Глава 24

Одинокая фигура, тщательно закутанная в темный плащ, крадучись, передвигалась среди деревьев, сжимая в руках, перевязанные кожаным ремешком, измятые листы пергамента. Эти несколько бумаг, исписанные рваным, неровным почерком могли стоить путнику жизни.

Дойдя до раскидистого дерева, стоящего у неприметной тропы, уходящей вглубь леса, эльф, сложив руки лодочкой, издал крик лесного филина. В ту же минуту перед квенди, словно из воздуха, появился его сородич, который молча, принял бумаги из рук юноши и будто бы растворился в глубине леса. Путник зябко поежился от холодного ветра, никак не желавшего отпускать Священный лес из объятий затянувшейся в этом году зимы. Свистящий порыв, словно хлыст, обрушился на эльфа, срывая с его головы капюшон, точно желая поиграть с рыжими прядями, развевающимися словно пламя. Эльф же, не обращая внимания на ветер, быстрым шагом направился прочь.

Фаэливрин спешил изо всех сил, торопясь появиться в своей комнате до того момента, как обнаружится его отсутствие. Петляя окольными тропами, эльф, наконец, очутился у восточного крыла дворца, куда выходили окна его покоев. Хорошенько затаившись, квенди подождал, пока стражники сделают очередной обход и, ловко вскарабкавшись по стене, одним прыжком перемахнул через окно. Пытаясь унять сбившееся дыхание, Фаэливрин впопыхах начал снимать с себя одежду. Едва только юноша успел натянуть на голову ночную сорочку, в дверь застучали так яростно, как будто хотели сорвать ее с петель.

Фэй, закинув свои вещи под кровать, поторопился открывать, изображая на лице сонливость. Эльф прекрасно знал, кто стоит за порогом и от мыслей о предстоящем, его привычно передернуло.
- Сколько можно возиться?! – послышался грозный бас снаружи.

Фаэливрин отодвинул щеколду, потирая глаза и демонстративно зевая.
- Я же просил тебя, мерзкая сучка, никогда не запирать дверей! Придется постараться, как следует, чтобы вдолбить в твою глупую голову мысль о том, что мои приказы нужно выполнять безоговорочно!

Шуграт полыхал яростью, и даже самый отважный смельчак испугался бы в этот момент его гнева. Фаэливрин же спокойно смотрел на полуорка, не вызывавшего в душе ничего кроме омерзения. Эльф давно уже не испытывал страха, смирившись с тем, что его дни сочтены.
- Мне было страшно ложиться спать с незапертой дверью, - притворно - испуганным голосом оправдывался Фаэливрин. – Твои сородичи так на меня смотрят… А один даже позволил себе распускать руки!
- Кто это был?! – грозно закричал орк, глава которого наливались кровью.
- Нэхмар, - не колеблясь, ответил Фаэливрин.

Этот орк был предан Шуграту, как собака. В последнее время он начал что-то подозревать и следил за каждым шагом Фэя. Не желая подвергать себя лишней опасности, квенди подстроил орку хитрую ловушку, спровоцировав его на приставания. Теперь Фаэливрин мог быть уверен, что Нэхмар больше не будет стоять на его пути, потому что Шуграт, не задумываясь, прикончит любого, кто покусится на его собственность.
- Хватит болтать! – злобно гаркнул орк, плохо скрывая недовольство от услышанного имени. – Снимай с себя свои тряпки, пока я не порвал их прямо на тебе.

Фаэливрин без лишних слов разделся и стал на четвереньки.
- Твоя кожа холодна, как снег! – подозрительно отметил орк.
Квенди, не успев согреться после ночных похождений, невозмутимо пожал плечами:
- Я спал с открытым окном.
- Теперь я вынужден трахать ледяную глыбу! – возмущался Шуграт, прижимая к себе безучастного эльфа.

Фаэливрин рассматривал ночное небо за окном, в то время пока полуорк пыхтел, вдалбливаясь в его тело. Эльф думал о том, каким омерзительно привычным для него стало это действо. Тело понемногу приспособилось к жутким размерам орка и перестало разрываться от боли при каждом проникновении. Еженочная пытка превратилось в нудную процедуру, которую Фэй брезгливо исполнял. Когда эльф впервые услышал в Вольсинии о борделях, то ужаснулся при одной только мысли о том, что должны были чувствовать те люди, которых сородичи называли «шлюхами». Теперь Фаэливрин, сам очутившись в подобной роли, с уверенностью мог сказать, что он ощущал. Пустоту. Все чувства словно замерзали, превращая эльфа в ледяную глыбу не только снаружи, но и внутри.

Шуграт сегодня быстро закончил и, не пожелав остаться на всю ночь, оставил Фаэливрина в покое. И только когда эльф остался один, он смог позволить своей боли выплеснуться наружу. Ни одна живая душа не знала, что ему пришлось вынести после рискованного побега Ленриссиля.
***
На следующее утро, после отъезда кунду, Фаэливрин, причитая, бросился на колени перед растерянным Хальдаром, и захлебываясь от слез, рассказал о трагедии, произошедшей с принцем. Глаза короля потемнели от гнева, когда поисковый отряд принес немногочисленные останки, среди которых сияли несколько золотистых прядей. Обряд Кровных Уз не дал никаких результатов, и король вынужден был признать сына погибшим.

Фаэливрин рыдал так горько и надрывно, что ни у кого не возникло ни малейших сомнений в его искренности. На самом деле, Фэй так устал держать всю свою боль в себе, что был рад появившейся причине не скрывать своих чувств. Никто не мог и предположить, что эльф оплакивает вовсе не погибшего друга, а свою умершую душу, которая ушла вслед за мужем, оставив по эту сторону Грани лишь бренную оболочку.

Шуграт продолжал брать эльфа каждую ночь, не обращая внимания на его рыдания. Лишь однажды орк раздраженно бросил:
- Прекрати выть, сучка. Я весь промок от твоих слез, как от проливного дождя.

Однажды Фаэливрин прекратил плакать так же внезапно, как и начал. На место боли пришло равнодушие. Квенди чувствовал, что начинает угасать, не видя больше смысла жить дальше. В ночных снах Фаэливрин видел родителей, улыбающихся ему из-за невидимой черты, разделяющей мир живых и мертвых. Когда сын пытался перейти тонкую границу, его мать хмурилась и делала шаг назад. «Даже родители не хотят забрать меня с собой в Вечность», - грустно отмечал эльф, проснувшись. Квенди говорили, что когда эльф уходит за Грань, он видит там души всех тех, кому был дорог при жизни. Фаэливрин ловил себя на том, что надеялся хоть раз увидеть во сне Кая, дожидающегося его вместе с родителями. Но муж ни разу не посещал его сновидения, и Фэй лишний раз убедился в том, что ничего не значил для Кеанмайра.

Тоскливые зимние дни Фаэливрин проводил в состоянии отрешенности от внешнего мира. Его поведение начало пугать даже Шуграта, не знавшего сострадания к кому-либо из живых существ. В один из серых пасмурных дней эльфа разбудил шум, доносившийся из окна. Квенди успел увидеть, как его сородича, закованного в цепи, ведут на поляну, где свершались все значимые действия в жизни лесного народа. К ужасу Фаэливрина, оказалось, что эльфа ведут на казнь, приговаривая к смерти за мятеж. Хладнокровное убийство совсем молодого эльфа снова заставило Фэя внимательно прислушиваться и присматриваться ко всему, что происходит вокруг.

Недовольство лесного народа росло и крепчало. Обозленные активным сопротивлением людей орки, срывали свой гнев на мирных поселениях квенди. Король сначала отмахивался от жалоб своего народа, как от назойливых мух, но вскоре и сам вынужден был признать, что орки зашли слишком далеко в своих забавах.
- Найди управу на своих воинов, Ингрокх! – грозно скомандовал Хальдар орочьему вождю, вольготно развалившемуся в кресле.
- Мои бойцы устали и заслужили немного развлечений! – рыкнул в ответ орк.- В то время, как мой народ жертвует своими жизнями, воюя с мерзкими людишками, эльфы не высовывают из леса даже носа!

Хальдар понял, что загнал себя в ловушку, пустив врага в самое сердце своих земель. Король почувствовал, что союзник, которого он считал легкой марионеткой для управления, становится слишком опасным. Священный лес кишел орками, и им ничего не стоило обернуть свои силы против Айра-Таэри.

Фаэливрин усердно принялся учить орочий язык, чтобы понимать как можно больше из того, о чем толкуют между собой враги. Сначала практически все их речи сливались для эльфа в непонятную тарабарщину, из которой он с трудом вычленял несколько слов, но постепенно рокочущие, словно камнепад фразы приобретали смысл. Орки оказались не столь глупы, как думал о них правитель Айра-Таэри. После захвата Вольсинии Ингрокх и Шуграт собирались обеспечить себе вечную жизнь, сочетавшись браком с эльфами, и, через пару столетий, скопив достаточно сил, свергнуть Хальдара поработив лесной народ.

Фэй молился, чтобы Ленриссиль благополучно добрался до людей, обеспечив им победу. Разбитые орки не смогут противостоять эльфам, которые с легкостью изгонят врагов со своих земель, если сообща возьмутся за оружие.

Все больше эльфов выражало открытый протест бесчинствам орков, видя бесплодность своих попыток обратиться за помощью к королю. Казни мятежников теперь происходили с ужасающей частотой.

У Фаэливрина появилась странная привычка приходить по вечерам к Дереву Позора, которого обычно эльфы старались избегать. Юноша смотрел на срезанные пряди сородичей, и сердце его разрывалось от жалости к невинно загубленным жизням. Как бы он хотел хоть чем-нибудь помочь храбрецам, не побоявшимся отстаивать свои убеждения до самого конца!

Однажды, подходя к дереву, мрачно темнеющему, словно зловещий символ смерти, Фаэливрин увидел юную вэндэ*. Девушка, дрожащими пальцами, открепляла прядь пшеничных волос, прибитую к черному стволу. Увидев Фэя, квенди проворно вскочила на ноги, собираясь скрыться. Эльф догнал девушку, схватив ее за полы развевающегося платья.
- Нет, пожалуйста! Не отнимайте их у меня!
- Не бойся, я не причиню тебе вреда, - пообещал Фаэливрин.
- Это единственное, что осталось мне от нареченного, - горько плакала девушка, прижимая к груди волосы казненного жениха.

Фаэливрин понял, что эта девушка могла стать ниточкой, которая свяжет его с нуждающимися в помощи сородичами. Эльф полностью осознавал, что если его связь с повстанцами будет обнаружена, смерть будет мучительной и долгой.
- Твой жених не зря отдал жизнь за свой народ, - уверенно сказал Фаэливрин. – Я знаю, что у него были сторонники и могу им помочь...

Девушка недоверчиво посмотрела на Фаэливрина, опасаясь ловушки.
- Я ничего не знаю. Оставьте меня наедине с моим горем.
- Понимаю, что ты мне не доверяешь, но я всем сердцем желаю помочь своему народу избавиться от орков. Если ты придешь на это же место завтра после захода солнца, я смогу доказать искренность своих намерений.

Девушка медленно кивнула, крепко сжимая в руках последнюю память о своем возлюбленном, как самое дорогое сокровище. На следующий день Фаэливрин передал ей важные документы, добытые у Шуграта проверенным способом. С этого дня Фэй стал шпионом при дворе Хальдара, снабжая мятежных эльфов ценной информацией о передвижениях и боеспособности орков, каждый раз шагая по лезвию ножа…
***
После того, как Шуграт покинул его спальню, Фаэливрин не сомкнул век, пролежав с открытыми глазами до рассвета. Через силу поднявшись с постели, эльф механически умылся и заплел волосы. Заставив себя проглотить завтрак, который показался ему абсолютно безвкусным, квенди нацепил на лицо опостылевшую маску покорности. Очередной день прошел так же скучно и однообразно, как и все остальные.

Фаэливрин мысленно разделил свою жизнь на «до» и «после». Раньше, в другой далекой жизни, эльф любил солнце, поклоняясь сиянию его лучей, даривших жизнь и тепло. Теперь же Фэй с нетерпением ждал пока дневное светило зайдет за горизонт, потому что только с приходом ночи, его жизнь снова наполнялась смыслом.

Попасть в спальню Шуграта не составляло эльфу никакого труда, достаточно было просто задержаться в зале после ужина. После ожидаемой процедуры терзания равнодушного тела, полуорк крепко уснул, сморенный ни разу не подводившим эльфа вином. Фаэливрин обшарив все тайники, которые успел досконально изучить за последние недели, обнаружил богатый улов. Переписав собранные документы, эльф быстро запихнул оригиналы на свои места. Уложив свернутые листы под одежду, Фэй тенью выскользнул из спальни.

Не успел эльф сделать и пары шагов, как дорогу ему преградили рослые стражники. Перекрестив копья перед лицом испуганного Фаэливрина, воины потащили пленника в кабинет Хальдара. Король уже поджидал квенди в компании Ингрокха. Орк, одним рывком разорвав тунику Фаэливрина, вытащил на свет хорошо запрятанные бумаги.
- Неужели ты думал, ничтожная тварь, что все вокруг глухи и слепы?! – разъяренно вопил орк, швыряя украденные документы эльфу в лицо.
- Ты разочаровал меня своей глупостью, Фаэливрин, - протянул Хальдар. – Я до конца отказывался верить, что ты оказался предателем.
- Мой брат совсем лишился рассудка из-за этой продажной подстилки, но я сразу распознал его змеиную натуру!
- Кому ты должен был передать эти бумаги?! Отвечай! – в исступлении выкрикнул Ингрокх, наотмашь ударяя эльфа, удерживаемого стражей.

Фаэливрин сохранял молчание, гордо вскинув голову.
- Мои бойцы быстро развяжут ему язык! – сказал орк, злобно глядя на эльфа.
- Не нужно лишней жестокости, - с наигранной жалостью возразил Хальдар. - Несколько дней без еды и воды заставят его говорить безо всяких пыток. Он еще может нам пригодиться, чтобы выйти на след мятежников, а после методов твоих собратьев, его придется собирать по частям.

Орк недовольно зарычал, лишенный любимого удовольствия слышать крики мучений, корчившейся от боли жертвы, но вынужден был согласиться с Хальдаром. Эльфы, вначале в одиночку бившие орков, как назойливые комары, стали объединяться, словно стаи безжалостных хищников. После короткого приказа, отданного королем, Фаэливрина увели в темницу.

Пять дней спустя **

Фаэливрин старался лежать, не шевелясь, чтобы не усугублять лишними движениями мучительное царапанье в горле и груди. Губы квенди потрескались, а слез уже не было, потому что казалось, что за эти дни он весь высох без остатка, как фрукт, оставленный на солнце. Язык одеревенел во рту, сознание мутилось от жажды.

В темную комнату, куда не проникал ни единый луч солнца вошел Шуграт, сжимая в одной руке факел, а в другой стеклянный сосуд наполненный свежей, прозрачной водой. Фаэливрину показалось, что он почувствовал прохладу, источаемую вожделенной жидкостью, но не подал вида, что отдал бы все за глоток родниковой воды.
- Все еще молчишь? – прищурившись, спросил Шуграт, демонстративно, отпивая из кувшина большими глотками.

Эльф не реагировал на орка, регулярно приходившего проверить, не сломлена ли воля пленника.
- Тебе нужно назвать только имена, и все твои мучения закончатся! – пообещал орк. – Я клянусь, что сохраню тебе жизнь.

Шуграт приставил кувшин с водой практически к самому лицу эльфа. Фаэливрин презрительно посмотрев на мучителя, отвернулся. Терпению полуорка пришел конец, и он, вылив содержимое кувшина на голову Фаэливрина, со всего размаху, ударил стеклянный сосуд об пол, разбивая его на множество осколков.
- Упрямая тварь! – кричал Шуграт в лицо Фаэливрину. – Чтож, если ты предпочитаешь сдохнуть в мучениях, я бессилен тебе помочь!

После этого орк швырнул изможденного эльфа лицом вниз, наваливаясь на него всем весом.
- Что ты делаешь? – прохрипел Фаэливрин, сам пугаясь собственного голоса.
- Хоть развлекусь с тобой напоследок, - выплюнул Шуграт. - Все равно ты долго не протянешь.

Орк, закрыв глаза и похрюкивая от удовольствия, предался омерзительному действу с умирающим от жажды эльфом. Фаэливрин, находясь в полуобморочном состоянии, по-прежнему не желал сдаваться, понимая, что терять ему больше нечего. Пока орк раз за разом вбивал свою плоть внутрь измученного тела, руки Фэя отчаянно шарили по полу.

Наконец, нащупав искомое, квенди, собрав остаток сил, молниеносным движением засадил острый осколок стекла в толстую шею орка. Шуграт захрипел, хватаясь обеими руками за горло, из которого начал бить темный фонтан, забрызгивая Фаэливрина с головы до ног.
Эльф, словно в бреду смотрел на затихшего орка и порезанные осколками собственные руки, с которых текла алая кровь, перемешиваясь с кровью Шуграта.

Тело орка обнаружили только к утру. Стража думала, что он всего лишь задержался, развлекаясь с пленником. Эльфа вытащили из темницы и поволокли прямо по полу, потому что передвигаться самостоятельно Фаэливрин уже не мог.

Швырнув его у ног обоих правителей, стража удалилась.
- Ты, наверное, думаешь, я собираюсь отомстить тебе за брата? – равнодушно сказал Ингрокх. – Его убийством ты облегчил мне задачу. Он давно зарится на мою власть, и я и сам планировал убрать его с дороги. Ты здесь совсем по другой причине.
- Войска орков разбиты людьми, объединившимися с подземным народом! – громогласно поведал Хальдар, теряя свою неизменную невозмутимость. - Как ты мне объяснишь, мерзавец, что люди заранее знали, куда будут выступать орочьи войска?! Как ты объяснишь, что с людьми наравне воюет эльф с остриженными волосами, который подозрительно похож на погибшего принца?! Отвечай, недостойный сын шакала, это ты подстроил его побег?!!!
- Я, - выдавил из себя эльф.
- Ты понимаешь, что за это преступление на коленях будешь молить нас о смерти? – вкрадчиво поинтересовался Хальдар.
- Да, - смело ответил Фаэливрин. – Но перед тем, как умереть, я открою вам еще несколько тайн.

Эльф закашлялся, хватая воздух сухим ртом, собираясь с силами, чтобы произнести хотя бы несколько слов.
- Король Хальдар никогда не собирался дарить оркам вечной жизни. Ленриссиль, предназначенный тебе в мужья, Ингрокх, был уже связан Священными узами с человеком. Ты состарился бы, как и прочие смертные, а наш король, после твоей кончины, формально назначил бы правителем своего сына, захватив власть над орками в свои руки.
- Ты обманул меня, паршивый пес! - Ингрокх, пылая от ярости, бросился на эльфийского короля, словно животное.
- Но и вы, Ваше Величество, сильно просчитались, выбрав в союзники орков, - продолжил Фаэливрин. – Они не собирались покидать Айра-Таэри после войны с Вольсинией. В их планы входило, свергнув правителя, поработить народ квенди и разграбить Священный лес.
- Стража! – закричал Хальдар, понимая, что справиться с огромным орком без оружия ему будет довольно сложно, несмотря на весь свой многовековой опыт.

Король совсем не учел, что все эльфы, несущие службу во дворце, были сегодня отправлены по его же приказу, прочесывать территорию Священного леса, в поисках неприятелей, по слухам, находящимся уже на подступах к столице. В замке находились только немногочисленные орки, которые немедленно заглянули в покои, обеспокоенные криками и грохотом падающих тел. Увидев, что их вождь находится в опасности, бойцы, не задумываясь, пришли на выручку, с криками нападая на Хальдара. Через несколько минут Ингрокх переступил через мертвое тело эльфийского правителя. Кто бы мог подумать, что могучий король Священного леса закончит свою долгую жизнь подобным образом!
- Уберите отсюда эту падаль, - распорядился вождь.
- А с рыжим что делать? – поинтересовался один из орков.
- Убейте, - коротко ответил Иргрокх.
- Ну можно мы хоть немного с ним позабавимся?! – умоляюще смотря на правителя, просило огромное чудовище.
- Кончайте с ним живее. Нам надо убираться отсюда, пока остроухие не вернулись.

Ингрокх вышел из комнаты, оставляя Фаэливрина наедине с десятком кровожадных тварей.
- Что мы отрежем ему сначала, уши или пальцы? – спорили между собой орки, вертя теряющего сознание эльфа, словно тряпичную игрушку.
- Для начала поджарим его, как следует! – крикнул один из орков, поднося к Фаэливрину раскаленные в очаге щипцы.

Фэй зажмурил глаза, сдавшись на волю судьбы. Ему было уже все равно. Ожидаемая боль от ожога почему-то не приходила и сквозь блаженную темноту, окутывающую разум, эльф слышал чьи-то крики. А может ему только мерещилось? «Наверное, Вечность смилостивилась надо мною и согласилась принять в свои объятия», - решил эльф, улыбаясь. Неожиданно перед глазами, с трудом, различающими окружающие предметы, встало лицо мужа, которое вскоре начало расплываться.
- Ты все-таки ждешь меня, - выдохнул Фаэливрин, понимая, что счастлив от того, что Кеанмайр встретит его за Гранью.

Перед тем как закрыть глаза, эльф заметил, что по щекам Кая потоком текут слезы. Он, кажется, даже чувствовал их горячие капли, падающие на кожу.

«Разве мертвые могут плакать?» - успел подумать Фаэливрин перед тем, как провалиться в небытие.

* вэндэ – дева
** - эльфы могут дольше людей обходиться без воды