История Фионы

Мари-Лийс Лилль и Пааво Пиик

У СОРОКИ БОЛ И,

У ВОРОНЫ БОЛ И...

Истории о депрессии и выздоровлении

(Varesele valu, harakale haigus..., 2014)

Перевод с эстонского: П. И. Филимонов

© Estonian Theatre Agency

(Telliskivi 60a, C1, Tallinn 10412; tel + 372 6282342; e-mail: tekst@teater.ee)

Что нельзя говорить человеку, находящемуся в депрессии?

Три взрослых человека бегают по кругу, играют в пятнашки. Каждый раз, когда кто-то из них падает или ударяется обо что-нибудь, остальные останавливаются и утешают его. Сначала Б слишком сильно ударяет по плечу В.

А. Ничего страшного

Б. Переживёшь.

А. Солнце светит.

Б. Всё будет хорошо.

А. Ты красивая.

Б. Всё очень хорошо.

Потом В врезается в А.

Б. До свадьбы заживёт.

В. Улыбнись, сразу полегчает.

Б. Думай позитивно.

В. Ты ещё молодая, руки-ноги на месте.

Б. Завтра будет новый день.

В. Радуйся мелочам.

Потом Б падает и вывихивает ногу.

А. Приложи подорожник.

В. Тебе нужно здоровое питание.

А. Принимай витамины.

В. Побалуй себя.

А. Сходи в спа.

В. Съезди куда-нибудь... Немного египетского солнца и....

Затем А разбивает голову в кровь

В. Мне тоже очень хреново, и что.

Б. Жизнь – тяжёлая штука.

В. Тебе не хуже, чем другим.

Б. Не будь всё время таким негативным.

В. Смотри в будущее.

Б. Себя нужно любить.

Потом В. отрывают руку

А. Ты такая эгоцентричная, всё время только ты-ты-ты.

Б. Может быть, пора уже взять себя в руки.

А. Ищи возможностей, а не проблем.

Б. Моей бабушке было намного тяжелее, она была в Сибири.

А. Ты и другим портишь настроение.

Б. Ты делаешь это нарочно.

А. Видишь, вот настроение и испортилось.

Двое уходят, В. остаётся лежать.

История Фионы

Когда я родилась, мои родители были очень молодыми, маме было двадцать, отцу двадцать четыре. Ну, в таком возрасте, в то время это было нормально, все были такими молодыми. Но когда я сама думаю, какой я была в двадцать лет, то, ну. И у них как бы была всякая другая жизнь, надо было ходить на всякие тусовки...ну, всё. Что они как бы очень...Ну, меня, главным образом воспитывали бабушки-дедушки. И просто, когда мы переехали в Ыйсмяэ, то там бабушек-дедушек не было. И там...я просто помню, что мамы-папы никогда не было – то они были долго на работе, то...А я была хорошим, послушным ребёнком, сама мыла всю посуду, сама училась, сама пешком – ну, или на троллейбусе – ходила в школу. Ну, всё делала сама. И ну, очевидно, так и было, что все смотрели, что «ой, какой хороший ребёнок, сама справляется». А это как бы было...Ну, сейчас кажется, что слишком большая как бы...слишком большая ответственность для маленького ребёнка. Что у тебя нет, если что-нибудь совсем пойдёт через жопу, то тебе некого другого обвинить, кроме себя...Или это как бы...бремя с кем-то разделить. Или, ну, ты как бы всё время одна с чем-то плохим. Потом, когда я ходила на терапию, одно из первых, что меня спросили, было, примерно, что расскажи свою историю, бла-бла-бла...и потом она спрашивает, что какая...вспомни какую-нибудь ситуацию, когда ты делала что-то вместе с родителями. Я думаю, что это как бы полная...оттуда дальше, с того как бы момента дальше...моя жизнь... как бы изменилась, после этого вопроса. Потому что я сижу там, такая, «да-да, так»... на ум ничего не приходит, «подождите, сейчас-сейчас», думаю, думаю...Что-то типа пяти минут там так прошло. Ну, как бы полная дыра, ничего не вспоминается.

А потом, позже, мама мне тоже говорила, что «дорогая, ты и не можешь помнить, потому что мы никогда ничего вместе не делали». (смех). Что это как бы нормально. Что как-то...что эта домашняя жизнь, можно как бы так суммировать, что мы как бы жили, как соседи по коммуналке. И это как бы и папа позже говорил, когда я много лет спустя ему обо всём этом как бы рассказала, о том, что происходит в моём внутреннем мире...то он сказал, что...он сам сказал такое предложение, что «ну, у тебя была своя жизнь, у нас была своя жизнь». (пауза).

С родителями была как бы такая сильная эмоциональная дистанция.

И когда я думаю, каковы мои ценности, какой я человек, я больше в бабушку, чем в маму. И в том числе от бабушки я унаследовала склонность ко всякого рода эмоциональной нестабильности. (смех).

Причём, сейчас вспомнила, это мне как бы бабушка рассказывала – я не помню, в каком контексте, уже много лет прошло – что «Фиона, разве ты не помнишь, что всегда, когда ты приходила в гости, то первым делом ты снимала куртку и сапоги, первым делом – ты бежала обниматься», к бабушке или к дедушке...ну, как бы, обнимашки, как бы, вот так...как бы сразу вот так в объятия. И ну, это...ну, дома такого вообще не было. И мы никогда вместе не ели...и единственное, что мне теперь, позже, как-то вспомнилось, что мы вместе делали – мы ездили на лифте. Мы жили на седьмом этаже. Так-то у тебя с родителями особенно не было никакого такого физического контакта, и вот это мне как бы вспомнилось, что вот это было такое, когда мы были близко, как бы вместе, втроём.

А (папа) как бы не так это всё понимает. Или, ну, он смотрит, что у тебя же всё было. Ну, в финансовом смысле мы как бы жили очень хорошо. У меня всё время были всякие вещи, всякие куклы и всё, что я хотела, всё я получала – вещи, когда была ребёнком. По крайней мере в то время, когда дела у отца шли хорошо. Папа как бы самовыражается через деньги, через вещи.

Я как бы...в конце концов я стала воспринимать это как бы как оскорбление, и у меня как бы в какие-то минуты...Я приехала из тартуского университета, приехала в Таллинн, он встретил меня на машине, отвёз меня домой и дал мне денег. Ну, на, возьми. И тогда у меня было такое как бы немного грязное чувство, что какого хрена, что...Может быть, некоторые дети сказали бы «о-еее, папашка деньги даёт». (смех). А у меня, ну, было, скорее так, что я хочу от тебя другого, как бы...не этих денег, мне пофиг до этих денег. Но, ну...Они разошлись где-то когда мне было, кажется, шестнадцать...Но это было совсем...Ну, я говорю, поскольку у меня была всяческая эмоциональная удалённость от них, то у меня было, скорее, так, что «ааа, так вы не ладите уже сколько там...ну, лучше расходитесь». Это длилось уже так долго...Ну, отец у меня немного выпить любил, такой, цикличный был мужик. Такой, йеее... (смех). Но да, я думаю, что конкретно как бы в моей истории или в этом... это как бы отсутствие близости – это как бы критичнее или это вообще отсутствие родительского чувства, чем этот как бы алкоголь.

А в школе я уже была таким активистом. Мы много всяких вещей организовывали. Мы то проводили.... всякие шоу моды, потом мы изучали какие-то танцы и снимали какие-то домашние видео и...Но...но...средняя школа, потом уже начались мальчики и...потом всё пошло через жопу. Потом всё пошло как бы через жопу! И оттуда, эта тема идентитета, с того времени, начинают возникать вопросы, кто я такая и бла-бла-бла. Оттуда как бы, поскольку весь этот опыт был без исключения таким негативным, то...Окей, я приведу такой пример...один....парень, ну, молодой человек, ну, позвал меня к себе на дачу. И у него была машина, он был немного постарше. И мы поехали на ту дачу и потом он как безумный начал там меня лапать и попытался трахнуть или что-то вроде этого, а я ещё в то время была девственницей, я такая, ни-ни... И тогда он, ах-ах, окей. Потом он такой, ну, давай одеваться, толкнул меня в машину, поехали в Таллинн, я потом помню ещё остановил машину у Драматического театра, открыл дверь, сказал: «Пошла!» И как бы...всё это...всё это было так как бы унизительно для меня. Ну, чувствуешь, что ты как бы просто шлюха. Хотя ты же не...ты же только что отказала, но....ну, совсем такое....ну грязное ощущение. Что...просто «пошла!» Ну, какие-то такие, я думаю, что я не умела с ними как-то иметь дело или я не знаю, как-то...повлияли они...А потом просто случилась как бы эта ужасная история, что я познакомилась со своим как бы первым долговременным как бы бойфрендом, в двенадцатом классе. И....эти...отношения, к счастью, не очень долгие, полтора года, но зато эти полтора года были очень как бы деструктивными. (пауза). Сейчас-то я могу сказать, что у него были все черты характера, свойственные для мужчин, склонных к насилию. Абсолютно все. Я просто смогла уйти в нужное время, еле-еле. А он был как бы....(пауза) Ну... такой, как бы сильно склонный к крайностям, в один момент ты для него всё, весь мир – любовь всего мира, все вещи в мире – и приходит другой момент и он материт тебя на чём свет стоит – ты блядь, ты...бессмысленная сука, ты...никуда не годишься, посмотри, какая ты есть....такая, ну, ну....вонючая пизда, мразь, ну...Так как бы очень...грязно. Эээ...когда он на меня злился. Обычно это было, когда я куда-то ходила с однокурсниками. А потом он был такой сильно ревнивый, какая-то такая глупость. И как бы сильно-сильно некрасиво. И это как бы влияло ещё...много лет! Когда я как бы про себя думала, то я думала как бы этими словами. Что как бы он говорил эти слова...они как бы надолго остались во мне...Потому что всё-таки, это, так сказать, первый мужчина в моей жизни, потому что отец же...как бы никогда не выражал никакой близости или любви...

И эти отношения начали валиться из рук где-то...ну...после полугода или как-то так...Например, то, говорила ли я да или нет, как бы вообще не было важно. Если он хотел, то было так, типа засунь своё мнение в жопу и всё, как бы...И это как бы...Это оставило такой след, что....ну...я до сих пор это не пережила, всё то, что это со мной сделало.

Я помню, у меня была какая-то ужасная сыпь....высыпало на лице и везде, и ходила как бы к каким-то врачам, и никто не знал, в чём дело. Но я поняла, что я думаю, что на самом деле это всё чисто из-за как бы...стресса.

И я помню, я легла в кровать...ну, днём, но я устала, я легла и ядумаю, что...что он что-то опять сказал или что-то такое....и меня как бы совсем накрыло. Я как бы начала совсем истерить и орать на него, ну...как бы выплеснула всё. И...терапевтам я тоже когда-то описывала, что у меня такое чувство, словно бы я взорвалась на тысячу осколков. (Всё, что накопилось с годами, всё вырвалось).

Ну... это было совсем как бы...Как это по-русски? Mental breakdown? Ну...

Нервный срыв, да. И...Потому что это было как бы...это было так...И потом с этого как бы и началось, что я поняла, что нужно разойтись и всё-всё-всё. И потом он не хотел расходиться, и потом он опять был таким любящим и всё бла-бла-бла, и писал любовные письма и....Я после этого не получала ни одного любовного письма, ну. Мой нынешний спутник жизни, мы уже пять лет вместе, он тоже наверное меня так сильно не любил, как этот тип. Потому что это правда было очень интенсивно.

Но и с отрицательной стороны тоже. И когда мы наконец разошлись, он угрожал, что у него есть друзья, которые приедут и изобьют меня и...вынесут всё из квартиры и изнасилуют меня и...Ну, он как бы вообще не хотел меня отпускать.

И вот тогда...Поскольку я была...Он изолировал меня от моих друзей, изолировал меня от моей семьи....типичное поведение мужчины, склонного к насилию. И тогда я была одна там в Тарту и, ну...я там была ещё новичком, у меня там ещё не появилось друзей и вот с того момента всё как бы пошло....ну, после этого нервного срыва пошло...как бы очень сильно под гору.

Как бы желания жить больше не было (пауза). Я уже планы строила...что как я это сделаю, как я уйду.

Потому я была просто такая как зомби. Я просто существовала, я как бы не...

И я на самом деле никому как бы об этом не рассказывала. Никто особенно не...я тоже думаю, что я как бы человек такого типа, что, с одной стороны, это пошло мне во вред, что я как бы пытаюсь прорваться наружу....или как бы слишком жизнерадостная или я не знаю, что...А потом ещё и то, что люди как бы не умеют спрашивать или не умеют догадываться или как бы не умеют замечать, или я думаю, что я очень умело скрывала свои проблемы.

Я думаю, что, по-моему, самая важная штука во всём этом – это то, что...это не....что то, что человек, у которого депрессия, он же не одевается весь в чёрное и всё такое, правда...Что нужно сломать как бы какой-то стереотип, что так не бывает.

А мои дни так и шли, что я просто как бы...лежала в кровати...иногда целыми днями ничего не ела, ну, просто ничего не делала. И чувствуешь, что ты....просто там лежишь.

Иногда может поболтаешь с кем-нибудь в чате, иногда, может, поиграешь в какую-нибудь игру...потом иногда посмотришь телек, иногда посмотришь кино. (пауза). Я не знаю, просто такое как бы бессмысленное существование.

И потом в этот период, я помню, что я уже начала жрать антидепрессанты.

В том смысле...как бы лекарства сами по себе действовали хорошо. Что я как бы...принимала...стала принимать эти антидепрессанты скорее так, что они не...скажем так, что когда ты там, в своей дыре, ну, такой, очень глубокий колодец и ты там, где-то на дне, то что делает лекарство, оно поднимает эту воду или что там, настолько, что что ты можешь как бы руку высунуть за край, как бы схватиться рукой за край колодца, за край своей этой как бы чёрной дыры. Но, поднять себя ты должен сам, сам себя оттуда поднять, этого как бы лекарство не сделает. Лекарство не изменит твои мысли, оно не изменит твои чувства, это..., твои реакции, это всё...ты просто должен сам как бы заниматься терапией или чем-то.

В то время просто в моей жизни встретился один человек, которому я очень понравилась, один молодой человек, и она начал безумно....ооо...пошли....я не знаю, пойдём поедим, пойдём погуляем... Безумно начал как бы, так сказать, клеиться (смех). Да...да...как-то...я ему тоже сказала, что он как бы как ангел-хранитель, который просто откуда-то взялся. Ну, смотрите, всяко же классно, когда кто-то как бы...кому-то ты нравишься и тогда как бы поднимается...потому что я много об этом потом думала, что если бы он не появился в моей жизни, то, очевидно, меня бы больше в этом мире не было.

Нет, в конце концов мы тоже разошлись. Но...это было такое нормальное расставание, довольно-таки.

Аа, я помню, как я из этого вышла. Я стала, так сказать, очень....очень...(смех). Стала очень....такой...полюбила внимание мужчин. За счёт этого я вышла из этого.

Да, меня довольно много носило, что-то больше полугода. (пауза). Причём, это, как я думаю, меня и вытащило...Я получила какую-то....я не знаю, что. Потому что это именно то, что ты как бы берёшь себе эту карту власти, не так, что кто-то как бы открывает тебе дверь и говорит «Иди!», а ты сам открываешь дверь, говоришь, что «Слушай, дверь там!» И....я получила какую-то безумную....какой-то power. Я иногда до сих пор так скучаю по этому. А потом я уже приехала в Таллинн работать.

А потом я встретилась со своим нынешним парнем.

И когда мы...начали с ним встречаться, то у меня тоже было так, что, а, это какое-то...стопудово через три месяца бросит меня, я вообще не буду в это углубляться... ну, посмотрим, что из этого получится.

И я не относилась к этому серьёзно, пока...пока не прошло полтора года, и мы съехались. И до того времени я была чертовски нормальной, и, когда мы съехались, я чувствовала, что окей, это наверное любовь, и когда пришло это чувство, то снова всё пошло через жопу. (смех) Тогда у меня...потому что тогда у меня начались приступы паники, тогда у меня начался этот этап. И совсем как бы...По большей части в учебниках и везде говорят, что такое приступ паники, что он длится примерно от получаса до часа, а из своего опыта я узнала, что такое семичасовой приступ паники. И потом, ещё хуже, я узнала, что такое общая тревожность. Ну, это такое чувство... когда ты должна выйти на сцену перед очень большим количеством народа, и перед этим в животе у тебя крутится как бы такое чувство тревоги. И вот так всё время.

Тогда я опять пошла к терапевту... И она, ну....главным образом диагностировала, с чем я тоже согласна, что это самое-самое глубокое чувство, от чего всё это во мне растёт, это убеждённость, что я недостойна любви, и что я всегда останусь одна. Ну, это вот то, что я оттуда получила.

И она сумела сделать что-то, что я больше...Эта мыслительная модель...её у меня больше нет. Теперь я могу думать, что я и правда чего-то стою, что я не самый ужасный человек в мире.

Я должна ещё тренироваться, время от времени всё-таки бывает такое, но потом ни-ни...фу. Это как собаку прогнать, уходи, «фу!».

Ну, на самом деле тренировка против депрессии суперполезна. Она...ну, это как бы самое дешёвое средство, кроме лекарств и терапии, что можно как бы сделать. И ну, говоря о терапии и говоря о лекарствах, скажу, что один раз мы высчитали, сколько у меня ушло на это денег. (смех). Это такое чувство, такое желание, выставить папе счёт, что, мол, не хочешь ли ты заплатить, оплатить этот грёбаный счёт.

Ну, с мамой мы теперь хорошо ладим и с мамой это...как бы такое развитие как бы произошло, она как бы стала работать над собой и... и я как бы чувствую, как она как бы изо всех сил хочет всё компенсировать. (смех). Она как бы безумно...всегда рядом и всегда много обнимается и...Как бы по-настоящему уже. Мать и дочь. (пауза).

Ну, я говорю, мне очень сложно от этого избавиться, не обвинять своих родителей. Нет, я по-прежнему с этим работаю, но я всё-таки пытаюсь от этого избавиться, потому что...моё как бы любимое такое высказывание, которое мой терапевт очень хорошо сказала, это было как раз когда я очень как бы разозлилась на отца....и...и тогда она сказала, что...описала, что это словно бы как бы такая ситуация, где я...Вот пустыня, большая, бескрайняя пустыня, я там в пустыне, я умираю от жажды и на самом деле так, что, ну, ты чувствуешь, что вся твоя жизненная сила, всё уже ушло, и там твой отец, и у него в руках большой сосуд с водой. И он там, но у него нет ног. И он не может принести тебе эту воду, потому что у него нет ног. И тогда...и она спросила у меня, что ты, мол, злишься на отца из-за того, что у него нет ног. Как ты можешь злиться на человека, у которого нет ног?