сильного и мужественного человека.
В глазах детей, которые находятся в комнате рядом с ним, только печаль. Старшая дочь читает, остальные – молча слушают. Меншиков слушает тоже - но не слышит: он наедине со своими думами. Отец настолько погружен в свое угрюмое одиночество, что дети кажутся покинутыми сиротами.
В картине «Меншиков в Березове» Суриков раскрывает историческую драму живой исторической личности, сочетающей в себе высокие государственные порывы и низкие качества стяжателя. Перед нами – драма живого человека, выраженная очень скупо и сдержанно, но при этом волнующе глубоко.
Картина «Боярыня Морозова» - один из шедевров В. Сурикова – написана в 1887 году. Известно, что образ знаменитой староверческой раскольницы был знаком художнику с детства.Сурикова восхищала самоотверженность женщины, отказавшейся от беззаботной и полной роскоши боярской жизни и вставшей на дорогу борьбы с царской властью и официальной церковью. Власть сослала боярыню в Боровский монастырь, где она через два года умерла в земляной тюрьме. На полотне Суриков представляет победоносный образ несломленной женщины, которую везут в острог.Картина «Боярыня Морозова» написана в ярких, звучных, колоритных тонах. Ее сюжет уносит нас в 17 век. В самом центре полотна мы видим боярыню, которую везут в санях по улицам Москвы. Женщина одета в дорогую широкую шубу из бархата, но руки ее повязаны цепью. Суриков придал ее образу черты человека, фанатично преданного идее – лицо женщины сурово и бескровно, глаза лихорадочно блестят, рука поднята в двуперстном сложении по старообрядческому канону. Боярыня выкрикивает толпе прощальные слова, в которых, конечно, снова повторяет свои убеждения, за которые готова идти до конца.
Среди окружающей толпы есть те, кто считает ее сумасбродкой, однако большинство переживает все происходящее как трагедию. Многие кланяются ей, глядя на нее с благоговением. Юродивый, одетый грязно и убого, тоже провожает женщину с жалостью. Среди толпы Суриков изобразил и себя – в роли странника с посохом, с сочувствием глядящего вслед боярыне.Картина «Боярыня Морозова» раскрывает загадочную и полную трагизма русскую душу. Скрытый героизм, который в ней есть, может пробудиться, если есть идея, есть убеждения. Посредством живописи Суриков смог показать, каким самоотверженным и мужественным может быть русский человек.
Описание картины В. И. Сурикова «Переход Суворова через Альпы»
Полотно «Переход Суворова через Альпы» писалось В. Суриковым с 1895 по 1899 год. Произведение продолжает тему воинского героизма русских людей в истории.
Сюжетом для этой исторической композиции послужил факт перехода русской армией альпийского перевала, считавшегося неприступным, во время итальянского похода в 1799 году. Этюды к картине Суриков писал на месте исторического перехода, в швейцарских Альпах.
Главное на полотне – движение. Оно начинается вдали, в ущелье. Приближаясь к переднему плану, движение нарастает. А передняя группа воинов показана в момент стремительного лавинообразного спуска. Живописец рисует грозную природу Альп, подчеркивая этим сложность и героизм перехода. Вертикальное расположение холста позволило максимально концентрированно показать небольшое пространство отвесной скалы и усилить ощущение стремительности движения.
У самого края отвеса – полководец Александр Суворов. Еле сдерживая коня на краю пропасти, он шуткой подбадривает воинов. Сколько энергии в его фигуре, сколько живости в его лице! Несколько солдат заразительно смеются в ответ, идущие за ними – повернув головы, вслушиваются в разговор. Солдаты на переднем плане картины заняты спуском – им уже не до шуток.
Тщательно передает Суриков все детали исторической эпохи: одежду, мундиры, вооружение. Замечательно прорабатывает выражения лиц воинов. Все по-разному переживают напряженность момента. Лица большинства напряжены, сосредоточенны. Несмотря на смертельную опасность, они остаются верны своему воинскому долгу и проявляют настоящую храбрость. Их объединяет стремление преодолеть перевал и победить.
Картина Сурикова «Переход Суворова через Альпы» показала русское войско, как единую нераздельную силу. И, конечно, главное в картине – изображение подвига народа, его героизма.
32.Творческая деятельность И Репина ("Бурлаки на Волге", "Крестный ход в Курской губернии", "Не ждали" 2 из 3 + "Иван Грозный и сын его Иван" или "Запорожцы пишут письмо турецкому султану" или "Портр
