Гуманитарная и естественнонаучная парадигмы в современных исследованиях эмоций

И.А.Васильев

Психологический журнал. 1992. № 6. С.80-89.

Наши психика, сознание, внутренняя жизнь выступают для нас, прежде всего, как эмоциональная реальность, причем эта жизнь может восприниматься по-разному. Остается неясным, сами ли эмоции имеют такое решающее значение или эмоциональное состояние нашей психики - проявление чего-то другого: каких-то особенностей психического или личностного развития.

Современный немецкий психолог Ю.Куль пишет: «едва ли есть область психологии, где развитие принимало бы такое запутанное течение, как психология эмоций. Эта оценка, которую дал более 50 лет назад ведущий исследователь эмоций Клаперед, не утратила своей силы вплоть до сегодняшнего дня». История психологии эмоций характеризуется всеми мыслимыми переходами к различным крайним позициям: от предложения полностью устранить эмоции из психологического научного словаря и свести множество терминов, выражающих различные эмоциональные, состояния, к более общему понятию «активация» до теорий, в которых из ограниченного числа основных эмоций выводится практически неограниченное количество эмоциональных смесей, рассматриваемых как главнейшие детерминанты любого действия.

Одни исследователи приписывают эмоциям адаптивную функцию, другие принципиально или преимущественно рассматривают эмоцию в качестве дисфункционального фактора. Не меньшие противоречия существуют в отношении вопроса о том, как эмоции возникают. Здесь прежде всего противостоят различные периферические подходы, в которых появление эмоций приписывается преимущественно проприоцептивной обратной связи от внутренних органов, возбуждающей автономную нервную систему, или же обратной связи от собственного выражения лица.

В когнитивных теориях возникновение эмоций связывается с протекающим ранее во времени когнитивным процессом оценки. Кэннон сформулировал централистскую теорию, согласно которой собственно эмоциональный процесс вызывается не какой-либо проприоцептивной обратной связью от периферии тела, но активацией определенных структур центральной нервной системе в таламусе. Хотя эта теория и нашла развитие в различных нейробиологических теориях эмоций, она не повлияла на развитие собственно психологических теорий, в которых до сих пор господствуют периферический и когнитивный подходы.

Можно говорить также об эмпиризме многих «теорий» эмоций, т.е. об основной работе с опытными данными переживаний, с эмпирическими знаниями, и дело не доходит до обнаружения существенного, отаких теориях нередкость, когда эмпирическая констатация выдается за теоретическое обобщение.

В ряде других теорий происходит редукция к иным, не психологическим представлениям, в частности физиологическим. Здесь эмоция рассматривается или как переживание сдвигов в функционировании внутренних органов, или как переживание изменений, происходящих в лицевой мускулатуре. Хотя физиологическая модель эмоций признается главной, реальный способ их изучения в данных теориях нередко традиционно психологический (без обращения к физиологии), а иногда он представляет собой механическое соединение психологического исследования с физиологическим.

В целом можно говорить о том, что в настоящее время нет интересных психологических теорий эмоций и ощущается тупиковость избранного пути психологического исследования. При этом, с одной стороны, как будто бы существует явная эмпирическая данность эмоций, с другой - при попытках развернуть концепцию эмоций, образовать понятие эмоции - эта работа не удается, не ведет к успеху.

Итак, состояние в области исследования эмоций на сегодняшний день можно с большим основанием охарактеризовать как кризисное.

Почему же столь длительные и интенсивные попытки разрешить проблему эмоций не привели к положительному результату? Одним из показателей кризиса является замкнутость психологии эмоций, ее обособленность от других областей психологического знания и от изучения эмоций в смежных гуманитарных науках. Другой показатель - эти знания не находят применения ни в психологической, ни в более широкой жизненной практике человека. Такая «невостребованность» связана с самим характером знаний, получаемых в психологии эмоций.

В такой ситуации вряд ли есть смысл строить следующие теории эмоций. Нельзя создавать еще одну теорию, не поняв в чем дело, в чем причины кризиса психологии эмоций. Без этого вряд ли возможно продвижение вперед.

Приведем пример, показывающий нецелесообразность такого пути. В книге В.К.Вилюнаса «Психологические механизмы мотивации человека» (М., 1990) разработана схема переключения эмоций. Она представляет собой физиологическую конструкцию, построенную на основе павловской теории условных связей. Эта схема применяется для обработки психологического материала. Психологические соображения автора строятся на собственной интуиции и интуиции других авторов, затем применяется схема условных связей для интерпретации каждого конкретного случая. При этом автор пытается распространить физиологическую схему на материал всех человеческих эмоций, Он, с одной стороны, «работает» с психологическими понятиями, с другой – связывает их с физиологической схемой, подводит под нее разнообразный психологический материал. Такая работа не способствует теоретическому продвижению, поскольку из физиологической схемы условных связей вряд ли что можно «выжать» для понимания эмоциональной жизни человека. Во-вторых, эта работа характеризуется высокой степенью произвольности выводов, поскольку не каждый психолог может согласиться с данной процедурой подведения психологического материала под физиологическую схему.

Необходимо сменить задачу и позицию, прежде чем строить еще одну теорию эмоций, разобраться с тем, как работает и мыслит психолог, изучающий эмоции, т.е. осуществить рефлексию его деятельности.

Обратимся для этого к рассмотрению одной из современных психологических теорий эмоций - теории дифференциальных эмоций, которая представляет собой типичный случай теоретической и эмпирической работы психологов в данной области. Авторы этой теории, Изард и Томкинс, обращаются к физиологическим данным, поэтому психология эмоций понимается ими как пограничная дисциплина.

Для описания эмоций, по замыслу Изарда, сначала психологический материал необходимо представить на языке системного подхода, а затем описать системно выраженный психологический опыт на основе физиологических моделей.

Изард утверждает, что эмоциональная сфера - это некоторая подсистема в системе личности, и эмоциональную подсистему входят отдельные эмоции, которые дифференцируются по нейрофизиологическому субстрату, выразительно-мимическому комплексу и переживательно-мотивационным характеристиками. Эти выделенные признаки есть системные компоненты эмоции (нервные, выразительные и переживательные), влияющие друг на друга. В нормальном эмоциональном процессе эти компоненты образуют «петлю» обратной связи: сенсорные сообщения от мимической активности интегрируются в мозгу, вызывал осознание («ощущение») эмоции. Постулируется, что эмоции могут вступать между собой во взаимодействия и образовывать эмоциональные комплексы, а также во взаимодействие с когнитивными образованиями - восприятием, мышлением, памятью, воображением.

Таков замысел и постулаты. Рассмотрим теперь, какую реальную работу проводит Изард. Его теория представляет собой относительно новый подход, в психологии эмоций, в котором важным является вопрос о том, какие и сколько эмоций качественно отличаются друг от друга. Именно поэтому такого рода теории получили название теорий дифференциальных эмоций, Изард предлагает список, состоящий из девяти первичных эмоций.

К положительным эмоциям он относит, прежде всего, интерес, который понимается им как эмоция, возникающая в ходе реакции на новые раздражители мотивационных источников для научения, приобретения новой готовности, компетентности, творческих достижений. В своей работе Изард различает психологическую причину и физиологический возбудитель эмоции. Причиной возникновения интереса является новизна ситуации, а непосредственным возбудителем - умеренный подъем нейронной стимуляции. Важнейшая функция эмоции интереса заключается в поддержании внимания в течение длительного времени. Благодаря этому становится возможной интеграция различной информации при переработке сложной проблемы.

Вторая положительная эмоция - радость. Физиологический возбудитель ее - быстрое снижение градиента нейронной стимуляции. В качестве же ситуативной причины радости рассматривается достижение дальних целей, особенно когда они осуществляются внезапно и неожиданно. Функция эмоции радости усматривается в том, что она является эмоциональной основой для установления социальных контактов и помогает устранять накопленные отрицательные эмоции, мешающие эффективности познавательной деятельности. Кроме того, переживание радости способствует сохранению в памяти успешных альтернатив мысли и действия.

Третья положительная эмоция - удивление - отличается тем, что является быстро преходящим явлением. Физиологический возбудитель данной эмоции - быстрый подъем нейронной стимуляции, вызываемый внезапным и неожиданным событием. Главная функция этой эмоции состоит в погашении существующей активности нервной системы для подготовки организма к активности в новой ситуации.

К семи негативным эмоциям Изард относит прежде всего эмоцию страдания, горя. Физиологический возбудитель ее - продолжительная и высокая плотность нейронной стимуляции. Автор приписывает страданию - сигнальную функцию, посредством которой сам организм и его социальное окружение указывают на наличие серьезных проблем. Страдание имеет явно отрицательное на самоконтроль при реализации поведения.

Эмоций гнева физиологически также возбуждается длительной нейронной стимуляцией высокой плотности. Психологическая причина гнева заключается в любого рода фрустрации, особенно когда другой человек рассматривается как ее источник. Главная функция состоит в мобилизации энергии для действия нападения. По той же логике рассматриваются и остальные отрицательные эмоции - отвращение, презрения, страха, стыда и вины, исходная общая гипотеза автора такова: эмоция понимается как «основная мотивационная система».

Опираясь на эмпирический материал, Изард устанавливает отношения эмоций с другими психологическими функциями. Так, например, сначала выделяется фундаментальная эмоция «интерес», а затем происходит постулирование связей: между интересом и другими эмоциями (радостью, удивлением), интересом и мышлением, воображением, памятью; интересом и мотивацией. Наличие подобных связей подтверждается эмпирическими случаями взаимозависимостей соответствующих единиц (эмоцией, мышлением, мотивации), но почему это так, от каких факторов завидят связи - остается невыясненным. Действительно, анализ показывает, что автор обосновывает свои теоретические положения эмпирическими наблюдениями, которые представляют собой особого рода рефлексию, используемую в традиционной психологии. Но как проверить, что установленные таким образом связи не являются случайными? Ведь даже высокая степень корреляции может быть случайной, а также опосредованной другими уровнями организации сложного целого.

Также в замысле исследования Изарда большое внимание уделено физиологическому уровню. Но при описании конкретных эмоций роль физиологического фактора сводится к постулированию того или иного изменения нейронной активации. Не разработанными остаются следующие вопросы: как убедиться в том, что происходит изменение нейронной активации, и чем оно вызвано? Как проверить, что выявлена истинная причина эмоциональных процессов? Получается, что обращение к физиологии остается чисто формальным и с ее помощью не удается объяснить никаких психологических явлений. Хотя Изард выдвигает предположение о связи между физиологическими и психологическими процессами, однако он не доказывает ее существования.

Анализ работ Изарда приводит к формулированию положения, важного для современного состояния психологической науки. Попытки реализовать естественнонаучный подход к человеку привели к созданию различных школ в психологии; а также породили круг проблем, над которыми психологи бьются, но пока не могут решить.

Это проблемы единицы анализа, собственно психологической закономерности, эксперимента в психологии и превращения человека в «лабораторный препарат».

В, частности, в теории Изарда мы не можем проконтролировать способы выделения связей и отношений, доказательств их существования нет. Это серьезное препятствие, которое касается не только данной теории, с ним столкнулась вся научная психология. В такой ситуации Изард находит выход в постулировании отношений, которые фиксируются лишь в единичных случаях.

В психологии эмоций естественнонаучный подход приводит к выделению двух уровней исследования - физиологическому, реализующему строгую естественнонаучную установку, и психологическому, лишь стремящемуся реализовать ее. На самом деле разворачиваются два предмета - физиологический и психологический, по сути не связанные друг с другом. Хотя Изард думает, что он реализует при изучении эмоций системный подход и физиологию, в действительности в его теории осуществляется произвольное конструирование и постулирование связей, господствует эмпиризм. В теории не нащупана эмоция как целое. Речь идет об эмоциях как проявлении чего-то, неких структур, процессов. При таком подходе и критериях научности любой психолог может предложить свои эмпирические закономерности и построить иную конструкцию.

Прямое обращение к сформированному, уже «ставшему» сознанию вряд ли эффективно для выделения такого предмета, как эмоция, и для определения процедур этого выделения. Дело в том, что в таком сознании существует уже сложившееся поле эмоций, А если так, то невозможно ответить на вопрос: как они связаны с познавательными процессами, с мотивационной сферой? То есть мы не можем выделить эмоции в качестве самостоятельного предмета изучения. В определенном смысле сформированные эмоции уже недоступны для наблюдения. Это утверждение следует из сложившихся предметов изучения человека, где собственно психологические и телесные феномены оказались несвязанными, свободными, а отдельные психологические теории и предметы строились независимо друг от друга.

Метод исследования эмоций должен способствовать оперативному наблюдению за этим феноменом. Поэтому необходимо создать возможность объективного наблюдения за разнокачественными явлениями, оперативно сопоставлять эмоции и «неэмоции». Отсюда и возникает вопрос о разработке процедур выделения эмоций.

Для исследования эмоций нужен такой контекст, который позволил бы оперировать с ними в познавательном плане, сравнивать их, выделять неслучайные связи. При этом речь идет не просто об изменении эмоций, а о смене, нарушении, трансформации их «логики жизни». Такого рода контекст мы находим при сопоставлении эмоций в разных культурах, при психических заболеваниях, в ходе онтогенеза и психотехнической работы.

Так, в отногенезе эмоции формируются при взаимодействии ребенка со взрослым, который старается регулировать их протекание, добиваясь от ребенка правильного эмоционального реагирования в разных ситуациях. Есть косвенные свидетельства того, что в различных культурах люда по-разному реагируют в сходных ситуациях. Это приводит к формированию разного эмоционального строя. При психических заболеваниях происходят не только резкие изменения эмоционального реагирования, но и глубокая трансформация эмоций, их разрушение.

Таким образом, изучать эмоцию можно лишь в основных контекстах ее становления или распада, но не в уже ставшем контексте сформированного сознания. «Нормальное» функционирование сознания вряд ли дает такие возможности.

Данное рассмотрение теоретической работы в области психологии эмоций приводит к выводу, что насущной сегодня является проблема метода.

С точки зрения, автора статьи, более успешным в решении проблемы эмоций может оказаться гуманитарный подход.